Дельфис

Когда думаешь о судьбе Светлого Учителя, воплотившегося почти две тысячи лет тому назад в личности Иисуса, известного как Иисуса Назаретянина, то, пожалуй, самое большое напряжение эмоциональных, умственных и душевных сил вызывает День его казни и Ночь накануне.

^{Э.Гофман. Моление о Чаше}

Молитва в Ночи накануне распятия, которая требовала чрезвычайного мужества от Учителя — кульминационный момент жизни Христа. В христианстве он известен как «Моление о Чаше».

Каждый год истинно верующие, когда приближается день, в который века назад Иисус Христос был предан и казнен, плачут искренними слезами и сопереживают, представляя тот ужас и ту боль, которые довелось испытать Учителю. Да и ни одно живое человеческое сердце не может оставаться равнодушным и безучастным, вообразив чудовищную расправу над невиновным.

Драматизм приближающегося рокового дня достигает кульминации на Тайной Вечере. На этом тайном ритуальном ужине в канун еврейской Пасхи Учитель из Галилеи недвусмысленно дает понять ученикам, что это их последняя встреча в этой жизни, что один из них сегодня предаст Его. Близится смерть...

Нетрудно понять состояние любого человека, предчувствующего надвигающуюся на него беду. Но мало кому доводилось предчувствовать собственную казнь. «Дети! недолго уже быть Мне с вами» (Евангелие от Иоанна, гл.13, 13).

Тайная вечеря¹ завершается уходом Учителя в Гефсиманский сад и его горячей молитвой к Богу-Отцу: если возможно, изменить события надвигающегося трагического дня.

В Евангелии от Матфея об этом повествуется так: «И отошед немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия...»

Священники говорят: так как Иисус был Сыном Человеческим, поэтому и человеческие чувства ему были не чужды. И, в частности, временная слабость духа. Именно поэтому Иисус Христос, мол, еще ближе и понятней становится человеку, что Он тоже, как и любой смертный, испытывал страх перед болью, перед смертью. Конечно, тот, кто живет в теле, боится и боли, и смерти, потому что эти чувства неотъемлемы от Материи.

О молении Христа в ночи Святого Четверга я размышляла в свете ТАЙНОЙ ДОКТРИНЫ И АГНИ ЙОГИ и пришла к иному заключению. Прося Бога о том, чтобы тот позволил Ему не пить горькой чаши смерти, Христос все же думал о другом — вовсе не о своих страданиях...

Однажды, увидев по телевидению, как в какой-то азиатской стране в первый день Пасхи люди одного племени, дабы избавиться от греха, изъявляют желание быть распятыми на крестах (правда, временно) и добровольно подставляют свои ладони под гвозди, стоически перенося муки, я укрепилась в предположении, что Иисус Христос молился вовсе не о Себе² и вовсе не о том, чтобы всемогущий Бог помог Ему избежать унижений, боли, смерти. Доказательств этому в Евангелиях много, но лучшее из них у Иоанна (гл. 13, 13): «Иисус знал, что: «Отец все отдал в руки Его...»

У Матфея (гл.26, 53) Христос, уже арестованный, говорит ученику, обнажившему меч, чтобы защитить Учителя: «Возврати меч твой в его место... Или думаешь, что я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он предоставит мне более, нежели двенадцать легионов ангелов?»

У Иоанна этот же эпизод отражен так: (гл.18, 11): «... Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?»

Нет, не унижений, не физической боли и даже не смерти боялся великий человек по имени Иисус, убеждавший учеников, что смерти нет, и Он воскреснет уже не третий день. Иисус был Адептом, испытанным в веках. Он был мужественным человеком, сильным духом, Учителем, который достойно переносили побои, и унижения, и тяжкие муки на кресте. Подтверждение находим даже в том, что, в отличие от других истязаемых, Иисус Христос даже отказался принять обезболивающее средство: «И давали Ему пить вино со смирною, но Он не принял» (Евангелие от Марка, гл.15, 23).

Природа высочайшего Духа, космического Иерарха, который действовал через личность Иисуса, была «не от мира сего». И истинная сущность Его не могла быть измерена человеческими мерками. Все, что ни делал Христос, что бы Он ни говорил, как бы Его внешние поступки ни уподоблялись человеческим, будем помнить: это делал не обычный человек, но Космический Разум, высший Дхиан-Коган, воплощенный в чистейшее человеческое существо, в совершенного человека — Иисуса. Это был Сын Человеческий — лучший из всех человеческих сыновей, совершенный, богоподобный человек, связанный с ... Самим Собой — истинным, вечным, высшим Я, пребывающем в духовном мире. Человечеству еще предстоит длиннейшая эволюция в Вечности, прежде чем лучшие достигнут той ступени, на которой стоял Внутренний Христос внешнего Иисуса Христа.

Слишком велик был дух этого богоподобного человека, чтобы дрогнуть перед казнью. Он был готов ко всему еще до прихода на Землю и на сей раз. Он слишком хорошо изучил сей род лукавый, который не знает пророка в своем семействе. В Евангелии от Луки (гл.18, 31) читаем: «вот мы восходим в Иерусалим, и совершится все, написанное через пророков о Сыне Человеческом, ибо предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и оскорбят Его, и оплюют Его, и будут бить, и убьют Его и в третий день воскреснет. Но они (ученики — Л.Д.) ничего этого не поняли; слова сии были для них сокровенны...»

В том же Евангелии Иисус, говоря ученикам о том, что Он, Сын Человеческий, придет к ним второй раз, но прежде надлежит Ему много пострадать и быть отвержену родом сим.

Но, прозревая свою мученическую кончину, зная о своем последующем воскрешении, Иисус Христос все же обращался с неистовой мольбой, с ужасанием и тоской к Богу. Он просил пронести страшную чашу мимо. Почему?

Потому что Иисус, как Великий Посвященный, знал о перевоплощении людей и о законе Кармы. Он знал о неумолимом и автоматически действующем обратном ударе, который обрушится на всех участников и соучастников преступления, на весь народ, на всех, кто так или иначе окажется сопричастным к тому, что может свершиться завтра, в роковую пятницу.

Он прозревал невероятные грядущие народные страдания. Он прозревал чудовищные следствия, если только завтра не произойдет чуда, и люди не опомнятся от безумия. Тогда, истинно, кровь будет и на них (вновь воплощенных), и на внуках их, и правнуках.

Нет, не о себе думал Иисус в ночь перед распятием. Не мог, (да еще на глазах учеников!) пугаться своих страданий Учитель, который учил бесстрашию и терпению. Ведь даже в эту последнюю ночь (мы же видим это), Он не о себе думает, а ласково успокаивает и утешает приунывших учеников: «Да не смущается сердце ваше и да не устрашается... Если бы вы любили Меня, то возрадовались, что Я сказал: иду к Отцу; ибо Отец Мой более Меня. И вот Я сказал вам о том, прежде, нежели сбылось, дабы вы поверили, когда сбудется. Уже немного Мне говорить с вами; ибо идет князь мира сего...»³

Да, для Христоса уход с земного плана, из тяжелого для него физического тела поистине был Освобождением и потому-то Он и сказал своим ученикам: «возрадуйтесь.»⁴

Но Христос мог это сделать и Сам, в любое время, — добровольное оставление тела после завершения миссии издревле практиковали некоторые Учителя.

Великие Учителя вообще предпочитают работать в тонком теле, именно в том, в котором явился Христос вскоре после распятия⁵. Именно, пребывая в тонком теле, — как утверждает Агни Йога, — Он дал основную часть своего Огненного Учения о преображении души. Ведь разве не Он первым (Евангелие от Луки) сказал: «Огонь пришел Я низвести на Землю. И как бы хотел, чтобы он скорее возгорелся. И как Я томлюсь, пока сие свершится!»

И все-таки Христос, действительно, мог просить Высшие Силы сделать все, чтобы завтра не свершилось казни, не совершилось бы чудовищного преступления, тяжкая карма которого потянется через века и народы. Христос молился не о себе и ужасался, видя не завтрашнюю казнь свою, а то, что последует в будущем. Он видел страшную трагедию коллективной кармы народов и напрягал пространство вибрациями любви в надежде пробудить у людей совесть и сострадание.

Не Иерархия Света могла помочь людям. Иерархия не вмешивается в человеческую карму. Люди были обязаны помочь себе сами. Иерархия Света может помочь людям, лишь незаметно, слагая... особые обстоятельства.

Именно во имя облегчения решения этой судьбоносной задачи, Иерархия Света, (разумеется, заранее, предвидя все возможные последствия воплощения Христа) создала в Иерусалиме ЕСТЕСТВЕННУЮ благоприятнейшую ситуацию. Несмотря на то, что Учитель был предан учеником, народ иудейский все же ПОЛУЧАЛ ШАНС... нейтрализовать РЕЗУЛЬТАТ ПРЕДАТЕЛЬСТВА, который еще не дошел до необратимости.

Что мы видим? Христос УЖЕ предан. Но предатель... покончил с собой еще до расправы над Иисусом. Разве смерть подлого одержимого ученика не стала свидетельством невиновности Учителя?

Но первый шанс не был использован. Сердце народа и его совесть оказались глухими к намеку Сил Света.

Разъяренная толпа продолжает расти и одержимо требовать казни Христа. Это, казалось бы, должно было произвести силовое давление на тех, от кого зависит подписание приговора.

Но ни иудейский царь Ирод, случайно оказавшийся в тот день в Иерусалиме, ни римский прокуратор Понтий Пилат... не находят никакой вины за Иисусом и отпускают Его.

Появился второй шанс, более серьезный. Он также не был использован иудеями. Они продолжали требовать суда и смертного приговора.

Тогда Понтий Пилат, которого никто бы не мог охарактеризовать как человека мудрого и, тем более, милосердного, вдруг почему-то фактически пытается спасти Христа, решив перехитрить иудеев. Он говорит им, чтобы они сами судили Христа. Но разве римский прокуратор не знал, что закон Римской Империи не позволяет суду колониальных народов выносить смертный приговор кому бы то ни было?

Сама судьба вышла навстречу народу Иудеи. Но, увы! И этот шанс был отвергнут иудеями, немедленно уличившими Понтия Пилата в его игре. С еще большей силой они требовали казни.

И тут начинает все туже стягиваться кармический узел двух народов: римлян и иудеев. Понтий Пилат, похоже, никак не хочет отягчать свою и без того нелегкую совесть. Он не хочет казнить Иисуса, ибо, действительно, не видит за Ним никаких нарушений общественного порядка.

И у римского прокуратора, и у саддукеев, и у фарисеев, и у толпы появился еще один шанс не идти против Самой судьбы, которая создавая действительно необычайную ситуацию, словно давала понять, что может совершиться нечто страшное не только для Учителя из Галилеи.

Но Понтий Пилат, похоже, что-то предчувствовал. И потому он вдруг вспомнил, что все это невиданное «насилие» над его священной волей происходит В ОСОБЫЙ ДЕНЬ, И У НЕГО ЕСТЬ ШАНС НЕ СОТВОРИТЬ СУД... ВООБЩЕ!

Это, действительно, был особый день для еврейского народа. Много веков назад в этот день Моисей их вывел «из дома рабства» — из египетского государства, где они томились в нищете и бесправии. Этот день был настолько значимым для народа, что даже римские власти, играя в демократию, сделали ему царский подарок: каждый год евреи в этот день могли... нарушить римский закон и вызволить из тюрьмы любого преступника, даже осужденного Римом на смерть.

Та пятница была ЕДИНСТВЕННЫМ ДНЕМ, когда решал не синедрион, не официальный суд Рима, а НАРОД.

Это уже был не намек судьбы. Каждому ЛИЧНО был предложен открытый выбор сказать во всеуслышание: «да» или «нет». Каждый выносил приговор Христу, сказав: «Казнить!» Каждому давалось право и помилования.

Это был ПОСЛЕДНИЙ ШАНС. И не только для иудеев. Для римлян — тоже. Ибо Понтий Пилат олицетворял власть Римской Империи, закон и совесть Вечного Рима. Он был звеном, кармически связующим два народа. Одно мгновение — и узел судьбы может затянуться настолько туго, что в будущем все участники трагедии, вновь воплотившиеся, и все, кто с ними так или иначе был связан, веками будут пытаться развязать его.

ПОСЛЕДНИЙ ШАНС БЫЛ ПОИСТИНЕ ФАНТАСТИЧЕСКИМ. В тот день в тюрьме Пилата случайно оказались два известных народу человека. Да еще каких! Это были как бы два полюса судьбы. Один — человек подлый, низменный — убийца. Другой — Тот, чья мудрость была известна во всем государстве, Кто никому не отказывал ни в совете, ни в помощи, Кто чудесным образом излечивал десятки тяжелобольных людей, а слушающих Его учил любить друг друга, помогать друг другу, прощать, быть честными.

Может быть, Пилат и был уверен, что народ Иудеи окажется в безвыходном положении, — ведь только безумец может отдать предпочтение убийце? Может быть Пилат думал так. А может и не так. Но для него ЭТО УЖЕ ... не имело значения. Свой выбор Пилат сделал... в своих мыслях. А действие и мысль (пусть даже сокрытая) не одно ли и то же?

Если бы римский наместник Понтий Пилат думал бы, прежде всего, об Иисусе, о том, как сохранить Ему жизнь, он ПРОСТО ОБЯЗАН БЫЛ БЫ ПОСТУПИТЬ ПО ИНОМУ. Но он, «вспомнив об особом» дне, думал, прежде всего, о себе, об облегчении своей совести. Эта мысль вскоре проявится. Пилат прикажет принести воды и умоет руки, т.е. самоустранится, сказав сим ритуалом: «Видите, боги, я сделал все. Теперь я здесь ни при чем. И руки мои чисты».

Да, руки-то были чисты. Опять-таки, здесь мы видим поклонение мертвой форме, внешним атрибутам. Если бы Понтий Пилат искренне хотел бы спасти Христа, он, зная иудеев, и видя настроение толпы во главе со священниками, не изменявшей своего решения и кричавшей: «Распни Его!» — должен был хотя бы ДОПУСТИТЬ возможность вызволения из его тюрьмы не Учителя Иисуса, а убийцы Вараввы. Для этого не требовалось большой мудрости, как и для того, чтобы предположить КОГО ЖЕ все-таки изберет толпа, пребывая в самом яростно агрессивном состоянии. Да, Пилат дал выбор толпе. Но надежды на чудо ее преображения практически не было.

Да и, кто знает, не игру ли с народом затеял представитель могущественного Рима? Не хотел ли он использовать этот день, который бывает лишь раз в году, и лишний раз продемонстрировать демократизм своего правления, предоставляя вершить суд народу колонии? Власть наместника (как и любая власть) никогда еще не отвергала возможность своего укрепления.

Одержимая толпа, не колеблясь, не расколовшись, не поредев, единодушно выбрала: «весь народ стал кричать: «смерть Ему! а отпусти нам Варавву!»⁶

«Пилат... взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы... Тогда отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие.»⁷

И это называется «не виновен»?! Виновен! — говорит Высшая Справедливость каждому, кто нарушает ее вечный закон. Предав смерти невиновного, да еще сознавая это, кто же скажет: «Он не виновен»?!

Кто же скажет, что и народ иудейский был «не виновен» в своих будущих трагедиях, если он сам во всеуслышание, на все века прокричал: «Распни Его!»? Он вполне осознавал, что говорит и готов был платить за свою ненависть своими детьми, внуками и правнуками, «...весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших».⁸

И потому в тот роковой день Христос оккультно становился не СПАСЕНИЕМ человечества, а ВОЗМЕЗДИЕМ.

Проводники Сокровенного Учения, великие Вестники Гималайской Твердыни утверждают, что люди не знают и сотой части значения подвига Великих Учителей, среди которых был и воплотившийся в человека почти две тысячи лет тому Высочайший Иерарх Света.

В ТАЙНОЙ ДОКТРИНЕ (Е.П.Блаватская, I т., стр.294) нам дают понять, что люди подобные Христу, Будде, Кришне воплощались в человечестве очень давно — со времени его появления на Земле. И, несмотря на это, эти высокодуховные Сущности все еще существуют так же НЕЗАВИСИМО, как и раньше, в ... беспредельности Пространства.

Подобное Духовное Существо одновременно может ТЕЛЕСНО присутствовать на Земле, и не ПОКИДАТЬ СВОЕГО ПОЛОЖЕНИЯ В СВЕРХЧУВСТВЕННЫХ ОБЛАСТЯХ ВСЕЛЕННОЙ.

Теперь, если наша интуиция и наше воображение поможет нам хотя бы отдаленно представить себе последствия от убийства такого Сверхсущества, причем убийства не случайного, а намеренного, коллективного, сопровождавшегося предательством, издевательством, ненавистью, жестокостью, то нам будет немного легче представить мощь обратного удара Кармы, пришедшего из сверхчувственных, высших планов Мироздания.

Христианские отцы утверждают, что лишь БЛАГОДАРЯ МУЧЕНИЧЕСКОЙ СМЕРТИ Иисуса Христа к человечеству ПРИШЛО ИСКУПЛЕНИЕ И СПАСЕНИЕ. Спасение через кровь Христа понимается ими буквально и превращается в страшную противоположность заповедей Христа.

Христианские отцы, таким образом, утверждают и ... оправдывают (именно так!) НЕОБХОДИМОСТЬ ТАКОЙ ЧУДОВИЩНОЙ ЖЕРТВЫ.

Неужели они и сейчас не остановили бы палачей даже ценой собственной жизни? Неужели выбрали бы они Варавву? Неужели не спасли бы Великого Сына Света, только потому что Его смерть покрыла бы их собственные грехи?

Благодарить Христа за ... Его смерть, которая, мол, будет искуплением за все прошлые и будущие убийства и другие прегрешения одичавшего, деградировавшего человечества? Кто же мог придумать такой чудовищный перевертыш? Неужели Сам Христос, молившийся в ночь Святого Четверга, чтобы миновала Его сия страшная чаша? Если исходить из нынешней догмы Искупления, Христос должен был молить Отца как раз об обратном — о быстрейшей смерти!

Как может здравый рассудок строить на этом страшном парадоксе основную догму христианства — догму Искупления и Спасения человечества?!

Каков же тогда смысл в заповедях Христа? Христос учил: «Возлюби Бога и ближнего». Люди кричали: «Распни Его! И пусть Его кровь будет на нас и внуках наших!» Христос заклинал людей: «Не убий!» Они, слушая Его, убили Его же первого. Убили светлейшего из людей, предпочтя Ему безжалостного убийцу.

Как же можно утверждать, что это коллективное убийство обезумевшего дикого стада принесло миру Искупление грехов этого стада?! Какая же логика может выдержать такое утверждение? Логика любого нормального человека, который ОСОЗНАЕТ себя, должна делать другой вывод.

ИМЕННО В ЖИЗНИ ХРИСТА, А НЕ В СМЕРТИ ЕГО ЗАКЛЮЧАЛОСЬ ДЛЯ ЛЮДЕЙ ИХ СПАСЕНИЕ.

ХРИСТОС НЕ УЧИЛ ЛЮДЕЙ ДЕЛАТЬ ГРЕХИ, НАОБОРОТ, ОН УЧИЛ ВЫСШЕЙ ЭТИКЕ ТВОРЕНИЯ ДОБРЫХ ДЕЛ, УЧИЛ, КАК НЕ СОВЕРШАТЬ ГРЕХОВ, ВОСПИТЫВАЯ ЧУВСТВА, ЗДРАВЫЙ УМ И ЩЕДРОСТЬ СОСТРАДАЮЩЕГО СЕРДЦА. Поэтому чем дольше находился бы Учитель среди людей, — другими словами, чем дольше бы прожил Христос, — тем больше людей он приобщил бы к знанию, тем большему числу страждущих помогли бы его могучие психические силы.

Христианские отцы с истинно дьявольской подачи говорят: ЕСЛИ БЫ НЕ САТАНА, ТО У ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ВООБЩЕ НЕ БЫЛО БЫ НИКАКОЙ ЖЕРТВЫ ИСКУПЛЕНИЯ, т.е. не было бы СПАСИТЕЛЯ, который, выходит, СПЕЦИАЛЬНО захотел, чтобы ЕГО предали, растерзали и убили.

А муки Христа, смерть Его, кровь Его в этом случае, мол, явится для людей святой водицей, смывающей их страшные грехи.

Где же такое видано, Господи! Для чего же ты дал человеку такое свойство ума, как логику, ведь она разрушается от подобного абсурда? Если принять догму, что только смерть Христа могла принести людям искупление то выходит, что Христос был не ИСКУПИТЕЛЕМ, но ИСКУСИТЕЛЕМ человеческой натуры? Выходит, что Христос явился специально, чтобы не ОСТАНАВЛИВАТЬ людей ТВОРИТЬ ГРЕХ, А... НАТОЛКНУТЬ ИХ НА ГРЕХ? Да еще какой! ДАТЬ ИМ ВОЗМОЖНОСТЬ... УБИТЬ СЕБЯ! Но кому, как не Ему было знать, какие беды последуют затем, что затем обрушится на человечество! Ведь Он знал, насколько тесно переплетены судьбы народов, насколько сложен узор кармы, как крепко может на многие века затянуться узел из миллионов людей, связанных тягчайшим преступлением.

О том, что Христос не собирался толкать людей на грех, Он говорит Сам: «Сын человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать их». (Евангелие от Луки, гл.9, 56)

ИМЕННО, НЕ ИСКУПЛЕНИЕМ ДЛЯ ЛЮДЕЙ СТАЛА СМЕРТЬ ХРИСТА. Насильственная СМЕРТЬ Учителя — именно, она стала из всех грехов ВЕЛИЧАЙШИМ ГРЕХОМ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.

НЕ ЖЕРТВОЙ ИСКУПЛЕНИЯ стала крестная смерть Христа, а ЖЕРТВОЙ, ВЗЫВАЮЩЕЙ К ВОЗМЕЗДИЮ — К ТЯЖКОМУ ИСКУПЛЕНИЮ ЭТОГО ТЯЖКОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ.

А искупление может прийти только через повторение Крестного Пути, который прошла Жертва.

Могут спросить: как получилось, что рядом с богочеловеком, который мог прозревать будущее, оказался (да еще в учениках) проводник самого Сатаны? Как это Учитель, мол, не рассмотрел Иуду?

Во время земного пути Христос, как и все воплощенные в физических телах Великие Учителя, не был всеведущ, но сущность подходивших к нему людей Он знал. Он знал, что много ярых во зле и очень мало ярых в добре. Иисус Христос, как великий Адепт, знал, что рядом с большим Светом ОБЯЗАТЕЛЬНО ВСЕГДА будет тот, через которого яростная тьма попытается погасить этот Свет.

«Также и другие высокие духи знали, когда к ним приближался тот или иной предатель. Законы кармы сложны, и часто предатель приближается не по нашей личной карме, но по карме групповой или даже народа. Каждое предательство для предаваемого есть светлое возношение, но ужас бездны для предателя и попустительствующих ему.

Конечно, люди, никогда не слыхавшие о Законе Кармы, или же люди, знающие о ней, но никогда не вникавшие в сложнейшие переплетения этого Закона, захватывающего в свое сплетение множества участников и даже целые народы, никогда не поймут, как действует этот непреложный закон...». (Елена Рерих. Письма, II т., стр.488).

Даже в приведенных словах те, в ком работает лишь физическое понимание и молчит чувствознание, тонкое понимание, могут усмотреть противоречия. А кто-то и, чего доброго, усмотрит и оправдание Иуды «по-нагибински»⁹. Ведь написано же, — скажут они, указывая на строку Учения, — что и черти, то бишь «джины строят храмы». Написано же, что «распятием Христа Иуда дал миру нового Бога» . Следовательно, не предали бы Христа, не распяли бы, и не было бы у нас никакого Бога. Т.е. приходят к тому же заключению, о котором говорилось выше: Христос, как основа христианства, как основа религии, мол, появился лишь благодаря Сатане. Поэтому, выходит, прав Мартин Лютер, восклицающий: «О, благословенный грех, который заслужил такого Искупителя!» «За своего Спасителя мы всецело в долгу перед Дьяволом!» — вторит ему другой святой отец.¹⁰ Именно так и понимают те, кто утверждает, что они вдели-таки веревку в игольное ушко. Самые высокие принципы, самое прекрасное Учение в невежественных и злобных руках превращаются в орудие жесточайшего насилия: вся история физического человечества и, прежде всего, история всех религий доказывает это.

В данном случае фразу «джины строят храмы» надо понимать в том смысле, что чем больше бесчинствует тьма, чем яростнее нападает она на Свет, тем скорее погибает. Потому что пропорционально своему напряжению она вызывает к действию Свет. Тьма боится Света, но хочешь-не-хочешь, получается так, что именно его она и призывает, притягивает, т.е. фактически строит Храм. Но в Учении Агни Йоги есть продолжение этой фразы: «джины строят храмы». Строят-то они строят, но как только храм готов, надо быть на дозоре, чтобы джин не ... проник в храм. Потому что именно тогда и начнется искажение Истины.

Так называемая «тактика Адверза» ведома лишь Силам Света, которые никогда не могут быть побеждены. Другое дело, что тьма усиленно проникает и одолевает человечество. Но это потому, что такова воля не Иерархии Света, а самого человечества. Оно само решает, принять или не принять Высшую помощь. Внять мудрости воплощенного Сына Света и изменить жизнь, отторгнувшись своею волей от тьмы, или не внять, а сделать так, как того требуют темные силы — пресечь деятельность великого Учителя, убив Его.

Но даже в таком крайнем, трагическом исходе человечество получает отнюдь не казненного разбойника, как того хотел Сатана — Люцифер, чтобы даже сама память о его Великом Брате — Светлом Учителе — стерлась со временем, и Имя Его было предано забвению, как и всех преступников, когда-либо распятых на Голгофе.

В Великом Распятом на Голгофе мир, истинно, получил... НОВОГО БОГА.

То есть получился ОБРАТНЫЙ результат предательства и пресечения тьмой земной жизни Великого Учителя: распяв Христа, человечество не предало Его забвению, а получило... нового Бога! Вопреки замыслу Сатаны!

Но сколько бед навлек на себя безумный народ — «ужас бездны для предателя и попустительствующих ему». Истинно, говорится: лучше быть гонимыми, чем гонителями. Лучше, чтобы тебя предали, чем быть предателем.

Предатель — всегда предатель. Да, смерть Христа была желательна Сатане, была его целью. Но, оборвав во цвете лет жизнь Христа, отяжелив карму людей и свою собственную, Князь мира сего лишь приблизил... свое изгнание и гибель своих земных слуг, вызвав на человечество обратный удар космической мощи.

Приговор Сатане и всем темным силам подписан. Приведение его в исполнение — лишь дело времени. Великие Белые Братья приурочили его к таким сочетаниям небесных светил, когда опасность для Земли будет наименьшей.

Размышляя над жизнью-подвигом Великого Учителя, над ее трагическим концом, над тайной Его сошествия, которая будет разгадываться веками, я думаю, что Люцифер-Сатана с первого дня рождения Иисуса не выпускал Его из виду. Мне думается, что Сатана сопровождал Христа в Его почти 20-летних странствиях по Востоку, в странах которого хорошо запомнили Великого Учителя, — Иссу. Я допускаю, что Сатана не раз делал попытку лишить Иисуса жизни — ведь каждый день пребывания воплощенного Христа среди людей был невыносимой мукой для Люцифера-Сатаны.

Но нигде, ни в одной стране, ни в одном народе не удалось реализовать свой дьявольский план — лишь в том печально-зловещем месте на Земле, где воедино слилась свободная воля самого малого и бесправного народа и самого большого и могущественного: воля Израиля и Римской Империи.

Если над вратами начала нашей эры зловеще пылали слова «КАРМА ИЗРАИЛЯ», то я допускаю, что конец этой эры будет ознаменован страшным кармическим аккордом «КАРМЫ РИМА».¹¹