Дельфис

Иван Белокрылов

«Человеку как растенью трудно без врага», — на съемках телевизионной передачи «Стихоборье» эти строки Ивана Белокрылова вызвали протест одного из слушателей: «Сколько можно искать и создавать себе врагов? И причем тут растения?» На что поэт ответил: «Речь идет не об образе врага в общепринятом значении слова, а в преодолении жизненных обстоятельств, способствующем духовному росту. И сравнение с растением здесь вполне естественно. Ведь, чтобы пробиться к свету, ростку необходимо пробуравить толщу земли, раздвинуть камни, прорвать асфальтовую корку. Вот и человеку, чтобы подняться над самим собой, приходится делать такое же колоссальное усилие».

Именно об этом извечном человеческом стремлении через тернии — к звездам — стихи поэта. Творчество Ивана Белокрылова — заметное явление в литературе последнего десятилетия. Случай исключительный: еще до выхода произведений отдельной книгой — поэт по рукописи был принят в Союз российских писателей. Его стихи получили высокую оценку на XXX Международном фестивале «Стружские вечера поэзии» в Македонии, а философские миниатюры были опубликованы в китайском литературном журнале «Фей Тян». Стихи македонских авторов в переводах Ивана Белокрылова вошли в сборники «Спокойный шаг» и «Навстречу солнцу».

* * *

Есть ли для прошлого верный предел

Там, где туманы вершат передел

Судеб людских, где исчезли вдали

Все властелины ничейной земли?

Есть ли нужда во вращении сфер,

В том, что назвал Ойкуменой Гомер,

В сумерках синих на кромке пера,

В том, что уже не наступит вчера.

Зороастрийские мистерии

1

По следу серого варана,

По этой слабой борозде

Он вышел к стенам Маргианы,

К ее полуночной звезде.

«Блестел луны неровный скол,

Выл камышовый кот

В тот час, когда я в храм вошел

От северных ворот.

Ударил посохом в порог,

Убил собак и коз

И, наконец, огонь извлек

Из собственных волос.

И два служителя себя

Измазали в крови,

Края хитона теребя,

Сказали о любви.

И черный дым, как черный сон,

Дохнул между домов,

И обещал отныне он

Мне преданность веков,

И участи песчаных эф

Он больше не сулил.

На золотых Воротах лев

Колени преклонил...

Полночный город спал у ног

И видел смерть во сне.

Я имя собственное сжег

На жертвенном огне...»

Идут в пустыню караваны,

Звезда летит в ладонь.

Смеется в храмах Маргианы

Великий бог Огонь.

2

За стеной молчали горы,

Ветер пел в золе.

Черный корень мандрагоры

Я варил в костре.

Прошлое металось тенью

Возле очага.

Человеку как растенью

Трудно без врага,

Без раскатистого звука

Боевой трубы,

Без полуночного стука

Собственной судьбы.

Пахарь, сеятель усталый,

Правды не тая,

Что, скажи, с тобою б стало,

Если бы не я?

Гниль, труха костей и гроба

Через сотню лет.

Ну а что ты сделал, чтобы

Нынче видеть свет?

Есть сиянье и горенье,

Дерево и плод.

Разве сонное паренье

Лучше, чем полет?

Упование на чудо —

Все равно, что ложь.

Ты не вырастишь, покуда

Трижды не умрешь.

Баллада о вечном пророке

«Нет мира в северном краю, —

Сказал ему Господь, —

Иди, тебе я отдаю

Твою былую плоть.

Не оставляй детей одних,

Их горестей вкуси.

Как раньше Слово нес для них,

Так мир теперь неси!»

И воскрешенный для добра,

Познавший жизнь и прах

Пророк на громкое «ура»

Спешил в сухих степях.

И лаву конную узрев,

Он выше поднял крест.

«Я здесь, чтобы утих ваш гнев, —

Послышалось окрест, —

И то, что вам сейчас реку, —

Любови Божьей знак!»

Но первый конный на скаку

Вдруг выкрикнул: «Беляк!»

И чуть не выпав из седла,

Свой обагрил клинок.

Но мир не выгорел дотла,

И вновь восстал пророк.

Лишь глубже плечи опустил,

Когда в один из дней

Он трижды тень перекрестил

И двинулся за ней.

А холод вызрел на ветру,

И выстыла земля.

Присел он к яркому костру

Ночного патруля.

В багровых отблесках дрожал

Серебряный погон...

Плечами зябкими пожал

И тихо молвил он:

«Спешит скотина на ночь в хлев,

И вам домой пора.

Бессмыслен ваш усталый гнев...»

И взвились юнкера:

«Шпион! Попался большевик!»

Он умер на штыках,

Оставив свой последний крик

В малиновых углях.

Но утром, разметав золу,

Он снова встал живой,

Помедлил и пошел к селу

Вслед за своей судьбой.

Год стал как час. Цвела полынь.

Был слышен плач и вой.

Пророк не знал, что шел в Хатынь,

Но никнул головой...

Ах, время, время — круговерть

Всех жизненных начал!

Он принимал за смертью смерть

И снова воскресал.

Он дважды Пресню защищал.

Отчаянья стезя!

Тех, кто стрелял в него, прощал

И все твердил: «Нельзя!

Нельзя стрелять, нельзя душить,

Терзать живую плоть.

Ведь каждый создан, чтобы жить,

Вам говорил Господь!»

... То получал он пулю в лоб,

То корчился в петле,

То превращался в изотоп

В чернобыльском котле.

Но ни огонь и ни свинец

Над жизнью не вольны.

Так брел он из конца в конец

Своей большой страны.

Порой казалось: он устал,

Падет, как пыль в степи.

А он молился и шептал:

«О Боже, потерпи»

Ирина Ильина

По своей основной профессии Ирина Ильина экономист. Но еще она занимается художественной фотографией и живописью.

А главное, что она пишет стихи. И сейчас у нее вышел первый поэтический сборник «Мой мир».

Я знаю все

Я знаю все и ничего не знаю.

Весь мир во мне, и все же я одна.

То ничего вокруг не понимаю,

То норовлю исследовать до дна.

Я — камень на дороге и зарница,

Я — ключевая звонкая струя,

Я — ель в лесу, ромашка и орлица,

И скал развалы — это тоже я.

Я — фараона древняя гробница,

Я — песня у веселого ручья.

Я — колесницы золоченой спица

И в поле колосочек — тоже я.

Я — гул Вселенной и безлунный катер,

Во всем, что есть, частица есть моя.

И мир устроен так, а не иначе.

И это очень точно знаю я!

Серебряные сны

Я есть, но не рядом.

Ты есть, но не близко.

Мы есть, но не вместе.

Ну что ж, подождем.

Не надо, как ядом,

Разлукой травиться,

В условленном месте

Наш истинный Дом!

И там мы, как дети,

Забывшие счастье,

Уткнемся друг другу

В родное плечо.

И будут нам эти

Мгновения счастья

Залечивать раны

Еще и еще.

И мы ощутим,

Как безжалостно-свято

Мы связаны нитью

Серебряных снов.

Где розовый дом,

Где иные закаты,

Где созданы быть мы

Без душных оков.

Там вольные степи,

Там воздух безбрежен,

Там дышится счастьем,

А счастье — без слов.

Я помню планету,

Где жили мы прежде,

И были мы частью

Серебряных снов!

Елена Танева

Елена Танева является автором нескольких поэтических книжек. Два небольших стихотворения-миниатюры, представленные читателю, взяты из книги поэтессы «В мире таинств».

О, смерть моя, моя любовь!

Душа бессмертна — верю.

Подарит Землю, Небо вновь

И в Рай откроет двери.

Родные сестры-близнецы —

Любовь и Смерть седая.

Плетут для всех они венцы,

Из тлена возрождая.

* * *

Беззвучен стал мой голос,

И губ не расцепить.

Цветет пшеницы колос,

Поют, поют стихи.

Не жить стихам в неволе,

Как Солнцу без небес.

Все помнится до боли —

Тропа Вершин и Бездн.

Тамара Егорова

Тамара Егорова живет и работает в городе Ялте. Она активный участник рериховского движения.

Шторм

Почему так море злится,

Все сметая и круша?

Словно раненая птица

Рвется ввысь его душа.

Глыбы волн взрывают скалы —

Залпов мощный динамит.

Закипая у причала,

Пена в бешенстве шипит.

Шквал воды возносит струи.

Гнева пламенная страсть.

Оглушенная смотрю я,

И любуясь и страшась.

Ярости слепая сила

Все сметает на лету.

Как стихия совместила

Ненависть и красоту?

Слово

Меж нами натянулся провод,

Тончайший провод, как струна,

О, дайте мне ничтожный повод,

Чтоб зазвучать смогла она.

Заплакать голосом ребенка,

Увлечь оттенками луны

И с легкостью китайской джонки

Скользить по краешку волны.

А если честно — я готова

Тот провод заменить лучом.

Печально-выгнутое слово

Засветит за моим плечом.

Жар-птица

Кто нам щедро напророчил,

Кто из тьмы сумел создать

Эти пламенные ночи

И восторга благодать?

Среди бурь и гроз ревущих

Ты лучину сберегла,

Всех замерзших и заблудших

Обогрела как смогла.

Озарила светом лица,

Над рутиной вознеслась,

Кто ты, дивная Жар-птица,

Чьим огнем я обожглась?