Дельфис

Здесь вкратце изложена точка зрения Чохана на Т.О., высказанная им самим накануне вечером. Мое собственное письмо в ответ на Ваше вскоре последует. К.Х. Доктрина, которую мы провозглашаем, как единственно верную, будучи подкреплена доказательствами, подобными тем, которые мы готовимся дать, должна в конечном счете восторжествовать, как и любая другая истина. Однако совершенно необходимо привносить ее постепенно, подтверждая ее теории, которые являются неопровержимыми фактами для тех, кто знает, — выводами, непосредственно вытекающими изданных, предоставленных современной точной наукой и подкрепленными ею. Поэтому полковник Г.С.О.¹, работающий, кроме прочего, для возрождения Буддизма, может в гораздо большей степени считаться трудящимся на истинном теософском поприще, нежели кто-либо другой, избравший своей целью удовлетворение собственных страстных стремлений к оккультному знанию. Буддизм, очищенный от предрассудков, является вечной истиной, и тот, кто стремится к нему, стремится к Theos-Sophia, Божественной Мудрости, которая есть синоним истины.

Для того, чтобы наши доктрины на деле влияли на так называемый моральный кодекс, т.е. идеи истинности, чистоты, самоотречения, милосердия и т.д., мы должны популяризировать теософские знания. Речь идет не об индивидуальном и определенном намерении достигнуть самому Нирваны (кульминации всего знания и абсолютной мудрости), которое есть все же лишь возвышенный и великолепный эгоизм, — но о самопожертвенном поиске наилучших средств вывести на правильный путь нашего ближнего, сделать возможным для наибольшего числа наших собратьев получить от этого пользу, — поиске, формирующем истинного теософа.

Интеллектуальные слои человечества, похоже, быстро разделяются на два класса. Один при этом неосознанно уготавливает себе длительные периоды временного уничтожения, т.е. состояние бессознательности вследствие добровольного отказа от своего интеллекта, его заточения в узкие рамки фанатизма и суеверия, — процесс, который не может не привести к полной деформации интеллектуального принципа. Другой же безудержно потворствует своим животным склонностям с намерением добровольно подчиниться полному и легкому уничтожению в худшем случае, и тысячелетиям деградации после физической смерти. Эти «интеллектуальные классы», влияющие на невежественные массы людей, которых они увлекают за собой и которые видят в них благородные примеры, достойные подражания, — деградируют сами и морально разрушают тех, кого должны защищать и вести. Между деградирующим суеверием и еще более деградирующим жестоким материализмом вряд ли найдется пристанище белому голубю истины, уставшему и нежеланному.

Настало время теософии выйти на арену; дети теософов станут в свою очередь теософами скорее, чем кем бы то ни было еще. Ни один посланник истины, ни один пророк не достигал в течение своей жизни окончательного триумфа, даже Будда. Т.О. было выбрано в качестве краеугольного камня, основания будущих религий человечества. Достичь предложенной цели было определено  более значительным, благоразумным и в особенности более великодушным переплетением высокого и низкого, Альфы и Омеги общества. Белая раса должна первой протянуть руку братства темнокожим нациям и назвать бедного, презираемого «ниггера» братом. Данная перспектива может не всем улыбаться, но тот не теософ, кто возражает против этого принципа.

Ввиду все нарастающего триумфа вольномыслия и свободы, и в то же время злоупотребления ими (вселенское царствие Сатаны, как назвал бы это Элифас Леви²), чем удержать воинственный природный инстинкт человека от насаждения до сей поры неслыханной жестокости и чудовищных преступлений, тирании, несправедливости и т.д., если не смягчающим воздействием братства и практическим применением эзотерических доктрин Будды?

Ибо, как всем известно, общее освобождение из-под власти единой всеохватывающей силы или закона — называемого теистами Богом, а философами всех времен Буддхой (Buddha), Божественной Мудростью и просвещением или Теософией — означает также освобождение из-под власти человеческого закона. Когда-нибудь, освобожденные и избавленные от мертвенного груза догматических интерпретаций, личных имен, антропоморфических концепций и оплачиваемых священников, основополагающие доктрины всех религий будут признаны идентичными в своем эзотерическом смысле. Осирис, Кришна, Будда, Христос будут явлены как разные имена для одного и того же высокого царственного пути к конечному блаженству.

Мистическое Христианство учит самоискуплению через наш собственный седьмой принцип, — освобожденный Пара-Атма (Augoeides), называемый одними Христом, другими Буддой и эквивалентный духовному возрождению, или рождению в духе, — который будет признан той же самой истиной, что и Нирвана мистического Буддизма. Все мы должны избавиться от нашего собственного Эго, обманчивого иллюзорного Я, признать наше истинное Я в трансцендентальной божественной жизни. Но если бы мы не были эгоистичны, мы должны были бы стремиться заставить других людей увидеть эту истину, признать реальность этого трансцендентального Я, Будды, Христа или бога каждого проповедника. Вот почему даже экзотерический Буддизм есть наиболее верный путь, ведущий людей к единой эзотерической истине.

В мире, как мы находим его сейчас, — будь то христианский, мусульманский или языческий, — справедливость проигнорирована, и честь и милосердие отброшены. Одним словом, видя, что главные цели Т.О. неверно истолкованы теми, кто более всего желает служить лично нам, как нам быть с остальным человечеством, с тем проклятием, которое известно как «борьба за жизнь» и являющимся реальным и наиболее плодовитым породителем большинства горестей и печалей и всех преступлений? Почему эта борьба стала почти всеобщей схемой мироздания? Мы отвечаем: потому что ни одна религия, исключая Буддизм, до настоящего времени не учила практическому презрению (contempt) к этой земной жизни, в то время как каждая из них, с тем же единственным исключением, своими адами и проклятиями вселяла величайший страх смерти. Поэтому мы находим, что борьба за жизнь свирепствует наиболее неистово в христианских странах, особенно в Европе и Америке. Слабее она проявляется в языческих землях и почти неизвестна среди буддийских народов <...>.

Учите людей видеть, что жизнь на этой земле, даже самая счастливая, — это лишь бремя (burden) и иллюзия, что она есть ни что иное, как только наша собственная карма, — причина, вызывающая следствие, наш собственный судья, наш спаситель в будущих жизнях; — и великая борьба за жизнь вскоре утратит свою напряженность. В буддийских землях не существует исправительных заведений, и преступления почти неизвестны среди буддийских тибетцев. <...>

Мир в целом, и христианский в особенности, оставленный на две тысячи лет под господство личного Бога,— равно как и его политические и социальные системы, основанные на этой идее, — доказал свою несостоятельность. Если теософы говорят: «Нам нет дела до всего этого; низшие классы и низшие расы (Индии, например, в понимании британцев) не волнуют нас и должны справляться сами, как могут», как тогда быть с такими прекрасными делами, как благотворительность, филантропия, реформы и т.д.? Что эти занятия — насмешка? А если насмешка, могут ли наши собственные быть истинным путем? Посвятим ли мы себя обучению нескольких европейцев, вскормленных на жиру страны, многие из которых осыпаны дарами слепой фортуны, ради звона колокольчиков, верчения блюдца и формирования духовного телефона или астрального тела, и оставим кишащим миллионам невежественных, бедных и презираемых, угнетаемых и занимающих низкое положение самим позаботиться о себе и своем будущем лучшим способом из известных им? Никогда. Лучше погубить Т.О. с его обоими злополучными основателями, нежели мы позволим ему стать не более чем академией магии, салоном оккультизма. Чтобы мы, преданные последователи человека из людей Гаутамы Будды, этого воплощенного духа абсолютного самопожертвования, филантропии, божественной доброты, как всех высших добродетелей, достижимых на этой земле печалей, когда-либо позволили Т.О. представлять собой воплощение эгоизма, служить прибежищем немногим, у которых нет мысли о многих, — это странная идея, братья мои.

Среди немногих впечатлений, полученных европейцами о Тибете и его мистической Иерархии «совершенных Лам», есть одно, правильно понятое и описанное. Воплощения Бодхисаттвы Падма-Пани, или Авалокитешвары, и Цзонг-ка-па, воплощения Амитабхи, отказываются при своей смерти от достижения состояния Будды <Buddhahood>, —т.е. summum bonum от индивидуального личного счастья, — чтобы смочь рождаться вновь и вновь во благо человечества (Р.Д.)³. Другими словами, снова и снова подвергаться страданиям, заключению в плоть и всем скорбям жизни, чтобы таким самопожертвованием, повторяющимся долгие и мрачные столетья,  смочь стать средством, обеспечивающим спасение и блаженство в будущем для горстки людей, выбранных среди лишь одной из многих рас человечества. И именно мы, скромные ученики этих совершенных Лам, должны, как ожидалось, позволить Т.О. уронить его благородный титул, титул Братства Человечества, чтобы стать простой школой психологии. Нет, нет, любезные братья, вы трудились в заблуждении уже слишком долго. Давайте поймем друг друга. Тому, кто не чувствует себя в достаточной мере способным проникнуться благородной идеей настолько, чтобы трудиться ради нее, нет необходимости приниматься за работу, слишком для него тяжелую. Но вряд ли в целом Обществе найдется теософ, неспособный эффективно помогать последнему, если не действительно распространяя сам эту идею, то хотя бы исправляя ошибочные впечатления посторонних. <...>

Объяснив наши взгляды и устремления, я добавлю еще лишь несколько слов. Чтобы быть истинными, религия и философия должны предлагать решение любой проблемы. То, что мир находится в таком плохом моральном состоянии, является убедительным доказательством, что ни одна из религий и философий, и менее всего — цивилизованных рас, никогда не обладала истиной. Правильные и логичные объяснения по проблеме великих дуальных принципов — верное и неверное, добро и зло, свобода и деспотизм, боль и удовольствие, эгоизм и альтруизм — столь же невозможны для них сейчас, как и 1881 год назад; но для этих проблем где-то должно быть соответствующее решение, и если наши доктрины покажут свою способность предложить его, тогда мир быстро признает, что должно быть подлинной философией, подлинной религией, подлинным светом, несущим истину, и ничего кроме истины.