Дельфис

Начиная с прибытия в 1920 году Рерихов в Америку и нашей первой встречи с ними в Нью-Йорке, во время открытия выставки Н.К.Рериха, наша работа под их руководством шла беспрерывно. Ими создавались культурные учреждения, и мы, молодые сотрудники, воспитывались ими для работы в них.

Понимание единства во всём многообразии, любовь к труду, красоте и знанию были нашей ежедневной пищей. Оба, Николай Константинович и Елена Ивановна проявляли неистощимое терпение, прививая нам корни знания и этики для их применения в жизни.

^{З.Г.Фосдик}

С радостью приветствовалось каждое слово наших учителей, каковыми мы их считали, обсуждалось и укреплялось в сознании. Время текло так быстро, что, уходя от них вечером, на следующий день мы продолжали задание в логической и радостной последовательности. Именно радость движению, которой жили и мыслили Н.К. и Е.И., полностью передавалась нам. За редкими исключениями, когда Н.К. путешествовал, посещая свои выставки в других городах Америки, они проводили с нами долгие часы, всегда готовые ответить на наше недоумение и помочь в растущей работе учреждений, созданных ими. Неудивительно, что, насыщаемые красотою творчества Н.К. и глубокими знаниями Е.И. мы не жили по календарю, — дни, недели, месяцы летели как по волшебству. Так прошли почти три года. Постоянная переписка продолжалась с ними после их прибытия в Индию и во время их экспедиции по Средней Азии, когда почта позволяла сообщаться с ними. Во время двух этапов экспедиции на Алтай и в Монголию мы с мужем присоединились к ним; об экспедиции на Алтай и в Монголию я уже писала в отдельных статьях.

Незабываемые годы совместной работы с Н.К. и Е.И., немыслимо было отделить их друг от друга, они творили в полном единении и приобщили нас, первых сотрудников в Америке, к своей высокой, культурной работе.

Во всей своей исключительно многообразной деятельности, в порывах духа и в суровых условиях жизни Н.К. неизменно делился всем с Е.И. Картина, написанная им, показывалась Е.И. первой; книги его читались ей первой, мыслями он постоянно делился с ней и остро прислушивался к её мнениям и советам, зная её необычайную чуткость и распознавание людей и событий. Вместе работали и вместе насыщали всех и всё вокруг себя красотой и знанием. Полное осознание единого пути, согласованности в исканиях проходили через их совместную жизнь.

Н.К. говорил и писал о своей спутнице в жизни, Елене Ивановне, как о чудесной, путеводной звезде — вдохновительнице. В одном из своих очерков «ЛАДА», написанном в 1938 году, он высказал всю любовь и уважение к творческим силам Е.И. Привожу здесь полностью этот очерк.

Лада

^{Е.И.Рерих}

«Лада» — древнерусское слово. Сколько в нём лада, вдохновения и силы. И как оно отвечает всему строю Елены Ивановны. Так и звали её. Когда Серов работал над её портретом, он уверял, что основа её сущности есть движение. Вернее сказать — устремление. Она всегда готова. Когда она говорит об Алтайских сестрах для всенародной помощи, то в этом призыве можно видеть её собственные основные черты. Принести помощь, ободрить, разъяснить, не жалея сил, — на всё это готова Елена Ивановна. Часто остаётся лишь изумляться, откуда берутся силы, особенно же зная её слабое сердце и все те необычные явления, которым врачи лишь изумляются. На коне вместе с нами Елена Ивановна проехала всю Азию, замерзала и голодала в Тибете, но всегда первая подавала пример бодрости всему каравану. И чем больше была опасность, тем бодрее, готовнее и радостнее была она. У самой пульс был 140, но она всё же пыталась лично участвовать и в устроении каравана, и в улажении всех путевых забот. Никто никогда не видел упадка духа или отчаяния, а ведь к такому бывало немало поводов самого различного характера.

И живёт Елена Ивановна в постоянной неустанной работе, так — с утра и до вечера. Поболеет немножко, но быстро духом преодолевает тело и опять уже можно слышать, как бодро и быстро стучит её пишущая машинка. Сейчас друзья хотят издать письма Елены Ивановны. Конечно, часть писем, да и в извлечениях. Если бы все, то получилось бы много томов.

Особа и необычна деятельность нашей вдохновительницы. В разных странах очаги питаются её помощью, прилетающей на крыльях аэропланов. Она всегда спешит с помощью. Идут слова утешения, утверждения и пояснения. Даже из друзей многие не знают, что Еленой Ивановной написан ряд книг. Не под своим именем. Она не любит сказать, хотя бы косвенно о себе. Анонимно она не пишет, но у неё пять псевдонимов. Есть и русские, и западные, и восточные. Странно бывает читать ссылки на её книги. Люди не знают, о ком говорят. Особая прелесть в том, что многое возникает даже без знания истинного источника. Велика радость — давать народу широкое мировоззрение, освобождать от суеверий и предрассудков и показать, насколько истинное знание есть путь прогресса.

Лада — прекрасное древнерусское имя!

Необычайной радостью явилось для нас, русских сотрудников, издание ПИСЕМ Е.И.РЕРИХ в двух томах, вышедших в 1940 году в Риге. Эти книги были изданы общими усилиями наших тамошних сотрудников. Многие из этих писем писались к нам за эти годы общих трудов, где бы ни находились Н.К. и Е.И. — в Индии или в пятилетней экспедиции по Центральной Азии. Обыкновенно приходили письма от них обоих, вместе в одном конверте. Какая была радость при получении знакомого конверта. Каждое слово перечитывалось много раз, затем переводилось на английский язык и копии делались для всех наших американских сотрудников.

Мы издали ПИСЬМА Е.И.РЕРИХ позже на английском языке. Первый том в 1954 году, а второй — в 1967 году. Над переводом тщательно работали, стараясь передать индивидуальность слога и глубину мысли Е.И. в английском переводе. Перевод первой книги Писем ещё дошёл к Е.И. в Индию, и она осталась довольной им. Но второй том, выпущенный нами позже, уже не застал её. Как писал об этих «Письмах» Елены Ивановны Н.К. и как высоко оценил — видно из его статьи, приведённой ниже.

Письма Елены Ивановны

Вышли два тома писем. Только подумать, что эта тысяча убористых страниц представляет лишь малую, вернее сказать, малейшую часть всего Еленой Ивановной написанного. Кроме того, изданные письма представляют лишь фрагмент, ибо столько по разным обстоятельствам должно было быть опущено. Жаль подумать, что разные житейские соображения заставили безжалостно срезывать иногда самые яркие места. Пройдут годы и покажется странным, почему именно эти места должны были быть отброшены...

Сколько прекраснейших и нужнейших мыслей было изъято. Между тем, сами мировые обстоятельства показывают, насколько сказанное было своевременно. Основною мыслью этих писем являются сотрудничество и единение. Как жестоки и своекорыстны были люди, к которым эти искреннейшие зовы не доходили. А если и доходили, то в каком-то самовольном толковании. Ну что ж, каждая мысль имеет в виду не только одного определённого собеседника, но главные слушатели и последователи этой мысли всегда остаются автору неизвестными. Пути слова неисповедимы. Невозможно проследить трудные хождения книги. И нельзя представить себе, где и как она находит своё лучшее применение. В сердечном желании добра писались все эти письма. Всегда было нужным это пожелание, а сейчас оно совершенно необходимо. В ближайшем будущем, когда гуманитарные познавания опять займут своё основное в человеческой жизни место, тогда все действенные советы добра окажутся поистине неувядаемыми.

Пройдут они через старшее поколение и достигнут молодых сердец, сейчас подрастающих. В «Письмах» отмечены многие вопросы, заданные искренними искателями. Это даёт особую жизненность и разнообразие затронутых проблем. В разные страны писались эти письма. Совопросники задавали иногда идентичные вопросы и приходилось им посылать вариации тех же разъяснений. Но и в этой кажущейся повторности имеется своя усугублённая убедительность. Обычно такие утверждения группируются около наиболее жгучих вопросов, и вы никогда не знаете, которая именно вариация будет доходчивее. Не забудем, что обдумывались письма в самых разных странах и условиях. То среди просторов Средней Азии, то в шуме Парижа, то на высотах Гималаев, и в тепле и в холоде писались эти письма. Но сердечная мысль, сказанная в них, не знала холода. Вспоминаю, как Е.И. на коне пересекает просторы Монголии и высоты Тибета. Кто нее из иноземок совершил такой путь! И среди всяких путевых трудностей опять же мыслилось о далёких друзьях. Сердце пылало желанием помочь и подать наилучший совет. Уже приходят трогательные отзвуки на эти письма. Книга начинает свой далёкий путь. В добрый час!