Дельфис

Туристы знают, что горный массив Ергаки в Западных Саянах — одно из красивейших мест Сибири. И всё же увиденное потрясло. Мы погрузились в таинственный мир с неведомой ранее гармонией пространства, особым настоем воздуха, многочисленными звонкоголосыми ручьями и упругими водопадами.

Маршрут оказался простым. Из Абакана автобусом по трассе на Кызыл мы доехали до ручья Тушканчик и заночевали. На следующий день по левому берегу направились к первой точке нашего маршрута — озеру Светлому. Восторг от созерцания необычайной красоты передавался всему телу, и казалось — оно звенит, как стрела в полёте. Мы делали съёмки, забыв обо всём. Хотелось собрать как можно больше материала для нового фильма. День пролетел как мгновение, но оно равнялось по впечатлениям сотням дней городской жизни. Ночевали на высоком берегу озера под могучим кедром, способным защитить от любой непогоды.

Ночное небо... Трудно сказать, почему его воздействие на душу столь сильно. Всматриваясь в жизнь Вселенского океана, невольно испытываешь внутренний трепет, даже на миг соприкоснувшись с беспредельностью мироздания. В эту пронзительно звёздную ночь мы словно побывали на другой планете и увидели другие звёзды — яркие, весёлые, решающие какие-то сложнейшие космические задачи. Радостью творчества был пронизан весь Млечный путь; вселенские облака и туманности неустанно трудились над будущим устройством галактик, проектируя неисчислимые варианты живых форм. Великая мудрость проливалась с небес, высекая в атмосфере мысли-озарения, которые волнами расходились вокруг. Казалось, Вселенная понимала, чувствовала наблюдателя и, проникая в его внутренний мир, высвечивала невидимый ранее путь, мерцающий радостью и надеждой.

Утро было холодным и чистым, как ледок в котелке — тонкий, узорчатый, светозарный. Мы освежились студёной водой и в ожидании восхода солнца подошли к озеру, размышляя, чем нас может порадовать богатая на фантазии Природа. Уметь ждать и надеяться — залог успеха, и поэтому мы внимательно наблюдали за всем, что происходило вокруг. Освещенное лишь на востоке, небо давало слабый рассеянный свет. В спящем озере отражались причудливые зубцы гор. Безмолвными исполинами чернели на берегу кедры. Ничто не нарушало тишины, которая, казалось, установилась навечно. Это состояние прошло, когда едва заметная светлая полоска оторвалась от берега озера и медленно заскользила к его середине. Что это? Может, показалось? Но вот лёгкий дымок окутал небольшой травянистый мыс и затем, слегка оттолкнувшись от него, вытянулся в полоску, которая стала догонять первую. Возле этого мыска и по-над берегом туман стал сгущаться, посылая всё новые и новые выдохи. Тоненьким слоем, не больше ширины ладони, колеблющиеся дымки струились над водой, создавая едва заметные течения. С уплотнением тумана течения стали проявляться всё более отчётливо.

Они вели себя как живые существа — плыли, не касаясь поверхности воды, закручивались и раскручивались, встречались с себе подобными, соединяясь и отталкиваясь. А затем произошло совершенно невероятное: словно диковинные лебеди, начали кружиться — скользить, создавая хоровод. Этот таинственный танец разрастался — от берега спешили в круг всё новые и новые облачка-танцоры. Туман всё более уплотнялся и вот он скрыл в себе это необычное зрелище. Розовый отсвет заиграл на вершине пика Звёздного. А это значило, что начался новый день. Загремели котелки, застучали топоры, дым костра весело заструился в небо. На душе было светло. Мы не только оказались посвященными в одну из тайн этого рассвета, но и собрали интереснейший материал для нового фильма.

После обеда, собрав рюкзаки, мы не спеша двинулись вверх по крутой тропе. У озера Золотарного нас порадовали поляны, усыпанные цветами водосбора, огоньков и золотого корня, а затем пришлось преодолевать россыпь каменных глыб. И вот первый перевал. Затаив дыхание, всматриваемся в скалистые хребты, снежники, сине-зелёные озёра. Необъятная ширь создаёт ощущение полёта. Наш проводник и руководитель экспедиции, имеющий большой опыт горных переходов, предупредил о соблюдении мер предосторожности. Видимо, он прочитал в глазах подопечных такой восторг и ликование, что посчитал необходимым немного их отрезвить. Сняв рюкзаки и захватив с собой лишь аппаратуру, мы поднялись на одну из вершин и огляделись. Всё вокруг казалось игрушечно малым: щетинки деревьев, блюдечки озёр, ниточки рек, а кругом до голубеющего горизонта — зелёные холмы и скалистые горы, похожие на спины гигантских рептилий. Вольные ветры приносили запах тайги и щемящее чувство несбывшегося, но предопределённого. Дуновения подхватывали под локти, мешая съёмкам, прижимались то к одной, то к другой щеке, играли крышкой от объектива видеокамеры. Ветер усиливался, на горизонте появились чёрные тучи, стремительно обволакивающие горные вершины. Лишь пик Звёздный, как нечто недостижимое, но суждённое, ещё возвышался над свинцовыми тучами, зловеще ползущими по его склонам.

Надо было срочно уходить, и руководитель экспедиции поторапливал всех. Оказаться в грозу на этой вершине было опасно, но работа не была закончена и хотелось сделать ещё несколько снимков, поработать видеокамерой. Грозовой фронт был почти рядом. Почерневшее небо гремело. Казалось, ещё немного — и горный массив расколется на части, как переспевший арбуз. Естественное укрытие — пятиметровая плоская плита, лежащая на глыбах, была далеко внизу. Желание выйти достойно из этой ситуации прибавляло сил и проворства. Неистовый ливень обрушился на нас, а затем, словно белой шрапнелью, выстрелила грохочущая туча. Но вот и укрытие. Стало прохладно. Градины барабанили по камням, отскакивая в разные стороны, катились и покрывали сверкающими россыпями зелёные склоны. Мы собирали этот урожай небес и с удовольствием утоляли жажду.

Дождь с градом прекратился так же внезапно, как и начался. Выглянуло солнце. Идти по мокрым камням оказалось делом не только непростым, но и небезопасным. Обувь скользила, и ноги проваливались между камней, бились об их острые грани. В некоторых местах можно было спускаться только по верёвке, соблюдая предельную осторожность. Для ночёвки нашлось прекрасное место под кедрами. Рядом шумел ручей, и бурундучки шныряли вокруг, не обращая на нас никакого внимания. Утром сбегали на озеро Безрыбное, сожалея, что оказалось так мало времени на знакомство с этим уютным уголком. Ещё завтракая, заметили, что появились первые признаки изменения погоды. Перистые облака сменились кучевыми, которые становились всё плотнее. Преодолевать под дождём каменистый и крутой перевал было перспективой мало привлекательной, и поэтому мы спешили.

Спуск прошёл без приключений. Перед нами лежало озеро Ледяное. Поднимающийся из долины реки Тайгиш туман окутывал всё вокруг. Начал накрапывать дождь, и пришлось без остановки на отдых спускаться по ручью Ледяному в кедрач, чтобы разбить лагерь. Ночью, то затихая, то снова усиливаясь, шёл дождь. Утром ничего не изменилось. Дождь шёл целый день, изредка давая короткие передышки. Несмотря на непогоду, удалось приготовить обед и попить чай с листьями сахандаля — мелкого кустарника, обладающего неповторимым и сильным запахом. Утренняя морокось и сумеречный свет неба следующего дня не вызывали оптимизма, но мы бодрились. Как только дождь стихал, либо туман начинал открывать склоны и вершины ближайших скал, все оживлялись и каждый старался отыскать хоть какие-то признаки улучшения погоды.

Третий день развеял все наши надежды, и было принято решение уходить вниз, к реке Тайгиш. И всё же, когда дождь немного стих, мы поспешили вверх по ручью к озеру Ледяному, надеясь хоть на миг увидеть его и сделать необходимые съёмки. Об этом районе доводилось слышать много такого, что возбуждало интерес исследователя. Люди знающие утверждали, что именно здесь рождается погода и именно здесь живут невидимые хранители саянских тайн, которые встречают путников уже на осыпях перевала. И когда по каким-либо причинам посещение озера нежелательно, появляются убедительные доводы, чтобы пройти мимо этой высокогорной обители духов. Вот почему мы были столь настойчивы — нас влекла тайна. Но будет ли она нам открыта, мы ещё не знали.

По пути с замиранием сердца оценивали, сколько чудесного материала можно было собрать, если бы не эта погода. Каждый шаг по мокрым плитам и валунам отдавался в душе сожалением о потерянных возможностях. Дождевая завеса закрывала другой берег озера, создавая иллюзию запредельности. Мы остановились, пытаясь почувствовать истинную суть этого места. Что-то менялось вокруг: стали другими ритм и тональность падающих капель; туман у воды становился реже, клубами поднимался вверх. Проявились яшмовые цвета круто уходящих ввысь склонов, а затем показались и веретенообразные вершины, зовущие к безоблачным просторам. Желанные синие оконца глянули среди расступившихся облаков. На какое-то мгновение луч солнца пронзил облака и осветил озеро, как дно глубокого колодца. Заискрилась вода, вспыхнув сочным хризопразом, но тут же погасла. Облака сомкнулись. Туман снова пополз вверх, закрывая склоны, а затем и всё вокруг. Заморосил дождь. Не оставалось иного выхода, как возвращаться в лагерь и осуществлять задуманное — уходить к реке Тайгиш. Спускаясь вниз, мы любовались ручьём Ледяным, прыгающим по каменистым ступенькам, шумящим по длинным плитам-желобам.

^{Изразцов В.Н.}

И вот — просвечивающий до дна, более степенный и полноводный Тайгиш. Дождь прекратился, а большое количество сушняка позволило развести костёр, приготовить праздничный ужин и просушиться. У костра говорили о детях. Как загораются их глаза, когда рассказываешь о путешествиях, опасных испытаниях и трудностях на пути! Убеждался, и не раз, в том, что большинство из них очень тонко чувствуют сокровенную жизнь природы и полны решимости её защищать. Конечно же, не всё здесь благополучно. Встречаются и равнодушно-холодные глаза, и глаза начинающего циника, и гаснущие глаза — умирающей души. В чём же причина? Кто идёт нам на смену? Страшная волна антикультуры захлестнула пространство России, вызывая у многих ощущение безысходности. Но, видимо, определённая часть детей имеет врождённый иммунитет духа и отторгает путь саморазрушения. И снова наши взоры благодарно обращены к Природе, которая щедро питает интуицию, творчество, кристаллизует нравственный стержень, делая человека способным противостоять любым жизненным трудностям.

Весело потрескивает костёр. Чай в котелке быстро убывает. В таких походах чаепитие — особый ритуал и незабываемое удовольствие. «Как прекрасна и удивительна жизнь!» — восторгается душа. Взгляд с наслаждением скользит вокруг: касается трепетно алых язычков пламени, голубоватых отсветов жарко мерцающих углей, погружается в прозрачные, быстрые струи Тайгиша, следуя за его течением, поднимается по скальным осыпям и карнизам, дающим приют деревцам, вверх, туда, где вершины ещё окутаны плотным туманом и лишь изредка намечаются какие-то фантастические контуры. Когда туман поднимается и рассеивается, возникает чувство сожаления — расставания со сказкой, но приходит и радость: небо опускается и нежно обнимает всё вокруг своей синей беспредельностью. Для съёмок взбираемся вверх по круче. Устремлённые ввысь вершины уходят за горизонт. Вековые скалы-стражи окружают долины рек и озёр. Это каменное царство живёт по своим законам, и путнику необходимо постичь их и не нарушать. Кажется, мир готов склониться к ногам постигающего в стремлении помочь, поддержать, укрепить, открыть свои тайны.

Пройдёт ещё несколько дней, путешествие закончится, и мы вернёмся, но куда? Как унижены сегодня высочайшие идеалы, к которым шли и вели других любящие сердца нашей планеты. Сегодня мы видим очередные варианты замены культуры, связывающей нас со Вселенской Эволюцией, на гедонистический суррогат, уводящий от истины, красоты и творчества. Виртуозность в тотальной подмене великой истины человеческого предназначения привела к искажениям в мире очевидном: политической бутафории, искусному подталкиванию общественного мнения к чуждым ценностным ориентирам. Мучит вопрос: где же спасение, неужели мы не способны объединиться вокруг общечеловеческой идеи и создать достойные условия для жизни народа, выполняющего в наши дни важную историческую миссию? Сегодня, как и прежде, велико затмение человеческого сознания, и лишь вера в мудрость Природы согревает сердце, радует его, а значит, рассвет близок.

^Ергаки

...Мы спускаемся вниз. Костёр почти прогорел, посуда вымыта, рюкзаки уложены. Заливаем угли и благодарим это место за приют, прекрасные впечатления и силы, которыми мы наполнились здесь. Тропа уходит вверх. Внизу шумит свободолюбивый Тайгиш, убегающий из теснин. Душа ловит неповторимые мелодии жизни. Проходим два небольших водопада и сворачиваем влево. Крутизна возрастает, а затем появляется неожиданное препятствие — крутая мокрая плита шириной около двадцати метров, обрывающаяся вниз. Наш руководитель снимает рюкзак, опоясывается для страховки верёвкой и осторожно, нащупывая руками еле заметные уступы, поднимается вверх. Затем по верёвке идём и все мы. Около озера Тёплого обнаруживаем медвежьи следы. Видимо, хозяин здешних мест не прочь полакомиться черникой, а затем отдохнуть и зарослях рододендрона. Озеро мелкое и действительно тёплое. По берегам разбросаны обломки скал, крупные и мелкие камни. Высокие задумчивые кедры отражаются в замершей водной глади. Облака, крупные и ослепительно белые на фоне синего неба, зовут к неведомым ещё просторам. Их причудливые тени стремительно скользят по склонам гор.

Видимо, скоро погода изменится, и мы торопимся зарядить от солнечной батареи подсевшие аккумуляторы. Сегодня у нас выход к озеру Горных духов. Название таинственное, завораживающее. Двигаемся вверх по траверсу. Не перестаём удивляться неповторимой красоте этих мест. Жаль только, что мы ограничены во времени.

Значительное количество фильмов о природе снято за рубежом, и может сложиться впечатление, что самые красивые места где-то там и ехать отдыхать нужно на экзотические острова Атлантики либо в Арабские Эмираты. Как мы преуспели в умалении всего своего — от истории народа до природы! Вот почему наш труд так нужен сегодня Родине, сзывающей верных сынов и дочерей на защиту святая святых — своей великой души, своих непреходящих духовных ценностей. А что это такое — может понять только тот, кто не утонул в богатстве, привилегиях, властолюбии и самомнении. Наверное, непростые думы приходят в эти дни и к Президенту, и к Митрополиту, и к министрам, и ко всем облечённым высочайшей ответственностью за судьбу России. Можно без труда оправдаться за все допущенные промахи и перед Думой, и перед разъединённым распрями обществом, но как оправдаться перед всевидящим Будущим? Воистину, как никогда, тяжела сегодня шапка Мономаха. Поэтому велико сочувствие ко всем, кто продолжает кривить душой ради личных выгод. За ошибки придётся расплачиваться не только их допустившим, но и их детям, и внукам независимо от состояния, капитала, места жительства. «Куда же вы идёте?! — хочется крикнуть в пространство — Ведь пропасть там!».

...Движение наше затруднено, так как приходится прыгать с одного камня-глыбы на другой. Попадаются «живые» камни, и необходимо удерживать равновесие. Как всегда, усилия наши вознаграждены. Впереди гигантский скальный профиль лежащего человека. Это «Спящий Саян». Руки сложены на груди. Отчётливо видны губы, нос, морщинки у глаз. Замираем от удивления — нет ничего невозможного для Природы. Поворот влево, ещё 150 метров движения по камням — и неожиданно оказываемся на берегу изумрудного озера, окружённого неприступными склонами и венчающими их узорчатыми скалами. Любое открытие оказывает эмоциональное воздействие на человека. Открытие красоты приводит в состояние благоговейного восторга. Замирает и трепещет душа. На какой-то миг забываю, зачем я здесь, но вовремя спохватываюсь и включаю видеокамеру. Работая, я что-то говорю, начинаю напевать какие-то мелодии. И отрезвляюсь, когда вдруг слышу смех и соответствующую реплику помощника, с нескрываемым юмором наблюдающего за мной. Смеюсь вместе с ним и заканчиваю съёмки. Инструктор поторапливает. Впереди ещё много интересных мест. А погода опять меняется. Спускаемся к водопаду Горных духов. Конец июля, а здесь ещё лежит многометровый слой снега. Переходим по нему расселину. Снег сверху серый. Снимаю ладонью несколько сантиметров, и он неожиданно вспыхивает ослепительной белизной. Ледяные кристаллы хрустят на зубах. С наслаждением умываю рассыпчатой пригоршней разгорячённое лицо. Водопад встречает радугой. Падающие струи разбиваются в мелкие брызги, лёгкий туман поднимается, улавливая лучи солнца. Но пора возвращаться. «Замечательный был день», — думается у вечернего костра.

Под утро стало зябко. Не спасал даже спальник. Чтобы хоть немного согреться, пришлось собрать всю одежду и положить поверх спальника. Рассвет уже брезжил. Прекрасны эти утренние минуты. Тело отдохнуло, а небольшая мышечная боль привычна и очередные испытания горного пути желанны. Хрустально-звонкая тишина необычным образом выстраивает поток разбуженных мыслей. Быстро пробегают ключевые моменты вчерашнего дня: творческие находки, глубина и честность самоанализа; удалось ли удержать внутреннее равновесие; что и как влияло на эмоциональную сферу; сумел-ли оправдать надежды друзей и природы? Тишина поглощает всё суетное, мелкое, личностное, остаются еле заметные кристаллики, вспыхивающие в огне Вечности. Трудно восходить к строгим и чистым вершинам Красоты, и так легко упасть в смрадную яму безнравственности, на краю которой балансирует всё человечество.

Ало вспыхнул горизонт, и первый луч разом коснулся всего вокруг. Изумрудом полыхнули вершины кедров, спускающихся вниз по крутому склону. Каждая из них окружена пульсирующим роем насекомых. Видимо, они таким образом получают энергию могучего дерева. Цветы среди камней на полянах посылают струящейся солнечной любви трепетное ответное чувство. От обилия росы трава кажется усыпанной бриллиантовой россыпью. Недалеко замечаю травинку с огромной каплей росы. Замираю от неожиданности. Как может такая капля держаться? «Как бы её запечатлеть на видеоплёнку! » —проносится в голове. Бросаюсь устанавливать штатив. Микросъёмка трудна. Стараюсь не задеть случайно даже соседних травинок. Приспосабливаю камеру, но не получается, так как нужно пододвинуться ещё ближе. Одно неосторожное движение — и капля соскользнёт. Рядом распахнул жёлтый глаз нарядный цветок водосбора. Кажется, мы вместе любуемся этой росинкой, и та, чувствуя это, искрится радостью то голубоватого, то розового оттенка. Как прекрасен язык Природы! Но никак не удаётся приблизиться к объекту съёмки. Я уже готов бросить все эксперименты, лишь бы не опечалить цветок исчезновением лучезарного друга. И тут возглас изумления срывается с моих губ — травинка выгнулась наподобие ладони, зачерпывающей воду. И в этой ладошке, как в колыбели, уютно расположился драгоценный груз, которому теперь не опасно даже дуновение ветра. Травинка словно поняла меня и решила помочь. Не мешкая, я отснял этот эпизод.

Раздался сигнал к завтраку. Стол сервирован по-походному: посередине горка сухарей, а вокруг пластмассовые миски с кашей. «Что есть человек в этом мире? — думалось мне — Что в нас земное, а что небесное? Каковы наши врождённые обязательства по отношению друг к другу, к животному и растительному миру, миру минералов, по отношению к нашей планете, к солнцу и ко всем звёздам?» Размышления были столь глубоки, что я не замечал вкуса еды и не слышал, о чём говорили друзья. На другой стороне долины-ущелья причудливо возвышалась скала, заканчивающаяся справа фигурой человека во весь рост с ногами, уходящими в самое основание горного массива, и лицом, обращенным на восток. Всматриваюсь в мужественный профиль лица и непреклонную решимость всей фигуры. Чего только не видел на своём веку этот страж, но не утерял веры и не покинул своего поста. Невольно я обратился к нему с внутренним вопросом: «Кто же всё-таки мы, похожие в последнее время на размагниченную стрелку компаса?». Несколько минут тишины, а затем я услышал удивительные слова: «Ты велик, Человек! Велик не тем, что жирным червём ползаешь в грязи наслаждений, а тем, что на серебристых крыльях мечты устремляешься всё дальше и дальше к звёздам. Ты Велик, Человек! Только вспомни об этом!». Казалось, что ещё некоторое время в долине звучало эхо: «Вспомни! Вспомни! Вспомни!».

Солнечные лучи добрались до потаённых уголков долины, и вся она закурилась туманом, который уплотнялся и поднимался всё выше и выше. Через некоторое время всё ущелье утонуло в облаке, а страж-провидец, словно наяда сказочного корабля, плыл в пенистых волнах воздушного океана. Мы собрали вещи, попрощались с озером, камнями и кедрами и пошли на запад, к озеру Художников. На горизонте тучи стали грозно темнеть, и мы торопились. Преодолев последний ручей, вышли на небольшую полянку с несколькими громадными плоскими плитами, на которых свободно можно было разместить несколько палаток. Быстро поставили свой походный домик и пошли исследовать новое место. Впереди виднелось небольшое озерцо с большим камнем-островком посередине и растущим на нём молодым кедром. За озером каменистая гряда уходила вверх, к снежнику. А дальше тянулась удивительно ровная наклонная стена, слева и справа заканчивающаяся уходящими в небо вершинами, — гигантская парабола. Тучи затянули всё небо. Съёмки пришлось вести быстро и напряжённо. Через час заморосил дождь, и не оставалось ничего иного, как бежать к палатке. Подошли вовремя — всё было готово к ужину. Надев полиэтиленовые накидки, сели возле камня-плиты и с наслаждением ели замечательную пшённую кашу, обсуждая план работы на следующий день. Едва успели попить чай, как дождь резко усилился и превратился в ливень, да ещё с градом. Пришлось спасаться в палатке.

Лёжа на спальнике и открыв форточку, чтобы чувствовать запах дождя, вспоминал сделанное — и остался доволен. Сценарий будущего фильма просматривался, материала для монтажа достаточно. Настроение было приподнято-лирическим, и тогда родились строчки о виденном и передуманном здесь, в Саянах.

Не нужен мне призрачный Рай,

Бежит славословия слух,

И манит неведомый край

Горящий исканием дух.

Пылает любовью Восток,

Пик Звёздный пронзил облака,

И там, где никто не помог,

Судьбы помогает рука.

Спит сказочный витязь Саян,

Бессмертие наше храня,

Быть может, Параболы храм,

Позвал в эти горы меня.

Отринув тенета утех,

Взяв посох, свой крест и суму,

Я трудно взбираюсь наверх.

Всё ближе к себе самому.

г. Новосибирск