Дельфис

Те, кому случалось бывать в горах Средней Азии, встречали кусты и деревца, сплошь увешанные тряпочками. Это дань уважения к Хозяину Места. Давняя традиция — оставить свою метку. Дервиши, купцы, пастухи отрывали кусочек подкладки от халата, от шапки, лоскут от специально припасённой тряпочки и крепко привязывали к ветке. Наряженные, как на новый год, деревья украшают развилку дорог, вход в долину, родник. На перевалах вы встретите и кучу аккуратно сложенных камней. Советую и вам, начиная подъём, захватить в долине булыжник, чтобы добавить его в кладку наверху. Иначе за перевалом не будет удачи. По размерам каменного конуса, по числу выбеленных солнцем и дождями тряпочек можно представить себе, что не одну сотню лет собирались эти приношения. Здесь бывает найдёшь россыпи монет, в том числе несовременных, а то и бумажные деньги, значки, авторучки, косынки и всякую полезную и бесполезную мелочь. Можно найти, но не взять с собой. Это знают даже дети: унесёшь — будет беда. Охотники делятся с хозяином перевала или святого источника добычей, скотоводы несут свою дань. На шестах, втиснутых между камнями, подняты к небу рогатые черепа туров и горных козлов, развеваются хвосты яков. В наше время среди подаяний духу гор всё чаще встречаются автомобильные покрышки, обычно сношенные, и пустые бутылки. Но если путник и открыл поллитровку на радостях, что одолел тяжёлый подъём, то, прежде чем приложиться к горлышку, плеснёт на четыре стороны — Хозяину. Если не дружбу его, то хотя бы благосклонность надо заслужить.

Широко распространён культ горных духов в Азии. «Обо» — каменные туры — хранят тайны векового взаимодействия с ними в Монголии, в Тибете, на Памире, в Тянь-Шане, в Туве, на Алтае и в других местах. Целебным источникам, озёрам — особое почтение. Тут можно встретить капище, где жгут ароматные веточки можжевельника и ватные свечи, режут жертвенного барана, так что вся площадка вокруг усыпана рогами и костями. Источник обкладывают камнями, устраивают купальни, возводят над ними сруб и крышу. В одном из «народных курортов» в Саянах к небу вознесён целый лес шестов с пропеллерами-вертушками наверху, похожими на игрушечные самолётики без крыльев. На других шестах скачут вырезанные из дерева лошадки. А внизу, у сернистого бассейна, стоит крохотный крытый пихтовой корой алтарь. В нём, кроме денег, на виду лежит старый написанный по-монгольски фолиант, кривой нож и каменная плита с выбитыми на ней священными знаками. Видно обитающий здесь дух — не из рядовых леших.

Для того, чтобы особо почтить хозяев, в Тибете, в Лхасе в большом количестве изготовляют шёлковые неподрубленные лоскутки с изображением легендарного коня Чинтамани, несущего на седле Сокровище гор. Эти красные и зелёные флажки тоже оставляют в долинах и на горных седловинах в качестве приношения.

Язычники? Мифы? — Да, конечно. Но почему и у нас, в цивилизованной христианской России, обитают и пока не собираются уходить обросшие шерстью лесовики, кикиморы болотные, водяные, домовые, русалки. Все эти хозяева разного рода мест тоже любят почёт и подарки. Рассердившись на непочтительность посетителя, они могут припугнуть, заманить в трясину, повеселиться на его счёт, водя по кругу в густом лесу. Вдали от городов поверить в реальность невидимого населения земли, в мелких колдунов, нашпигованных нашим добродушием и нашими недостатками, ничего не стоит. Но и в город они приходят напомнить о себе мелким хулиганством в полтергейстовых квартирах.

А вот из арсенала личных впечатлений. Половина моей жизни прошла в пути, в экспедициях и походах. Стало привычкой: подходя к берегу реки, к озеру, выбираясь из леса на поляну, первым делом вглядеться в «лицо» своего нового знакомого и попытаться определить его характер. Для меня сочетание характер реки уже не требует кавычек. Река может ласково улыбаться мне навстречу песчаными отмелями и плакучими ивами, может резвиться на перекатах или флегматично осмысливать мировые проблемы, вглядываясь в глубину тёмных омутов. Другой раз встречает река глухими завалами, отчаянными, смертельно опасными «прижимами», подводными камнями. Случилось на полпути бросить лодочный маршрут, настолько недружелюбно встретила меня речка, озлобленная на своих сожителей. Грязные берега её сочились навозной жижей из натыканных без счёту ферм, повырубленная пустая пойма заросла колючим осотом, и погоду эта речка преподнесла тогда из унылого снега с дождём. Зато сколько упругой силы дарит сверкающий брызгами горный ручей, сколько торжественного благочестия в озере, отражающем в бирюзовой синеве снежные вершины. С реками, озёрами, полянами, даже с океаном — надо разговаривать. Тему они сами подскажут, а язык приходится выбирать по собеседнику, по его характеру, чего мы часто не делаем даже с людьми.

На надувной «душегубке» таёжная река несла меня к озеру. Встречный ветер грозил крупной неприятностью. При высоте бортов над водой всего пять сантиметров даже небольшая зыбь означала купание в ледяной апрельской воде. На несчастье и к берегу невозможно было пристать. Половодье затопило по пояс кустарниковый тростниковый луг, через эти заросли не пробиться было к сухому берегу. Против весеннего течения обратно — не выгрести. Нехорошо стало на душе. Но не первый раз в моей практике, когда очень нужно чудо, и оно случается. Показалось озеро, и упорно дувший с востока встречный ветер, уступил место южному. Под прикрытием южного берега я пробрался ко входу в продолжение реки, без потерь миновав пестревшее «барашками» озеро. Через час возобновился ветер с востока. Оставалось только принести свою благодарность Хозяину.

Ещё незабываемое впечатление. В экспедиции на Алтае наш маленький отряд вылезал наверх, в открытые всем ветрам альпийские луга. К середине дня над окрестными ослепительно сверкавшими снежными вершинами собирались грозовые тучи. Начиналась неторопливая беседа богов. То одна, то другая гора раскатистым голосом заявляла своё мнение, подкрепляя его пучком молний. Понемногу напряжение нарастало, из аккуратных причёсок облаков выбивались лохматые пряди грозовых ливней. О чём говорили гиганты? Возможно, они выражали возмущение вторжением в их обитель двуногих Муравьёв. Может быть, обсуждали свои небесные дела, не обращая на нас внимания. Во всяком случае, было тоскливо смотреть, как приближаются чёрные тучи, несущие шквал и стену холодного водопада. На горном плато не было даже приличного камня, чтобы укрыться от ветра, ничего, кроме эфемерной полиэтиленовой плёнки в рюкзаке. Но дождя не было. Он проливался со всех сторон по склонам гор, а наш пятачок оставался сухим. Быть может, духи гор, посовещавшись, решили допустить нас на свою встречу? Быть может, признали, что и наше дело — изучение высокогорных пастбищ — заслуживает уважения? От сознания, что присутствуешь на Совете богов, захватывало дух. А Совет продолжал свою работу. До вечера, до ясного неба.

Не однажды в горах Памира, на далёкой Камчатке, на покрытом ледниками Шпицбергене я доверял свою судьбу Случаю, по молодости и легкомыслию лез, что называется, на рожон. И каждый раз всемогущая Рука отводила беду. То вовремя поданным советом, то неожиданным препятствием, а порой даже не слишком вежливым шлепком. Наверно, это в первую очередь забота моего Ведущего, но внутреннее чувство говорит мне, что каждый раз в моей судьбе принимал участие и Хозяин Места.

Главная Хранительница Храма Человечества просветлённая Франчиа Ла Дью, прозванная Голубой Звездой, понимала облака на небе как живые существа. Как-то она записала в своем дневнике¹: «Часто я рассматривала облака с материальной точки зрения, но сейчас я вижу нечто реальное, существенное и живое в каждом облаке, которое я созерцаю. Это даёт мне соответствующее понимание сложнейшей проблемы — отдельное бытие тела и единство душ... По моему мнению, каждое из этих облаков — покров или одежда духовной сущности, которая осуществляет свои деяния, направленные на заселение миров в пространстве».

Свои деяния осуществляет и Хозяин лесной поляны, когда берётся залечивать раны, нанесённые людьми с бензопилами. Недолго погрустив над кучами лесного хлама, дух начинает дирижировать оркестром реставраторов. За разрушение мёртвой древесины берётся армия грибов и бактерий. Скоро поверженные стволы становятся рыхлыми, готовыми грядками для посева еловых семян. В бороздах, оставленных гусеницами тракторов, поселяются бесчисленные обитатели почв — земляные черви, многоножки, нематоды, трудами которых восстанавливается гумус и структура почвы. Для прикрытия оставленного безобразия Хозяин накрывает раны земли моховым ковром, а поверх него в первый же год поселяет весёлые ватаги иван-чая, золотую розгу, солнечную ястребинку. На третий-четвёртый год поляна зарастает малиной и становится предметом паломничества сластён: людей и медведей. Глядишь, через полвека на месте вырубки снова качают зелёными лапами мохнатые ели, и бригада синиц проводит санитарный осмотр своего микрорайона. Хозяин поляны неслышно удаляется.

Куда? Эта загадка долго не давала мне покоя. Владения духа горной долины сохраняются тысячелетиями. Хорошо. Но такие призрачные образования, как облака, возникают на глазах, чтобы «одеть» своего духа, и на глазах же растворяются в синеве. Степные озерки пересыхают каждое лето, а реки в пустыне наполняются водой раз в столетие, яростно пробивают русло в песках и исчезают, оставляя Хозяина без дома, без одежды. Значит, где-то в зале ожидания толпятся безработные водяные, лесовики, домовые, ожидая нового назначения? Может быть, они спят, как пожарные в промежутках между очередными ЧП? Или духи бесследно исчезают по окончании временной работы и возникают из ничего по мере надобности? Но мы с начальной школы знаем, что ничто не появляется беспричинно и не исчезает без последствий.

Ответ отыскался в Посланиях Учителей. Вот что я понял, читая книги Агни Йоги. В мире правит бал Всемирный Разум. Он не спит, задав Вселенной начальный импульс и свод законов природы. Непрерывная деятельность Генерального Конструктора осуществляется в том, что можно назвать Космическим Магнитом. Кропотливая ежечасная работа Магнита состоит в испытаниях на совместимость элементарных частиц, атомов тонкого мира, наделённых какой-то неизвестной нам формой сознания. Удачные сочетания сохраняются и служат строительным материалом для дальнейшей творческой деятельности. На определённом этапе результаты труда обнаруживаются и в плотном мире — в форме электронов, фотонов, атомов, молекул, клеток живого вещества. Если сочетание оказалось нестойким, не прошло отбора, оно рассыпается, а зерно духовного атома возвращается к первоисточнику, Космическому Магниту для новых экспериментов. Так двигается эволюция Мира от хаоса ко всё большей гармонии и красоте.

Эту картину развивает дальше Учитель Иларион в своём Учении Храма². Объединяясь, элементарные частицы формируют общее сознание. «Коллективное сознание клеток составляет сознание тела в целом» (с. 45). «Эта основополагающая истина справедлива и для неорганической материи — минералов и всех элементов, из которых состоят миры. Железо, свинец, золото, серебро, кальций и т.д. являются скоплениями атомов и молекул, удерживаемых в проявлении общим сознанием» (с. 46). «Существуют также Групповые Души минералов, растений и животных. Они принадлежат к той же Иерархической Линии, что и люди. Единая Жизнь проникает всё» (с. 175).

Вот оно, магическое слово: Групповая Душа. Душа человека — это синтез душ его клеток, которые спаялись из душ молекул, те — из душ атомов. Наше сознание вбирает в себя сознание каждой элементарной частицы, объединённой Групповой Душой. Сознание минерала, горной породы, построено из сознаний атомов. Конечно, и сознание озера — синтез сознаний всех составляющих его молекул воды и молекул водорослей, рачков, рыб, плавающих в воде. А во время купания к ним присоединяется и наше человеческое сознание. Вы не ощутили этого, погружаясь в воду? Прискорбно, но далеко не каждый раз душа загорающего на пляже или рыболова или охотника способна гармонично включиться в душу творения природы. Поэтому неплохо, что, уходя домой, мы выбываем из игры, унося своё несовершенное сознание с собой.

Было бы слишком примитивно понимать Групповую Душу как сумму составляющих её душ низшего ранга. Взаимодействие даёт им новые возможности и новое, не существовавшее раньше качество. В песне на слова Леонида Дербенёва говорится, что «одна дождинка ещё не дождь». Понаблюдайте за стаей ворон, выполняющей на закате согласованные групповые упражнения в воздухе. Это не толпа отдельных птиц, это единство, которое, заметьте, без лидера среди ворон, управляется чем-то более высоким, что можно назвать Групповой Душой. По утверждению отца антропософии Рудольфа Штайнера животные имеют одну общую душу для каждого вида зверей, птиц, пресмыкающихся. Откровенно говоря, когда видишь разнообразие характеров домашних собак и кошек, в таком категоричном заявлении хочется усомниться. А вот коллективные действия стайки рыбьих мальков или головастиков, наоборот, наводят на мысль о не вполне разделившемся между ними общем сознании. Но если принять, что всякая душа — Групповая Душа, то противоречия отпадают. Любое, слабое или сильное взаимодействие тонких тел, если оно жизнеспособно и не распадается сразу же, рождает новую душу. Душу семьи, коллектива, облака, реки, поляны, этноса, душу Земли. Если гармония не сложилась или срок жизни получившегося союза окончился, — его составные части немедленно поступают в распоряжение Космического Магнита для поиска более совершенных сочетаний. Вот откуда приходит и куда уходит Коллективная Душа. Душа атома, человека, душа облака и горы.

Больше того. «Единая Жизнь проникает всё. БОЖЕСТВО есть Групповая Душа, объемлющая всё сущее» (Иларион).

Чувствуете нашу ответственность?