Дельфис

Зачем я здесь?.. Я сижу в маленькой комнате, в чужом городе, за две тысячи километров от дома, одна в гостиничной одиночке под названием «Plasa». Что это значит?.. И написано на чужом языке — на двух чужих языках... А на родном русском говорят соотечественники, живущие здесь, кто давно, с детства, кто год-два...

«Скучаете по России?» — «Скучаю», — тихий ответ.

Мы в Афинах. Идём по вечерней столице, гуляем по освещенным улицам, среди машин, мотоциклов, шарманок. Да, да, шарманщик в котелке везёт и крутит странное сооружение — красивое, притягивающее, и мелодия растворяется в уличном шуме. Уже позднее десяти часов вечера, к полуночи вечерняя жизнь разгорается как костёр. Открытые, ярко освещенные лавки зазывают вас статуэтками древних мыслителей и божеств, раскрашенными маленькими амфорами и кувшинами, белоснежными колоннами. В проёме узкой улицы вдруг вспыхивает на фоне чёрного неба ярко освещенный Акрополь. Город на вершине — «Верхний город». Завтра я поднимусь туда, на вершину Акро.

Завтра наступило нежарким, с облаками. И вот я на Акрополе. Ещё снизу стоит поднять голову и видно, как разноцветные фигурки передвигаются по краю стены, ползут как муравьи, вверх, к колоннам Парфенона, потом пропадают и вновь возникают — ниже, выше и дальше. Это туристы. Сколько их! Независимо от возраста, со всего света едут, летят, плывут в Афины, Аттику, откликаясь на какой-то едва слышимый зов, может быть далёких предков.

Поднимаюсь по тропинке к Пропилеям. Какие разные лики у счастья... Вот оно громадными мраморными колоннами надвигается на тебя, пока ты поднимаешься по ступенькам, и Пропилеи обнимают тебя... Вот оно котёнком присело под каменной глыбой (как много кошек на Акрополе!) и смотрит, поворачивает голову, когда его зовёшь...

Рядом, словно эхо, ещё одно русское — «кискис». Наши, группа из Петербурга и замечательный гид, Георгий Янович, доктор исторических наук, долго жил в России, прекрасно говорит по-русски. Присоединяюсь, и мы идём вокруг Парфенона к площадке у храма Эрехтейон. Здесь в восточной части было священное гнездо змеи богини Афины — Эрехтонии Кариатиды. Наш гид рассказывает об этом как очевидец:

— Там внизу древний рынок, Башня Ветров. Вон та, с часами. Это часы Андроника из Кирры. Рядом — Библиотека императора Андриана, а дальше, на холме храм Гефеста.

Георгас рассказывает живые подробности далёкой древности, и так легко представить, как это всё было... или есть теперь.

С южной стороны Акрополя, внизу, расположен театр Диониса, огромный, обнесённый железной решёткой — музей под открытым небом. Туда пускают побродить за 500 драхм, но сейчас уже поздно, вход закрыт. Театр Диониса — исторический памятник, а рядом действующий, тоже под открытым небом — театр Геродота Аттику. Летом в нём дают представления, проходят фестивали и здесь я смотрела «Кармен» Бизе с белградскими артистами. Какое это было счастье — сидеть среди тысяч зрителей, на мраморных ступенях-скамьях, под звёздным небом...

Видно судьбой мне дано было пережить это счастье ещё раз, уже на сцене в Эпидавре, в древнем театре, на его благословенной орхестре, в самом центре на мраморном круге. Таков обычай сегодня: многочисленные туристы выходят из автобуса и рассаживаются на ступенях-скамьях четырнадцатитысячного амфитеатра. Гиды демонстрируют на сцене акустику, бросают на мраморный круг монеты, и звук их слышен на всех 55 рядах. Потом происходит чудо — импровизированный концерт...

Я стою на мраморном круге и читаю монолог Медеи. Из трагедии Еврипида. Тишина. И счастье. Не оттого, что слышатся крики «браво», но оттого, что всё это происходит в Эпидавре, в Древней Элладе. Будто прорываюсь сквозь толщу столетий, чувствую, ощущаю кожей, как время вращается — киноплёнкой, или барабаном, или колодезным канатом... не знаю как сказать, только чувствую... только ощущаю... только счастье. Потом сижу на ступени-скамье. Концерт продолжается — духовную песню поёт французский священник, англичанка выступает с народной песней и, вдруг, Георгий Янович, этот дивный историк, доктор наук, он только что появился со своей петербургской группой. Он уже на сцене, на мраморном круге, читает стихи на греческом и русском. Мы снова встретились, как тогда на Акрополе, и хочется снова говорить, говорить и слушать...

^{Вид на Акрополь}

В Дельфы ехали на автобусе 200 километров, Акрополь останавливались близ Фив. По пути мимо проплывали виноградники, оливковые рощи, хлопковые поля. Поднимаемся в горы и неожиданно, впереди, выплывает Парнас, священная гора Аполлона и его девяти Муз.

По легенде, Аполлон родился на острове Делос. Главное его святилище в Дельфах, но когда-то здесь поклонялись богине земли — Гее. Именно Дельфы были определены Зевсом как центр мира. Именно над Дельфами встретились два орла с запада и востока, в святилище упал камень Омфал, считавшийся греками пупом земли или центром мира. Туристы отовсюду спешат сюда, чтобы прикоснуться к нему. Перед храмом Аполлона, бога Света — жертвенник, а на площади — небольшие храмы-сокровищницы, куда несли маленькие статуэтки и большие скульптуры, изображения божества. Статуи Аполлона стоят по обеим сторонам священной аллеи. За храмом сохранился театр, где устраивали состязания поэты и певцы. Здесь можно собираться, петь и играть, трава прорастает среди камней.

Светлый лик Аполлона обращен к приходящим людям. Какие дары они несут с собой? Чем заняты их чувства и мысли? Идут, едут, летят, плывут, потом карабкаются по камням, спешат запечатлеть себя на фоне благословенных развалин... «Зачем? Зачем суетитесь? — будто слышится голос оракула. — Загляните в себя, побудьте с тишиной и в тишине с красотой мира. Подумайте, помолчите о вечности»... Может быть кто-то слышит его неслышный голос. Рядом со ступеньками к театру растут три старых кипариса. Слушают, смотрят, молчат.

Внизу у дороги льётся Кастальский ключ. «Умойтесь, — улыбаясь, предлагает наш гид, — это залог вечной молодости». Вспоминаются строки Пушкина: «Кастальский ключ волною вдохновенья в степи мирской изгнанников поит...».

Святилище Аполлона раскапывали французы, в нашем двадцатом веке. Ведь всё, что мы видим сегодня, было скрыто под землёй. Здесь было селение, люди жили в ужасных условиях, в холоде и без воды, но покидать своё жильё не хотели. Правительству стоило больших трудов, чтобы убедить жителей перебраться в специально отстроенный уютный город Кастри.

Французы славно потрудились и теперь священные колонны стоят среди сине-зелёных гор. Стоят и молчат...

На следующий день была поездка на самую южную точку полуострова — мыс Суньо, к храму Посейдона. Опять полуразрушенный храм, колонны, жёлтая сухая трава и море. Согласно легенде, оно названо Эгейским по имени афинского царя Эгея, бросившегося в его воды.

Колонны прекрасны. Когда покидаем храм и автобус совершает медленное торжественное кружение по ленточке побережья, колоннада тоже медленно поворачивается, как-то странно раскручивается, будто невидимый бог мира разворачивает её разными гранями, как свою любимую игрушку-раковину. Кажется, он говорит нам: «Посмотрите ещё раз! Запомните эту красоту!». Обитатели автобуса уже заняты своими разговорами, покупками, сувенирами, они уже забыли о колоннаде... А я смотрю и думаю — зачем люди на протяжении веков так много разрушают? Разрушают и разрушают. Строят и разрушают...

На Акрополе, во время турецкого господства, храм Эрейхтеон служил помещением для гарема турецкого коменданта крепости. В XVII веке в храме Парфенон было турецкое пороховое хранилище. Во время турко-венецианской войны, в 1687 году венецианский снаряд взорвал его. После турецкого ига освобождённые Афины были селением с четырьмя тысячами жителей. Теперь же это заново отстроенный прекрасный белый город, окружённый горами и морем, город, в котором дома похожи на корабли. Афиняне влюблены в свои Афины. «Мы никуда не уезжаем летом, — говорят они, — мы отдыхаем здесь же, рядом — прекрасное морское побережье».

Последний воскресный день провожу в свидании с морем. Сама южанка, выросшая под солнцем Северного Причерноморья. Каждое лето, приезжая в дом своей матери, отправлялась на свидание с морем. Аркадия. Золотой Берег. Большой Фонтан. Там осталось Чёрное, здесь в Греции — Эгейское море.

Свидание с морем... ощущение себя частичкой, малостью, каплей воды, синевы и зелени. Старое раскидистое дерево молча, доверчиво протягивает незнакомые цветы и листья: потрогай, погладь, прикоснись... Море тихо гладит мокрые ступни. Когда ещё встретимся?

Завтра, по дороге в аэропорт, буду прощаться с городом, проезжая всю его южную половину. Акрополь засияет под солнцем, вновь увижу колоннаду храма Зевса и огромный стадион... Снова за окном автобуса будут проплывать белые дома-корабли. Узкие улицы останутся позади и мы поедем по широкому проспекту. Впереди нас будут ждать корабли морские. Вот уже виднеется синяя свежая полоса. Направо — порт, налево — горы, впереди — Саронический залив, а дальше Эгейское море. Самолёт будет совершать свой взлётный круг, как прощальный ритуал.

^{Театр в Эпидавре}

Последний взгляд из окна иллюминатора на белый город среди гор, последний взгляд на Афины. Ещё можно различить Акрополь, возвышающийся над городом. Ещё одно прощальное воспоминание о семи счастливых днях, пролетевших как мгновение. И мы летим над облаками. Самолёт, как полярные сани, плавно скользит среди белого безмолвия. Впереди — закат и такая красота! Будто благословенная Древняя Эллада, невидимая с земли, теперь над облаками сияет нам неземными красками. И боги уже собрались на небесном Олимпе обсудить очередной поход аргонавтов или Троянскую войну, а может быть события любви и мира? И хочется верить, что человечество не погибнет, выживет и продолжится. Ведь там за облаками, над нами — великие небожители, они бессмертны, они добры...