Дельфис

Устремление к совершенству

У каждого из нас много дел и обязанностей, и их нужно выполнять. Но среди многочисленных забот повседневной жизни почти все мы забываем, что есть у нас первейшая обязанность — быть счастливыми. А выполнимо ли это? Кажется, что это не в наших силах. Однако это не так. Путь к счастью открыт для каждого. Один из персонажей А.П.Чехова говорит так: «Ученым верить нельзя. Они говорят, что человек без кислорода не может жить. Какая ерунда! Вот без денег действительно не проживешь». Современный обыватель скажет почти также: «Без счастья вполне можно жить». И он живет, но живет скверно: раздражается, завидует, скучает, бывает охвачен страхами, пьет, подвергает себя опасностям, болезням и т.д.

Для того, чтобы быть счастливым, человек должен работать над своей психикой. Подъемная сила крыльев поддерживает самолет на должной высоте при условии, что самолет движется вперед. Подобно этому счастливой жизнь человека бывает только при устремлении к совершенству.

^{С.И.Стриженов}

В наше время стремление к совершенству не обязательно должно носить клерикальный оттенок. Речь идет о совершенствовании в обыденной жизни. Достигать его люди должны не только путем уединения, молитвы, не только повторением формул медитации. Устремление к совершенству может проявляться в процессе труда, в общении с людьми, что, конечно, не исключает глубоких размышлений наедине.

Счастье не является некой благодатью, которая нисходит к человеку свыше. Счастье — результат гармоничного состояния организма и сознания как истинного отражения его бытия в природе и обществе. Даже если говорить только о физическом организме, то ведь мы испытываем некоторое удовольствие от правильно функционирующего тела. Если же в гармонию приведена и психика, что позволяет свободно развиваться способностям и склонностям, то это приводит к значительно более радостному состоянию (хотя оно все-таки подчиняется неким законам ритма). Вот эта радость жизни, любовь к жизни и людям, которая, если можно так выразиться, «гудит» внутри человека, как гудят провода, несущие энергию, и помогает преодолевать все жизненные затруднения и неизбежные страдания.

Когда у нас болит зуб или случается приступ стенокардии, мы обращаемся к врачу. А если у нас случится приступ жадности, раздражения, апатии, страха или зависти, то мы ни к кому не обращаемся. Мы думаем, что это естественная реакция на внешние воздействия, и нам, якобы, остается либо подавить эти чувства, либо им подчиниться, то есть проявить их в словах или действиях. Причина власти таких отрицательных переживаний над человеком заключается в отсутствии интереса к проявлениям нашей психики. Мы поглощены другим, а психика остается запущенной. Мы не замечаем в себе силу творческого или разрушающего действия наших чувств и переживаний.

Попытаюсь кратко изложить здесь основные моменты учения о счастье и показать, прежде всего, что оно содержит новые идеи и радикально отличается от других известных педагогических, философских и религиозных учений.

Учение о счастье не предлагает нам стимулы для работы над собой в форме надежды на будущее. Счастливыми мы должны быть теперь. Именно устремление к совершенству, а не усилия воли помогают нам увидеть в себе, осознать наши предрассудки, дурные привычки, пороки, чуждые влияния и т.п. Осознание — начало и источник энергии для преодоления. Обычно самомнение мешает нам осознать все злое и дурное, что укоренилось в нас.

Путь к счастью, преображению нашей обывательской личности не лежит через следование указаниям каких-либо авторитетов. Их надо отбросить, в том числе авторитет собственной памяти и знаний, основанный на опытах прошлого. Итак, счастливым человек становится, когда он начинает работать над своей психикой радостно и с интересом. Главным объектом этой работы являются чувства и эмоции, которые не подчиняются приказу воли.

Публичное одиночество на сцене и в жизни

А теперь, несколько неожиданно для вас, поговорим о том, о чем все слышали — о системе работы актера над ролью, известной как система Станиславского. О ней говорят много, она официально признана, изучается в театральных вузах. Однако открытия, сделанные великим реформатором театра в области человеческой психики, могут быть использованы не только актерами, но и в работе над собой любого человека. Открытые им законы психологии творчества оказываются гораздо шире, чем, по-видимому, предполагал автор.

Известно, что сила воздействия истинного искусства очень велика. Во время вдохновенной игры талантливых актеров сознание зрителей поднимается до героического напряжения всех духовных сил. Бывают минуты, когда огромный зрительный зал замирает в такой глубокой тишине, в которой родится новое понимание красоты и жизненной правды человеческих страстей, изображаемых на сцене. Это бывает, когда актер находит наиболее верные способы выражения внутренних переживаний, когда он не изображает чувства героя, а переживает их.

Но такие мгновения «нарочно не придумаешь», их можно найти только в минуты вдохновенного творчества. Они неповторимы, они составляют для актеров смысл и радость их труда. Но если актер старается подражать игре других талантливых актеров, или даже подражать самому себе после того, как он удачно сыграл какую-то роль, то получаются так называемые «штампы» в игре, которые не могут в должной мере увлечь зрителя. Не помогает актеру и так называемый «наигрыш», то есть намеренное возбуждение своего организма и чувств с целью придать страстность исполнению своей роли.

Ни штампы, ни наигрыш, ни какие-то другие приемы и способы не могут вызвать вдохновения, в котором артист действует гармонично всем своим существом. У гения (Шаляпин) вдохновение приходит почти безотказно, у актера, который любит свое искусство и имеет талант, вдохновенное творчество проявляется иногда.

Метод физических действий, предложенный Станиславским, открывает для актера возможность непроизвольного подсознательного творчества и вдохновения — через сознательное устремление внимания к внешним проявлениям, то есть к физическим действиям. Такое состояние автор системы называл «публичным одиночеством». Его можно вызвать сознательно и непосредственно, без каких-либо усилий, лишь направляя свой интерес и внимание соответствующим образом.

Для публичного одиночества характерны два правила: 1) строгое выполнение всех движений и слов, т.е. внешних проявлений, в соответствии с требованиями роли и пьесы. При этом актер может вести себя так, как он сам вел бы себя в подобных обстоятельствах, не заботясь об изображении типичных особенностей героя; 2) непосредственное восприятие или осознание своих переживаний, т.е. актер может сознавать свои переживания, не пытаясь их анализировать или определять при помощи слов, не пытаясь их подавить или усилить, осудить или оправдать.

В этом двуедином внимании и заключается «секрет» гармоничного состояния актера, в котором может скорее всего проявиться вдохновенное и самопроизвольное творчество. Оно и понятно: творчество не терпит давления, нажима, напряжения, беспокойства и внутреннего конфликта.

Может возникнуть вопрос: возможно ли это? Ведь все-таки сознание раздваивается: оно должно продумывать и намечать линию поведения и в то же время бдительно следить за своими переживаниями. Чтобы понятнее был ответ, приведем пример. Когда водитель управляет автомашиной, его сознание в первую очередь воспринимает те объекты, которые нужно учесть, чтобы двигаться намеченным путем, избегая нарушений и столкновений. Однако, почти все время (за исключением острых и трудных моментов управления) водитель вольно или невольно замечает и другие объекты, которые не влияют на ход машины: здания, магазины, пешеходов на тротуарах, погоду и т.п. В этом нет раздвоения, и такая двойственность не требует усилия.

Подобно этому, сосредоточив главное внимание на поведении, актер имеет возможность наблюдать и другие объекты, которые не требуют его оценки, его выбора, его быстрого решения по тому или иному вопросу. К таким объектам и следует отнести переживания. Подобная трактовка переживаний является несколько непривычной, потому что мы всегда пытаемся управлять своими переживаниями, эмоциями, воображением и теми мыслями, которые не имеют непосредственного отношения к поведению в данный момент. Внутренний конфликт и есть главное препятствие для творческого гармонического состояния. Совершенно иное отношение к своим переживаниям — то есть отказ от давления, внутреннего усилия и составляют новизну системы Станиславского. Термин «публичное одиночество» может показаться внешне противоречивым, но это не так. Физические действия совершаются при публике и для публики, их нужно выполнять в соответствии с намеченной целью; однако при этом следует быть бдительным, чтобы не допустить автоматических внешних или внутренних импульсов. Эта изоляция действий от посторонних влияний и есть одиночество.

Постороннее влияние может воздействовать изнутри: например, может возникнуть воспоминание о том, как играл ту же роль другой актер, при этом может появиться автоматическая реакция подражания. Переживания — это внутренняя жизнь актера, он может дать волю переживаниям, осознавать их; однако, он должен следить за внешними действиями и выполнять их целесообразно.

Когда наступает момент выхода на сцену, а актер не чувствует вдохновения, он не должен давить на свою психику, наигрывать подъем, стараться вызвать эмоции. Пусть он чувствует себя свободно в «публичном одиночестве» и ведет себя так, как он, актер, вел бы себя, если бы ему нужно было в жизни выполнить условия роли. Он должен отдать внимание правильному поведению. При этих условиях скорее всего приходит вдохновение. Но его не следует ждать, на него нельзя рассчитывать, так как оно может не прийти вовсе. Тогда роль будет выполнена просто и грамотно, без вдохновения, но и без фальши, без искусственных приемов, далеких от жизненной правды. Однако в этих условиях часто самопроизвольно возникают переживания в духе исполняемой роли и актер испытывает творческий подъем. После этого уже никакие указания не нужны, переживания будут направлять в действия. Актерское искусство — это переживания, но чтобы приманить переживания, нужны сначала верные действия.

Таков в своей основе метод физических действий, который, конечно, должен быть дополнен многими психофизическими упражнениями, развитием воображения, изучением истории и обстановки, в которой действует герой, и т.д. Все это относится к системе Станиславского, которая дала такие блестящие результаты у нас и во многих странах.

Творческое гармоничное состояние человека, выполняющего свою индивидуальную роль в обществе, и является целью воспитания. Все мы знаем, что человек должен трудиться, и быть счастливым, жить полной, вдохновенной, творческой жизнью, а не быть автоматическим исполнителем. В области внешней жизни человек может выполнять довольно-таки механическую работу, но в области переживаний он может сохранять свою неповторимую индивидуальность. Тогда его повседневная, будничная работа будет окрашена индивидуально.

Актер ищет способов хорошо сыграть свою роль, а человек в более широком смысле ищет «себя», ищет счастья в жизни. А когда эти попытки не удаются, он пытается прибегнуть к «штампам» или к «наигрышу», то есть к подражанию другим или к искусственному возбуждению своих чувств при помощи всяческих излишеств.

Счастье в жизни (как и вдохновение актера на сцене) не следует искать и ловить; оно приходит само, оно продукт гармоничного состояния. В этих простых, но глубоких открытиях в области психологии — секрет управления чувствами и эмоциями. Надо попробовать вступить на этот путь в жизни, на практике. Как можно чаще играйте роль счастливого человека. Это не будет притворством, ибо счастливо и полно живущий человек и есть ваша суть, ваша судьба. То, что представляет собой ваша личность теперь, это не есть вы, но есть результат плохого воспитания, наносных влияний, чуждых вам предрассудков, верований, привычек.

Ясно видя и осознавая все проявления вашей личности, ее вопли и требования, вы можете с увлечением проводить в жизнь вашу счастливую линию поведения. Опорой вам будет устремление к совершенству. Счастливая линия поведения, по терминологии К.С.Станиславского, есть «сквозное действие», всегда усердное, всегда самоотверженное и целостное, доступное силам человека. При этом может оказаться, что у вас неинтересная работа, недоброжелательные сослуживцы или соседи, а в семье могут быть больные и т.д. Каждое дело надо делать со всей полнотой усердия и внимания, по возможности внося простоту. Встречному надо подарить улыбку и отдать великодушие и неосуждение. Это не значит потакать дурным людям и бездельникам. Это значит не верить никаким зарождающимся в сердце отрицательным чувствам — раздражению, страху, тоске, зависти, ужасу и т.д. Не надо подавлять эти чувства, но не надо верить им. Они отмирают сами.

В свободе от таких ненужных и вредных чувств сердце находит радость в труде, в общении и в созерцании красоты.

Итак, счастье и полнота жизни есть ясное сознание и сквозное действие. Еще раз напомним: верить этому не нужно, можно проверить. Проверяя, не надо ожидать, что счастье вам преподнесут на блюдечке. Как было сказано в начале, только устремление вашего духа, ваше усердие откроет дверь в Царство Счастья.

Наблюдать, а не разбирать

Отсутствие разлада и напряжения, отказ от всяких попыток оказывать давление на психику являются необходимыми условиями как для творчества, так и для полноты восприятия и переживаний в любой обстановке. Именно при этих условиях человек наиболее полно выражает свою индивидуальность.

Довольно часто этому состоянию препятствует привычка оформлять свои впечатления при помощи слов; слова мешают видеть вещи прямо и непосредственно. Это отмечают многие современные психологи. Бернард Гунтер и психиатр Фредерик Перле, которого считают «одной из самых ярких и наиболее спорных фигур», говорят следующее: «Американцы поддаются гипнозу слов. Для них слова становятся важнее происходящего. Откажитесь выражать переживаемое словами — и вы начнете непосредственно вникать в происходящее. Вы увидите вещи в их настоящем свете, а не такими, какими они вам представлялись...» «Наш мозг — это вычислительное устройство, отделяющее нас от наших чувств и интуиции. Мы не думаем, мы вычисляем. Мы не говорим, а занимаемся словоизвержением. И мы не умеем слушать». На практических занятиях д-р Перле учит людей сознавать свои внутренние переживания.

Многие современные американские психологи указывают, что чрезмерное увлечение анализом неврозов (по Фрейду) привело к тому, что мы мало знаем о естественном процессе здорового духовного развития человека. При внимательном рассмотрении оказывается, что существуют два типа мышления. Одно — активное, которым мы пользуемся в нашей бытовой, общественной, трудовой и научной деятельности, когда мы рассуждаем, классифицируем, судим, выбираем, пользуемся терминами, в результате чего принимаем решения и совершаем поступки. Другое возникает, когда человек спокойно созерцает, то есть непосредственно воспринимает окружающее, что не является восприятием при помощи слов. Практически такое восприятие человек использует редко, хотя подсознательно оно существует. Даже когда его сознание не занято никакой работой, например, во время отдыха или прогулки, он по привычке судит все видимое и слышимое. Его мысль работает автоматически без остановки. Проходя мимо дерева или цветка, он не вглядываемся в него с полным и бессловесным вниманием, а называет его, связывает с какими-то ассоциациями из прошлого, а затем проходит мимо. Человек таким образом очень много теряет и обедняет свои впечатления. По существу он не умеет видеть.

Точно также мы не умеем слышать звуки природы и музыку. Мы ищем значение, смысл созвучий и часто говорим: «Я не понимаю этой музыки». Мы забываем, что музыку нужно впитывать в себя внимательно и пассивно, не выставляя вперед авангарды привычных мыслей и оценок. Мысли мешают нам слушать звуки. Старые опыты довлеют над сознанием и препятствуют новым переживаниям.

Конечно, произведения искусства — живопись, поэзию, литературу, кино мы воспринимаем и при помощи слов, однако главный результат восприятия — переживания. И слова не должны их перекрывать. Непосредственное восприятие без слов или при ослабленном влиянии слов способствует пробуждению интуиции и стимулирует творческий процесс. У человека всегда могут быть непосредственные восприятия. Даже во время работы и в других случаях активного поведения человек способен осознавать свои переживания, с интересом наблюдать их внутренним взором без анализа, без осуждения или оправдания, без классификации, без словесного определения. Следует особо подчеркнуть слова «без осуждения или оправдания», так как обычным и общепринятым бывает подход к своим переживаниям с точки зрения судьи. Такой подход, очевидно, содержит в себе попытки подавления или, наоборот, подхлестывания эмоций. Эти попытки исходят от безостановочно действующего ума на основании предрассудочных представлений о том, что следует чувствовать, а чего не следует. И сами эти попытки управлять своими эмоциями также подлежат осознанию.

Из описанного выше отношения к своим переживаниям не следует, что предлагается поддерживать в себе грубые чувства и желания, отрицательные эмоции и переживания. Работа над своей психикой, конечно, предусматривает очищение эмоций и делает переживания более возвышенными. Но это происходит не насильственно, не от того, что мы осудили себя за подобные мысли. Дело заключается в том, что они уходят сами, когда мы осознаем их до конца, когда мы видим — без осуждения — сколь они обманчивы и вредны, какой помехой они являются для соприкосновения с реальностью, с ее полнотой.

Осознание переживаний требует большого внимания к внутреннему миру человека. Но осознание бессловесно и непосредственно, это не разбор по деталям и не классификация. Осознание не имеет ничего общего с самоанализом. По Фрейду в процессе анализа своих переживаний, их оценки, выяснения их происхождения внимание неизбежно раздваивается. Жизнь идет вперед, переживания следуют друг за другом, а человек должен сосредотачивать внимание на только что прошедших переживаниях и анализировать их. Или приходится «накапливать» переживания и разбираться в них потом. Разумеется, нельзя отрицать полезность анализа и самоанализа в особых случаях, относящихся скорее к медицине, чем к педагогике.

Непосредственное осознание своих переживаний в то время как мы спокойно и уверенно делаем свое дело, оживляет эмоции, сердце загорается увлечением и любовью.

Из литературы известны многочисленные свидетельства об открытиях, сделанных учеными внезапно, как бы под воздействием озарения. Приведем высказывание академика В.Энгельгарта: «Это был момент озарения, когда мысль приходит внезапно. И другие ученые говорят о том, что мысли, являющиеся этапами в их работе, тоже приходили или в полусне, или когда они отдыхали — на рыбалке, на прогулке в горах, то есть когда умственная деятельность ослаблена... Деятельность ученого тоже часто заключается в том, чтобы какие-то факты, привычные и кажущиеся банальными, увидеть под новым углом зрения и в результате этого заметить то, что от других оставалось скрытым... В такой способности видеть нечто новое, скрытое в явлениях, казалось бы маловажных и привычных, имеется некоторый элемент того самого озарения или прозрения, о котором только что говорилось. Как уже указывалось, этому часто способствует состояние известной расслабленности, отсутствие скованности мышления. Оно дает выход наружу подсознательным мыслям, так сказать дословесного уровня, когда мы еще не можем их сформулировать словами, но они уже где-то у нас имеются. Вот это мысли дословесного уровня могут являться элементами дальнейшего творческого прозрения, и подсознательная фантазия становится источником творческого процесса».

Давайте же себе почаще отдых от бесконечной работы нашего мыслительного аппарата.

Горе горюй, а дело делай

Итак, наша психика как бы делится на две части: психика труда и поведения, а кроме того психика переживания. Конечно, сознание по существу едино, и границу между этими двумя частями не всегда легко провести. Но все же можно утверждать, что во власти психически здорового (вменяемого) человека полностью находится возможность управлять первой частью, то есть своими действиями, словами и той частью мышления, которая ведает поведением и поступками.

Называя волей намерение и решимость осуществить то или иное внешнее действие или высказывание, мы можем утверждать, что первая часть психики связана с волей и с физическим действием. Однако на поведение влияют переживания. Они могут сбить человека с линии правильного поведения, если естественная жизнеутверждающая сила оказывается недостаточно устойчивой.

Нетрудно представить себе разнообразные переживания, которые воздействуют на человека. Может сложиться тяжелая обстановка в семье, на работе, всегда возможна потеря любимого человека. Это как бы внешние условия. Могут существовать психологические страдания от сознания отсутствия таланта, от зависти, внутреннего разлада, нездоровых влечений и т.д. Во всех этих случаях может быть нарушена устойчивость поведения, частично или полностью потеряна трудоспособность или желание учиться.

Начнем с примеров таких проблем человеческой жизни, для разрешения которых метод физических действий системы Станиславского применяется непосредственно, почти без изменений. В жизни это бывает тогда, когда линия поведения не вызывает сомнений, опыт предыдущей жизни, обстоятельства складываются таким образом, что человеку ясно, что ему следует делать. Это аналогично роли, которая известна актеру и выучена им. Разумеется, могут существовать варианты, отклонения, оттенки, но основа ясна.

Примеры таких проблем: юноше или девушке предстоит неизбежная разлука с семьей, возникло опасное заболевание и надо ложиться на операцию, предстоит трудная командировка, надо выступать в суде в качестве свидетеля или даже обвиняемого. Во всех этих случаях имеются обстоятельства, от которых «никуда не денешься». Но человека может охватить страх, горе, отчаяние.

Рассмотрим чувство страха. Существует много его видов: страх неудачи, страх смерти, страх перед мнением окружающих, страх болезни и т.д. Человек не замечает, как он сам своими мыслями порождает и поддерживает его в себе. В то же время, испытывая страх, человек страдает, он пытается его подавить, отделаться от него. Даже естественный и здоровый страх, возникающий из инстинкта самосохранения (например, страх высоты, страх при встрече со змеей и т.п.) оказывается мучительным, и человек старается его подавить.

В этом заключается наша главная психологическая ошибка. Попытки подавить страх внутри себя, заставить себя не бояться, вредны и почти безнадежны. Они могут привести к обратному результату, то есть к панике и потере человеческого облика. Могут парализовать действия человека.

Правильная психологическая установка человека в опасных условиях состоит в том, чтобы сосредоточить свое внимание на необходимых действиях и внешних обстоятельствах, на правильной линии поведения.

Что касается чувства страха, то его нужно осознавать, нужно его видеть, остро наблюдать его попытки сбить человека с толку. Но не надо с ним вступать в борьбу, не надо пытаться отделаться от него. Пусть будет страх, пусть будут неприятные чувства, с ним связанные, пусть будут помехи, вызванные страхом (дрожание рук или голоса). Надо стараться провести намеченную линию поведения, не смущаясь навязчивым присутствием страха, не придавая значения его кажущейся силе.

Множество закаленных людей, участвовавших в войне, не рисуясь геройством, расскажут вам о своих переживаниях. Почти все они скажут, что страх, конечно, был. Но это не такая уж беда, если человек делает то, что необходимо. А в пылу сражения страх часто пропадает совсем (вдохновение!). Если же страх все-таки остается, то человек может проводить намеченную линию поведения при наличии страха. И скоро наступает такой момент, когда уже не страх преследует человека, но человек идет по пятам за страхом, внимательно отмечая его уловки и попытки внушить панические импульсы.

Когда человека охватывает отчаяние или у него тяжелое горе, можно сказать, что решение проблемы остается таким же: надо действовать.

В русском народе существует старая и мудрая пословица на случай тяжких и горестных событий: «Горе горюй, а дело делай». Эта пословица в краткой и сильной форме выражает ту психологическую установку, о которой говорилось выше. Там не говорится «перестань горевать, займись делом», ибо народная мудрость знает, что нельзя перестать горевать по приказу воли. Но действовать по приказу воли вполне можно.

(Окончание следует)