Дельфис

5 февраля 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

Родные и любимые. Как много знаков вокруг нас! Только за один январь произошло так много величайших событий. Как осознать всё будущее. Постепенно мы начинаем узнавать о существовании некоторых замечательных книг. Мы постараемся найти их; Юрий должен перевести их на английский. Первая картина из Серии [«Его страна»] уже написана. После посещения монастырей я начну сразу несколько других. Мне очень хотелось бы помочь вам в развешивании картин в Музее. Хорошо, что Музей не будет начинаться с фойе и приёмной комнаты. Ни Музей, не выставка не должны быть в этих помещениях, потому что фойе и приёмная комната имеют своё специальное назначение.

[Н.Н.]Селиванова пишет о статье в «Нашем мире» на Рождество – но разве моё интервью не было там? Я посылаю вам несколько посвящений для размещения их в «Адаманте».

Я прошу вас вместо заголовка «Огни радости» поставить заглавие статьи «Струны Земли (Мысли в Сиккиме)». Можно дать маленькую заметку: «Проф. Р. на выставке Восточно-индийского общества искусств в Калькутте приобрёл четыре картины индусских художников для коллекции К[орона] М[унди]. Среди них Gogonedra Nath Tagor, имеющий огромную репутацию в Индии». Лучше подождать [давать заметку] до лета, не сейчас.

Мы радуемся тому, как деятелен Гребенщиков. Было ли у вас что-нибудь в понедельник, 4 февр[аля]? У нас были странные явления. Мы плохо себя чувствуем от того, что письма явно теряются, и мы никогда не знаем, всё ли доходит до вас, и мы так ждём ваших писем, и читаем их все вместе. Всё, что написано, пишется нашими любимыми воинами. У вас много дел; крепко, крепко целуем вас. Духом с вами Р.

Пошлите «Адамант» и «Мир Рериха» сёстрам Lewisohn с письмом от Логвана, с моими наилучшими пожеланиями и приглашениями в Музей и школу.

5 февраля 1924 г.

Письмо Е.И. Рерих к сотрудникам (Нью-Йорк)

Мои родные и любимые. Вчера получили письма от Порумы, Логвана, Модры и Гребенщикова. Ваши письма не пришли. Из письма Гребенщикова ясно, что какое-то письмо не дошло до нас. Было радостно получить фотографию Порумы и Логвана. Они выглядят очень хорошо. Святослав находит, что они ужасно шикарны. Все мои любимые лица – над моим рабочим столом в комнате, где мы получаем messаges и где я работаю. С нетерпением ожидаю фотографическое оборудование для того, чтобы начать делать фотографии наших окрестностей. В субботу мы ездили в Гум, семь миль от Дарджилинга, ещё выше в горы. Там есть монастырь,  недавно основанный монголом, который прибыл из России. Сам он умер, но его ученики с благоговением относятся к его памяти и рассказывают много удивительных вещей о его духовных достижениях и возвышенных знаниях, особенно в астрологии. В самый момент его смерти все монахи видели радугу, появившуюся над монастырём. Храм монастыря посвящён почитанию Будды-Майтрейи, грядущего Будды. В центре храма помещена Его колоссальная фигура, сделанная из золота, с короной на голове, потому что Он – Владыка мира.

^{Будда-Майтрейя в монастыре Гум. Дарджилинг}

Ламы говорили нам, что почитание грядущего Майтрейи было открыто провозглашено только три года назад, когда духовный глава Тибета, Таши Лама, благословил отливку из разных драгоценных металлов грандиозной статуи Будды-Майтрейи и размещение её в самом большом и почитаемом монастыре, в Таши Лумпо, где находится также резиденция Таши Ламы. Трогательно видеть, каким огнём сияют глаза лам, когда они говорят о Будде- Майтрейе. Как они ожидают его прихода! Как верят в его скорое появление. Они видят его обладающим высшей силой и великим состраданием. Мы пошли туда на службу, которая была заказана для нас учителем Юрия по имени Lma. Служба проста, но выглядит очень впечатляющей. Вообразите храм обычной китайской архитектуры, белые только пятна окон, и около входа расположены колёса с их священной молитвой «Ом мани падме хум». Эти колёса производят на вас впечатление висящих в ряд японских фонариков. Внутри храма стены белые. В середине центральной стены возвышается на всю высоту храма золотая фигура Будды-Майтрейи в белой короне, усыпанной бирюзой и кораллами; по обе стороны Будды – Авалоките́швара и другие великие учителя. Перед ними поднимается череда огней горящих масляных ламп, цветов и благовоний. На возвышенности с левой стороны сидит главный Лама в жёлтом одеянии, который читает молитвы и подносит дары, бросая в воздух зёрна риса и других круп. Негромкое ритмичное чтение монахов в халатах малинового цвета, сидящих на маленьких ковриках перед столиками, на которых лежат священные книги и стоят медные чаши, куда смотритель наливает из больших сосудов горячий тибетский чай. Этот чай состоит из чая, масла, молока и соли. И неожиданно врывается звук трубы, флейты, барабана и цимбал. Я люблю их трубы. Они из латуни, длинные и тонкие; они звучат как призыв, как будто устремляя вдаль, как бы давая путь вашим устремлениям. Будучи больших размеров, они могут быть очень динамичными. Согласно обычаю, мы должны были предложить хатыки – длинные шёлковые белые полотенца – главной святыне и главному Ламе. Конечно, вы можете себе представить, с каким чувством мы подносили лучший хатык Будде-Майтрейе. В день заказанной службы неожиданно приехал из Таши Лумпо один из самых важных Лам. Мы попросили о встрече с ним, и, ввиду нашего пожертвования 100 рупий монастырю, нам было разрешено увидеть его.

Мы увидели старого человека, одетого в обычный халат малинового цвета, украшенный богатым многоцветным шёлковым верхним одеянием. Он сидел на маленьком возвышении на коврике, доброе и умное лицо. В ответ на наше приветствие и подношение хатыка он положил на каждого из нас жёлтую шёлковую ленту, затем дал проф. Р[ериху] особо священный подарок – талисман от любого, приносящего смерть оружия и сказал ему всегда хранить его при себе. Талисман завёрнут в бумагу и размером не больше фасолины среднего размера. Мне была дана упаковка благовоний и их знаменитые пилюли, которые готовятся из мускуса. Они излечивают любую простуду, как рукой снимают. Святослав привезёт их в Америку для анализов. На следующий день мы опять были в том же монастыре на их танцах, которые проводятся один раз в год, в канун их Нового года 4 февраля. Некоторые из этих танцев очень красивы, особенно костюмы. Музыка монотонная, но в целом духовная. Я прилагаю программу и толкование танцев. Эта программа из другого монастыря, из красной секты², более примитивной. Но в ней есть свой смысл. Танцы красной секты очень отличаются: в них нет красоты или чувства обряда. Всё рассматривается на уровне стандартов толпы и представляет собой скорее ярмарку, чем мистерию. Но даже это производит впечатление на некоторые простые души. Например, когда слуги ада, найдя душу убийцы, приводят её к Владыке ада и он, выслушав исповедь убийцы и взвесив все его грехи на весах, отправляет его в кипящий котёл, вы можете увидеть, как некоторые из женщин плачут, а затем убийцу действительно приводят к котлу и опускают его в горячую воду.

Я очень жду фотографий вашей святыни и некоторых из ваших классных комнат и т. д. Я очень-очень беспокоюсь о Музее, потому что это Его Музей, и я очень хочу сказать: будьте осторожны, не раздражайте других слишком сильно; не только Музей, но и другие явления должны быть очень хорошо изучены. Не нужно слишком много заметных проявлений. Дайте время, чтобы всё утвердилось, главное – это накопление опыта, который не даётся с той скоростью, которую вы хотели бы развить. Не развивайте новых идей, потому что старые ещё не утвердились и полностью не воплотились в жизнь. Уже даны колоссальные мероприятия на ноябрь 1926 года. Я даже боюсь рассказывать вам об этом, это так неожиданно. Я могу только поражаться тому огромному количеству энергии, которое даётся Логвану, потому что, если бы этого не существовало, ему не было бы дано так много разных видов деятельности. Воистину, он может быть подобным вулкану энергии. Пожалуйста, скажите этому родному вулкану, что в настоящее время ему не следует взрываться. Его энергия нужна для нового грандиозного мира.

Я очень-очень огорчаюсь, что не могу свободно писать на английском. Я так люблю писать каждому из вас, но здесь без практики я полностью забыла этот язык. Скажите Порумочке, она должна помнить все указы, ей не следует уставать, не следует утомляться, а нужно заботиться о себе и терпеливо ждать, потому что всё придёт в лучшее время. Бусина, ей данная, из священного камня Зи. Он очень редок в Тибете. Из частей этого камня делаются глаза и брови Будды. Поцелуйте посильнее Модру; из её писем я чувствую её доброе, хорошее сердце и хочу приласкать её и сказать, что знаю, как растёт её дух. Скажите также Порумочке, что она часто рядом со мной. Недавно Учитель показал мне одну мистерию: она в ней присутствовала, и, приходя в себя, я слышала её мягкий голос, произносящий «Как чудесно». Она тесно связана со мной. Иногда меня мучает желание передать вам всю мою любовь, всю мою веру в рост ваших душ. На днях я видела Авираха, и на сердце у меня было так хорошо и тепло.

Мои дорогие Радна и Ояна, вас, мои родные и любимые, я обнимаю. Я чувствую и люблю вас всё больше и больше. Миссис Ш.³ я крепко целую и очень прошу заботиться о своём здоровье. В будущем так много счастья; только сердцу нужно выдержать его. Я предвижу будущее, там так много работы и радости, только бы не испортить ничего чрезмерной торопливостью, невыполнением и непониманием сроков. Моё письмо становится бесконечным. Меня уже торопят. Ещё раз я обнимаю вас всех, мои дорогие, любимые, родные.

Иск[андер] Х[анум]⁴.

[12] февраля 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

Родные и любимые, в течение двух недель мы будем вне почтовой дороги. Сколько событий в мире произойдёт за это время. И два ваших дорогих нам письма будут ожидать нашего возвращения. Всё как-то ускоряется, и даже мы боимся, не слишком ли тороплив темп событий. Когда же мы узнаем, что вы делали четвёртого или пятого февраля? Были ли какие-нибудь атаки? Что за серый вибрирующий камень видела миссис Ш[афран]. Сейчас я пишу картину «Жемчуг исканий». Двое молодых тибетцев собирают на нить жемчужины, и позади них нить клубящихся облаков. А выше – цепь снежных гор. Мир, устремлённый к исканиям.

^{Н.К. Рерих. Жемчуг исканий, 1924 г.}

Наши газеты полны событий; вероятно, вы имеете ту же информацию. Вы читали, что русские меняют валюту на серебро? Если вы помните, все это сказано со времён Лондона, и что мы будем удивлены, как в какой-то записи всё это уже было отображено как будущее. И поэтому так важно – руководствоваться Учением. Только в будущем мы оцениваем прошлое. И всё Водительство. Как сказано, идите светло.

Духом с вами. Р.

P.S. В рецензиях на «Адамант» нужно подчеркнуть, что с 1920 года в разных слоях общества были разбросаны мои письма и статьи, и они нашли весьма многообразное эхо. Книга будущего.

2. В отзыве на книгу [Н.Н.]Селивановой подчеркните, что это книга фактов. Лучшая биография – это факты и итоги для пользования молодыми поколениями, такие книги важны как вехи. Самое лучшее – это сделать два или три отзыва и самим их послать. Предложите Боттомли дать отзывы об обеих книгах. Легенду лучше послать Яруе для русского издания. Он или Гребенщиков могут послать её в Чехословакию; с ивритом может помочь Ривкин, и потом уже напечатанную книгу можно послать широко и анонимно в разные страны. Затем также в Харбин, Чистякову, для газет, и в Каменец, Иерусалим, Индию, Мадрас, Новую Индию.

[12] февраля 1924 г.

Письмо Е.И. Рерих к сотрудникам (Нью-Йорк)

Родные и любимые, прежде всего самое важное. Если иногда сроки откладываются, то бывает, они переносятся ближе. Можно опубликовать легенду. Можно напечатать в журналах как любопытное пророчество Востока. Она должна быть переведена на четыре языка: англ[ийский], итальян[ский], иврит, чешский. Итальянский перевод может сделать м-м Рапикаволи, Турин. Они могут даже получить за это плату. Это не запрещено. Иврит – для Ривкина. Чешский – для Гребенщикова. Он может предложить сделать это через Джона Крейна. Английский прекрасно сделает Фрэнсис [Грант. – Ред.]. Но добавьте ещё одно пророчество: «Тибет и Новая Страна пойдут навстречу семи звёздам под знаком трёх звёзд, пославших миру камень. Сокровище готово, и враг не овладеет Щитом, покрытым золотом. Ждите Камень». Пусть они готовят, не теряя времени. Замените слово «Акбар» на «Правитель Индии». F и U⁵ нигде не упоминать. Родные и любимые, торопитесь сделать это.

Через два дня мы уезжаем на две недели и, возможно, больше на паломничество по монастырям. Мы посетим шесть или семь монастырей и пещер, среди них знаменитый монастырь Ташидинг, где каждый год в феврале в полнолуние случается чудо. Чаша чудесным образом наполняется водой, и к этому дню со всей страны собираются паломники, чтобы получить, по крайней мере, каплю этой воды. В это время мы будем среди них. Часть пути мы идём верхом на лошадях, часть пешком, но меня, к моему стыду, будут нести на такой штуке, которая напоминает лодку. Собирается большой караван, так что мы берём палатки, кухню, провизию. С нами едут повар и ряд других слуг и кули. Мы идём под руководством главы Тибета и Ламы Сааба, учителя Юрия. Он идёт с нами для того, чтобы дать нам наилучший приём в монастырях и необходимые разъяснения. Погода чудесная, прохладно, в тени даже холодно. За всё время у нас было только два жарких дня в Бомбее. И в других городах, не исключая Калькутту, погода оставалась прекрасной, не выше 60 или 70 градусов⁶. Ночью гораздо прохладнее, и здесь ночью даже холодно. Мы согреваемся камином и масляными обогревателями. Мы ходим в шерстяных вещах, а после четырёх часов надеваем тёплые пальто. Порумочка здесь бы замёрзла.

Прямо сейчас проф. Р. подумал, что будет хорошо пойти к WM. Rogers 70, Пятое Авеню и попросить его опубликовать легенду, естественно, подразумевается анонимно. Он может поместить её в Америке и Чехословакии. Следует попытаться разными путями, и лучшее решение придёт, когда луч соединяет Учителя с учеником, тогда ключевое понимание передаётся интуицией духа. И ни письмо, ни знак, но абсолютное знание духа направляет действия учеников. Это абсолютное знание – быстрейший ток; истинно, не интеллектуальные решения, но знания духа. Поручительство Учителя позволяет нам идти самым высоким путём. Я добавляю слова Учителя: «Думы Наши о вас. Шлём Учение, как идти по отвесной скале, превращая её в долину прекрасную. Человечество чувствует, как мечу нет входа, и последняя возможность посылается указанием врат. Удача есть только знак правильного направления. Успех – только понимание момента. Учение есть лишь открытие занавеси театра. Как чудесно быть исполнителем мировой мистерии. Идите светло. Мы шлём вам стрелу, и счастье тому, кто поможет Храму. Учу вас не мечтать, но слушать ход событий».

Истинно, события накапливаются, и становится тесно. Я посылаю вам вырезку из газеты, вам будет интересно её прочесть.

Наши идеи входят в жизнь. Несомненно, они слышали о школе. Родные, скажите Фрэнсис, что я была глубоко тронута её письмом. Я чувствую, что теперь она стала счастливее, и я бесконечно этому радуюсь – у неё такое хорошее сердце, очень по-детски чистое в своих мыслях, что с таким багажом нет опасности в пути. Любимые, как сильно я хотела бы объединить вас ближе и ближе. Какая мощь и красота в духовном единении. Обнимаю вас всех одним широким объятием и прошу вас идти радостно и без страха перед камнями на пороге.

13 февраля 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

Родные и любимые. Спасибо за письма, за всю вашу работу света во благо человечества. Спасибо за первую обложку [каталога] Музея; когда вы будете печатать, сделайте круг размером как у К[орона]М[унди] и заглавие в размер круга для того, чтобы компоновка знаков и заглавия была одинаковой для всех учреждений. Ошибки в «Адаманте» лучше исправить во втором издании. У издателя есть матрица текста. Относительно Шклявера вы правы, поэтому продолжайте [общение] с доброжелательной осторожностью. Видения миссис Шафран замечательны и соответствуют нескольким здешним знакам. Что касается копии картины Беллоуза – очень слабая и совсем не самобытная. Как много таких вещей сделано второсортными немецкими и голландскими художниками. Увядшая душа иссушает творения. Ошеломляющее отношение в Философическом книжном магазине, много-много десятков лет и сухие листья – лучше отдать в обычные магазины, и вы сами распространяйте по интуиции – не будьте скупыми. Кто знает, где книга произведёт впечатление. Имейте в виду, что миссис Дебей никогда не отвечает на письма: она поглощена своей работой. Мы посылаем вам окончательное исправление легенды. Сделайте перевод лучше и опубликуйте – в добрый час. Скопируйте русский текст и отправьте Яруе и Тарухану. От Тарухана мы получили удивительное письмо. Он идёт вперёд! Конечно, он приедет в апреле. А Завадский намного позднее. Пошлите Тарухану приглашение в форме контракта, как лектору, это может помочь с формальностями. Прямо сейчас мы начинаем наше путешествие по монастырям. Берегите своё здоровье, идите светло, духом с вами.

P.S. Среди картин из Лондона была одна: «Бичевание Христа» Baltons; вы можете отнести её к Иерониму Босху. Также была одна на холсте, «Искушение Св. Антония» Босха. Очень ценная, хотя грязная. Отдайте её отмыть; это будет превосходный примитив из Aix-lesbains⁷ , было бы очень хорошо.

[13 февраля 1924 г. ]

Письмо Е.И. Рерих к сотрудникам⁸ (Нью-Йорк)

Родные, для того чтобы облегчить вашу работу, мы сделали грубый перевод. Всё же он может быть полезен. Прошу очень точно скопировать русскую легенду, именно так, как она дана, и послать Шибаеву. Он может опубликовать её в газетах и журналах Риги. Не посылайте ему мой экземпляр. Мы удивляемся, не имея от него ни одного письма. Мы получили ваши письма от третьего и тринадцатого. Огромная радость. Мы рады вашей деятельности. Не настаивайте на приезде Завадского. У него громадные сложности, нужно время, чтобы их преодолеть. Поддержите его письмами, если он напишет. Цвет стен музея хороший. Порумочка сделала очень хорошо, дав знак Дебей; пусть она не удивляется, что та не отвечает мне; она предупредила меня, что не ответит на письма, так как у неё нет времени. Это ничего не значит; время от времени посылайте ей напоминание, не ожидая ответа. Она хорошая душа и в своё время может быть полезна. Я обнимаю вас всех, мои родные. Пишу, стоя среди баулов и узлов. Сегодня стартует первая часть каравана с живыми гусями, утками и цыплятами, потому что мы ничего не достанем по дороге. Порумочка должна позаботиться о себе. Помните, главное – это здоровье. Скажите Фрэнсис, что я счастлива знать то, что я услышала о ней.

Иск[андер] Хан[ум]

1 марта 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

Родные и любимые. Снова пришли ваши прекрасные письма. Снова мы видим, как Логван растёт [и превращается] в мирового трудящегося; как Авирах становится духовным поэтом; как Порума помогает росту учреждений; как Радна устремляется подобно каменной стреле; как Модра безгранично растёт в сердце и как тверда, словно скала, Ояна. Кто сможет собрать больше своего урожая, тот и будет богаче. Стройте дома широко; не набивайте сложными попытками; в делах нашего Учителя всегда простота и горение духа. Разве это не чудо, что в апреле к вам присоединяется Тарухан? И ещё одному брату можно написать в общем письме. Это объединённое письмо – как символ единого понимания и горения в духе. Заметьте второе чудо: как награждается каждое достойное и успешное действие, как каждая неверность и эгоизм приносят с собой трещину в удачу. Это примеры Муромцева⁹, Руманова¹⁰, частично Ремизова¹¹ и частично Завадских. Разве не удивительны эти вехи? Как даже небольшаая скрытность или страх вызывали снижение результатов. Вы пишете, что около школы складывается как бы стена друзей. Так и есть! Но щит должен быть охранён, все же эта стена как из стекла и так легко разбить её. Но вы не позволите чужакам войти в дом, и Кролл уже убрал свой лозунг. Вы пишете, что купили что-то из американских художников, – очень хорошо. Это будет неспешным приобретением будущего Американского музея. Такая покупка намного лучше, чем все нынешние выставки. От них вы имеете только расходы, зависть и дополнительных врагов. Вы пишете, что миссис Штернер должна оставить свою галерею – так и будет, потому что у неё нет верной интуиции. У меня было послание для неё, но она даже не нашла времени услышать его. Вместо необходимого самопознания она развила в себе обычное тщеславие и самолюбие. Но самомнение всегда ведёт к негативным результатам; главное сейчас – это собрать стену друзей. Прекрасно, что собрания детей растут. В самом деле, из них придут будущие энтузиасты учреждения. Воистину, через шесть лет возмужают молодые воины. К этой вехе мы должны также прийти с началом Американского музея. Нам кажется, что начало этой коллекции может висеть в апартаментах Логвана – так было в квартире Третьякова в Москве, но не спешите с накапливанием, потому что каждый месяц ваши взгляды и суждения будут расти. Если вы не можете организовать выставку в церкви, возможно, в музее – в Рочестере, в Буффало, у Истмана. Мог бы Клод Брегдон помочь? Кроме того, не могли бы вы сделать это в Музее как выставку по обмену для работ с К[орона] М[унди]. Всё это будет очень способствовать росту имени Учреждения. Передайте Халперту мои приветы. Впервые я увидел его картины в 1921 году у Джона Сполдинга в Бостоне и сразу полюбил его творчество; я верю, что он очень постарается оперировать новыми молодыми силами. Где хоть какие-нибудь директора в Музеях К[орона] М[унди] Если бы вы могли пригласить из Детройта, там есть деньги. Луис Бут всегда помогает Музею. Могли бы вы выяснить, когда В. Крокер из Фриско будет в N.Y., также пригласить Джорджа Эггерса из Денвера. Если бы кто-то мог прочесть лекцию о новых работах К.М. – не счесть возможностей. Мы очень тронуты темой лекции Модры – как она прошла? Статьи (Авираха) можно было бы опубликовать летом, месяца через три после открытия Музея. Каждое движение вашей воли зажжёт в вашем сердце что-то ещё не пробужденное. И этот огонь осветит ваш путь дальнейшего радостного труда. Вы правы:  нет расстояний для духа – мы всегда с вами.

1 марта 1924 г.

Письмо Е.И. Рерих к сотрудникам (Нью-Йорк)

Message: «Погружаясь в высоты Космоса, надо найти соотношение Земли. Каждый момент готовы Мы покинуть все земное, и в то же время Мы любим каждый цветок. В том мудрость – о чём унести воспоминание: о короне или о благоухании фризии. О кликах победы или о песнях пастухов. Самое милое и самое нам не принадлежащее – лучшая поклажа в пути. Песня посылает нам здоровье, и цвет залечивает раны; потому говорю: счастливы понявшие звук и цвет. Изначально прикасались к звучанию и цветению. Древнее учение о звоне полно значения; венки и гирлянды помнят (полны) понимание целения. Каждый по цвету излучения привлекается цветами – белый и лиловый сродни излучению фиолетового».

Родные и любимые. И вот мы снова дома в Потанге (дворце). Так наш дом называют тибетцы, потому что здесь жил Далай Лама. Обо всей поэзии нашего путешествия вы прочтёте в статье профессора Рериха; он проявил там добрый глаз. Хотя я тоже нашла там несколько жемчужин, всё же чувствуется запах отвержения. Во всех монастырях неописуемая печаль, когда видишь этих защитников суеверий, которые извратили изначальное, кристально чистое Учение Будды. Великая темнота окутала вуалью умы. Где очищающий огонь духа? Без сомнения, есть очень высокодуховные и мудрые ламы; вы чувствуете это, но вам ещё надо встретить их. Так, Лама Ташидинга, пожилой человек около восьмидесяти лет, произвёл самое трогательное впечатление своей детской простотой, но ошеломляющей энергией. Во время Храмового празднества он был везде первым, заботился обо всем и всё же находил время прийти вечером в нашу палатку и рассказать нам много интересных легенд и поверий, связанных с этим местом. Благодаря рекомендации полковника Бейли¹², здешнего политического чиновника, и Махарадже Сиккима нам был оказан самый почётный приём; везде на границах провинций были построены палатки из многоцветных тканей и из деревьев, которые были украшены цветами. Столы ломились от еды и напитков – что-то вроде нашей браги в посудинах из бамбуковых стеблей. Современные помещики встречали нас с подарками – фруктами, яйцами, цыплятами и даже травами для наших лошадей. Как дар благоговения, они вешали на нас хатыки, белые шёлковые шарфы; иногда к концу дневного перехода на наших шеях было до четырёх таких полотенец. Снять их, пока вы не вернётесь домой, недостойно, потому что это знак долгой жизни. В монастырях встречи ещё более помпезные. Ламы в полных регалиях, мантиях, в высоких шапках подходят к воротам. Уже за четверть мили до монастыря вас встречают барабаны и трубы, и, сопровождаемые этой музыкой, вы приближаетесь к воротам. Вся эта атмосфера очень живописна, и сначала вы даже растроганы, но затем начинаете обозревать великую нищету, во многих случаях невежество, и чувствуете, что всё сохранилось во многих случаях благодаря оставшемуся магнетизму великих душ, основателей священных мест. Но сами по себе они не могут дать ничего. Исключением может быть Лама из Ташидинга. О нём говорят как об обладателе мощной силы и просто энергичном человеке. Все улучшения, которые он провёл в своём монастыре, – прямые доказательства этого. И теперь, хотя ему восемьдесят лет, он строит новый храм. В своей статье проф. Рерих описывает, каким образом в этом монастыре каждый год случается чудо. Нам была показана чаша, но было трудно рассмотреть её вблизи, потому что она стоит в деревянном ларце, обёрнутая в белые хатыки и накрытая шапкой основателя монастыря, который благословил проводить эту мистерию. Говорят, чаша из камня. Нам было оказано великое благоволение, потому что, кроме Лам и представителей Махараджи, никому не позволено находиться при открытии чаши. В нашем присутствии она снова была опечатана всеми официальными печатями и поставлена на алтарь до следующего года. Вода в чаше уменьшилась – нужно ждать трудного года, временами – голода, болезней и восстания, но был дан и другой знак. На восходе, когда все ламы, сопровождаемые священными книгами, музыкантами, шли круговым обходом вокруг монастыря, они увидели на пиках гор, на небе гирлянды огней – замечательный для них знак. Один Лама был ошеломлён моим кольцом-талисманом – вы помните, на нём образ, подобный гирлянде из радуги и стрел; такую радугу вы можете повстречать почти везде в оформлении всех монастырей, и такую гирлянду из огней они увидели в небе. Когда мы уезжали, ламы захотели нас провести по всем храмам монастыря. В главном храме нам подарили хатыки и сказали прощальные слова, которые были переведены нам, – восточный стиль был проявлен очень сильно: например, меня позвали оттого, что они видели вокруг меня те же самые знаки, которые окружали королеву Викторию – её вспоминают с благоговением. И не только это, но и что я – реинкарнация Тары, Богини. Это означает, как было объяснено мне потом, что во мне были воплощены несколько качеств богини. Согласно их учению, способности Великих Учителей частично воплощаются в избранных людях; вы можете себе представить, как трудно было отвечать такому высокому стилю. Мои дети дразнят меня и спрашивают, сколько стоила мне эта инициация.

Трогательна их вечерняя служба тысячи огней: маленький храм с украшенными деревянными колоннами, в глубине – алтарь и в нишах – фигуры Будд и Бодхисаттв в коронах и удивительных головных уборах. Перед ними светятся тысячи огней в урнах, похожих на латунные. У противоположной стены на ковриках сидят монахи в пурпурных одеяниях, на маленьком возвышении восседает старый лама, укутанный в пурпурную мантию и в большой красной шапке. Он сидит неподвижно, словно вырезанный из дерева, руки сложены в молитве, глаза закрыты, только временами в ритме музыки он встряхивает колокольчиком. Монахи с очень приятными басами сменяют молитвы, и временами прекрасно звучат трубы и барабаны. В середине храма женщины отвешивают поклоны. Высоко над головой поднимается скрещенное оружие, и оно трижды касается – головы, лица и сердца; они преклоняют колени, касаясь своими лбами земли, и делают это столь долго, сколько могут. Это вся служба. В монастыре мы увидели чудесную танку – она очень древняя, лхасского рисунка. На тёмной чёрной основе тончайшие образы золотом, чуть тронутые двумя или тремя цветами. Её кромка из ткани жёлтого с серебром шёлка. Достать такие танки сейчас почти невозможно. Я не буду писать о храме и легендах, потому что повторю, что уже рассказано в статье проф. Р. Само путешествие нелёгкое; временами ни на лошадях, ни на носилках не пробраться. Приходилось идти пешком. Вся дорога состоит из подъёма на гору на высоту в семь тысяч футов и больше, а потом спуск в долину. И так мы шли в течение десяти дней. Все монастыри стоят на вершинах гор.

^{Н.К. Рерих. Ташидинг. 1924 г. Галерея нового искусства. Хорватия, Загреб}

 

^{Фото монастыря Ташидинг}

Иногда нужно было идти пешком несколько миль – в день мы обычно проходили от 13 до 19 миль. Особенно трудным был Ташидинг: кроме пешеходного подъёма и спуска нужно было пересечь бурный поток, водоворотами спускающийся с Канченджанги, шириной 60 футов. И пересекать его по двум бамбуковым стволам, связанным вместе. В то время как эти стволы очень гладкие и сильно вибрируют под вашим весом. Вам говорят держаться за палки, которые протянуты вдоль одной стороны на высоте вашей головы. Так что вы идёте, как будто распяты. Чувство довольно любопытное, особенно когда вы на середине мостика и знаете, что, если вы поскользнётесь, это верная смерть. И нет возможности помочь. И эти стволы под вашим весом изгибаются и скрипят, а те, что служат перилами, иногда так высоко, что вам приходится крепко держаться за травяные верёвки, которые протянуты для лучшего равновесия, которым не рекомендуется особенно доверяться. Но у меня не было страха, и, воистину, всё прошло прекрасно. Было трудно переправить лошадей. С одного берега на другой были переброшены верёвки. Лошадей привязали к ним и перетащили через поток.

Величайшим был восторг, когда мы утром отправлялись в путь. Невозможно рассказать вам об утреннем аромате воздуха, о красоте панорамы гор, о разнообразии флоры, потому что здесь северная и тропическая флора. Прекрасны были девственные леса с голубыми, жёлтыми, зелёными стволами веерообразных форм; мощные рододендроны, розовые персики и жёлтые мимозы, а также множество других, названий которых я не знаю. Везде плантации чая на искусственно возведённых террасах, которые поднимаются высоко в горы и уходят в облака. Было замечательно идти среди древнего леса, похожего на паруса. Мы шли сквозь него целый день. Трудно представить себе более захватывающее зрелище. Это был лес русских сказок, но гигантских размеров, со старыми гномами и чертями, с огромными змеями, висящими над вами, притаившимися тиграми и медведями. На стволах, разросшихся в толщину от мха и окруженных лианами, раскачиваются белые и жёлтые орхидеи, сияющие словно звёзды на тёмно-зелёном фоне мха. К пяти часам мы обычно достигали стоянки – надо отдать должное англичанам: они понимают, что такое организованность. Везде, кроме Ташидинга, где мы две ночи спали в палатках, около монастырей – правительственные бунгало из трёх комнат с четырьмя кроватями и маленькими домиками для кухни, слуг и конюшни. Весь наш караван из сорока человек и двенадцати лошадей имел ужин и чудесный ночной отдых. Много раз во время путешествия мы были изумлены приспособляемостью тибетских слуг к таким передвижениям. После пятнадцати миль перехода они, не отдохнув, сразу накрывают стол, даже ставят в вазы цветы; ужин был не хуже, чем наш обычный; к чаю поданы свежеиспечённый хлеб и пироги. Застилались постели, и нам была дана возможность только отдыхать и передвигаться. Всё остальное было сделано. По их соображению, Саиб не должен ни в чём нуждаться, и особенно они заботятся о Мэмсаиб, это моя персона. Милые люди, хотя немного дикие. Не принимая во внимание, что я не понимаю их языка, я чувствую себя среди них в абсолютной безопасности.

Во время нашей экскурсии мои носильщики были поодаль от каравана, потому что я жалела моих лошадей и мужчин¹³, и поэтому, дойдя до одной деревни, где был базар, мои мужчины взяли моих рикшей и пошли попить чаю около рынка. Конечно, меня сразу окружила толпа всех возрастов обоих полов со всей деревни. Все ужасно смеялись и были явно заинтересованы моей персоной, но очень дружелюбны, и даже предлагали мне мандарины. Я улыбалась им очень дружески и не чувствовала никакого смущения от этого внимания, но неожиданно сквозь толпу прорвался человек в белой рубахе, босой, подошёл к моему рикше, опустился на колени и начал делать поклоны до земли. Потом он встал и начал стирать пыль с моих ног и снова кланяться. Вы можете представить моё изумление и большое желание остановить это представление, особенно потому, что он, явно спровоцированный толпой, начал некий вид танца вокруг меня. Я неожиданно почувствовала себя среди дикарей, хотя подумала, что это, должно быть, местный дурачок, но быть предметом такого веселья меня и вправду смущало. Я значительно успокоилась, когда ко мне подошёл индус с детьми, который также с огромным интересом смотрел на меня. Я почувствовала в нём более близкую культуру и начала говорить с ним с помощью рук и глаз для того, чтобы прекратить эту комическую ситуацию. Он понимал меня очень хорошо, и я спокойно ожидала моих людей. Большинство этих деревенских жителей ещё никогда не видели европейцев. Неудивительно, что они так заинтересовались моими одеждами.

Несмотря на все восторги нашего путешествия, мы были счастливы вернуться домой и особенно оценили комфорт нашего pоtаng. Ещё больше радости было найти ваши письма. Как радостно было читать ваши слова о Логване – милый милый Логван, он понял, что в большом сердце и широком понимании – все возможности. Я уверена, что дешёвый успех не будет искушать его; он не споткнётся на первых шагах [обретения] репутации и направит «глаз как у сокола» вдаль к той великой цели, к которой мы все стремимся. Считаю, что могу пересказать ему message, полученное нами: Указ «Нояб[рь] 1933 – основывается акционерная компания, <Bullwar> (White) для разработки серебряных руд и опытов с радиоактивностью в её применении для возделывания почвы. Могут быть явлены особые источники снабжения. Последним посланием из Америки будет сертификат на имя Директора Компании. Николай <…> для передвижения к месту работ. Явлю подробности вовремя, сертификат будет помечен 24 марта 1927 г».

Порумочка, моя дорогая, моя самая родная, близкая моему сердцу, я передаю неоднократное желание Мастера повесить в твоей спальне «Сам вышел». Она должна понять оккультное значение образа Святого Сергия. Так много Его Сил в этих картинах. Кто видел, как они были написаны, понимает это. Чунда-хан живёт в мире и выполняет свою миссию. Мы были весьма удивлены поведением философического магазина на Сорок первой улице по отношению к книге Учителя, потому что он под протекцией мисс Алисы Бэйли. Вы знаете, о ком я говорю. Вы должны взять как правило. Если вы встречаете противоречие, не настаивайте. Модре я могу сказать строки Логвана о ней, которые очень сильно радуют моё сердце: «Громадное продвижение совершила Фрэнсис, вы больше её не узнаете. Я не умею сказать о ней слишком высоко». Разве не прекрасны эти слова? Как радостно читать все ваши письма, полные любви друг к другу. Мои любимые, я всегда хочу послать каждому из вас мои лучшие слова и вселить в вас ещё большую любовь к радости и устремлению к высочайшему. Радна, Ояна, Авирах, иногда я хочу просто произносить вслух ваши родные имена. Спасибо Логвану и всем вам за Гребенщикова и Завадского. Не настаивайте на приезде Завадского. Пусть он приедет позднее. Берегите миссис Шафран; она приносит великую жертву, потому что видения всегда сказываются на здоровье. Где бы ни появилась возможность, дайте ей покой. Я обнимаю вас, мои родные, и чувствую всех вас рядом с моим сердцем.

3 марта 1924 г.

Письмо Е.И. Рерих к сотрудникам (Нью-Йорк)

Родные и любимые, «Доволен Я. Горшую чашу миновали. Узнаете – явление письма». И сегодня мы получили письма Авираха и Радны с описанием посещения Сомова и Грабаря. Поистине, концентрация тёмных сил. Считаю необходимым напомнить вам обо всех посланиях. Второго января я писала: «Удар, удар, удар, дочь мою минует. Чую удар по щиту в Америке. Укажу на удар. Направлю удар на благо Учения». 27 янв[аря]: «Труднее дела в Америке. Молоды духи – много масла сгорает в их лампадах. Для них текущий год важен. Они забыли о концентрации тёмных сил в Нью-Йорке. Году дайте пройти – много лучше будет. Ничего нельзя выставить под ливнем, но после солнце особенно сияет». Из 19–20 января: «Громадная приливная волна приближается. Моя Школа выстоит». (Поймите эти слова мирового значения.) С 4 на 5 февраля человек [по имени] Teufeland изменил оба моих кольца полностью, они приобрели красноватое зловещее свечение, и потом было сказано: «8[го февраля] учуй знак зла. Рука врага притягивается в Мой дом. Мой дом унижен. Искандер Ханум, нужно слушать шорох. Погрузись в свои мысли об Америке. Концентрируйся на Америке. Велика потеря. Управляй мыслями. Удар, удар, дочь Мою минует».

И мой сон. На броши, которую дала мне Порума и которую я всегда ношу, почти все жемчужины стерлись или выпали. Там их осталось не более десяти. И очень ясное чувство, что это не относится к её физическому состоянию. 29 февраля: «Думайте об Америке. Время важное. Споткнулась не вовремя». 2 марта: «Надо осмотрительно оберечь Америку. Удача не в поспешности, но в понимании времени. Указ всем, кто со Мною, воздержаться от посторонних дел. Продолжать данные дела и втайне растить сокровище духа. Мочь переждать ливень. И покрепче держать руку друга».

Мы очень просим Логвана приложить это понимание ко всем своим делам. «Смерч, вызванный преступлениями, душит старую землю. Угар носится, затемняя ум». Логвану даётся время и возможности подготовиться к волне прилива. Бездумному обозревателю Америка может показаться оазисом в сравнении с другими странами, но язва, которая пожирает Европу, уже проникла в её сильное тело.

Теперь касательно визита Сомова и Грабаря. Если будут какие-то результаты и возможности их приближения, будет большая опасность. Я обязана предупредить вас, что также и с Бенуа, Агутинским и Добужинским, они орудия врагов проф. Р. Будучи сами по себе талантливыми и образованными, они никогда не могли простить проф. Р. как его художественный и финансовый успех, так и социальное положение. В то же самое время, понимая силу его практического ума, со скрежетом зубов они избрали его председателем их же собственного общества и всегда спрашивали его совета. Но если где-то можно было унизить или ударить, не будучи обнаруженными, они никогда не упускали возможность сделать это, внешне оставаясь друзьями. Особенно я предупреждаю вас по поводу Грабаря. Притом он не очень чистоплотен в финансовых операциях. Его работа по устройству выставки современного искусства на денежные средства князя Сергея Щербатова была криминального характера. Мы были очень хорошо информированы, так как в то время князь Щербатов был близок с проф. Р. Один очень остроумный художник, Щербов, никогда не называл Грабаря иначе, как Ирод Грабер (грабитель). Грабарь знает, что нам очень хорошо известны его авантюры, и поэтому не любит нас. Любопытно его выражение о нашей коллекции. Он никогда не посещал нас. Очень жаль, что у меня нет снимка нашей квартиры. Можно увидеть, что в одной комнате больше сорока [картин]. Что ж, пусть они просто идут, не сворачивая на ваш путь. И не приближаясь, чтобы достать жар вашего огня. Отклоните все их предложения. Даже если они сами по себе покажутся выгодными. Пусть пройдёт год – будет гораздо лучше. Что же касается миссис Штернер, я также почувствовала в ней враждебность. Можно её использовать для знакомства с новыми талантливыми художниками Америки, но, как только она закроет свою галерею, это отпадёт. Лучше быть подальше. Не усмотрите также нужды в Адольфе Левисоне. Сёстры Левисон были указаны друзьями, и Порума уже была там, и нет нужды ни в каких посредниках. Мои родные, найдите в себе силу воли и воздержитесь от торопливости в знакомствах и действиях. Время очень сложное. Нужно знать, прежде чем действовать. Нужно знать и чувствовать людей, прежде чем браться за новые дела. Нет ничего опасней, чем приближаться к нежелательным сотрудникам. Всё дело может погибнуть. Конечно, это не касается вас, но если быть беззаботным, это может проникнуть и таким образом ослабить рост. Твёрдо помните, что вы работаете вместе с Белым Братством, и помощь взаимна. План дан, но вы должны строить и приобретать хороший материал. Не будьте искушаемы первыми успехами и обольстительными речами. Их будет много. Мудро знайте о возможном ухудшении и опасайтесь делать новых врагов такими случайными приближениями. Силён враг, но когда не пускаете его во внутренние палаты – опасности меньше. Вихрь менее опасен для дерева, чем червь для его фруктов. Укажите людям прийти и будьте скромными. Опасайтесь тех, кто придёт учить вас, но слушайте тех, кто придёт учиться, потому что у них вы научитесь сами. Мы предвидим много атак на Музей, Школу, К[орону] М[унди], но они не уменьшат силу и вашу значимость. Дайте время вырасти новому сознанию. Оно приходит, потому что измерения взяты космические. Молот поднят. Разложение удалено. Важно понять ритм прилива: или великая радость знания, или гибель. Хорошо прочесть статью проф. Р. о врагах, она укрепит для борьбы и утвердит в осознании ваших ценностей. Родные, продолжайте работать так же радостно, не бойтесь показаться смешными в вашем энтузиазме, потому что это священное пламя. Во все времена только энтузиасты двигали мир. Человек, часто с большими способностями, но прячущий в них червь сомнения, проходит через жизнь, оставляя пыльные следы, которые легко удалить. Да, что касается Гребенщикова и его книги, проф. Р. очень серьёзно говорил с Крэйном об издании этой книги. Я хотела написать ему, чтобы он обязательно выполнил это. Но меня остановил М: «Оставь старых». Я всё ещё не написала об этом Тарухану, не желая причинить ему боль. Но вам скоро придётся сказать ему об этом, он не должен иметь никаких иллюзий по этому поводу. Если бы Тарухан был прекрасной леди, обстоятельства сложились бы легче. Он [Крэйн] невыносимый старик.

Только что мы получили кипу писем, среди них от Логвана, Порумы, Модры, статьи Авираха. Все ваши письма вскрыты, и все грубо переклеены. Кажется, скоро нам придётся принять некоторые меры. Удивительно, как мало они понимают людей. Каждое письмо – радость. Мы читаем их по датам. Спасибо большое-большое за вашу любовь и преданность Его Делу. Вы бесконечно дороги мне, когда я чувствую вашу постоянно растущую любовь и понимание источника света. Здесь вибрации такие сильные, что чувство близости сверхмощное. Иногда я думаю, что поднимаюсь в воздух. Я поднимаюсь со стула, и меня тянет подняться куда-то ещё выше. И есть послания, которые я не могу доверить бумаге. Я счастлива, счастлива, счастлива, потому что не вижу только личное счастье, но наши взаимные достижения. Мои любимые и родные, в будущем всё полно света. Идите доблестно сквозь все эти годы, тёмные для кого-то, но светлые для вас в глубине вашего духа. Дорогая Радна, растолкуй это яснее для Порумочки – так и есть, мой дух всегда около неё, потому что она поистине моя дочь. Пусть она помнит, что всё предсказанное исполняется во всех деталях, но если сроки иногда приближаются, то так же они и откладываются. Она должна благословить мудрость и любовь Ведущей Руки. Я чувствую, сейчас не время для выполнения её самого сокровенного желания. Открыв книгу прошлого года за 15 февраля, я прочла: «Искандер Ханум может понять, её день наполнит чашу новой жизнью. Пойми, только Я и ты помним лучший день для нашего будущего щита». И этот лучший день ещё не наступил. Я чувствую это – всем своим существом. Обещание Мастера было много раз повторено, и потому надо трудиться терпеливо, и в лучший час радость не замедлит свой приход. Моя нежная Порумочка, мои руки всегда вокруг неё, готовые охранить от всех атак и согреть во всех страданиях её дорогое маленькое сердечко. Но она имеет сильнейшую помощь – это её дух и его стремление к вулкану силы и любви. Я обнимаю всех вас, мои родные, скоро напишу снова. Всем друзьям дайте адрес школы, чтобы посылать через неё письма проф. Р-ха. Пусть всё идёт через вас.

4 марта 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

Родные и любимые. Теперь мы видим, как данные нам через Фрэнсис знаки и сроки говорят о той же буре и том же наводнении. Но благословение с теми, кто уже знает и предупреждён об этих явлениях. И даже мелкие тёмные слуги зла не будут опасны, если мы распознаем их. Хорошим людям скажите, пусть пишут нам через школу, и вы нам перешлёте. Плохим людям скажите, что трудно проследить адрес проф. Рериха во время его путешествий.

Перешлите эти три открытки. Попытайтесь передать миссис Робертс рассказ с фактами о Музее. Через Музей и К[орону] М[унди] придут новые люди. Хорошо будет пригласить по отдельности директоров Музея и побеседовать с ними. Крейн, вероятно, сошёл с ума, но пусть Гребенщиков навестит его. Можете дать заметку (заметка «Проф. Р. в общественности»).

Вернулись ли сёстры Левисон. Они станут друзьями дела.

Воздержитесь от любых связей с Юсуповым. Он может вовлечь вас в судебную тяжбу с Widener.

Посылаю вам письмо к Мерриту. Перешлите его с вашим письмом.

Я написал Селивановой, ей следует пробовать распространять свою книгу. Это правда, что неискренний и завистливый Сомов, а также нечестный Грабарь будут беспокоить своими персонами Америку в течение всего года. Статья Авираха предназначена для еврейских изданий. Можно ли послать её в Каменец?

Крепко вас целую. Всегда с вами. Р.

7 марта 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

Родные и любимые, это, воистину, концентрация тёмных сил, если пришёл не только Грабарь, но даже и Гурджиев. В Париже нам было запрещено встречаться с ним, но теперь всё ясно. Оккультные танцоры – в Карнеги Холле; нельзя придумать ещё большую профанацию. Возможно ли, что Успенский был пойман в эту сеть? Но теперь всё так поменялось; было время, когда Сомов не входил в дом, где обычно бывал Грабарь, а сейчас они путешествуют вместе. Но где д-р Бринтон? Где Григорьев и Судейкин, тоже любители тёмной водички? Нельзя вообразить, какие искажения будут произведены этими братьями. Они сильно уменьшат симпатию Америки к России. Сейчас нужно охранить безопасность Тарухана и Морея так, чтобы по приезде они не посещали бы русских клубов, Зака и всех этих вновь прибывших. Я писал Тарухану, чтобы он был осторожен. Я также писал, что после его приезда следует организовать «Алатас». Нет нужды в большем количестве денег; пусть работа начнётся с тиража книг. Но сотрудники, согласно нашему правилу, должны быть утверждены, как и раньше, только с разным завершением [контракта]. Рерих, почётный през[идент], Хорш – президент, Лихтман – первый вице-президент, Грант – второй вице-президент, Гребенщиков – исполнительный директор. Издания: Нью-Йорк, Париж, Рига, Харбин. По крайней мере, формально закрепиться в Сибири. Кстати, мой брат Владимир и П.А. Чистяков, Пекинская, 42, Харбин, Маньчжурия, Китай, для начала могут быть представителями в Сибири. Ещё раз прошу вас о том, чтобы деньги, если их дадут, были не как помощь, а пусть будут только для работы по делу. Знак «Алатаса» уже выслан Тарухану.

В книгах [издательства] «Алатаса» могут быть напечатаны рекламы наших учреждений. Пока не трогайте Гусева-Оренбургского. Он не был указан, и мы ещё не знаем его внутреннюю сущность. Хорошо, что «Листы Мории» будут в «Macy», «Brentano» и «Orientalia». Одну нужно послать Келлогу, в Буффало, «Адамант» так же как и «Рерих». Дайте книги латвийцам из Владивостока, также несколько русских экземпляров «Листов Сада». Надеюсь, в «Brentano» есть русский отдел? Среди будущих изданий «Алатаса» можно выделить «Легенды духа» (легенды о Христе, библейские, буддийские и исламские). Сейчас мы просим Юрия перевести вместе с Ламой буддийские легенды для небольшой книжки, такие маленькие публикации найдут много читателей. В них обычно выражена идея единства учений духа. Мы пошлём вам редкую фотографию Искандер Хан[ум], редкий полного размера снимок. Учитель утвердил его. Клевета не умалит размер проявленной ауры. И, конечно, её размер такой огромный и ярко выраженный. Впервые мы видим такой замечательный образ; но будет некая клевета; уж такое сложное время. Только что Искандер Хан[ум] нашла место в Изиде, что в Вавилоне жрицы помещались в восьмиэтажную башню и пророчествовали, беря в руки аэролит, и нам было сказано класть камень на стол между кроватями каждую ночь. Было сказано посылать мысли в Америку. Полагаю, они вам очень нужны. Было сказано, что мысли обретают особую силу на расстоянии. Внизу сидит тибетский художник и пишет Майтрейю, образ, подобный явленному в Ташилумпо. Я хотел бы заказать для вас такой же образ; это то самое первое изображение, найденное три года назад, в год основания учреждений.

Мои любимые воины, сражайтесь и побеждайте.

 Духом с вами. Р.

^{Е.И. Рерих. Дарджилинг. Фото от 6 марта 1924 г.}

[10] марта 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

Родные и любимые, посылаю вам две страницы, чтобы добавить их в «Струны Земли». В следующем году, когда придут мои картины, вы сможете сделать отдельную книгу – «Монастыри Сиккима», или, может быть, вы сможете найти лучшие названия. Книга Яковлева о Китайском театре, я слышал, дала очень хороший доход. Можно делать это через «Алатас» или через Меррита и Хирста. Я обдумал, в какой форме лучше написать этот рассказ. Думаю, в форме заметок лучше всего. Можно намекнуть о многих важных связях, не искушая врагов, но принося кому-то невидимому свет. Как это произошло в Америке, вам нужно будет [сказать о] содержании рассказа, можно дать следующее: Явление почитания Майтрейи-Мессии в Тибете. Легенда о единстве; Священные места; Живые легенды; Чудо в Ташидинге; Полёт Таши-Ламы. Волна внимания к Тибету. Новый образ Майтрейи.

Когда мы пришлём вам это изображение, вы можете напечатать его в журналах. Вы могли бы показать его на встречах Теософского Общества, потому что в нём сокрыта огромная значимость, так как именно в Тибете был явлен первый образ. Мы уже видим, как вы это оцените.

Мы целуем вас и посылаем стрелы мужества и священного подъёма духа. Духом с вами.

11 марта 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

Родные и любимые. Посылаю вам письмо с окончанием для «Струн Земли». Можете представить, как трогателен образ иконописца, играющего на флейте в сумерках перед незавершённым изображением Майтрейи. Так вы можете поместить его рядом с Мунтазаром-Мессией, которого ожидают мусульмане-шииты. Также прилагаю несколько снимков с дороги. Мы пришлём вам их ещё больше. Посмотрите на них через стереоскоп. Вчера был дан mеssage, как начать коллекцию Американского музея. Искандер Ханум напишет вам. Смотрите, какие послания вокруг. Приходит всё новое.

Посылаем вам стрелы.

Духом с вами. Р.

^{Ю. Рерих и Н. Рерих. 1924 г. Дарджилинг, Индия}

Мастер Институт Объединённых Искусств. 310 Риверсайд драйв.

Одна всегда памятная дата 24 марта. Мы шлём вам наши лучшие мысли, пожелания и надежды.

Рерих.

22 марта 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

Родные и любимые. Пришло много ваших писем от 10 до 15 февраля и снимки дома. Как радостно было видеть столь величественное здание и дорогие стены с такими предметами. Могу представить, какими глазами смотрела на это Штернер. Замечательно видение Хилле. Она ничего не знает о воплощении ламы. И об Амосе довольно-таки ошеломляюще. Потому что никогда не было слышно о сне Толстого. Как бы она могла узнать об этом? Новые знаки идут потоком. Очень хороша статья Модры о музыканте. Это такой тип кротких статей, которые привлекают к себе внимание. Вклеили ли вы её в книгу с газетными вырезками? Вероятно, эта книга стала теперь очень толстой.

О развеске картин Иск[андер] Х[анум] писала вам вчера. Промерьте их со всех сторон, прежде чем прикрепите на место. Почему «Ангел Последний» не на подставке у окна? Вспомните наши записи о картинах. Они были у Авираха. Большие картины, как «Мост Славы», лучше поместить в верхнем ряду. Дверь в приёмную комнату лучше закрыть и прикрыть «Экстазом». Конечно, вам там, на месте, лучше видно. В подготовительной работе Кеттунен могла бы очень вам помочь. Наши приветы ей. Мы думаем, её дух может подняться. Для дела очень полезно около себя иметь таких людей. Адрес Завель Зиманд, Поля Келлога – 112 East 19 Street. Он приезжает в июне. Если у вас трудности с размещением «Струн Земли», он, вероятно, мог бы помочь. Вы писали об изготовителе рам Антовилле – я такого не знаю. Рамы мне делали многие люди, но такого имени я не припоминаю. Он не плут? Почему Голдинг молчит? Получил ли Чикагский Институт два рисунка от Lanxelotti? Не спросите ли вы Шолле? Он организовывает декоративное отделение Института. Удивительное письмо пришло от Тарухана. Он говорит о деловых соглашениях «Алатаса» таким же образом, как я говорил вам в последнем письме. Мы так ясно видим, как просто Тарухан и его жена станут полезными сотрудниками в общем движении. Вам понравится их жизнеспособная мощность в работе и находчивость. Посылаем вам снимок нашей квартиры. Пусть он хранится в вашем архиве.

^{Н. Рерих и С. Рерих. 1924 г., Дарджилинг}

Вы можете поместить его где-нибудь в журнале, как вид дома коллекционера. Даже лучше, если где-нибудь опубликовать, потому что квартира больше не существует, это только воспоминание – только в одном экземпляре. Даже после открытия Музея продолжайте улучшать развеску картин – потому что невозможно сразу расположить такое количество картин разных характеров и разных стилей. Как преуспеть в устройстве освещения и комбинировать дневной свет с вечерним светом. Это очень важно. На обратной стороне каждой картины есть указание, какой свет лучше. Хорошо, что вы написали Мукерджи. Но не ожидайте быстрых результатов. Стиль жизни здесь очень медленный. Абанидра Тагор ответил на письмо о получении «Адаманта» через месяц. Что ж, в любом случае не следует ожидать спешного развития дела с серебром. Кроме того, вероятно, это дело, как и все остальные указанные дела, примет совершенно новое развитие и новый подход. Вы даже не можете себе вообразить, насколько творение Учителя всегда неожиданно, потому что цели и масштаб полёта нам на земле практически невозможно представить.

Тарухан прочтёт вам два моих последних письма с благословением на его отъезд. Я так рад слышать его мысли об «Алатасе», мысли делового человека, который хочет строить прочно и доходно. Через два дня наш годовой праздник. Я хотел бы, чтобы этот праздник отмечали во всех наших кругах. Но только к первому мая мы получим новости – как прошёл этот день. По указу Учителя мы мощно посылаем вам синие стрелы. Очевидно, Он предвидит большую битву. И, если принять во внимание масштаб всех дел, битва должна быть великая. Иначе не будет соответствия. Здесь также проходит большое сражение. Как всё разрешится, никто не знает. Только не нужно поспешности. Монголия отдана Советами Китаю. Это хорошо для нас. Как сложно и уплотнено это время, и камни новых построений закладываются в новые основания. Сражайтесь против тьмы.

Духом с вами. Р.

23–24 марта 1924 г.

Письмо Е.И. Рерих к сотрудникам (Нью-Йорк)

23 марта. Родные и любимые. Я начинаю это письмо накануне открытия Музея. Мы осознаём все уколы, которые вонзятся в вас. Но примем их спокойно, потому что мы живём в будущем, а они уже в прошлом. И мы любим битвы. Потому что они вызывают огонь духа, порождающий творчество и действие. Мы любим достижения и победы. И спокойно принимаем успех. Мы стоим у стены и не признаём врагов. Было сказано, что «Порума не должна быть оторвана от дома. Теперь ей надо думать лишь о доме, держать руки в круге, не допуская врага». Мы думаем, что кто-то пытается проникнуть в наши ряды. Мы приблизим их. И не будем бояться. Это письмо, возможно, придёт накануне приезда новых воинов. И вам нужно будет поделиться с ними полученными новостями. Я говорю о Тарухане и его жене, которые приедут, наполненные силой веры и в духе устремлённые к вам. Поддержите их на новом пути. Не скрывайте от них свою любовь и преданность Ему. Покажите им результаты приближения к источнику силы и света. И, возможно, несмотря на то что они сильные и опытные, некоторые препятствия, изначально неизбежные, смогут как-то ослабнуть в своём напряжении. Потом не забудьте удачным словом и примером поддержать их. Пламя воспринимаемой любви не должно сиять, как тихий свет лампы. Пусть оно горит так ярко, как только возможно. И эта яркость может быть огромной у Тарухана. С Завадским будьте мягче; он чувствительный и нервный, чистый ребёнок. Вы должны проявить определенную осторожность с его женой. Она ещё очень многого не понимает и идёт, ведомая обстоятельствами.

Иногда мне странно, что я так много пишу о них, зная вашу интуицию и преданность делу. Но я так сильно хочу, чтобы вы стали к ним ближе. Мы послали вам продиктованную телеграмму. Вам придётся сделать некоторые исправления в развеске картин. Выбирая картины, вы создаёте одну большую новую картину, поэтому шкала цветов, структура линий в композиции, а также размер, освещение и другие условия должны быть приняты во внимание. Это очень трудно. Я знаю это по опыту. Много раз мы перевешивали нашу коллекцию до тех пор, пока всё определялось.

Теперь поподробнее о нас. Мы живём очень тихо. Мы видим только тех, кто находят нас сами. У нас есть много приглашений, но все они отложены до следующего года. Сейчас идёт очищение, в котором мы все очень нуждаемся, и особенно, по указу, – моя персона. Мы имеем чудесное письмо от Тагора, но визит в Шантиникитан – в будущем. Скоро он уезжает в Китай. По некоторым сведениям, не всё гладко в его организациях, и это не удивительно в такое трудное для Индии время.

Профессор Рерих много пишет. И будущим летом вы уже будете восхищаться видами Канченджанги, за пиками которой священный Ашрам. Кто изумляет меня, так это Святослав – он растёт во всём. Сила и смелость замечательны. Его первые картины и те, что он пишет сейчас, как небо и земля. Можно видеть его изобретательность в технике и в способах её применения. Он работает с девяти утра до позднего вечера, почти без отдыха. Он горит жаждой совершенства в работе. Написал уже двадцать пять вещей. Местные типажи в здешнем окружении. Неровность характера всё ещё видна, но нельзя и сравнить это с тем, что было. И когда вы видите мощь и различные качества этого духа, становится ясно, что не скоро он сможет утвердить себя и найти наиболее глубокое самовыражение. Юрий изучает тибетский язык, переводит книгу сказок и легенд, думает опубликовать её. Оба прекратили курить. Это великая радость. О себе могу сказать, что я беспокоюсь, что не смогу закончить и подготовиться. И поэтому нервничаю. И это отражается на моём здоровье. Но есть и другая причина для моего недомогания. Сейчас происходит изменение в ауре, которая подготавливается для приёма знаний духа, и потому предписано больше всего отдыхать. И даже нельзя ко мне прикасаться. Я придерживаюсь овощной диеты, почти не гуляю, но сижу у открытого окна. Я много читаю и пишу. Я веду дневник видений, который перед уходом, по указу, я пошлю в Америку. Всё время около себя я вижу белые, фиолетовые и голубые цветы. Было сказано: «Хорошо иметь такие в Моём Доме в Америке». Поэтому постарайтесь иметь больше фризий в горшках, а также голубые, сиреневые и фиолетовые цветы. Я видела Сад и много предметов, которые принадлежат лаборатории и рабочей комнате М. Вчера мне был показан ковчег, покрытый удивительной тканью, куда кладут начатые манускрипты. Вокруг ковчега – радужное сияние на серебряном фоне. Было объяснено, что покрывало ковчега было пропитано аурой, чтобы сохранить течение мыслей.

24 марта. Вчера, в канун великого дня, была замечательная беседа, и камень начал светиться огненными лучами. Позднее я передам содержание всей беседы, сейчас только часть: «Жучка пусть лает, когда великие дела совершаются. Иск[андер] Х[анум] может спокойно смотреть в прекрасное будущее. За год построены три дела, и в последний день оболочка прекрасная зажглась. Удачно дважды собрались двадцать четвёртого, являя щит одного дела и рождение оболочки другого». Последние слова относятся к моей мечте, сформированной в тишине. И вчера утром сначала чётко выражено словами: «Рост дел подобен лилиям». И удивительно, вчера ближе к вечеру, окутавшему наш сад, – зацвела первая белая лилия. Мои родные, имейте больше цветов, указанного цвета. Оккультное значение их велико. Рабочая комната М. заполнена цветами в горшках, много фризий в моей комнате, ими украшены окна. Святослав думает привезти для доктора Хилле образцы местных лечебных растений и корней. Ему было сказано привезти два местных лекарства в сыром виде. Оба поднимают жизнеспособность. «Хирам знал оба. Можно назвать их именем Хирама. Хилле найдёт решение. Если не удастся – Я помогу. Оно полезно Поруме».

 Я думаю, вы можете намекнуть м-м Хилле об этом в письме. Страна здесь, включая Тибет, богата целебными травами, всё ещё не исследованными нашей медициной. Через несколько дней я напишу вам беседу об аурах, о психомагните, а также об интересном чуде с сосудом духа, о котором рассказал нам лама. И объяснено М. Вы будете понимать, как я подсказываю вам ожидать наши письма. Всё это время мы посылаем вам стрелы мужества и радости. Ваши фотографии висят напротив моего стула, и я стараюсь наполнить атмосферу дома самыми лучшими посылками. Я бы хотела видеть вас в этом окружении. Шлём вам несколько фотографий. Лучшего качества у нас будут в Калькутте, и когда мы вернёмся туда, отправим их вам. Родные, родные, я обнимаю вас и чувствую вас всё ближе и ближе. Ваша Иск[андер] Х[анум].

25 марта 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

Родные и любимые.

Сегодня в два часа, в течение дня Иск[андер] Х[анум] имела видение, что круглая брошка с маленькими жемчужинами от Порумы светилась и сияла, как солнце. Как чудесно! Что-то светлое было сделано. А в четыре часа пришли ваши письма, такие же светлые, полные стремления и той любви, которая двигает горами. И я захотел сразу написать вам, хотя бы несколько слов, чтобы через все океаны провозгласить слово радости. Искренне радуясь друг другу, давая друг другу, мы [вырастим] чудесный сад. Вместе с вашими письмами пришло чудесное письмо от Тарухана, и он постиг всю сладость даяния доброжелательности. Поэтому он восходит твёрдо. В Париже он был старшим, так как Морей всё ещё очень молод и по-юношески упрям. Вы увидите сами.

Посылаю вам статью о лекциях Тарухана, и мы видим, как он и его жена обнимут вас с искреннею любовью. Иск[андер] Х[анум] также хотела написать вам сейчас, но она сидит и переписывает сказки Ремизова к моим картинам. Они должны войти в книги Звенигорода. А большую книгу нельзя нигде достать. Также Иск[андер] Х[анум] слышала сегодня Его Голос, сказавший: «Действовать». Так будет. Вчера мы сидели вчетвером и посылали Ему в день годового праздника наши лучшие мысли. Также мы посылали вам стрелы и духовное единение. Радуемся успеху концерта и лекций. Так и будет. И мы должны растить броню из друзей – этот земной щит. И враги умолкнут, только нам нужно ждать. Мы не ждём ничего хорошего от Юсупова; всё это старо. Шлём вам статью Бальмонта. Он пишет хорошо. Не надо ли нам её перевести?

Итак, в свете и радости, духом всегда с вами. О статье Бальмонта: она была написана после разговора с Таруханом; вы видите, как далеко излучаются искры из того же источника.

Иск[андер] Х[анум] напишет вам о «Сёстрах Алтая».

26 марта 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

Родные и любимые.

Скажите нам, как бы вы теперь предпочли открывать Музей: только для друзей и информируя музеи вне города, или пригласить многих, и критиков, и чистых, и нечистых? Что лучше? Конечно, сейчас это чисто теоретическое рассуждение. Сейчас полезно приглашать школы, клубы, организации, включая заводы. И каждая новая битва приносит новый опыт. Было сказано: «Желайте врагов, но не делайте их». Только что мы получили письмо для «Америкэн экспресс» о том, что книга Селивановой задерживается, как крамольная литература. Мы не удивились, потому что были заранее предупреждены Учителем. Но если книгу не разрешат пропустить, то К[орона] М[унди] может начать процесс против английского правительства на сотни тысяч долларов за клевету на компанию и инсинуацию. Значит, К[орона] М[унди] – крамольное и подстрекательское издательство. Вы можете даже дать в прессу, что биографию художника рассматривают как призыв к мятежу. Какая реклама для Селивановой, и это письмо приходит как раз на следующий день после открытия Музея. Так притягивается поток людей.

С обратной почтой, пожалуйста, пришлите нам статью Бальмонта, она будет нам нужна. Нам очень не нравится комбинация Юсупова и Яджинского. Серьёзно скажите Завадскому не приближаться к ним. Очевидно, Юсупов пришёл, чтобы начать процесс против Уайденера. Ваше последнее письмо с программой сольного концерта пришло просто открытым и вложенным в правительственный конверт. Истинно, мы впервые под подозрением. Таково невежество полиции. И в книге Селивановой упомянут лорд Гленконнер, родственник короля. Пишите нам обо всех ваших битвах. У нас было много указаний.

Духом с вами.

28 марта 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

Родные и любимые.

Это письмо уже и для новых прибывших. Как чудесно, что дерево в Америке разрастается. В письмах от 17 февраля вы написали, что некоторые картины делают людей лучше. Это правда, но это имеет отношение к тем, кто может возжечься от того же луча. Всё противоположное становится ещё яростнее. Потому мы говорим: действуйте через друзей, которые уже проявили себя. Потому что трое друзей не улучшат то ошибочное, что сделано через одного допущенного врага. Надеемся, что наши письма о самом скромном открытии Музея пришли вовремя, и враги не найдут врата открытыми. Это уже отжившая форма – открывать что-нибудь с приглашением местных чиновников. Гораздо современнее просто открыть двери, дать жизни наполнить новый сосуд. Это не от страха, это просто осознание истинной необходимости дел. Это только замена старой рутинной формы на новую; созидайте, только принимая свет и затворяя врата перед тьмой. Ничего обычного. Всё новое в утверждении сознания бытия. Всё новое более практично, потому что нет необходимости с муками расчищать пыль, принесённую ногами врага. Иногда он на долгое время заносит в щели затхлость и омрачение атмосферы. Когда вы говорите о людях, принимайте их не только такими, какие они есть, но учитывая тех, кто их окружает. Говоря о Бальмонте, вспомните его друга Прокофьева. Если вы говорите о Юсупове, не забудьте, что вокруг него все виды Мажировых и прочие ползающие существа. Поэтому всегда лучше с новыми. На этом пути меньше пыли.

В прошлый раз мы послали вам документ о мятежности моей биографии; теперь новый курьёзный случай. Главный лама Дарджилинга получил письмо на тибетском из Калькутты о том, что на вилле Хиллсайд живёт французский король. Мы живём так тихо, и всё же некоторые слухи разносятся. Мы не были удивлены, потому что две недели назад были предупреждены (указом М.), что такая легенда существует.

Ждём с большим нетерпением, как будет продвигаться «Алатас». И какие экскурсии были в Музее. Где адрес русской школы для рабочих, в которой преподаёт Муромцев. От Яруи не получали ещё никаких писем и беспокоимся, не задержаны ли они. Со всеми этими «Легендами» все можно ожидать. Нет ли каких новостей из Чикаго. Вы спрашиваете, какой стих на дереве [Америки] лучший – пусть решит Учитель. Всё время приходят замечательные Послания. Как дошла фотография Иск[андер] Х[анум] с аурой? Недавно был дан целый трактат о формировании и взаимообмене в аурах. (Какие нервные центры затрагиваются при этом. Так важно получить от вас информацию о том, что произошло 4 и 5 февраля. Оба кольца стали полностью чёрными на два дня, а все остальные серебряные вещи остались сияющими. Была ли явлена какая-нибудь атака или клевета, или случилось что-нибудь, что даст плоды в будущем? Вспомните все обстоятельства этих дней, мысли, планы, решения, потому что кольца никогда так сильно не чернели – тёмно-красные с каким-то очень тёмным стальным отблеском.

Вчера Иск[андер] Х[анум] видела Буддиста в белых одеждах. Он прошёл и сказал: «Трипитака» (название священной книги). И сегодня эту книгу нам принесли. В ней молитвы о Майтрейе и молитва к созвездию Большой Медведицы, переведённая с уйгурского правителем Тимуром. Каждый день новые явления. Кстати, записано ли вами о явлении в Метрополитен-музее человека, который рассказал мне о будущих событиях. Так много явлений стёрлось из нашей памяти. И как записать всё, как все вместить. Теперь у вас есть историк Тарухан. Постепенно знакомьте его с явлениями. Он должен знать их. Видения, и что было сказано голосом. Для «Алатаса» и для других дел не привлекайте сразу ненужных людей. Вы должны сами укрепить ваши имена, потому что укреплением деятельности Круга не должен быть эгоизм, но практическое созидание будущей деятельности. Целуем вас крепко. Духом с вами.

Пожалуйста, понаблюдайте, не будет ли каких-то плохих извещений 29 или 30, потому что сегодня было сказано: «Завтра будут представлены неподобающие высказывания. Очень прошу мужественно принять нападения. Первое условие нашего Братства – не сожалеть о прошлом, но овладевать будущим».

Не беспокойтесь о картинах на дереве. От каждой перемены климата они будут трескаться, а в течение года они снова деформируются. Метрополитен, Чикаго, Эрих Дювен имеют много картин на дереве. Их только нельзя вешать и хранить рядом с калориферами. Лучше там повесить холсты. Сколько их всего у вас? Сколько денег пришло от учеников.

31 марта 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к А. Безант

Дарджилинг

Вилла Хиллсайд

Дорогая д-р Безант

Великая основательница Теософского Общества Е.П. Блаватская в своей последней статье отмечала важность Искусства. Она предвидела будущее значение этой великой созидательной силы, которая поможет построить Грядущий Мир, так как Искусство есть кратчайший мост между различными нациями. Мы должны всегда помнить эту последнюю мысль великой личности, и самым простым способом сохранения её в умах навсегда было бы основание в Адьяре Музея Искусства, посвящённого имени Е.П. Блаватской. Такое Учреждение привлечёт сердца представителей каждой ветви Искусства и соберёт новых людей вокруг места, где возникло так много высоких идей. Если Общество желает рассмотреть моё предложение, я готов предложить в дар Музею Блаватской мою картину «Вестник», которая была написана здесь и посвящена памяти этой великой женщины. Эскиз картины можно увидеть в Музее, посвящённом моей деятельности, недавно открытом в Нью-Йорке. Кроме того, я могу проинформировать вас, что американский Издательский дом «Алатас» готов опубликовать небольшую и недорогую книгу с репродукцией упомянутой картины и несколькими статьями, выражающими ведущие идеи моей деятельности. Все эти статьи издавались в журналах в Америке, Англии и Индии. Чистый доход от этой книги может быть добавлен в фонды Музея. Если это предложение соответствует намерениям Общества, я буду рад узнать ваше решение по этому предмету по адресу, указанному выше.

Искренне ваш Николай Рерих.

(Продолжение следует)