Дельфис

«Нынешний коронавирус – это урок всем нам»

Есть возбудители значительно страшнее COVID-19, и мы должны сохранять бдительность, не умаляя значения инфекционных болезней. О том, как победить нынешний коронавирус и какие новые инфекции нас могут поджидать в будущем, – беседа с академиком РАН Вадимом Валентиновичем ПОКРОВСКИМ, заведующим отделом Центрального НИИ эгии Роспотребнадзора.

– Вадим Валентинович, мы оказались в ситуации новой коронавирусной инфекции, которая, как мы видим, поглотила весь мир. В то же время мы знаем, что это одна из многих респираторных коронавирусных инфекций, циркулирующих в популяции постоянно. Почему же такой взрывной эффект?

^{Академик РАН В.В. Покровский}

– Причина такого явления связана с эффектом неожиданности. В последнее время мир не переживал серьёзных эпидемий, больших, с пандемическим распространением на все страны. Эта ситуация производит очень сильное психологическое впечатление. Хотя с точки зрения науки она не представляет такой уж большой опасности. Дело объясняется ещё и тем, что сейчас очень сильно изменилась информационная среда, и обилие источников информации, многие из которых распространяют, мягко говоря, неправду, усугубляет ситуацию. Вследствие этого возникает ещё и пандемия паники.

– Это с одной стороны. А с другой – в обществе по-прежнему присутствует настроение, что никакой пандемии нет, это обычный сезонный грипп и нам просто морочат голову.

– С такой ситуацией врачи встречаются далеко не в первый раз. Можно вспомнить холерные бунты в XIX веке, когда крестьяне были уверены, что холеру распространяют врачи. Аналогична нынешняя ситуация с так называемыми отрицателями СПИДа, или ВИЧ-диссидентами, которые отрицают существование вируса иммунодефицита, но почему-то при этом признают существование других вирусов.

Здесь играют роль два момента. Первый – традиционное существование больших групп населения, которые всё время подозревают какие-то политические заговоры, считают эпидемии очередной акцией каких-то злонамеренных сил, которым нужно обмануть и запугать население в своих корыстных интересах.

И второй – это психологическая защита: вы нас пугаете, а мы вам не верим. Действительно, здесь можно видеть некоторые перегибы. Например, в СМИ показывают итальянские морги, развёрнутые на ледовых аренах, или мобильные морги в Великобритании, куда складывают гробы. Может быть, это даже правдивая информация, но по масштабам не соответствует общей ситуации в мире. А на психику производит гнетущее впечатление. Если акцентировать внимание только на негативе, то, вполне естественно, возникает и паника, и депрессия, и реакция отторжения.

– Вадим Валентинович, всю свою жизнь в науке вы занимаетесь вирусами. Что вы можете сказать о нынешнем коронавирусе COVID-19? Правда ли, что его скорость распространения и мутаций аномально высоки?

– На самом деле я больше занимаюсь людьми, чем вирусами. Можно сказать, я изучаю людей через их взаимодействие с вирусами. Но на ваш вопрос могу однозначно ответить: нет. Мы не можем наблюдать ни аномально высокой скорости распространения, ни каких-то особенных способностей этого вируса к мутациям. Уже несколько работ опубликовано на эту тему. Он распространяется не быстрее гриппа. Да и быстрых мутаций пока не обнаружили.

– Почему же тогда достаточно высокая летальность в разных частях света?

– Это связано не столько со скоростью распространения вируса, сколько с тем, что в ряде стран много людей пожилого возраста, а это неизбежно связано с ослаблением иммунитета. Основное число умерших – среди старших возрастных групп, у которых короновирус усугубляет их возрастные заболевания, а присоединившиеся бактерии довершают дело. Но довольно редки случаи смерти среди детей и молодёжи.

– Действительно, умирают в основном старики, но отмечается множество случаев тяжёлого течения болезни у людей среднего возраста, 30 – 40-летних. Почему?

– Вопрос заключается в том, что считать тяжёлым течением болезни. Мы при гриппе тоже наблюдаем тяжёлое течение болезни, в том числе, у людей молодого возраста, но умирают люди, как мы выражаемся, со «скомпрометированным», то есть ослабленным иммунитетом. Всё это говорит о том, что короновирусная инфекция не отличается какой-то особенной тяжестью. Однако заслуживает внимания поведение людей. Например, Италия, где действительно очень много лиц пожилого возраста. А кроме того итальянцы очень любят собираться большими компаниями, постоянно целуются и обнимаются, и это, несомненно, сыграло свою роль в быстром распространении вируса в этой стране.

– Но почему тогда в Америке сейчас такая тяжёлая ситуация? Ежедневно мы читаем сводки о том, что в ряде городов огромное количество тяжело заболевших, и где-то даже не хватает аппаратов ИВЛ.

– Америка – это совершенно особая страна по здравоохранению. Противоэпидемические мероприятия сильно ограничены законодательствами отдельных штатов. Личная свобода ценится выше общественной пользы. В Италии система здравоохранения в основе бюджетная, очень слабо финансируется. В Америке – наоборот, все полагают, что система сильная, но она очень дорогая, преобладает частная страховая система. А это значит, что не все могут этой системой воспользоваться. Стоимость дня пребывания в стационарах зашкаливает, поэтому долгосрочная «изоляция» пациентов в больницах никого не привлекает. Недоступность частной системы уже приводит к тому, что реанимационных пациентов трудно «пристроить».

– На этом фоне сразу хочется спросить о нашей системе здравоохранения, которая в последние 20 лет претерпела большие изменения – к сожалению, далеко не в лучшую сторону. Как вы считаете, что нас в этой связи ждёт?

– Не всё было потеряно из того, что создали в годы Советского Союза, а там системе защиты от инфекций уделялось огромное внимание. Были допущены такие ошибки, как уменьшение количества инфекционных коек, в два раза уменьшилось количество инфекционных стационаров, и теперь мы пытаемся в срочном порядке как-то всё это наверстать – переоборудуем стационары, иногда в ущерб другим пациентам, спешно строим новые больницы. Количество подготовленных врачей-инфекционистов также сильно снизилось, потому что эта профессия не привлекательна, так как инфекционисты практически не оказывают платных услуг населению.

Но тактика, которая выбрана Правительством и Роспотребнадзором в этой ситуации, в целом правильная: если не остановить, то, по крайней мере, замедлить распространение инфекции, чтобы система здравоохранения не была перегружена и не получилось так, что всех тяжёлых больных просто невозможно будет обеспечить необходимой медицинской помощью, как вышло в Италии. У нас, мне кажется, такого не должно случиться. Как я уже сказал, я не считаю нынешний коронавирус самой опасной инфекцией, но встретить её во всеоружии мы должны. И в будущем учиться на допущенных ошибках.

– Иначе говоря, эта эпидемия – большая учебная тревога для всей страны?

– Это хороший урок, дающий нам понимание того, насколько опасны инфекционные болезни не только в демографическом аспекте, но и с экономической стороны. Раньше мы подсчитывали только прямые затраты, то есть стоимость лекарств и т.п., в крайнем случае, учитывали, сколько потеряем дней трудоспособности, пока мать ухаживает за больным ветрянкой ребёнком, а теперь оказывается, что эпидемии рушат всю экономику. Сегодня мы все увидели, насколько пристально надо относиться к инфекционным заболеваниям.

– Как вы относитесь к тому, что пациентам с лёгким течением COVID-19 рекомендовано принимать хорошо знакомые вам антиретровирусные препараты, которые обычно назначают при ВИЧ-СПИДе?

– Сейчас идут попытки широко использовать известные препараты, нашедшие применение при других инфекциях. Смысл в таких исследованиях есть, ведь первый препарат, оказавшийся эффективным для лечения ВИЧ-инфекции, изначально создавался как противоопухолевое средство. Но, к сожалению, уже опубликованы данные о том, что при тяжёлом течении короновирусной инфекции заявленные антиретровирусные препараты не помогают. Данных о том, что они помогают при лёгком течении, пока тоже нет. Моё мнение таково, что лучше воздержаться от приёма и этих, и противомалярийных препаратов, поскольку у нас нет достоверных данных о том, что их токсическое действие окажется меньше, чем польза от их приёма.

– Появляются сообщения о новом опыте применения различных моноклональных антител при осложнённых формах COVID-19, а также о том, что вакцина БЦЖ облегчает течение болезни или даже позволяет избежать её. Как вы к этому относитесь?

– Антитела к короновирусу несомненно могут быть эффективны, тем более, что вариант такого лечения – введение тяжёлым больным сыворотки крови людей, ранее переболевших той же инфекцией, хорошо известен, а столбняк и дифтерию много лет лечат сыворотками крови животных, у которых образование нужных антител специально стимулируют. Что касается БЦЖ, то эта гипотеза предполагает, что эта вакцина стимулирует неспецифический иммунитет, который предположительно действует и против коронавируса. Но разные страны в разный период применяли БЦЖ в разных группах населения, поэтому прояснить связь применения БЦЖ и коронавирусной инфекции трудно. Для того чтобы проверить гипотезу, сейчас в некоторых странах решили применить БЦЖ у медицинского персонала, ухаживающего за больными с коронавирусом, и результат этого эксперимента, возможно, прояснит ситуацию.

В теории создать лекарство, избирательно подавляющее короновирус, сейчас не представляет большого труда, так как имеется хороший опыт создания лекарств против вируса гепатита С и ВИЧ. Для создания лекарств моделируется трёхмерная структура ферментов вируса и автоматически подбираются молекулы, блокирующие их активный центр. Но, к сожалению, испытание лекарств требует длительного времени. Наиболее сложен процесс клинического испытания, поскольку для этого нужно привлечь сначала здоровых людей, а потоми большое количество пациентов, а далее на протяжении достаточно длительного времени смотреть, каков будет эффект. На клинические исследования обычно уходит не менее года.

– Вы думаете, через год в них ещё будет необходимость?

– Надеюсь, через год эпидемия угаснет. Но зато к следующей вспышке мы будем готовы.

– Сейчас у многих наших учёных и врачей появляются свои соображения и предложения, связанные с COVID-19. Наверняка они есть и у вас. Поделитесь?

– Мои соображения очень простые: все нынешние изоляционные меры правильны, они работают. Всегда можно спорить о том, насколько вовремя их начали, не опоздали ли с ними, но, думаю, время покажет в течение ближайшей недели, насколько успешно и вовремя эти меры начали применять в нашей стране. Но, даже если ситуация будет усугубляться, мы к этому времени будем готовы к тому, чтобы избежать большого количества смертных случаев. А через год у нас, скорее всего, будет вакцина, которую мы сможем применить для полного блокирования эпидемии. Десятки прототипов вакцин уже испытываются. Коронавирус– не ВИЧ, к которому приобретённый иммунитет не формируется. Против коронавируса вакцину создать будет сравнительно легко.

– Как эта ситуация сказалась на ваших пациентах – ВИЧ-инфицированных?

– При гриппе эта группа с риском более тяжёлого течения, но при коронавирусной инфекции этого пока не отмечено. Проблема в том, что наши пациенты должны обязательно посещать СПИД-центры с плановыми визитами для контроля эффективности лечения и для получения лекарственных препаратов. А это проблема нарушения «добровольной изоляции». Сейчас сроки таких посещений увеличиваются, пациентам выдают трёхмесячные запасы лекарств. Но если они заканчиваются – надо приходить в центры. Все они будут работать, но с учётом максимальной безопасности. А некоторые уже планируют привозить лекарства пациентам на дом.

– Есть ли среди ваших пациентов такие, кто заболел коронавирусной инфекцией?

– Таких случаев мы пока не знаем. Конечно, предполагается, что больные ВИЧ-инфекцией, у которых низкий иммунитет, коронавирусную инфекцию должны переносить тяжелее. Поэтому мы рекомендуем этой группе быть наиболее осторожными, и, если они ещё не начали антиретровирусную терапию, то начать это делать.

– Говорят, что новая коронавирусная инфекция передаётся по воздуху, через кровь, вертикально от матери к ребёнку, но вроде бы не передаётся половым путём. Как такое возможно?

– Честно говоря, трудно себе представить половой контакт, в котором бы не было обмена дыханием.

– Вы не поверите – в Интернете даже опубликована инструкция, в каких позах безопасно заниматься сексом при коронавирусной инфекции.

– Думаю, что первоисточник для этих шуток – информация о том, что при лихорадке Зика, которую переносят комары, действительно были отмечены отдельные случаи половой передачи. Для короновируса это совсем неактуально. Этот вирус избрал себе другой способ передачи – воздушно-капельный.

– Вадим Валентинович, за много лет знакомства мы впервые говорим не на тему ВИЧ-инфекции. Тем не менее, интересно узнать – что нового на вашем фронте?

–  На нашем фронте, к сожалению, ничего нового нет, потому что все сейчас отвлеклись на коронавирус. А надо обновлять государственную стратегию по борьбе с ВИЧ-инфекцией, нынешняя не очень-то эффективна. Должен сказать, что за эти месяцы от СПИДа у нас умерло значительно больше людей, чем от коронавируса. Например, в 2018 году по России умирало до ста человек в день. Я надеюсь, что сейчас эта цифра снижается, поскольку охват терапией растёт, и в этом году все СПИД-центры обеспечены лекарственными препаратами. Важно, чтобы число живущих с ВИЧ больше не увеличивалось. Сейчас, когда COVID-19 переключил внимание на себя, хочу сказать: эта пандемия пройдёт, с ней мы совладаем. А пандемии ВИЧ-инфекции, туберкулёза, малярии останутся, поскольку это наиболее опасные инфекции, убивающие огромное количество людей. И с ними совладать значительно труднее.

– И этот факт ещё раз говорит в пользу того, что нужно больше заниматься инфекционными болезнями.

– Да, и при этом ещё надо помнить о том, что мы очень интенсивно внедряемся в природу, и будем всё чаще сталкиваться с возбудителями, с которыми не встречались раньше. Мы видим это по легионеллёзу, который спокойно жил в болотах, но когда мы начали использоваться воду из этих болот, и эта вода попала в кондиционеры, инфекция начинала распространяться. Если раньше были единичные случаи, то сейчас мы наблюдаем массовые случаи её распространения с помощью кондиционеров и прочих технологий. Сейчас меня очень беспокоит вырубка лесов в Бразилии. Какие инфекции могут приобрести и распространить рабочие, которые там находятся, мы себе даже не представляем.

– А вырубка наших сибирских лесов не чревата такими последствиями?

– У нас там тоже есть множество разнообразных возбудителей. Сотрудники Института вирусологии во время экспедиций обнаруживали по пять-шесть видов новых арбовирусовв год в таёжным массивах, так что думать только об экзотических болезнях неправильно. Может случиться всякое. Нашествие клещей, которые способны переносить множество инфекций, тоже тревожный сигнал. Не стоит забывать и вспышку сибирской язвы, связанную с таянием вечной мерзлоты, когда открылся замёрзший скотомогильник. И этот процесс сейчас, как известно, активно продолжается. Поэтому нам всем надо быть начеку и сохранять бдительность. Это совершенно очевидно. Не надо думать, что, победив нынешний коронавирус, мы решим все свои проблемы. Это не так. Проблемы ещё будут, и нам надо учиться с ними справляться, действуя на опережение.

Беседа с Николаем Ивановичем БРИКО, академиком РАН, директором Института общественного здоровья, заведующим кафедрой эпидемиологии и доказательной медицины Сеченовского университета, главным эпидемиологом Минздрава России.

«Ситуация с коронавирусом должна научить нас чем-то важному»

– Николай Иванович, мы внезапно оказались в ситуации новой коронавирусной инфекции. Насколько всё это серьёзно?

^{Н.И. Брико}

– Последние пятнадцать-двадцать лет ежегодно мы регистрируем один-два новых возбудителей инфекций. Этот процесс будет продолжаться и дальше, потому что, к сожалению, наши знания о мире микроорганизмов весьма и весьма ограничены. Они появились гораздо раньше нас, миллиарды лет тому назад, и лучше приспособились к условиям окружающей среды. Даже есть версия, что, может быть, человечество появилось для того, чтобы быть удобной экологической нишей для микроорганизмов. А если серьёзно, это противостояние мира микроорганизмов, вирусов, прежде всего, и человека – оно есть и будет продолжаться. Назвать это войной было бы неправильно. Если бы микроорганизмы хотели, они давно бы уже уничтожили род людской, но им это невыгодно.

– Им это невыгодно, потому что они живут, только если есть мы?

– Большей части патогенных микроорганизмов нужен человек или животное, потому что вне их тел они длительное время не могут сохраняться. Да, есть исключения: сегодня известна целая группа микроорганизмов, которых мы относим к классу сапронозов (от латинского «сапрос» – «гниль»), и они могут долгое время жить и развиваться вне организма. Но куда более обширна группа зоонозов, для которых резервуаром, или хозяином является животное. Но к многим из них восприимчив и человек. Мы и сами вносим в этот процесс немалый вклад, активно преобразуя природу. Антропогенное преобразование природы, вмешательство в ранее неизвестные природные очаги, контакт с животными, некоторые из которых является возбудителями или переносчиками болезнетворных микроорганизмов, путём длительных пассажей приносят нам новые болезни. Потом они привыкают, адаптируются и, меняя свой генетический набор свойств, становятся антропонозами, то есть вызывают заболевание только у человека. Мир микроорганизмов очень широк и разнообразен, а наши знания о нём весьма скудные. Вирусы обитают на всех средах: на дне океана, в арктической мерзлоте и в космосе. Есть микроорганизмы, которые выживают фактически в любых условиях. Мы изучили примерно шесть тысяч из ста миллионов вирусов, 13 % от всех бактерий. А сколько ещё не изучено? Особенно вирусов. Поэтому, к сожалению, мы обречены на то, чтобы жить с микроорганизмами бок о бок.

– Или к счастью.

– Или к счастью. Ведь многие из них нам совершенно необходимы. Они очень большую роль играют в природе, в круговороте веществ, в работе наших организмов. Наш геном, по разным данным, на 40-60% состоит из того, что было получено от микроорганизмов, поэтому разорвать мир человека от микроорганизмов невозможно. В последние годы у нас появились новые методы идентифицирования, благодаря чему мы больше узнали об этом огромном и загадочном мире. В том числе, и о новых болезнях, которые всегда являются угрозой для человечества. Это птичий грипп, SARS или ТОРС, МЕРС или ближневосточный респираторный синдром, лихорадка Эбола, эпидемия которой в Демократической республике Конго продолжается. Вакцину сделали, но есть сложности – провакцинировать всех не могут, потому что идёт военный конфликт. Этот список можно продолжать.

И вот, наконец, новый вариант вирусной инфекции спустя восемнадцать лет. Новый коронавирус, и опять Китай. Опасность его ещё и в том, что не просто идёт мутация вирусов, но ещё в результате обмена генетического материала происходит реассортация генами. Рождается совершенно новый вариант. Здесь мы беззащитны, потому что иммунитета практически нет.

– Николай Иванович, но я не помню, чтобы все вами названные вирусы так широко затронули нашу страну, как нынешний. Может быть, тогда просто не так широко распространялась информация, как сейчас, или дело в чём-то другом?

– Это правда. Анализируя отношение людей к инфекционным болезням и, в частности, к этому варианту вируса, мы видим, что отклик огромный. И отношение людей особое. Казалось бы, это несопоставимо по летальности с лихорадкой Эбола, с птичьим гриппом, ТОРС и МЕРС, с «испанкой», которая унесла, по разным данным, от 50 до 100 миллионов человек, а это около четырёх процентов населения всего мира. Это огромные цифры. Здесь всё-таки большая часть пациентов переносят вирус легко, малосимптомно или даже бессимптомно, и только определённые группы находятся в зоне высокого риска. И вот такое паническое настроение. Думаю, немалую роль здесь сыграли средства массовой информации. Не буду говорить о политических, экономических аспектах, где я не специалист. Могу лишь сказать, что сейчас эпидемия слухов, причём слухов недостоверных, ложных, порой мешает осуществлению профилактики заболеваемости коронавирусной инфекцией. Недаром существует даже термин – инфодемия. Сегодня она захлестнула наше общество.

– Николай Иванович, а как вы можете прокомментировать точку зрения, что это искусственно созданный вирус, который вышел из лаборатории? Среди тех, кто об этой возможности рассказывает, также есть серьёзные учёные…

– Проблема искусственного создания новых вариантов возбудителя действительно существует. Она чрезвычайно важна, актуальна и требует очень серьёзного внимания. Считаю, что она носит глобальный характер. Действительно, нужен мониторинг и правовая основа, потому что сегодня вопросы, связанные с синтетической биологией, как никогда актуальны. Есть понятие «гаражная технология», когда можно по несложному набору не только собрать какой-то взрывной элемент, а и получить какой-то новый микроорганизм с изменёнными свойствами. Для этого не нужно даже быть специалистом. Вот что страшно. Поэтому нельзя умалять эту опасность. Биологический терроризм, который сегодня на фоне наших успехов генетических технологий, а они колоссальны, представляет собой абсолютно реальную угрозу. Это оборотная сторона генетики, и мы должны за этим научиться следить. Существует точка зрения, что это применимо и к сегодняшней новой коронавирусной инфекции. Но я не разделяю эту точку зрения. Вряд ли новый коронавирус создан в лаборатории. Этот вирус – фактически брат-близнец уже известных нам коронавирусов, имеющих происхождение от летучих мышей. Он идентичен им более чем на 80%. Недаром его называют SARS-2, или CoV-2.

– Откуда он взялся на наши головы?

– Известно, что летучие мыши являются резервуаром очень многих вирусов в природе: и лихорадка Эбола, и Нипах, и вирус Марбурга также появились как этиологические агенты у человека благодаря крыланам. Но обычно есть ещё и промежуточные животные. ДляТОРС это мелкие млекопитающие, циветты, еноты, мангусты, барсуки. Для ближневосточного респираторного синдрома это были верблюды одногорбые. В данном случае это мелкие чешуйчатые млекопитающие, распространённые в Юго-Восточной Азии, – панголины. Их нередко употребляют в пищу, широко используют в китайской народной медицине. Скорее всего, от них вирус каким-то образом перешёл к человеку. Но, вполне возможно, заражение человеком произошло непосредственно от летучих мышей. Они выделяют вирус со всеми своими секретами – это и моча, и фекалии. Всё это высыхает и через воздух попадает в дыхательные пути. Возможны и другие пути передачи. Чем эта инфекция коварна – именно многообразием путей передачи. Здесь срабатывают различные механизмы – воздушно-капельный, воздушно-пылевой, фекально-оральный, контактный через различные контаминированные вирусом предметы, а также возможно распространение и через воду, пищу.

– В своей лекции академик Чучалин говорит о том, что непрерывные мутации вируса – также большая загадка.

– Вирус должен мутировать. В процессе циркуляции внутри человеческой популяции он подвергается воздействию иммунной системы, начинает искать лучшие условия и сам изменяется. Многие механизмы здесь общебиологические, ничего неожиданного тут нет. Загадкой для нас является не сам факт мутаций, а то, какие именно мутации произойдут. Это всегда непредсказуемо.

– Нужна ли вакцина от этого коронавируса?

– Я не думаю, что эта инфекция является каким-то исключением. К сожалению, мы можем эффективно управлять инфекционными болезнями, главным образом, только через вакцины. Вакцины – это изобретение человечества, которое позволило справиться с широким перечнем инфекционных болезней и контролировать их. Ту же оспу мы ликвидировали исключительно благодаря вакцинации. В мае нынешнего года, кстати, мы будем праздновать не только годовщину Великой Победы, но и 40 лет человечества без оспы. Стоит подчеркнуть, насколько велика роль России в ликвидации оспы. Впервые была высказана идея возможности ликвидации оспы у нас в стране академиком Соловьёвым. А потом Виктор Михайлович Жданов в 1958-м году на Всемирной ассамблее ВОЗ предложил программу, которая стала успешно реализовываться. Вакцину поставляла именно наша страна. Поэтому наш вклад тут переоценить невозможно. При коронавирусной инфекции мы тоже сможем эффективно воздействовать на вирус только с помощью вакцинации. Есть данные, что она будет создана уже в конце нынешнего года. Сейчас очень интенсивно работают над созданием вакцины во многих странах мира, и у нас в стране тоже есть несколько вариантов. Один из путей – использовать РНК-вирус. Впрыснуть эту информацию, а на основе её организм среагирует и будет вырабатывать белки, а на белки будет формироваться иммунный ответ. Но это пока не очень получается. Второй вариант – использовать аденовирус и в него внести генетический материал. В Соединённых Штатах Америки фонд Мелинды и Билла Гейтс финансирует проект создания вакцины против нескольких вариантов коронавируса. Создание универсальной вакцины – это наша мечта, оптимальный вариант. Хочется верить, что такая вакцина будет. Это позволит более эффективно воздействовать на саму инфекцию.

– Николай Иванович, а это правда, что те люди, которые вакцинировались от гриппа, легче переносят коронавирус? Или это никак не связано?

– Интересный вопрос, который требует специального исследования. Пока на него сложно ответить, потому что наблюдений таких нет. Но они нужны. Однако могу совершенно определённо ответить, что люди, провакцинированные против гриппа, подвергают себя меньшей опасности, особенно возрастные, при инфицировании коронавирусом получить тяжёлое осложнение. Здесь любые инфекции верхних и нижних дыхательных путей становятся фактором коморбидности по отношению к коронавирусу. При инфицировании дополнительно коронавирусом будет более тяжёлое течение. Все патогенетические механизмы будут ещё острее в случае одновременного заражения. Поэтому вакцинация нужна как фактор защиты от многих других вирусных инфекций.

– Поскольку сейчас идёт прирост количества внебольничных пневмоний, говорят о том, что надо срочно прививаться от пневмококковых инфекций. Поможет это или нет?

– Действительно, нам очень важно знать ситуацию, которая складывается с внебольничными пневмониями, потому что это одно из серьёзных проявлений и коронавирусной инфекции тоже. Но перечень возбудителей, которые вызывают пневмонию, довольно широк. Это далеко не только пневмококки. Пневмококки – это определённая часть пневмоний. Но, я бы сказал, представляющая наибольшую опасность. Если посмотреть статистику, то у нас снижается смертность от пневмонии. Это не только пожилые люди, но и дети раннего возраста. Но самые высокие цифры смертности – это лица пожилые с различными хроническими заболеваниями: сердечно-сосудистыми, эндокринными и так далее. И вакцинация таких лиц необходима. Более того, важна, скажем так, сочетанная вакцинация против гриппа и пневмококковой инфекции. Эта прививка сейчас включена в национальный календарь для детей. Со взрослыми хуже. Позаботиться о своих родителях, бабушках и дедушках сегодня должны все, в том числе и мы, медики. Это одна из очень действенных мер, влияющих на смертность, особенно людей пожилого возраста.

– Сейчас появилось много сообщений о том, что надо закупиться антибиотиками. И если что, будем их с первого дня, как только появился кашель, насморк, принимать большими дозами.

– Это очередной всплеск ложной информации. Очень опасный, потому что, во-первых, это не всем показано. Может быть сильнейшая аллергическая реакция, вплоть до анафилактического шока. Второе – это формирование антибиотикоустойчивости. И третье – это вообще неэффективно при вирусной инфекции. Есть разработанные схемы лечения больных с коронавирусной инфекцией в зависимости от степени тяжести. Они основаны на ВОЗовских рекомендациях. Лечение должно быть симптоматическим, патогенетическим, в меньшей мере этиотропным. К сожалению, нет доказательных данных, что конкретный препарат эффективен. Есть целый ряд препаратов рекомендованных, но они же ещё и побочным эффектом обладают. Поэтому никакого самолечения. Только то, что назначил врач.

– Победим мы этот вирус?

– Конечно, надо быть оптимистом. Человечество на протяжении всей истории справлялось со всеми постигавшими его бедами, связанными с инфекционными болезнями, а инфекционные болезни – это постоянный спутник человечества. И мы, как видите, существуем. Посмотрите исторически: ведь у нас было гораздо меньше возможностей бороться и с чумой, с холерой, с оспой натуральной, чем мы имеем сейчас. Тогда именно изоляционные меры играли решающую роль. И многие великие произведения рождались как раз в изоляции. Например, «Декамерон» Бокаччо.

– Или Пушкин, «Болдинская осень».

– Совершенно верно. В это время была холера. Можно много других примеров привести. Но сейчас у нас значительно больше лекарственных препаратов, и понимания, и знания. Всё-таки разум победит. Я в это твёрдо верю. Хотя коронавирусная инфекция вряд ли исчезнет сама по себе. Раз уж вирус стал человеческим, он будет циркулировать. Поэтому мы должны заниматься профилактикой, мониторировать ситуацию, создавать профилактические препараты, вакцины.

– Информированный оптимизм – вот что нам нужно.

– Согласен. Информированный оптимизм. Думаю, эта ситуация нас может многому научить. В частности, она заставит задуматься правительства стран и на международном уровне, насколько опасны инфекционные болезни, потому что, к сожалению, внимание к ним недостаточное. Мы переключились на хронические соматические болезни. Создаются программы, тратятся огромные деньги. А инфекционные болезни оказались в загоне. Эпидемиологии сейчас даже нет в перечне направлений по линии академии наук. Мне кажется, что эта ситуация подчёркивает необходимость постоянного внимания к этой проблеме. Если мы теряем бдительность, случается беда. Инфекционные болезни опасны своей заразностью и непредсказуемостью. С одной стороны, они протекают очень тяжело у людей с различными хроническими отягощениями. А с другой стороны, сами являются причиной многих хронических соматических болезней. Ведь нередко это инфекции. Сегодня мы знаем примерно о полутора тысячах инфекционных болезней. А где они? А они, оказывается, перечислены отнюдь не только в первом классе МКБ, но и распределены по всем другим классам и рубрикам международной классификации. Болезни дыхательных путей, болезни системы кровообращения, болезни нервной системы, онкологические болезни… Там ведь много болезней инфекционной природы. Сегодня мы знаем о том, что одиннадцать микроорганизмов вызывают онкологические заболевания. В соответствии с опубликованными данными 13% из них связаны с инфекционными агентами. Это папилломовирус, вирусы гепатитов В и С, хеликобактер и другие. Проблему инфекционных болезней сложно переоценить. Сейчас есть данные о том, что микробные агенты играют роль в возникновении атеросклероза, диабета и многих других болезней. И, к сожалению, роль инфекционных заболеваний не уменьшается. Появляются новые проблемы, новые инфекции. А мы ещё не со всеми старыми разобрались. Поэтому, я считаю, что эта история должна нас чему-то важному научить и в целом изменить нашу жизнь – помочь выработать новые научные парадигмы, получить новые лечебные и профилактические препараты и изменить отношение людей к своему здоровью, стать более бережным и ответственным.

Беседы вела Наталия Лескова