Дельфис

В одной из своих книг Вы написали: «Каждый духовный путь должен сопровождаться результатами научных исследований». Почему?

— Я думаю, что в будущем авторитетные для духовного развития доказательства будут предоставляться естественными науками. Допустим, произойдёт новое метафизическое открытие. Однако сделают его не философы и теологи, а физики и биологи. Именно они в ходе обычных исследований всё чаще доходят до пределов мышления, где встречают ту реальность, в существовании которой они не могут сомневаться, но которая не постигается логикой и аналитическим мышлением. Макс Планк однажды признался: «Я стал набожным, поскольку дошёл в мышлении до предела и не мог уже далее мыслить. Мы все перестаём мыслить слишком рано». И не только он с этим столкнулся. Такие физики, как Эрвин Шрёдин- гер, Вольфганг Паули, Альберт Эйнштейн, тоже обратились к религии в процессе своих исследований, а точнее говоря — к мистике. Вернер Гейзенберг высказался об этом самым убедительным образом: «Первый глоток из чаши естественных наук делает тебя атеистом, но на дне чаши тебя ожидает Бог».

Поразителен факт, что эти же учёные почти не нашли в христианстве точек соприкосновения с современной физикой.

— Да. Причину тому очень точно определил Альберт Эйнштейн, когда видел разницу своей набожности и набожности, характерной для традиционного христианина. Так, для христианства «Бог является существом, в опеку которого веришь, кары которого боишься <...> существом, с которым находишься в своего рода личных отношениях, несмотря на высочайшее уважение, которое к нему питаешь». Религиозность же исследователя состоит в «полном восторга удивлении от гармонии закономерностей природы, в которой проявляется столь мощный разум, что всё, что разумно в человеческом мышлении и решениях, перед ним является слабым отголоском. <...> Это чувство, несомненно, очень близко тому, которым во все времена переполнялись творческие, с точки зрения религиозности, люди».

Почему у физиков возникает интерес к религии и нехристианской мистике?

— Теоретическая физика XX века дошла до черты, за которой происходит освобождение от представлений, не подвергавшимся в течение многих столетий сомнениям и представляющих собой незыблемые истины. Таким образом была поколеблена вера в объективный мир, который по старым законам причинности ограничен рамками пространства и времени. Сегодня мы знаем, что реальность совсем не объективна, а представляет собой продукт нашего сознания. То, что мы называем Вселенной, мы творим сами. Мозг и нервная система были запрограммированы лишь на ограниченный квантум реальности. По этой причине органами чувств мы воспринимаем лишь ограниченный частотный спектр. В то время как выше и ниже этого спектра мы можем столкнуться с тем, что находится за пределами возможностей нашего восприятия. Другими словами, нами постигается лишь минимальная часть реальности. Мы упорядочиваем и структурируем её в зависимости от возможностей нашего разума. Он предоставляет нам инструментарий, при помощи которого мы делаем попытки управлять миром, однако, было бы ошибочно считать, что инструменты разума представляют собой часть объективного мира. Иммануил Кант прекрасно показал это на примере категории пространства и времени. Пространство и время являются не объективной реальностью, а лишь инструментами нашего понимания мира. В настоящей реальности их нет. Физика подтверждает относительность пространства и времени, что находит соответствия в мистическом переживании трансперсональной реальности, где пространство и время не играют никакой роли.

Но в христианстве они играют важную роль.

— Христианская теология принципиально стоит на стороне средневековой картины мира, декларирует неизменность <...> геоцентрический порядок мира. По этой причине возникает пропасть между имманентной картиной мира, предлагаемой христианской теологией, и господствующим в настоящее время видением мира, сформированным естественными науками. В результате теологические метафоры неба и ада, творения и конца света всё больше теряют силу воздействия. Даже если они и казались когда-то убедительными для прошлых поколений, сегодня они всё чаще производят впечатление устаревших. Такие же изменения в восприятии претерпевают социальные метафоры, которые мы употребляем, чтобы определить наше отношение к Богу. Понятия «Царь», «Заступник», «Пастырь» взяты из аграрного мышления сословного общества, мышления, чуждого нашему демократическому самовосприятию.

Сегодня, наверное, лишь естественные науки способны дать теологии новые метафоры и понятия?

— Да, это так. Картина мира, созданная современным естествознанием, во многом соответствует духовным переживаниям мистики. Поэтому наука в большей степени, чем догматика, в состоянии высказываться на теологические темы. Лауреат Нобелевской премии американец Гари Зукав (Gary Zukav), проводивший исследования на субатомном уровне, писал: «Если физика Бома или иные подобного рода теории приобретут в будущем господствующее направление, то танец (Зукав имеет здесь в виду различные способы видения мира. — В.Ё.) Востока и Запада приобретёт небывалую гармонию. Тогда в программу по физике в XXI веке будут включены занятия по медитации».

И Вы с этим согласны?

— Да, поскольку Зукав в этом, слегка преувеличенном, утверждении говорит, что существуют формы постижения действительности, выходящие за рамки логики и рационализма. Они помогают открыть новые измерения реальности, которые, хотя и остаются закрытыми для нашего интеллекта, однако, доступны нашим духовным переживаниям. Выдающиеся учёные это уже понимают, принимают ограниченность логико-рационалистического подхода и открывают для себя мистику как возможность более глубокого проникновения в тайны космоса. Естественные науки, постигая сложность действительности и тематизируя её, могут предоставить общие представления и понятия мистической духовности, благодаря которым она сможет самовыражаться и понимать себя. Мистике это необходимо, поскольку, даже если она живёт переживаниями, которые перерастают возможности интеллекта, она не может игнорировать ни его существования, ни его нормального желания постигать реальность.

И это притом, что возможности интеллекта слишком ограничены, чтобы он мог постичь реальность?

— Так должно быть. Просвещённый разум, постигший собственную ограниченность, знает, что в конечном счёте он может лишь создавать структуры, при помощи которых делает реальность пригодной для него самого. Создаёт — воспользуюсь метафорой — такие витражи, которые необходимы для обнаружения света. В то время как сам свет постигаем лишь в мистическом видении. Витражи, которые делают его уловимым, предоставляет наука. Мистика и наука взаимодополняемы.

Это означает, что мистика, вопреки распространённым предрассудкам, не является антиинтеллектуальной?

— Мистика не протестует против ratio, интеллекта или разума. Совсем наоборот. Многие мистики были, для своего времени, людьми образованными. Мистика указывает лишь на то, что при помощи разума невозможно постичь всю полноту реальности. Очень красиво выразил это Николай Кузанский: «Я нашёл место, где можно Тебя найти в чистом виде. Оно окружено стечением противоречий (coincidentia oppositorum). Это стены рая, в котором ты живёшь. Его ворота охраняет высший разум (spiritus altissimus ralionis). Если его не преодолеешь, ворота не откроются. За стенами стечения противоречий тебя можно увидеть; по эту сторону ограждения — нет». Для Кузанского это не означает, что разум не может дать разумного описания реальности, которое трансрациональные мистические переживания предоставляли бы интеллектуальной рефлексии. Именно в этом заключался смысл его научных исследований. Современные естественные науки ведут по его следам.

В каком смысле?

— Я поясню это на примере квантовой механики. Она дошла до переломного момента, заключающего, что материи не существует. Чем дальше продвигаются поиски первоосновы материи, тем сильнее мы убеждаемся, что материя — это энергия, о происхождении которой мы ещё не в состоянии ничего сказать. Поэтому Макс Планк в докладе, прочитанном в 1944 году, утверждал: «Я, физик, опираясь на мои исследования атома, объясняю вам, господа, что нет материи самой по себе! Любая материя возникает и существует только благодаря собственной силе, которая заставляет частицы атома вибрировать и объединяет их в мельчайшую солнечную систему атома». Мы должны «в качестве этой силы признать существование сознательного разумного духа. Дух — это прапричина материи! Невидимая, преходящая материя — это настоящая реальность, а невидимый бессмертный дух — истинен! Поскольку не может существовать дух сам по себе, и любой дух принадлежит какому-либо существу, мы должны принять, что в принципе существует какое-то духовное существо». Точно также и Давид Бом пришёл к подобным выводам. Он говорит о квантовом потенциале, который пронизывает всё сущее и который можно идентифицировать с абсолютным сознанием.

Каким образом подобного рода взгляды влияют на научное понимание человека?

— Раньше мы считали, что тело с течением времени развило дух. Интеллект должен был быть функцией мозга и нервной системы. Сегодня известно, что в действительности всё как раз наоборот. «Нематериальный дух приводит в движение мозг», — утверждает Джон Экклс (John Eccles), исследователь мозга и лауреат Нобелевской премии. Он доказал, что именно наши мысли и воля стимулируют активность невропротеина в головном мозге. Духовные процессы проявляются в материи и не являются функций биохимическо-материальных процессов. Если возникает мысль, чувство или желание, то их энергия преобразуется в нашем мозге в определённую молекулу. Другими словами, интеллектуальная и эмоциональная энергия материализуется в форме невропротеина. Эти энергии являются своего рода ключами, которые ищут свои замки. Если они находят в какой-либо клетке подходящее отверстие, то эта клетка принимает их сообщение. Подобный процесс происходит не только в нашем головном мозге, но пронизывает всё тело. Каждая его клетка сообщается с другими клетками, и в любой из них самоутверждается мыслящий дух.

Первичность духовных импульсов по сравнению с биохимическими процессами подвергается сомнению многими исследователями. Что может служить доказательством того, что дух господствует над телом, а не наоборот?

— Важное открытие было совершено в области иммунологии. Сегодня известно, что сила иммунной системы зависит от состояния духа. Именно он ответственен за то, насколько силён наш иммунитет. Научные исследования подтверждают, что определённые клетки иммунной системы чувствительны к депрессии или стрессу. Например, девяноста процентам пациентов с высоким кровяным давлением медицина не в состоянии дать иного объяснения, чем наличие психических раздражителей. Это ещё раз иллюстрирует, каким образом чувства, настроения и мысли превращаются в химические коммуникаты и ведут к здоровью или болезни. Кроме того, это означает также, что, изменяя состояние нашего духа, мы можем влиять на наш организм. Каждый, кто имел хоть какой-то опыт, связанный с медитацией или созерцанием, знает, как сильно это влияет на организм.

Насколько сильно?

— Во время созерцания наши внутренние энергии упорядочиваются и гармонизуются. Мы выделяем невропротеин, который влияет на тело, психику и дух. Зачастую медитация оказывает более благотворное влияние на состояние нашего здоровья, чем терапия, оказывающая воздействие на чисто физическом уровне. Терапия занимается лишь физическими симптомами болезни, игнорируя действительные причины, находящиеся в сфере духа.

Короче говоря, мы не являемся существами, состоящими из теш и духа. В действительности мы являемся духом, или духовной энергией.

— Руперт Шелдрейк (Rupert Sheldrake), исследователь клеточной биологии, утверждает в своей книге «Творческий универсум», что организмы существуют благодаря невидимым морфогенетическим полям². Развитием яйца управляют не химические процессы, а эти метаполя³, которые невозможно увидеть или измерить. Когда, например, происходит деление личинки стрекозы, в отделённой половинке зарождается не часть организма, а целая стрекоза. Если мы срежем ветку вербы и посадим её в землю, вырастет новая верба. Это означает, что каждая часть может породить целое. А целое — это больше, чем сумма его частей. Шелдрейк пишет о том, что «морфогенетические поля формируют всё творение — живое и неживое — и управляют им. Несмотря на то, что эти поля свободны от материи и энергии, они оказывают влияние при помощи пространства и времени. Однако они могут быть изменены вне пространства и времени. Если представитель какого-либо биологического вида усвоит новый способ поведения, изменится его морфогенетическое поле. Если он сохранит это поведение достаточно долго, морфический резонанс окажет влияние на представителей всего вида. Морфогенетические поля являются действительной причиной порядка, правильности и стабильности универсума, но могут также определять совершенно новые способы и формы поведения». Если Шелдрейк прав, это будет означать прежде всего то, что мы являемся существами не биологическими, а с духовной основой. Это относится также к молекулам и атомам. В связи с этим можно сказать, что в конечном счёте организм является сочетанием различных морфогенных структур. Универсум же в таком случае — ёмкое духовное, божественное, морфогенетическое поле всего сущего.

Поле, в рамках которого отдельные живые существа были бы лишь чем-то вроде концентрации или кристаллизации?

— Да. Отношение части к целому в космосе можно объяснить сравнением с голограммой — картиной, которая может многократно делиться, а с помощью лазера из любой её части можно получить всё изображение. Это означает, что происходящее с отдельной частью в космосе оказывает влияние на целое. Наше сознание имеет постоянную сетевую связь с любым другим сознанием в универсуме и потому является отражением сознания всего человечества, больше того — всего космоса. Это взаимное влияние пронизывает всё, начиная от простейшего атома и кончая самыми дальними галактиками, от простейших жизненных импульсов одноклеточных до высочайших существ, обладающих духом. Всё пронизано единым духом, который осуществляет связь в космосе.

Это представление переворачивает с ног па голову всё наше понимание человека.

— Разумеется. Если старая парадигма гласила, что мы являемся человеческими существами, которые имеют духовные переживания, то новая парадигма утверждает, что мы являемся духовными существами, которые имеют человеческие переживания. Жан Е. Шаро (Jean Е. Charon) говорил: «На уровне духа мы принимаем совместное участие в жизни универсума». А универсум является манифестацией поля энергии, в котором проявляется Первичная Реальность. Сознание и материя являются в одинаковой степени потоками энергии. Поэтому мы находим в глубине нашего существа целый космос, а мистические переживания позволяют почувствовать единство с ним. Я, поскольку являюсь человеком, не отделён от него и представляю собой осуществление потока энергии. Переведя это на язык христианских представлений, скажем: мы являемся божественной жизнью, которая осуществляет человеческое переживание и которая ограничилась формой человеческой экзистенции. Божественная жизнь есть в каждом из нас, людей, как и в Иисусе. То, что человек называет «личностью», является в действительности иллюзорной личностью, ибо она представляет собой лишь наше ego; оно воспринимает себя как абсолютную индивидуальность, так себя скрывающую, что это привело к оторванности от прареальности божественной жизни. Прареальность становится доступной лишь тогда, когда сознание ego трансцендирует себя на уровень духовного переживания и переходит в космическое сознание божественной жизни.

Как можно себе представить оторванность ego от прареальности? Если всё является единым целым, то человек не может отсоединиться от потока божественной жизни?

— Отношения между человеком и божественной жизнью лучше всего можно объяснить при помощи понятия, которое ввёл в обиход Артур Костлер (Arthur Koestler) — голон (или холон, отсюда — холизм. — Ред.), что по-гречески означает целое. Но целое, которое не существует только для себя самого, а всегда остаётся частью большего целого. Например, атом является частью молекулы, молекула — частью клетки, а клетка — частью организма. Поэтому ничто не является только частью или только целым. Голон имеет две задачи. Он должен заботиться о своём бытии как целого и о своём бытии как части, поддерживать отношения с целым и одновременно сохранять свою уникальность. В противном случае он погибнет. Чем сильнее он склоняется в одну сторону, тем сильнее отрывается от другой. Если какой-либо голон не хочет или не может сохранить равновесия, то есть свою уникальность как части целого и свои связи с ним, он перестаёт существовать и распадается на составляющие части. Атом должен быть открыт для молекулы, а молекула для клетки и так далее. Голон обретает смысл и бытие только в более ёмком голоне.

Что это может означать для нас, людей?

— Это означает, что мы, люди, можем существовать тогда, когда не только с охраняем нашу уникальность, но входим в высшую реальность, частью которой являемся. Как все иные голоны мы были призваны для того, чтобы трансцендировать себя, выйти за рамки себя. Этот закон Шаро назвал законом финальности. Он не имеет в виду предела или конца, а стремление бытия к чему-то большему. Шаро не боится назвать это любовью — любовью, понимаемой как свойственное всему сущему стремление к самотрансцендентности. Где отсутствует способность к самотрансцендентности, там наблюдается упадок и разложение. Замкнутая система, в которой нет выхода за рамки самокоммуникации, существовать не может. Ярким тому примером служит раковая клетка. Она выделяется из организма и тем самым приговаривает его к уничтожению. Самотрансцендентность с этой точки зрения является принципиальной основой всего универсума и реальным двигателем эволюции.

Эволюции? Что Вы имеете в виду?

— Мы плохо понимали бы реальность, если бы хотели описать её как статичную связь части и целого. Мир — это не раз и навсегда созданное в начале всех времён Божье творение. Любовь, то есть способность сущего к самотрансцендентности, удерживает мир в движении. Она начинается с открытости атома для молекулы и достигает сферы духа. Дух трансцендирует все голоны и пронизывает их одновременно. Голоны постоянно создают новые организмы, пока данный организм реализует свою духовность. Таким организмом является человек. Но эволюция не остановится на нём. Она будет создавать всё новые голоны. Сознание будет развиваться. И это будет всё более ёмкое сознание⁴. На следующей ступени эволюции мы не будем воспринимать себя как отдельную личность, а как часть единого человечества.

Вы хотите сказать, что мы, люди, в действительности не являемся индивидуальностями, а лишь частичными аспектами более крупного организма? Эта идея может стать ещё одним потрясением для нашего западного способа восприятия человека.

— Это недоразумение. Теория голона ни в коем случае не антииндивидуалистическая. Я подчёркиваю лишь то, что индивидуалыюсть⁵ и личность не являются единственной и окончательной реальностью человека, а рассматриваются, с точки зрения предложенной мною перспективы, как инструменты, на которых играет Первичная Реальность и при помощи которых выражает себя. Космос — это симфония, индивидуальные существа заставляют её звучать. Благодаря этому личность приобретает большое, хотя не абсолютное значение. Индивидуум является одноразовой и незаменимой формой выражения Божественного. В этом также его несомненная ценность, она не подвергается сомнениям ни теорией голона, ни мистической духовностью, только обосновывается по-другому в сравнении с традиционным способом самовосприятия, в котором мы идентифицируемся с нашей индивидуальностью и поэтому несправедливо присваиваем ей абсолютную ценность. С этим не может согласиться мистика: индивидуальность ценна не как наше ego, понимаемое абсолютно, а как место проявления Бога в этом мире.

Для того, чтобы себя правильно понимать, в нашей индивидуальности, мы должны выйти за пределы себя самих и себя трансцендировать?

— Да. И не только для того, чтобы понять себя самих, а также для того, чтобы понять действительность в целом, что означает преодолеть привязанность к индивидуальности ego и открыться для божественной реальности, которой мы являемся. Это не я познаю себя или мир как индивидуальное существо, это мир познаёт себя через меня—в своей личной манифестации, которую я называю ego. Понимание не состоит в том, чтобы воспринимать какую-либо объективную реальность через призму субъективного индивидуума, а в том, чтобы прийти-к-самой-по-себе трансперсональной реальности, трансперсональному сознанию. Поэтому правильное понимание реальности предполагает самоотказ от индивидуальности ego.

Для европейского мировоззрения, в том числе для теологии, которые индивидуальность ego, или субъективность, воспринимают как абсолютную реальность, это утверждение становится неслыханной провокацией.

— Да, но результаты исследований естественных наук подтверждают такой способ видения мира. Однако теология старается избегать этого и все ещё стремится увековечить ego на том свете. Тем самым теряет возможность предоставить людям основания для религиозных переживаний. Христианству необходима совершенно иная интерпретация — интерпретация, которая будет развивать новую теологию, взятую из багажа космологического познания естествознания.

Перевод с польского Е.Янчук