Дельфис

Пространство, особенно то, внутри которого находится сам человек, всегда воспринималось как символическое или сакральное. Архитектурное здание в своём конечном смысле всегда было отражением мира, космоса в целом. Оно должно выполнять определённую функциональную нагрузку, но функция оставляет ещё значительную степень свободы, неопределённости. Одно и то же по назначению здание может быть совершенно различной формы. Поэтому в сооружениях, которые человек возводил как вместилища своего быта, бытия, запечатлевалось ощущение человеком мира и себя в нём. Особенно это относится к святилищам и храмам, всё назначение которых и состоит в отображении Космоса и соединении через этот образ отдельного человека с Целым, Бытием, Богом. Приходя в святилище или храм, человек должен был почувствовать себя свободным от ограничений места и времени, стоящим посреди Вселенной и овеваемым её ветрами, уносящими всё мелкое и грязное, весь мусор повседневности и повсеместности. Основные формы, которые придавал человек своим святилищам, отмечают эпохи в становлении его сознания.

1

Наиболее древней известной формой святилищ, в том числе и на Руси, является круговая. Кромлехи, лабиринты, мегалитические сооружения, капища — все они имели круговую форму. Такой вид сооружений отражает тип сознания, который сейчас принято называть «языческим».

Круг — это, с одной стороны, повторение видимого горизонта; образ мироздания в целом как будто бы ограничен здесь тем, что человек может видеть с помощью «очей плотских». Но, с другой стороны, круг — самая совершенная из фигур, не имеющая ни конца, ни начала и равная во всех направлениях, зримо воплощённый образ вечности и бесконечности. Круглые святилища строил человек, видевший воплощение возможного совершенства, красоты, мудрости и силы в окружающей его природе. Этот человек не отделял себя от единства мироздания, потому что это означало бы разрыв круга и отпадение от Живого Целого, очерченного кругом, — вовне, в смерть. Этот человек ощущал в себе свободную волю, но она не входила в противоречие с «волей Единого», которая осуществлялась через волю и действия человека точно так же, как через все события в природе. Высшая мудрость заключалась в том, чтобы добровольно следовать своей судьбе, своему месту и предназначению в обществе и мире. Понятие о нравственности, законе и справедливости существовало, но оно не отделялось от действия всех других законов Вселенной и рассматривалось как одно из проявлений самоорганизации и жизнедеятельности Живого Космоса.

Возможно, одним из прообразов круглого святилища был круг света вокруг огня в темноте. Кроме того, что огонь сам участвовал в священнодействии, он также символизировал энергетическую связь между центром круга и окружностью, а эта связь является наиболее важным принципом круглого святилища. Центр удерживает все точки окружности и концентрирует на себе энергию их единства, поэтому в центре помещается «место силы», энергия которого зависит от правильности построения круга. В это «место силы» либо вставал священнодействующий, посвящаемый, либо устанавливалась ось в виде палки, столба или идола, символизирующая «ось мира». Круглое святилище не нуждалось в стенах, потому что все природные стихии были равноправными участниками совершавшегося в круге священнодействия и через них являлись боги, несущие волю Единого

2

Первый переход от круглого святилища к квадратному осуществился достаточно давно, и о нём не сохранилось никаких исторических свидетельств. В Древнем Египте мы обнаруживаем прямоугольные храмы, а древнейшие ведические алтари строились в форме квадратов либо составлялись из треугольников и трапеций. Неизвестно также, где впервые был «открыт» квадрат, в Египте, Индии, Китае или легендарной Атлантиде. Но где бы ни находился исток квадрата как формы святилища и символа мироощущения, молодые народы, выходившие на сцену истории с «языческим» сознанием круга, быстро усваивали от своих старших соседей квадратную форму и добровольно переходили к ней. Круг при этом мог сохраняться внутри квадратного сооружения как его подчинённый элемент.

^{Рис. 1. Новгород. Святилище Перуна. X в. (реконструкция)}

В греческом мире круг можно обнаружить лишь в форме критских домов. Греция была близка к очагам древних цивилизаций, прежде всего, к Египту, да и таинственные пеласги — коренное население Аттики — имели очень древнюю культуру, которая могла ещё в доисторические времена перейти от круглого святилища к прямоугольному дому-храму — мегарону, который, однако, сохранил внутри себя круглый очаг. В дальнейшем мегарон преобразовался в периптер, а очаг был переосмыслен как «омфалос» — «пуп земли», круглое каменное изображение которого имели все античные храмы. Круг омфалоса и в рамках прямоугольной формы выполнял роль энергетического центра священного пространства внутри храма, но разные части этого пространства получили теперь разное значение как находящиеся ближе или дальше от круга. Отсюда пошло выражение «пуп земли», применявшееся первоначально к Дельфам: омфалос был в каждом античном храме, но храм в Дельфах был главным, значит, его омфалос — «пуп всей земли». Но статуя, обычно воздвигаемая в храме и воплощающая зримое присутствие в нём божества, устанавливала в нём горизонтально протяжённое измерение пространства, которое всё больше вытесняло круговую символику омфалоса.

^{Рис. 2. Греция. Храм Аполлона в Дельфах. (Разрушен в 390 г.)}

Сознание человека, строящего прямоугольные святилища, принципиально отличается от сознания, приверженного кругу. Здесь мировое единство распадается, человек обнаруживает себя на пути от разобщённости к единству и видит свою ступень в продвижении к цели, а впоследствии осознаёт себя как индивидуальность и соединяется с Богом уже в интимном внутреннем контакте, строя в своём сердце Храм Божий.

Прежде всего, прямоугольный храм «склонен» приобретать стены и крышу ¹, отделяя тем самым внешнее от внутреннего и предрасполагая человека к уходу от внешнего, чувственного, к внутреннему, духовному. В круглом открытом святилище такого разделения не существовало.

Прямоугольный храм воплощает идею Пути, имеющего начало и конец, но не во времени, а в сознании. Начало Пути — это вход в храм, или в его внешнюю ограду, как в Иерусалимском Храме, и конец — алтарь и Святая Святых. Пространство, организуемое таким храмом (не обязательно внутри самого храма), расчленено на зоны, соответствующие ступеням в духовной иерархии, например, в Иерусалиме — двор язычников, двор иудеев, двор священников и Святая Святых, куда входил лишь первосвященник один раз в год. Такое разделение пространства предполагает существование развитого посвятительного Учения, или «метафизики» в широком смысле слова, ведущей человека из его первоначального (до входа в Храм) закрепощённого состояния через восходящие ступени сознания к конечной цели — полному освобождению от ограничений материального плана и жизни в мире незримом. Пространство внутри прямоугольных храмов первоначально, видимо, служило местом не для молитв верующих, а для пребывания духа божества. Ранний прообраз этого можно видеть в дольменах — каменных ящиках с затыкающимся отверстием, служивших «накопителями» божественных энергий. «Греческие храмы предназначались не для молящихся. Молящиеся находились извне. Внутреннее пространство было жилищем божества. Языческий славянский храм в Арконе (Прибалтика) тоже был жилищем божества» ([2], с.17).

^{Рис. 3. Новгород. Георгиевский собор Юрьева монастыря (1119-1130).}

Ковчег Завета Моисея, следующий образцам египетских прямоугольных храмов, хранил в себе Скрижали Завета, но пустота между крылами двух ангелов, изваянных на крыше Ковчега, также была священным местом, проявляющим божественные энергии. А будучи помещён в Святилище Храма Соломона, Ковчег «передал» функцию богоявления всему пустому пространству внутри Святая Святых, так что необходимость в самом Ковчеге скоро отпала, и во Втором Храме оно осталось совершенно пустым, поражая язычников силой высоко абстрактной веры в Невидимого Бога.

3

Жертва Иисуса Христа дала импульс для возникновения новой ступени «храмового сознания». Говорится, что завеса в Иерусалимском Храме в момент смерти Иисуса разодралась надвое сверху донизу (Мф 27:50-51, Мк 15:38, Лк 23:45). Эта завеса отделяла Святая Святых с его богоявляющей пустотой от Святилища и всего остального пространства Скинии, Храма и мира в целом. Жертва Иисуса направлена к тому, чтобы сделать всё пространство Космоса столь же богоявляющим, как пустота внутри Святая Святых Храма. Символом этого было отсутствие в раннехристианских храмах (а у католиков и протестантов и по сей день) всякой преграды между Святая Святых и остальным храмовым пространством. Простые верующие могли наблюдать священнодействие, при котором Святой Дух нисходит на хлеб и вино в алтаре в таинстве причастия. Храм стал тем, чем он и должен был стать как отражение ветхозаветной идеи прямоугольного Ноева ковчега — кораблём спасения верующих в бушующем океане непросветлённых стихий человеческих страстей.

То горизонтальное членение пространства, которое в Иерусалимском Храме выражалось внешними дворами, теперь проецируется внутрь самого храма, причём подчёркивается линейная иерархичность пространства от входа к алтарю, в отличие от концентрических квадратов дворов Храма Соломона. Храмовое сооружение приобретает символику лежащего человека: вход, нартекс и экзонартекс, место оглашённых — ноги; центральное пространство, пронаос, место верующих — туловище; алтарная часть, наос, место священников — голова. Округлость апсид подчёркивала схожесть алтарной части с головой.

Греческие строители христианских храмов часто сохраняли в центре здания круглое каменное изображение омфалоса, которое теряет непосредственную связь с очагом языческого алтаря и используется как возвышение, удобное в определённые моменты богослужения. Исключение составляет омфалос Храма Гроба Господня в Иерусалиме, который, как дельфийский «пуп земли» греками, выдвигается христианами в качестве центра всего мирового сакрального пространства.

Наиболее полно горизонтальное измерение храма воплощено в базилике римского образца, ставшей одним из основных типов христианских храмов, особенно в первом тысячелетии нашей эры.

^{Рис. 4. Киев. Софийский собор.}

Параллельно базилике с её горизонтальной символикой земного пути совершенствования «руками и ногами человеческими» развивался и другой тип храмовой архитектуры, также римского происхождения — купольный. Купол воплощает принципиально иное сознание, ориентированное вертикально вверх, по оси, объединяющей и купол, и прямоугольное здание его основания. Горизонтальная составляющая ранних купольных храмов отступает на второй план, как в церкви Сан-Лоренцо в Милане (VI в.), Красной церкви около Перущтицы во Фракии (VI в.), церкви Сергия и Вакха в Константинополе (527-530 гг.), Сан-Витале в Равенне (547 г.) и др.

Купол вновь возвращает в храм идею круга, но это уже не круг в горизонтальной плоскости, символ зримого совершенства мироздания, а круг, приобретший вертикальное измерение и вознесённый высоко вверх, божественная сфера, символ «тверди небесной» и всех совершенств мира, постигаемого даже не умом, как прямоугольник ковчега, а духом и озарением интуиции. Не случайно ось купола проецируется затем в горизонтальную символику храма как лежащего человека в месте расположения сердца. Вертикальная ось купола означает также восхождение в духе от множества к единству (которое ощущается сердцем, а не постигается умом), таинственное единение молящихся друг с другом, с бестелесными духовными силами, которые «парили» в подкупольном пространстве, и со всем мирозданием.

Вертикальная ось храма даёт человеку возможность передвигаться в совершенно новом измерении, но для этого его личных усилий недостаточно. Вверх, под купол, можно вознестись только духом, а не телом, и только соборно, а не по отдельности. В мире всё и вся неразрывно взаимосвязано, и духовное продвижение одного человека есть успех не его одного, но маленький шажок всего мироздания от множества к единству, от формы к бесформенному, от видимого к невидимому.

Конструкция купола построена таким образом, что он использует свойства гиперболоида, подобно тому как арка — свойства гиперболы: сила тяжести, действующая на каждый элемент купола, создаёт вектор напряжения конструкции, направленный в точку, единую для всего купола. Таким образом, сила тяжести, олицетворяющая разрушение и смерть, с которыми созидательное начало архитектуры должно было бороться, действует здесь, сплачивая все элементы купола между собой вокруг единого центра, то есть укрепляет конструкцию и из разрушительной превращается, пусть косвенно, в созидательную. В силу этих свойств купол (ещё полнее, чем арка) выражает идею одухотворённости материи устремлением вверх, к божественному совершенству. Языческий круг, где не было ещё разделения духа и материи, можно теперь воспринимать как проекцию купола на плоскость земли: купол выражает идею единства духа и материи, уже разделённых на квадрат и круг, развёртывает языческий круг Всеединства в новом измерении духовного совершенствования индивида и мира. Купол можно поэтому рассматривать как решение символической задачи «квадратуры круга». С другим аспектом этой задачи столкнутся архитекторы при поиске гармоничного перехода от прямоугольного четверика здания храма к круглому в основании куполу.

Но купол помещается на недосягаемую для молящихся высоту, как бы утверждая, что полное одухотворение вещества, полное освящение тела — совершенство скорее не человеческое, а божественное. Обычный же человек может подниматься к таким высотам только в духе.

Психологически купол мог также восприниматься как выпуклость, образовавшаяся в результате давления изнутри храма соборного духа возносимых верующими молитв. Этот аспект кажется определяющим при усвоении византийской храмовой архитектуры на Руси, когда шарообразные и гиперболоидальные купола Византии «лепоты ради» были преобразованы в привычные нам русские маковки, напоминающие огонёк свечи, несущие небу тепло русских сердец.

Вертикальная ось в христианских храмах никогда не была самодовлеющей. (Исключение можно видеть в устремлённых в небо колокольнях, но это, скорее, добавление к храму.) Присутствие благодатного духа в храме было для христиан необходимо, для этого и служил купол, с его вертикальной ориентацией, но не менее необходима была и горизонтальная протяжённость, придающая основательность всему зданию, включая купол, точно так же, как иерархия церковного священства служит основанием Церкви Небесной.

Поэтому в Византии в V-VI вв. шёл напряжённый поиск архитектурной формы, которая совмещала бы в себе горизонтальное и вертикальное измерения, базилику и купол. Этот поиск шёл параллельно теологическим, философским и интуитивно-религиозным исканиям. Архитектурным выражением найденного решения стала София Константинопольская (523— 537 гг.), гармонично соединившая в себе горизонталь базилики с вертикалью купола. София стала прообразом крестово-купольного типа храмов, который оказался плодотворным началом нового этапа развития храмовой архитектуры.

4

Усвоение христианской храмовой архитектуры на Руси привело к её своеобразной трансформации, преломляющей в себе особенности русского сознания и русского духа.

К моменту крещения в X веке Русь не разделяла дух и вещество и поклонялась идолам в классических круговых святилищах, образцы которых, действовавшие до X века включительно, обнаружены археологами в Киеве и Новгороде (Перынь). Поэтому ни базиликальная, ни купольная форма по отдельности не могли вместить изначально свойственного русскому духу ощущения единства и гармоничной обустроенности мира — и небесного, и земного вместе. Но Константинопольская София и открываемая ею линия крестово-купольных храмов оказались созвучными русской душе. Именно богослужение в Софии поразило красотой посланцев князя Владимира, что стало немаловажным мотивом при выборе для Руси православной веры. Не случайно также первые русские соборные церкви в Киеве, Новгороде и Полоцке освящались в честь Софии, не в подражание ей, конечно, но как бы ссылаясь на принимаемый образ архитектурной и вместе с тем духовной традиции.

И в то же время самая первая русская София в Киеве (до 1037 г.) отличалась от константинопольской рядом особенностей.

^{Рис. 5. Новгород. Софийский собор}

В Киевской Софии было от 13 до 25 глав и главок, чего в Византии никогда не бывало. При этом главный купол, традиционно символизирующий для христиан Христа, был не таким огромным и не подавлял, а объединял все меньшие купола. Объясняя эту особенность, нельзя пренебречь не только религиозными, но и социальными мотивами: архитектурные сооружения вообще, а храмы в особенности, отражают представления об устройстве миров не только божественного и земного, но и социального, неразрывно связанного с ними. Огромный купол Константинопольской Софии символизировал не только единый «свод небесный на земле», но и власть единого императора — помазанника Божия на этой земле. Подобным же образом огромный купол собора Св. Петра в Риме воплощал идею могущества папы. На Руси сознание не было готово воспринять столь сильное выражение единой императорской власти. Фактическая раздробленность на княжества противоречила этому. Но мудрый Ярослав, давая задание греческим архитекторам, смог выразить идею объединения Руси через многоглавие собора, объединённое вокруг центральной главы.

Та же идея объединения через храм существующего разобщённого множества в единую соборность выражена Ярославом и в многонефности: у Киевской Софии пять круглых нефов, а с боковыми галереями их было фактически девять, и это не находит в византийской архитектуре никаких аналогов. Это придаёт прямолинейной горизонтальности базилики новый вид, добавляя неизвестные в Византии измерения свободы в выборе религиозного пути от входа в церковь к тому или иному нефу, к тому или иному образу совершенства. Что это не было случайностью, доказывает строительство Ярославом других пятинефных храмов — Софии в Новгороде, Георгиевского и Ирининского в Киеве. Новгородская София с её запутанной планировкой и сдвоенными нефами отражает то же русское стремление отвоевать в рамках канона как можно больше свободы для живого религиозного поиска.

Сочетание базилики с куполом в многокупольной Софии Киевской стало наиболее адекватным выражением средневековых представлений о Небесной Иерархии. Переход от четверика базилики к круглому в основании куполу, от умозрительной сферы (точнее, куба) к купольному пространству озарения и откровения — чрезвычайно тонкий и сложный вопрос, и именно в этой области канон оставлял наибольшую свободу для творческого самовыражения русских зодчих. Округлые и иногда многоярусные, сужающиеся к верху закомары, четырёх- или восьмискатные крыши, наконец, различной высоты цилиндрические подкупольные барабаны должны были в пластических формах гармонически соединять четверик и купол в единое целое, отражая представление и чувствование русским человеком связи между горним и дольним. Киевская София выражает в этом смысле идею соборности и сослужения Иерархии Небесной (вертикальная последовательность куполов) и земной (горизонтальное членение пространства храма от входа к алтарю).

5

Но наиболее адекватное выражение русский национальный гений получил в форме однокупольных «кубических» храмов. Первоначально этот тип сооружений получил развитие как княжеская дворовая церковь. Первые однокупольные четырёх- и даже шестистолпные храмы возводились на Руси с XI века. Первой, как считается, могла быть церковь, построенная князем Мстиславом в Тмутаракани в 1022 году. За ней последовали храмы в Суздале (1096 г.), Смоленске (1101 г.), Новгороде (Иван на Опоках, 1127—1130 гг.), Киеве («Пирогощая» церковь, 1131 г.), Каневе, Боголюбове (Храм Покрова Богородицы на Нерли, 1165) и др. Каждый удельный князь устраивал в своей столице епископскую кафедру и строил для неё на своём дворе храм, который можно назвать «собором» лишь условно, так как он играл роль княжеской дворовой церкви (в Новгороде больше всего храмов сохранилось на Ярославовом дворище, т.е. на бывшем княжеском подворье).

^{Рис. 6. Путивль. Церковь начала XIII в. (реконструкция)}

В 1132 году, со смертью князя Всеволода Великого, в жизни России наступил период, который в исторической науке принято называть «феодальной раздробленностью». Это было трудное время усобиц, а затем и монголо-татарского ига, но именно в это время появился классический тип однокупольных кубических храмов, ставший высшим достижением русской храмовой архитектуры.

Отличительными чертами таких храмов были: 1) квадратная в плане форма, с добавлением апсид, а иногда притворов и боковых галерей; 2) высота храма с куполом почти всегда больше длины и ширины базиликального четверика, а иногда четверик даже без купола был в высоту больше, чем в длину и ширину; 3) всегда один купол.

^{Рис. 7. Боголюбово. Храм Покрова Богородицы на Нерли. 1165 г.}

Такая форма храма не устраняла горизонтального измерения пути земного совершенствования, скорее, пространство этого пути спрессовывалось и становилось более насыщенным. Росписи внутренних стен храмов ясно свидетельствуют об этом: над входом многих церквей мы видим картины изгнания из Рая или, позднее, сцены Страшного Суда, отмечающие участь непросветлённого сознания, не желающего продвигаться внутрь церковного лона, а в алтаре помещается величественный образ совершенства в том или ином его аспекте, например, Господь Саваоф или Богоматерь Оранта. Так между входом и алтарём создаётся смысловое напряжение огромной силы, подвигающее молящихся к принятию сознательных благих решений, направляющее их волю к добру. Но главным в русских кубических храмах всё-таки становится надежда на Благодать Божью, связанная с ощущением соборного молитвенного духа, витающего под высоким куполом. В таком храме ощущается более тесная связь молящихся с «Силами Небесными», незримо участвующими в богослужении, связь земли и неба.

Преобладание в храме вертикального измерения давало живое ощущение присутствия и помощи Святых Сил Бесплотных, возвышающих дух молящихся и подхватывающих их благие и душеполезные помыслы.

* * *

^{Рис. 8. Новгород. Церковь Спаса Преображения на Ильине. 1374 г.}

Так на Руси прошло усвоение, в основном в XII вв., византийских и общемировых достижений храмовой архитектуры и принципов организации пространства внутри храма. Это не было ни пассивным подражанием, ни беспочвенным новаторством; доброе семя в нужный срок было посажено в плодородную почву и дало всходы. Языческое сознание Руси оказалось способным не только усвоить передовые идеи храмовой архитектуры той эпохи, но и развить их, внеся неповторимый вклад в сокровищницу мирового духа. В XIII веке татарское нашествие сильно затормозило духовную и культурную жизнь Руси, по крайней мере на внешнем плане, но появившийся в XI-XII вв. однокупольный храм уже нёс в себе непреложную идею общерусского единства и возрождения, поэтому из-под чужеземного ига Русь вышла уже готовой к объединению в единое государство, центром которого стала Москва, благословлённая преподобным Сергием.