Дельфис

Эта история — всего лишь сказка, но сказка ничуть не менее правдивая, чем те,в которые вы верите и ещё долго, долго будете верить. Ибо все эти истины, из которых, как из цветных стёклышек, составлена замысловатая мозаика вашего мировосприятия, — это всего лишь сказки: добрые и злые, интригующие и скучные, радостные и трагичные, — сказки, возникающие в уме семи светлых мудрецов, погружённых в созерцание, а потом тающие без следа.

Высоко-высоко в горах, недоступных человеческому взору, вдалеке от тех мест, где ступала нога человека, среди голых, покрытых снегом каменистых склонов стоит старая ветхая лачуга. В ней за круглым столом сидят семь стариков. Их белые спутанные волосы достигают земли. На них простая одежда изо льна, а в их прозрачных бездонных глазах тихо светится неизъяснимая ясность и понимание. Их веки полуприкрыты, ладони лежат на столе, покрытом синим полотном. Перед ними, в центре стола, лежит прозрачный стеклянный шар, который они созерцают с царственной отрешённостью. Всё, что происходит в мире, — события, мысли, чувства и поступки людей, подобно разноцветным бликам, проплывают в шаре перед их взором. Нет ничего в этом мире, что могло бы избежать их неотступного и незаинтересованного внимания. Они видят всех вместе и каждого в отдельности. Мимолётные грёзы их ума, подобного пространству, становятся сюжетами жизни тех, на ком на мгновение остановился их взор. Время от времени кто-то из людей вдруг начинает ощущать на себе внимание одного из них и за событиями своей жизни обнаруживает тонкий и удивительно искусный ход мысли невидимого режиссёра. Тогда для этого человека начинается то, что называют поиском духовного пути.

Проходят века или тысячелетия — времени нет для старцев, погружённых в созерцание, — и уставший путник в оборванной одежде поднимается к порогу их жилища и лицом к лицу, наконец, встречается с тем, чей молчаливый зов заставил его прервать обычный поток своей жизни и тронуться в дальний и трудный путь. «Добро пожаловать, Брат», — говорят старцы и, встав, до земли кланяются гостю, а затем приглашают его к столу. Сколько бы людей ни садилось за этот стол и сколько их ни сядет в будущем, для мудрецов, погружённых в созерцание, нет ни времени, ни счёта, а сидящих за столом всегда остаётся семеро. Ибо кто бы ни сел к этому столу, он тут же оказывается одним из этих семи. И никого иного не было и не будет в том мире, игру которого они созерцают.

Много легенд накопило снящееся старцам человечество. Истории рождения, расцвета и упадка рас, культур, династий, гибель материков, мерцающее многообразие мировых религий и их основателей, сказания о богах, героях и великих Учителях, житие святых и волнующие драмы злых гениев, грандиозные космогонии, утончённые философии и изощрённые методы, подвиги и предательства, жертвы, любовь и кровавые преступления — всё, во что вы верите, чтите, чего боитесь и о чём мечтаете, — всё это лишь подобные миражу блики в бездонной глубине ума семи старцев. И в том веке, в котором вы живёте, есть такие легенды, они зовут вас в путь, они вдохновляют вас и вселяют веру, они делают из вас фанатиков, мучеников и миссионеров, но за каждой из них нет ничего, кроме незримой улыбки одного из семи старцев. Поэтому опасайтесь уверовать в легенду как в непреложную истину, если не хотите испытать ядовитую горечь растоптанной веры. Не верьте ни во что, ищите правды, она, воистину, повсюду над вами, вокруг и внутри вас. В одном из семи, рано или поздно, вы узнаете себя, и тогда не вы растворитесь в нём и не он растворится в вас, ибо ни вы, ни он по отдельности не существуете и никогда не существовали.

Одни легенды сменяют другие. Те, кто недавно верил в богов, святых и ангелов, теперь верит в Шамбалу, Иерархию, Учителей... Но само сознание, в котором порождается эта вера, разве изменилось? Разве изменился характер веры вслед за изменением её объекта? Вы видите замысловатые тени на стене, сменяющие один надоевший узор на другой, более новый и привлекательный, но источник света, равно как и законы его преломления, как и прежде, скрыты от вашего взора. Но разве кто-то скрывает их от вас? Разве вы действительно верите в то, что кто-то может скрывать истину от других или раскрывать истину другим по собственной воле? Или вы верите, что существуют правила и законы, регламентирующие выдачу истины наподобие продуктового пайка? Вы верите, что кто-то даёт вам истину, а вы берёте её и со временем у вас становится её всё больше и больше, и вы постепенно, шаг за шагом приближаетесь к совершенному познанию? Это, действительно, очень странная вера.

Итак, вы верите в Учителей. И некоторые из вас начинают жить в страхе и напряжении, опасаясь совершить неверный шаг, который не будет одобрен Учителем и приведёт к отчуждению. Такой человек действительно верит, что некий Учитель хочет руководить им, и ждёт от него чего-то определённого: что Учитель разочаруется и разгневается, если ученик окажется непонятлив, что этот Учитель может прогнать или наказать нерадивого ученика, а может и вознаградить.... Это старая, старая библейская вера в бога — ревнителя, сидящего и наказующего, формирующего человека по созданному им для своих целей эталону — это старая вера в новых одеждах. И что изменилось в том боге, кроме имени, которое ему приписывают, и что изменилось в верующем, трепещущем перед кнутом и вожделеющем пряника? Человек, как и прежде, ждёт, что ему что-то дадут. Чтобы получить ожидаемое, он готов выслуживаться, и это всё. Наверное, многое из того, что вы читаете и слышите об Учителях, действительно вводит вас в заблуждение и склоняет ход вашей мысли к привычной колее. Наверное, те, кого вы не вполне точно именуете Учителями, действительно не могут открыть вам истину, как она есть, потому что никто не может открыть человеку истину, кроме него самого.

Так кто же такой Учитель? Это тот, кто может чему-то научить других, не правда ли? В мире очень много учителей — они учат наукам, ремёслам, искусствам. Но можно ли кого-то научить тому, что содержится исключительно в нём самом? Духовное раскрытие — это то, чему никто научить не может. Единая жизнь раскрывается различно в каждой из бесчисленных форм, в которых она себя выявляет. Две розы цветут единым цветом не потому, что учат друг друга или подражают одна другой, но они не в состоянии научить ромашку, чтобы она расцвела розовым цветом. Никого нельзя научить тому, что не заложено в нём самом, и совершенно бесполезно учить того, кто не в состоянии научить самого себя. Садовник не учит цветы, как им цвести, он лишь ухаживает за ними. Так чему же, как вы полагаете, и каким образом могут научить вас Учителя?

В прежние времена, когда к прославленным ламам Тибета, уединённо живущим в горах, приходили люди и просили их чему-то научить, отшельники обычно отвечали: «Иди с миром, ты ошибся, я обычный человек, который знает и умеет даже меньше, чем ты; иди, ты не к тому пришёл, я ничему не могу тебя обучить». Многие уходили, но тех немногих, кто продолжал упорствовать, несмотря на решительный отказ и невнимание учителя, кто брался за любой труд и соглашался на любые лишения, — того, в конце концов, принимали в ученики. Сейчас часто объясняют, что таким образом испытывалась сила преданности и устремлённости ученика. Но не только это. Лама не кривил душой, когда говорил, что ничему не может научить пришедшего; это было действительно так, ибо тот, кто приобщается к мудрости подлинного знания, открывает для себя невозможность научить этому кого-то другого. Но когда претендент проявлял незаурядное упорство, лама видел, что страсть к познанию в этом человеке столь сильна, что он сможет научить самого себя, и можно согласиться временно называться его учителем — если ему так нужно — без опасения разочаровать его.

Подлинный Учитель может присутствовать и вдохновлять, он дарит свою любовь и сострадание, делится своей силой, он самим фактом своего присутствия вызывает в ученике подобные своим состояния; он может дать какие-то советы, но, получив всё это, ученик должен научить себя сам. В мире действительно нет духовных Учителей в буквальном смысле этого слова, хотя есть ученики. Так кого же вы признаёте своими Учителями и чего вы ждёте от них? Кому вы опрометчиво отдаёте во владение свои слепые души? Не тем ли, кто хочет управлять вами и использовать вас?

Любите тех, кто проложил свою дорогу к свету прежде, чем вы. Они сделали это потому, что имели дерзость прокладывать собственными руками свой путь, не оглядываясь и не заискивая перед другими. Любите их, но не ждите, что они вам чем-то за это заплатят, что они что-то дадут вам, куда-то вас приведут, будут руководить вами и сделают из вас кого-то такого, кем вы сами не являетесь. Идите своими ногами, познавайте своим умом. Любовь бесценна и благотворна, любите их, ваших учителей, но пусть ваша любовь к ним будет столь же чиста, светла и бескорыстна, как и их любовь к вам.