Дельфис

Глава 6

Весной 1906 года художник уехал за границу. Эта поездка началась с Парижа и Женевы, а закончилась почти полным посещением Италии. Он преодолел «великий путь»: Милан, Генуя, Павия, Пиза, Сан-Джеминиано, Сиена, Рим, Ассизи, Перуджа, Флоренция, Болонья, Равенна, Верона, Венеция и Падуя прошли пред очарованным взором мастера как величавая плеяда картин. Как ранее ему виделась неизменная красота родной старины, так и теперь перед ним раскрывалась вся слава чужестранной земли. С одной стороны, он был сильно впечатлён горами, особенно «Красными горами», и красотой пейзажа в целом. С другой стороны, широкое знакомство с Италией, её городами и особенно с её искусством оказало на него определённое влияние, хотя не следует использовать это слово в связи с Рерихом. Было бы более уместно сказать, что его глаза, безусловно, открылись на многое, и немало из того, что было до сих пор нерешённым в его сознании, решилось и упрочилось.
Итальянские примитивы раскрылись Рериху главным образом через умилённую и утончённую мечтательность художников Сиенской школы; он также полюбил красочное очарование фресок Беноццо Гоццоли, таких как во флорентийской часовне или во Дворце Медичи, а также картины Джотто с их выразительностью и слабым эхом Византии – все они обогатили его идеи примитивизма и декоративности, ранее вскормленные только древнерусскими и византийскими формами. В Париже художник познакомился с работами Дега, Ван Гога и особенно Гогена. Похоже, что именно последний утвердил и расширил его стремления к ярким сочетаниям цветов, к широкому и упрощённому смешиванию цветовых планов.
Художника привлекла нетронутая прелесть архитектурных ансамблей и жизнь Сан-Джеминиано и Сиены, перекликающаяся с ними, а также он прочувствовал печальный покой Пизы, где весенние зелёные травы, как прекрасной сеткой, покрывают старый мрамор. Ему понравились широкие горизонты Перуджи, но он получил странное, «путаное» впечатление от Рима – его сердце осталось холодным среди марева его видений.

^{Сан-Джеминиано. 1906 г. Государственная Третьяковская галерея. Россия, Москва}

 

Замечательная динамика гор дала ещё больший простор воображению художника, раскрывая перед ним никогда не повторяющиеся красоты структуры, цвета, необычайно разнохарактерных моментов, как, например, когда на рассвете или на закате печальные снежные вершины вдруг засветятся пурпуром и золотом, в то время как внизу в ущельях расстилается глубокая тьма. Впечатления, накопленные от природы и от произведений искусства, вместе с находками прежних лет были проработаны во внутренней лаборатории духа художника столь сложным образом, что не могло быть и речи о какой-либо определённой эклектике. В разработке своей тематики утончённость Врубеля и Гогена он сочетает с искусностью церковной живописи и примитивов, богатых эмалей Византии и восточной колористики. Горы рассказывали ему не о горных ландшафтах, но об особенностях цвета, об удивительных, таинственных пропорциях основных форм и структур, о красоте камней.

^{Долина Роны. 1906 г. Национальная картинная галерея Армении, Ереван}

Эта поездка за границу была отмечена эскизами «Горы», Сhamossaire «Долина Роны», «Красные горы», очень важными по их колористическим темам. Полные и страстные зелёные, синие, жёлтые и красные тона, соединённые с истинной дерзостью, трепещущие восторгом первоначального, «природного» цвета, вводят нас в следующий период творчества художника, который можно назвать в первую очередь колористическим, ибо с этих пор само искусство живописания особенно привлекает внимание Рериха. Красочная гамма определяет всю структуру, иногда даже сюжет полотна, и художник создаёт картины, исключительные по колористической новизне, оставляющие далеко позади достижения прошлых лет. В это время у Рериха появляются две важные картины, написанные в 1906 году, которыми он своеобразно подводит итоги прошлого и открывает дверь в будущее – «Бой» и «Поморяне. Утро».
«Бой», пожалуй, одна из самых совершенных картин художника, как из-за её цвета, так и из-за её всепоглощающей одухотворённости. Не детали боя привлекают внимание, но его атмосфера – угрожающая, фантастическая и реальная, как дыхание далёкого сказочного прошлого. Высокий и суровый пафос битвы, пафос пантеистического ужаса, звучит на этом полотне. Пылает зловещая пурпурно-кровавая глория заката, заглушённого здесь и там сине-лиловыми смятенными облаками, тяжело вздымаются вспененные волны северного моря, в тяжком бою мечутся седые ладьи с красными парусами. Детали битвы подчиняются общему состоянию напряжённости, в котором участвует и природа. Люди и природа слились воедино: красные паруса лодок, наполненных воинами, угрожающе выступают против золотого, с разорванными облаками неба на заднем плане, и тёмно-синее волнующееся море – против прописанных силуэтами крепостей на островах. Вся картина проникнута мрачной поэзией, характерной самобытностью и красотой момента.

^{Поморяне. Утро. 1906 г. Горловский художественный музей. Украина}

Как будто в противовес, «Поморяне. Утро» Рерих написал в гармоничных серебристо-серых и сапфировых тонах. Мы видим, как неспешно плывут по небу облака; стройным станом растут прибрежные ели; юноши бьют стрелами высоко летящих лебедей, седой старец любуется на молодых. Ясный, благостный строй «Утра» полностью противоположен яростному ритму «Боя», всё его мастерство построено на других композиционных и колористических соотношениях. Тем не менее оба полотна трогают одинаково, и трудно решить, которое из них отражает истинную душу мастера.
Одной из отличительных особенностей работ Рериха второго периода его развития является многообразие затронутых тем. Доисторический период славянской жизни и древние времена Нидерландов, жизнь Скандинавии и Испании, Средние века – всё это теперь находит отклик в сердце художника, открытом раньше только для славян.
Расширение кругозора и изменение в его восприятии Вселенной хорошо отражены в статье «Радость искусству», 1908 год. В ней автор видит Россию как чудесную страну, единственную на земле, где по воле судьбы встречаются пути многих странников мира, где наследия далёких и даже неизвестных народов встречаются вплотную, и из этого рождается великое и прекрасное зрелище русской культуры: «Мы, русские, привыкаем искать наше искусство где-то далеко. Понятие наших начал искусства становится почти равнозначащим с обращением к Индии, Монголии, Китаю или к Скандинавии, или к гротескной фантазии финской. Но, кроме дороги позднейших заносов и отражений, у нас, как у всякого народа, есть ещё один общечеловеческий путь – к древнейшему иероглифу жизни и пониманию красоты. Путь через откровения каменного века».
«Глубины северной культуры хватило, чтобы напитать всю Европу своим влиянием на весь Х век. Никто не будет спорить, что скандинавский эпос – один из самых красивых среди задач художественных. Памятники скандинавов особенно строги и благородны. Долго только ладьи с пёстрыми парусами, только резные драконы были вестниками всего особенного, небывалого для России. Весь народ принял это с открытым сердцем. И опять нет никакого основания считать северян дикими поработителями родоначальников Новгорода. Они жили неведомо как, но, во всяком случае, жили долго и жили так, что истинное художество им было близко – особенность, которая являлась мощным фактором их смешения с жителями русских равнин, имевшими врождённое художественное воображение».
«Это было действительно сочетание Севера и Юга: скандинавская стальная культура, унизанная сокровищами Византии, дала Киев, тот Киев, из-за которого потом восставали брат на брата, который по традиции долго считался матерью городов. Поразительные тона эмалей; тонкость и изящество миниатюр; простор и спокойствие храмов; чудеса металлических изделий; обилие тканей; лучшие заветы великого романского стиля дали благородство Киеву. Мужи Ярославля и Владимира тонко чувствовали красоту; иначе всё оставленное ими не было бы так прекрасно».
«Совсем другое влияние оказал Дальний Восток, ибо татарские набеги посеяли такую ненависть, что его произведения искусства остались в небрежении. Забыто, что таинственная колыбель Азии вскормила этих странных людей и повила их великолепными дарами Китая, Тибета и Индостана. Россия не только страдала от татарских мечей, но сквозь их звон слушала чудесные сказки умных греков и смышлёных арабов, странствующих по Великому пути, ведущему из Балтийского моря в Чёрное».
«Благородный характер искусства, которое процветало в Новгороде и Пскове – на «Великом водном пути», насыщался наилучшими элементами ганзейской культуры. Львиная голова на монетах Новгородской республики чрезвычайно напоминает голову святого Марка… Не была ли это мечта северного великана о далёкой южной королеве морей – Венеции? Современные белокаменные стены Новгорода – «Великого города, который был сам себе хозяином» (цитирую полностью его древнее название. – Авт.), выглядят так, как если бы они были украшены ганзейской росписью» .
Таким образом, любовь к России раскрывает перед художником новое осмысление Вселенной, и его точка зрения изменяется в направлении неонационализма. Во время этого «раскрытия мировоззрения» все работы художника с 1906 по 1914 год также имеют своё развитие: не только изменяется структура композиции в связи с замыслами, но также усложняется и обогащается манера живописи.
Среди наиболее важных картин этого периода следует обратить внимание на нежнейшую темперу 1906 года – «Девассари Абунту с птицами». Белокожая девушка, украшенная золотыми браслетами, прислонилась к украшенной орнаментом колонне индуистского храма, в то время как рядом с ней, на небольшом дереве, цветущем редкими розовыми цветами, поют серовато-голубые, тёмно-синие и янтарного цвета чудо-птицы.

^{Песнь о викинге. 1907 г. Частная коллекция. США}

В сюите «Викинг», состоящей из «Песни о викинге» 1907 года, «Песни о викинге светлой ночью» 1909 года, «Варяжского моря» 1909–1910 годов, уже упомянутого «Боя» и «Tpиумфa викинга» 1908 года, мастерство Рериха, как бы в противовес нежной красочности «Девассари Абунту», обретает черты северной сдержанности, безмолвия и дыхания северных волн, разбивающихся о тёмные прибрежные скалы. Глубокой печалью полны серые, синие и бледно-оранжевые тона «Песни о викинге»: тусклыми тенями залегли ранние сумерки в шхеры; одиноко плывёт над ними чуть позлащённая закатная тучка, и девушка, созерцающая тихие воды, – всё наполнено безнадёжной грустью. В «Варяжском море» сурово играют глубоко-синие, красно-коричневые и серые тона, грозной дугой стоят готовые к отплытию ладьи, пенятся холодные волны. «Триумф викинга» рассказывает о великом и вечном покое, укрывающем голубой курган у спокойного серого моря. Эта сюита вдохновила молодого русского композитора барона Фитингофа сочинить в 1918 году симфонию, посвящённую Рериху.

^{Старый король. 1910 г. Частная коллекция}

«Старый король», пастель 1910 года, снова совсем другая. В ранний сияющий утренний час вышел добрый старый король на балкон полюбоваться своим маленьким островерхим городком, ещё мирно почивающим под лаской свежего расцветающего дня…
В 1906 году Рерих получил возможность проповедовать искусство иными способами, чем живопись или публикации – он был назначен директором школы Императорского Общества поощрения художеств в России.

^{Здание школы ИОПХ, сейчас Дом союза художников}

Как и многие другие крупные русские школы искусств и художественной промышленности, она была официальной школой выставочного типа, где преподавание было основано на устаревших западных стереотипах или на копировании русских образцов без всякой системы. Художественное обучение было организовано крайне неудовлетворительно, частично из-за общей в России тенденции отделять чистое искусство от художественной промышленности. В 1906 году ситуация в школе была такой, что нужна была реорганизация, и председатель Общества великая княгиня Евгения Максимилиановна предложила должность директора Рериху. Эта перемена вызвала новое возмущение со стороны старых реакционеров, которые пошли так далеко, что даже донесли о «радикальных» проявлениях в Департамент внутренних дел. Тем не менее выборы состоялись. Тогда та же самая группа недоброжелателей в Совете спровоцировала некоторых учащихся школы, и в революционное время 1906 года, в самый критически важный период, происки реакционеров нашли поддержку в подрывной агитации масс. В школе были проведены митинги, и администрации были предъявлены требования. Хотя на нового директора и не было нападок, ситуация была крайне тяжёлой. Как будто бы для усложнения ситуации, некоторые члены Совета потребовали, чтобы в школе не проходили никакие собрания, и Рерих это обещал. Все с любопытством наблюдали за разрешением этой сложной ситуации, потому что ученики уже решили устроить собрание. Когда они собрались, директор дал десять минут для того, чтобы присутствующие разошлись, и, когда это не было сделано, он сказал: «Я дал своё слово, что в школе не будет никаких митингов; таким образом, если есть митинг, то нет школы. Она закрыта. Больше не существует ни учеников, ни учителей, ни администрации». Такое присутствие духа полностью раскрыло его новые возможности. В то же время у Рериха была возможность объяснить лучшей части учащихся, каким образом, действуя в определённом направлении, они стали жертвами своих противников. Митинг прекратился, и с этого эпизода началась реформа школы, вскоре ставшей крупнейшей в своём роде.

^{Н. К. Рерих, конец 1900-х гг.}

Не вводя фундаментальные сдвиги, Рерих проявил большую настойчивость в реформах. Его девиз был: «Главное значение художественного образования заключается в том, чтобы открыть учащимся возможно широкие горизонты и привить им взгляд на искусство как на нечто почти неограниченное» . Начав с принципа «искусство едино», постепенно привлекая в преподаватели молодых, известных и талантливых художников, новый директор быстро поднял уровень обучения в общерисовальных и этюдных классах.
Открываются специальные классы по керамике, резьбе по дереву, росписи по стеклу и другие, а также мастерские – иконописные, рукодельные, ткацкие, чеканки и т.д., где учащиеся могли овладеть техникой производств. Проводятся лекции по вопросам искусства и экскурсии в музеи разных городов. Был основан музей современной русской живописи и издано несколько книг, главным образом о деятельности школы.

^{Выставочный зал рисовальной школы ИОПХ}

Полная свобода поступления и учёбы, различные социальные классы, из которых приходили ученики, стремящиеся к художественному образованию, могли бы преобразовать школу в народный институт искусств, в великое художественное и просветительское учреждение-университет искусств, как надеялся Рерих, где начиная с первых шагов ученик сможет постепенно совершенствоваться и стать сложившимся художником в любой отрасли искусства.
В работе школы Рериху очень сильно помогало его понимание человеческой натуры: при разговоре с человеком он всегда находил нужные слова, «стиль» подхода к слушателю. Его спокойная и мудрая сдержанность и логическое мышление всегда были великим средством при разгроме нелепых аргументов и в умении найти выход из сложных ситуаций. Все шли к нему со своими трудностями, и он всегда находил решение, удовлетворяющее обе стороны. Другими поразительными чертами характера Рериха являются его прекрасная память и способность предвидения всех возможных деталей вопроса, что оказало ему огромную помощь в руководстве школой.
В своей статье «Талисман» Рерих говорит о школе, подтверждая своё проверенное на опыте убеждение, что в атмосфере искреннего и честного стремления к искусству все различия национальностей или сословий стираются. В школе чернорабочие трудились бок о бок с великим князем. Среди учителей, так же как и среди учеников, были представлены и объединены все национальности и сословия; художник не помнит ни одного случая, в котором классовые или национальные предрассудки вызывали какие-либо осложнения. Только через мост искусства и вооружившись его щитом, люди смогут достичь новые духовные высоты, утверждает художник в этой и других статьях. И атмосфера усиленного художественного созидания, основанная на таком понимании, будет уравновешивать все ситуации, как это и было в школе, когда утихли реакционные силы и родилось новое чувство уважения к товарищам по труду, что было очень ценно в трудные времена революции 1917 года.

^{Визитная карточка Н. К. Рериха}

Перевод с английского О.В. Исаевой и Т.Ю. Водолажской

(Продолжение следует)