Дельфис

В настоящее время основную роль в процессе трансформации общества, в котором ведущей станет научная мысль, играет не философия, а точнее, не какое-то одно из достаточно глубоких умозрительных учений о бытие, способных установить основы смысла жизни общества и индивидуума, смысла научного развития, этики и эстетики. Если мы выберем в качестве отправной точки оставшееся без должного внимания убеждение Эйнштейна, что «физика является онтологической наукой» (иначе говоря наукой о бытие), то очень скоро поймем: для того, чтобы понять сущность нашей цивилизации, базирующейся на технологиях, чтобы сознательно управлять ее процессами, требуется универсальная мысль, или единство гуманитарных и точных наук, их синтез в Новой онтологии. Каковы же возможности построения Новой онтологии и формирования более глубокого уровня мышления современной теоретической физики и какими будут последствия такого подхода для социальной, психологической и технической систем?

Если смотреть с исторической точки зрения, то индустриальные революции XIX века, рациональная и эмпирическая идеи, набиравшие силу параллельно с ними, а также философия позитивизма значительно изменили расстановку акцентов в восприятии человеком науки и религии. Люди стали больше доверять эксперименту и прикладной науке, нежели религиозным аллегориям и мифам. Научные озарения в сравнении с религиозными и духовными порывами были сильным велением времени, что проявлялось даже в области чистого спиритуализма. Так, например, Вильям Крук (William Crooces), известный английский ученый, десятки лет, с 1869 года до своей смерти (1918), проводил испытания медиумов, пытаясь с позиций именно физики установить научную истину о действии психических сил. Преобладание позитивизма в философии — идентификация духа и материи, сведение науки к чувственному восприятию, чисто индуктивная логика, физикализм и т.д. — часто подвергались критике. Да, но насколько глубоко?

Очевидно, что современная теоретическая физика все серьезнее изучает вопросы бытия, становясь настоящей философией в классическом смысле этого слова. Как когда-то греческие мудрецы, сегодня современные физики занимаются концепциями времени и пространства, основным кирпичиком материи — атомом, единой силой, а наряду с этим рассматривают и сотворение мира, важнейший философский вопрос, на который до сих пор различные учения, в основном религиозные, не дают полного ответа.

В XIX веке Август Комт в своем трактате «Философия позитивизма и позитивистский Катехизис» («Traite de la philosophie positive i Cathechisme positiviste») высказал идею о сотворении универсальной религии человечества, указав на неизменно относительную природу человеческого сознания, на то, что человеческий ум в состоянии познать лишь отношения, а не абсолютные причины и абсолютную субстанцию. Согласно общему мнению, Август Комт в своих работах выразил квинтэссенцию духа французской революции, особенно в своей идее социократии, которая является ключом к целокупной доктрине позитивизма.

Но несмотря на то, что дух французской революции охватил Европу и обеспечил более быстрое развитие экспериментальных наук, в XX веке вопрос «возможно ли заменить религию наукой?» остался открытым. Значение этого вопроса драматически возрастает в современном информационном обществе, опирающемся на научное сознание. Ведется поиск основы, на которой сольются смысл и полезность жизни с работой миллиардов индивидуумов, использующих телекоммуникационные системы и электронику в повседневной жизни. Главное столкновение между Востоком и Западом происходит не в политической или экономической сферах, а в очевидном несогласии духовной и материалистической¹ концепций мира, т.е. в необъявленной войне, которую ведут между собой гуманитарные и современные точные науки за преобладание над человеческим сознанием. Вот почему природные законы развития общества, действующие через ту или иную форму государственного организма, сначала проявляются через свободное мышление, литературу и искусство. Вследствие этого в обществе, тяготеющем к научному, во главе эволюции становятся неформальные группы свободных людей, чаще всего институционно неорганизованные и предлагающие собственные программы исследований.

В современном обществе существует пять влиятельных уровней. Первый — военные и университетские институты и организации, где генерируются идеи; второй — службы (в том числе секретные), которые отбирают людей и выбирают идеи для их последующей реализации на практике; третий — религиозные группы, которые объединяют массы и являются фактором стабильности общества; за ними следуют финансовые центры (четвертый уровень), которые подталкивают или блокируют развитие определенных тенденций, вкладывая в них деньги (энергию), как например, в электронику, или отзывая деньги из них, как например, из космической программы, автомобильной промышленности и т.д. Только на этом, четвертом уровне, находятся те, кто политикой занимаются открыто и считают ее своей основной деятельностью. Пятый уровень занимают армия и полиция как инструменты физической коррекции того, что происходит в направлении главной государственной парадигмы.

Совершенно ясно, что подлинный кризис в обществе начинается тогда, когда первый и второй уровни, т.е. теоретико-научный и реализационный, не отвечают своему главному назначению: не трансформируют достаточно глубоко абстрактные природные законы в реальные рычаги общественного развития. Обстоятельством, смягчающим дисфункцию науки (ядерная технология) и религиозных институтов (наивная христианская этика и эсхатология), является глобальная проникаемость и открытость телекоммуникационной системы, которая предоставляет возможность каждому человеку поместить в эту систему свою информацию, а также получить необходимую.

Все более дорогие экспериментальные исследования в науке, дающие, тем не менее, все более скромные результаты, свидетельствуют: нужна новая концепция мироустройства, т. е. новое определение философии научного общества и стратегической цели научного прогресса, что позволило бы открыть ожидаемые и неожиданные фундаментальные области для исследований. Это возможно лишь с помощью рожденной вдохновением философской логики и формирования новой онтологии, которая будет охватывать идеи о бытие, времени, пространстве, материи, а также экспериментально их подтверждать, соединяя таким образом невидимый мир с опытом.

Возникает вопрос, способно ли информационное, точнее, научное общество уже сегодня преобразовать свое трансцендентальное верование в форму метафизики точных наук, которая бы действовала и в политике, и в социологии, и в психологии? Попробуем в общих чертах определить главные ориентиры научного прогресса человечества, те трудно осуществимые цели, которые в серьезной научной дискуссии упоминаются без особого энтузиазма:

а) замена труда человека трудом машин (машины как рабы научного общества; техническо-технологическое рабовладение как мотив развития и проекция конечного результата исследований в робототехнике, кибернетике и электронике);

б) консервация человека как живой системы (в физическом смысле);

в) построение модели человеческого мозга;

г) открытие бесконечного источника энергии, не подлежащей конверсии, так называемой «чистой энергии», которая производит работу без изменения своей собственной формы.

Можно представить, что имеются онтологические отношения между гуманитарными и точными науками, т.е. однозначная связь их основных понятий. Эти отношения отражают наиболее сущностный уровень космологических причин, которые объединяют в единые программы изучения такие области, как психологию и квантовую механику, Евклидову геометрию и этику, теорию чисел и политику.

Если упомянутые отношения наиболее глубинных понятий точных и гуманитарных наук примем как свойство физического континуума², значит согласимся с моделью реального континуума³; тогда можно построить космологию, начав от бесконечного бытия, моделью которого является небытие, или, что лучше, — точка, не имеющая ни частей, ни протяженности, т. е. являющаяся непространственной. Последствия подобного подхода⁴ многочисленны: проявились бы скрытые составляющие отдельных областей знаний человека. Например, выявилось бы, что теоретическая экономика изучает комбинированную проблематику психологии (спрос на товары), термодинамики (рынок, действие закона стоимости, отношения деньги—товар) и физики (новые концепции пространства, времени и материи, дающие возможность использовать альтернативные энергетические источники и осваивать передовые технологии, что на экономику оказывает решающее воздействие). Затем могло бы обнаружиться, что политическая философия занимается не чем иным, как испытанием основополагающих законов физики на социальном уровне, а неврология и психология — тем же на уровне индивидуума⁵, ибо, судя по всему, в составе и работе человеческого мозга нет «нефизических» элементов, равно как и в человеческом обществе.

Если целостную реальность представим составной, а в качестве ее самого главного, самого простого и одновременно самого мощного слоя возьмем информацию (в физике — это, например, скрытый порядок Дэвида Бома⁶), то получим общую основу для исследования так называемых духовного и материального миров. Соотношение информация — энергия — материя обладает временным свойством. Информация проявляется со временем, а потому можно думать, что на энергию и материю информация никогда не влияет из будущего, значит абстрактное царствует над конкретным, принципы управляют материей, или информация управляет физической реальностью.

Для того чтобы современная глобальная цивилизация обнажила сущность своей непровозглашенной философии и познала законы, общие для точных и гуманитарных наук, необходимо установить еще более прочную связь с античной греческой доктриной о бытие и единстве. Иначе говоря, этой старой доктрине нужно дать новую интерпретацию. Начиная с математического понятия элейского бытия (Continuum) можно выделять методом дедукции⁷, а затем проверять на практике (индуктивно) принципы и предложения, которые будут одновременно действительны как для космологии, математики и физики, так и для экономики, этики, политической философии, психологии и т.д. Не слишком ли у нас большие запросы, и не является ли недостижимой данная научная цель? Без сомнения, это весьма тяжелая задача; на половине пути к ее осуществлению остановились и такие величайшие философы, как Платон («Государство» и «Законы»), Лейбниц («Mathesis Universalis») и другие, но, безусловно, это цель, к которой надо стремиться.

Предпримем хотя бы попытку образовать единое понятие математического и физического континуума. И это лишь будет началом, так как отсутствуют многие строгие определения онтологического характера, например, для отношений Continuum—экстенсия, единица— дискреция, время—число⁸. Кроме того, нет и физической интерпретации нуля, континуума и бесконечности, нет и убедительной генерированной дефиниции чисел, как и ответа на вопрос, в каком смысле они реальны и какова истинная функция чисел в физическом мире. Неясным представляется общее глубинное понятие границы (формы), совсем осталась без внимания позиция формы в физической реальности, т.е. ее физическая интерпретация.

Можно предположить, что методом онтологического объединения всех фактов в конечном итоге мы получим и объяснение многих других отношений, как например, доброты и энергетического равновесия, даже общего понятия зла, импульса изменения (движения), а возможно и объяснение таких сложных явлений, как связь красоты с симметрией (в эстетическом смысле и объективно), цели с гармонией, душевного страдания с искусством и литературой и т.д.

На основе сведения в одно явно различных проблем не родственных наук можно сформулировать метод, ведущий к устранению препятствий на пути формирования универсальной философии точных и гуманитарных наук, что позволило бы нам открыть причины современного преобладания технического и технологического аспектов в мировой культуре. Это обеспечило бы ее развитие с применением всех преимуществ сознательной превентивной коррекции и устранение вредных концепций использования природных ресурсов, чего можно достичь, вероятно, следующим образом: разработкой гипотезы о существовании физического континуума как основной реальности; представлением его свойств в виде ряда доказываемых теорем; формулированием начальных положений единой онтологии точных и гуманитарных наук на основе исключительно «двухвалентной» философской логики⁹.

Данный вывод напрашивается сам по себе после сравнительного анализа проблематики античной космологической мысли до Сократа, английского и французского эмпиризма и позитивизма (теория общества и философских систем природы XVIII и XIX веков), философии наук и логики (истории математических идей, открытых проблем теоретической физики), истории и философии религии, а особенно — теософии и буддийской традиции, пифагорейской математики, истории развития концепции времени и пространства, философских сочинений Альберта Эйнштейна и эвристического метода Николы Теслы¹⁰. Имеются все предпосылки для появления в ближайшем будущем последовательной теории развития техноинформационного общества, основанной на едином решении как вопросов, унаследованных от греческой космологии, так и современных философских проблем теоретической физики. Появляется и потребность в создании новой точной и полезной системы прежде всего в этике, макроэкономике и политике. Большей частью эмпирические исследования уступят место теоретическим, наступит ускоренное развитие этих наук, в которых на сегодняшний момент, и это общепризнанный факт, число обработанных данных с лихвой превосходит число, необходимое для построения концепций. Глубочайший прорыв предстоит совершить в области философской логики, с помощью которой статическое понятие физического континуума будет преобразовано в динамическую онтологию с эмпирическими и не требующими доказательств логическими последствиями. Речь идет, безусловно, о новом понятии континуума, которое делает возможной непосредственную имманентную связь физики, психологии и политики. И в заключение, с введением физической интерпретации как единого критерия истины в онтологии, математике и логике заявили бы о себе природные ограничения математических, логических и философских теорий, что сделало бы их вполне строгими и обеспечило бы синтез точных наук и философии. Сегодня в теоретической области необходимо сделать то, на чем настаивал Ньютон — проверить научные гипотезы в экспериментах. Последовательно физически интерпретированная математика вернулась бы к своему космологическому идеалу, изучению своей самой вечной тайны — тайны происхождения чисел.

Университет искусств, Белград

Перев. с серб. яз. Александра Романова

Published in Serbian and english language in: TESLIANA, No. 2-3, Society of Humanism and Sience, Belgrade, 1994. p. 67-72 (Serbian), 176-182 (english).