Дельфис

Азия сложила многие легенды о Марко Поло. Индия помнит о хождении Анастасия Тверитянина и о многозначительном пребывании Долгорукова при дворе Акбара. Теперь в Индии новое русское сказание. В Гималаях живёт русский Риши.

О великом русском художнике и говорят, и пишут. Рерих навсегда остался в памяти Индии. «Для нас, индусов, имеет огромное значение, что Рерих избрал Гималаи своим местопребыванием», – так пишут. И ценят индусы, что Рерих любит Индию и в то же время прекрасно говорит о своей Родине, о необъятной России. Велики душевные связи народов.

В своём недавнем очерке «По лицу Земли», вошедшем в одиннадцатый том его сочинений «Нерушимое», Рерих писал о русских: «Есть какая-то благородная, самоотверженная щедрость в этом всемирном деянии.

Вовсе не хотим сказать, вот мол, какие мы, русские! Совсем другое хочется отметить, как факт непреложный, исторический. В будущих летописях будет отмечено русское всемирное деяние. Происходит оно поистине в планетарных пределах. Тут уже не может быть случайных, мелких деяний. Вырастает соображение творческого блага, в котором каждый может и должен приобщиться в качестве неустанного трудника».

^{Н.К. Рерих. 20-е годы прошлого века}

Не относятся ли эти слова и к самому мастеру, который так потрудился и продолжает творчески трудиться во славу народа русского. Справедливо много раз повторено и в русских, и в иностранных книгах о том, что имя Рериха вошло на почётные страницы русского искусства. Вспоминаем, что по этому поводу писали, кроме Леонида Андреева, Балтрушайтиса, Сергея Эрнста, А. Ростиславова, в последующие года Кузьмин, Бабенчиков, Бурлюк, Голлербах, Вольтер, Вс. Иванов и другие критики. То же самое всюду было подчёркнуто и в иностранной прессе, отзывы которой составляют целые тома. Среди иностранных писателей мы встречаем оценки таких знатоков искусства как Дени Рош, Филлипс, Франк Руттер, Хр. Бринтон, В. Риттер, Милош Мартен, Робиндранат Тагор, О. Ганголи, Н. Мехша, Р.Ч. Тандан, Асит Кумар Халдар, Биресвар Сен, проф. Варма, Р. Рудзитис и многие, многие, которые во всех странах оценивали русское искусство Рериха.

Подчёркиваем слово «русское» искусство, ибо никто не сомневался в том, что Рерих, даже затрагивая иностранные сюжеты, всё же всегда оставался русским и неутомимо нёс по миру понятие русскости в самом широком значении. Действительно, спросим себя: многие ли так широко по всему миру несли русскую славу? В Лондоне (Виктории и Альберт Музей) – «Половецкий Стан», в Париже – «Звенигород», в Триполи – «Ростов Великий», в Калифорнии – «Царь Салтан», в Чикаго – «Снегурочка», в Англии – «Царь Салтан», в Нью-Йорке – «Садко», «Сергий Строитель», «Гости», в Китае – «И открываем», в Аллахабаде – «Новгород» и «Лель», в Белграде – «Земля Славянская», в Загребе – «Языческая Русь», в Лувре (павильон Марсан) – эскизы русских фресок, в Каире – «Сергей рыбак», в Хотане – «Москва», в Буэнос-Айресе – «Весна», в Шантиникетане у Тагора – «Царь Салтан», в Монголии – «Великий Всадник», в Риге – «Пустынь», в Ливерпуле – «Валаам», в Бенаресе – «Звезда Героя». С. Эрнст в своей монографии справедливо назвал сюиту русских исторических памятников, оставшихся в Америке – «Пантеоном русской славы». А сколько же картин Рериха, говорящих о русских сокровищах, прошло по разным странам на выставках мастера. Париж и Лондон до сих пор не забыли постановку «Князя Игоря» и «Половецкие танцы» в антрепризе Дягилева. Уже тогда и Арсен Александр и Жак Бэнар назвали эту постановку Рериха прекрасным достижением.

А сколько таких же незабываемых достижений о русском достоинстве рассыпано в многочисленных очерках и записных листах художника, широко обошедших прессу многих стран. Не удивляемся, что и в Индии перед многомиллионной аудиторией – в прессе называют Рериха «русским Риши». В этом наименовании Индия выражает своё наивысшее суждение. Когда же Рерих изображает Гималаи, то сами индусы в лице лучших художников и писателей говорят о несравненных Рериховских Гималаях. Когда мы вспоминаем серии картин Индии, Тибета, Монголии, написанные Рерихом после 1923 года во время экспедиций, когда он так близко приобщился к Востоку, мы и тут должны почувствовать русскость художника. Это неповторённое качество создало и особое понимание Рериха всем Востоком. Уже давно Рерих понимал Азийскую Русь. Любя древность, художник прикасался к живым основам и всегда шёл к первоисточнику.

Изучать творчество Рериха – это значит прикасаться к фактам. Не отвлечённость, не туманность, но верное прозрение руководило художником с самого начала его деятельности. В недавно напечатанном очерке Рериха «Толстой и Тагор» он вспоминает о своём посещении Льва Толстого и о тех напутственных словах, которые сказал он по поводу первой картины Рериха – «Гонец»: «Пусть выше руль держит, тогда доплывёт». Это напутствие, видимо, глубоко запало в сердце художника и не в мечтаниях, но в деяниях он нёс этот наказ широко по лику Земли. Среди последних картин мы видим и великого пахаря Микулу. Только подумать, что на Гималайских высотах русский художник в сильных образах мыслит о богатырях русских, о великом пахаре. И эта исконная мысль живёт среди снегов Гималайских так же точно, как на Алтае создалась картина «Ойрот», а на Кавказе – «Бугурстан», «Эльбрус» и другие великаны Кавказа. Вот и Святогор в Гималаях показался.

Видевшие картины Рериха последних лет утверждают, что творчество мастера стало ещё красочнее, определённее и монументальнее. Получается реальный синтез всех накоплений. А в итоге опять-таки мы убеждаемся не только в том, что Рерих неотъемлемо остаётся художником русским, но и выразителем Руси Азийской. Получается не отвлечённое символическое творчество, но выражение души великого народа.

Мы приветствуем и ценим эту реальную основу творчества. Вспомним, о ком из художников писал Рерих в своих очерках. Он писал о Сурикове, о Серове, о Куинджи, о Врубеле, о Рябушкине, о Рылове, о Петрове-Водкине, о Юоне, о Щусеве, о Щуко, о своих славных сотоварищах по русскому искусству. В этих проникновенных и всегда доброжелательных очерках автор невольно выражал и свою сущность. В конце концов и Суриков, и Рябушкин, ведь они тоже знали Русь Восточную, да и не могло быть иначе. По пути «Из Варяг в Греки», по Днепру и по Волге, из-за Каспия в течение многих веков всегда притекали сокровища Азийские. В одной из самых своих первых картин «Варяг» Рерих видит северного воина в Византии, где тот уже смотрит на восточные диковины.

Вспоминая всю полувековую работу Рериха, можно удивляться насколько эта русская песня звучала неотрывно и непрерываемо. Получались новые наростания, богатые накопления – весь тот ясный и реальный опыт, который делает и картины, и писания Рериха понятными «не только первым, но и последним», как недавно выразился один писатель. Он же продолжает: «Рерих оптимист – иным он и не мог бы быть, и все его книги продиктованы верою в жизнь, в мир всего мира». Этою верою в жизнь объясняется и горячее устремление Рериха к охране культурных ценностей. О значении культуры художник говорит в самых трогательных и убедительных выражениях. У мастера много последователей, разбросанных, не преувеличивая, по всему миру. Среди бесед о культуре художник всегда скажет и о Руси.

Трогательно видеть его неизменную русскость, выражающуюся на разных языках, в самых неожиданных сочетаниях и тем не менее остающуюся самой подлинной. В Индии, в Америке, во Франции художник говорит о Пушкине, о Шаляпине, о Толстом, о Горьком, о Гоголе, о Мусоргском, о Римском-Корсакове, о Павлове, о Бехтереве, о Пржевальском, о Ломоносове… Если когда-нибудь кто-то задастся целью – выявить сколько именно сведений и образов русских было широко дано Рерихом разным народам, то получилась бы своеобразная и тоже неповторённая страница утверждения русской культуры.

Давно Рерих говорил о прошлом для будущего. В его словах это не звучало каким-то окаменением. Наоборот, в будущее Рерих устремлён всеми своими помыслами. Его очерки «Лучшее Будущее» говорят о неукротимом устремлении к творению, к деланию, к труду постоянному во имя лучшего будущего. Наверное, многие знают лишь фрагменты всего труда Рериха. При его многосторонности могут возникать однобокие суждения. Но хотелось бы сопоставить все создания и движения Рериха. Чем больше таких сопоставлений сделаем, тем яснее выступит цельность его творчества, цельность устремления и цельность служения человечеству.

В одной из многочисленных монографий характеристика Рериха и называлась «служением человечеству». Правда, картины его вовсе не служебны, но в своём целом они дают созвучную песнь о красоте, и в этом прекрасном созвучии, прежде всего, гремит слово русское. В этой русскости нет шовинизма, нет кичливости. Сам художник замечает, говоря о пантеоне русской красоты, «не из гордыни говорим». Действительно, в словах художника говорит не гордыня, не желание кого бы то ни было унизить, но стремление к справедливой оценке. Это же стремление к справедливости хочется проявить и собирая данные о работе самого Рериха.

В 1915 году было отмечено 25-летие работы Рериха, начавшего свою самостоятельную деятельность чрезвычайно рано. Вспомним его первые композиции «Плач Ярославны», «Ушкуйник», «Утро Богатырства Киевского», иллюстрации к Пушкинскому «Руслану» … А теперь уже пришёл и полувековой срок труда. Ученики Рериха говорят «как свежи заветы Учителя», и действительно, среди заветов и достижений Рериха нет отживших, наоборот, народ приходит именно к тем путям, от которых шёл и идёт Рерих.

Среди многих определений творчества Рериха хочется подчеркнуть, что мастер всюду является художником русским. С. Эрнст заканчивает свою монографию о Рерихе словами: «Общим же устремлением самых последних работ Рериха является искание наиболее простого, широкопланового, крепко спаянного в своей простоте живописного выражения, как бы отвечающего духовному пути мастера, прекрасному в своей чистоте и силе».

Сердечным зовом заключает Рерих свою статью «Оборона»: «Великая Родина, все духовные сокровища твои, все неизречённые красоты твои, всю твою неисчерпаемость, во всех просторах и вершинах мы будем оборонять. Не найдётся такое жестокое сердце, чтобы сказать: не мысли о Родине. И не только в праздничный день, но в каждодневных трудах мы приложим мысль ко всему, что творим о Родине, о её счастье, о её преуспеянии всенародном. Через всё и поверх всего найдём строительные мысли, которые не в человеческих сроках, не в самости, но в истинном самосознании скажут миру: мы знаем нашу Родину, мы служим ей и положим силы наши оборонить её на всех её путях».