Дельфис

Любая политическая группировка всегда поддерживает ту идеологию и то искусство, которое ей выгодно. Поэтому оно всегда и обязательно оказывается не только инструментом создания духовно-нравственной среды обитания общества, но и практической политикой.

Сегодня в Москве работают три выставки современного искусства: «Пит Мондриан», «Пятая Московская биеннале современного искусства» и «Премия Кандинского». И эти экспозиции прекрасно иллюстрируют рождение, пути развития и состояние современного культурного процесса.

Принято считать, что Малевич и Мондриан независимо друг от друга создали геометрическое направление абстракции и тем самым заложили фундамент современного искусства.

Пит Мондриан. Композиция с линиями и цветом III, 1937 г.

Как говорил Ницше, чтобы обидеть человека достаточно сказать о нём какую-нибудь правду. Так оно и есть. Но, несмотря на неизбежные последствия, не могу эту самую правду утаить. Знаменитые мастера Малевич и Мондриан принципиального открытия не совершили и, конечно, их творчество в своей основной тенденции не имеет отношения к искусству, даже современному.

Ещё в конце ХIХ века в докладе Берлинскому антропологическому обществу о второй экспедиции на реку Кеингу исследователь Эренрейх пришёл к выводу, что в орнаментики туземцев «все рисунки, представляющиеся геометрическими фигурами, на самом деле оказываются сокращёнными, отчасти даже прямо стилизованными изображениями известных совершенно конкретных предметов или животных»¹.

Прежде чем геометрические фигуры появились в математической логике современной культуры, а оттуда перекочевали в супрематизм Малевича и неопластицизм Мондриана,  они были изображениями бытовых предметов. Более того, иероглифы и, наконец, буквы любого алфавита – есть предельный случай стилизации изображения реальных предметов и больше ничего.

Тенденция переработать изображения реальных предметов в краткое условное обозначение лежит в основе письменности и информационных структур всех национальностей человечества. А Малевич и Мондриан повторили маленький частный вариант этого эпохального процесса, удобный для развивающейся технологической цивилизации западного типа.

Когда фон ден Штейнен (участник выше названной экспедиции) рисовал перед индейцами племени Бакайри равнобедренный треугольник, они радостно ухмылялись, потирали руки и кричали: «Улури! Улури!». Причина их воодушевления состояла в том, что равнобедренный треугольник, улури, – это у индейцев племени Бакайри опознавательный знак фигового листка, прикрывающего известное местечко у местных племенных красавиц. Равнобедренный треугольник для туземцев был опознавательным знаком интимных прелестей очаровательных дикарок. И мужчины племени с похотливой радостью приветствовали это обозначение!

Нет никаких сомнений, что ещё на уровне развития первобытных племён существовал пластический язык стилизованных, опознавательных знаков с использованием геометрических фигур, то есть то, что Малевич назвал супрематизмом, Мондриан неопластицизмом, а многие исследователи классифицировали как небывалое открытие, новаторский прорыв и высшее достижение человеческой духовной культуры.

Самым крупным достижением супрематизма, с моей точки зрения, было открытие изобразительного приёма, на основе которого технологическая цивилизация создала целое море технических иероглифов, эмблем, условных знаков, торговых марок, знаков ГАИ, предупреждающих знаков, всяческих обозначений. Всё это – самые настоящие супрематические композиции  для нужд технологической цивилизации.

Полностью статья будет опубликована позже. Этот номер журнала «Дельфис» Вы можете приобрести в книжном Интернет-магазине «Дельфис».