Дельфис

...Огромное спасибо всей редакции за ваш замечательный журнал. Для нас с мужем с первого номера он был долгожданным научным журналом...

Мы в Усть-Коксе живём давно, я работала главным архитектором, а пять лет назад открыла камнерезно-ювелирную мастерскую. Хочу описать интересные вещи, происходящие в нашей лаборатории-мастерской. Дело в том, что я давно и серьёзно занимаюсь теорией гармонии, в общем, с детства... Разрабатывать такую тему в аспирантуре по тем временам было невозможно, поэтому всю жизнь это было как бы любимым домашним заданием. Поэтому публикации в вашем журнале по теории гармонии для меня большая радость.

Это — небольшое отступление, чтобы было понятно, с чем я пришла в камнерезную мастерскую. Минералы — моя давняя любовь, но не думала, что придётся столкнуться с ними так тесно. Под мастерскую нам досталось старое полуразрушенное помещение, где мы произвели ремонт и я сделала проект гармоничного интерьера.

У многих, занимающихся теорией гармонии, наверняка есть вывод об «оживлении» гармоничного пространства, поскольку система эта — резонансная. Но, конечно, очень большую роль играет моральная чистота людей, участвующих в эксперименте. Итак, спустя какое-то время наши минералы «ожили». Сначала они полыхали разными цветами, каждый день было что-то новое. Потом начался процесс цветового разделения: розовый камень делился на белое и красное, между ними даже могла возникнуть трещина, и уже никаких полутонов не было.

Далее пошло уже разделение на качественное и некачественное: в одну сторону каким-то образом перемещалось всё качественное, в другую — некачественное, т.е. — включения породы, мутные образования и даже трещины. В некоторых минералах (например, чароите) качественное откалывалось от некачественного, а уж потом у этого «несчастного» оставался выбор: или «бороться за себя» — и тогда заживали трещинки, появлялся ещё один качественный кусок, а муть выдавливалась наружу. Если «бороться за себя» ему не хотелось, то через какое-то время он мог рассыпаться. Скорее всего, эти процессы происходили в то же время и с людьми, просто на минералах было виднее. Конечно, всё это говорит о приближении энергий, которых ждали к концу тысячелетия. Наши «камешки» мы очень любили и относились к ним, как к живым, а без этого, наверное, ничего бы не получилось!

Я свозила их в Бийск на исследование, там есть отличные лаборатории. Результаты проверки на приборах показали, что от наших камней шло излучение, как от проросшего зерна.

После этого всего мы сильно переболели «каменкой» , как мы эту болезнь назвали. У меня была «запредельная» температура тела. Зато потом мы почувствовали наши камни абсолютно живыми и готовыми к контакту с нами... Я стала из этих камней делать картины; сначала вижу образ камня и потом очень деликатно оформляю его под этот образ. Дальше «картина» рисовалась сама, и было всё равно, лежит она на столе или в закрытом ящике под столом...

Создала свою теорию огранки; кристаллы, огранённые в соответствии с ней, совершенно другие; у синтетического изумруда, например, исчезают «спайки роста», цветом он становится как натуральный, а энергетически — сильнее.

Много ещё интересного происходит, например, к нам приносят старые потемневшие иконы, и они «сами» реставрируются.

Конечно, здесь удивительное место и, вероятно, именно в этой долине и должно было всё это впервые начаться¹.

Л.П.Никулина, Горный Алтай. г.Усть-Кокса