Дельфис

Впечатления

Однажды по телевизору я услышала, как писатель Александр Пятигорский, живущий уже более 20 лет в Англии, сказал: «Есть что-то общее у России и Англии. Это — их некая отдельность, особенность. В Англии, как и в России, всё развивается и происходит по-своему». И с первых же минут пребывания в Лондоне, куда мы с Владимиром Надёжиным прибыли в разгар лета, нас не покидало именно это ощущение. Что, впрочем, и неудивительно: ведь Англия — островная страна, она отделена от материка или континента, как здесь называют Европу.

^{Одна из улиц Хендона — восточного района Лондона}

И вот первые впечатления, они совершенно неожиданные. В жилых кварталах — в основном небольшие, многие с эркерами, «штучные» домики из коричневого кирпича. Окна в белых рамах с переплётами. Остроконечные крыши и высокие трубы. Печного отопления давно нет, но трубы продолжают строить. Так положено — это непререкаемый закон, установленный в неведомые времена. Кем? Никто не помнит. В стране Туманного Альбиона не любят ничего менять. Когда мы искали в справочнике нужную нам улицу Лондона, Владимир, не находя её, усомнился:

— А может, её переименовали?

Наш гостеприимный хозяин дома Джон Бластин тут же возмутился:

— Это невозможно. У нас со времён королевы Виктории ничего не менялось!

^{Башня Вестминстерского дворца}

Лондон отличается от многих столиц мира тем, что у него нет единого центра города, нет большой центральной площади, как в Москве, Петербурге, Праге, Париже или Риме. Таких площадей и центров много. И во всех них чувствуются мощь и величие. Сооружения — соборы, особняки, памятники, колонны, мосты — всё грандиозное и значительное. И рядом — кружево готической архитектуры, которое можно разглядеть и которым можно любоваться только вблизи. Фото, репродукции не передают ни высоты башен (теряется масштаб), ни тонкости работы каменщиков. Филигранная каменная вязь и огромность сооружений — две крайности, гармонично слившись, дают неповторимый эффект лёгкости и совершенства. И лучший образец того — Вестминстерский дворец, где заседает парламент, а также все окружающие сооружения.

^{Фронтон Вестминстерского аббатства}

Центр Лондона — это и Трафальгарская площадь, густо населённая туристами и голубями, это и Пиккадилли Серкус со знаменитым летящим Эросом, это Ковент Гарден и Goxo с уличными представлениями и толпами гуляющих по ночам, это и Сити — самая древняя и самая современная часть города, финансовый центр, где, кстати, мы с Надёжиным нашли удивительное место, от которого трудно уйти, — старинную, XII века, церковь, основанную тамплиерами. Это и Оксфорд-стрит с её знаменитыми магазинами, и Кенсингтон с первоклассными музеями, а также Гайд-парк и оживлённые набережные. Во всём и везде — на улицах, в музеях и магазинах ощущение достатка и насыщенности. Насыщенность декора в архитектуре зданий и интерьерах. Эта страсть к украшательству при в общем-то, как принято считать, замкнутом характере англичан. В домах у них тоже много всяких «штучек», привезённых из многочисленных набегов на другие страны — англичане очень любят путешествовать, а ещё больше они любят свои дома.

Недавно в Англии вышла книга «Секс и недвижимость: почему мы любим свой дом». Её автор — профессор английского языка и директор центра гуманитарных исследований Марджора Гарбер вполне убедительно доказала, что покупка дома, его выбор для англичанина сродни ухаживанию. За право обладать им он борется с не меньшей пылкостью, чем за руку и сердце любимой. И после долгих поисков рано или поздно обязательно влюбляется в своё жилище.

^{Церковь XII века, основанная тамплиерами}

Ещё одна особенность Англии — парки. Это кусочки свободы, где человек сбрасывает с себя чопорность и становится просто валяющимся на траве — в любой позе, нарушая, обычно так оберегаемый, этикет. Это — право быть свободным от всего. Парки — большие и маленькие, разбросаны по городу как оазисы для души и тела. Нет в них мест, куда бы нельзя было ступить. Газоны — для хождения, сидения, лежания. Их невозможно вытоптать, они всегда зелёные и вычищенные. Это секрет англичан! Во многих парках — старые, величественные клёны. На их стволах, как на лицах стариков, припухлости и наросты. Но от этого они не менее красивы, потому что заботливо ухожены.

Люди приходят в парки, чтобы провести свой ланч или просто отдохнуть. Здесь ты в толпе — и одновременно один. В час дня парки заполняют мужчины из оффисов. В прекрасных костюмах, при галстуках, в дорогих ботинках. «Упакованные», как положено, эти денди несут бумажные пакеты с бутербродами и спешат занять места на газонах и скамейках. Потом завтрак в одиночестве и газета. Это ритуал, всё та же отдельность.

^{Двухэтажный Тауэрский мост через Темзу}

Красота парков и воспитанность людей здесь столь значительны, что не дают никому права нарушать спокойную атмосферу отдыха. А ведь Лондон — мультинациональный город, в котором живут и прекрасно уживаются люди всех рас и национальностей. А значит и разных традиций, воспитания и образования. Но общая воспитанность велика и соблюдаема. Она, как вуаль, которая не даёт прорваться сквозь неё эмоциям и страстям. Тон доброжелательства — доминирующий. Он, как дирижёрская палочка, не позволяющая никому выбиваться из общего ритма.

Великолепны пожилые люди, они часто ходят трогательными парами. Одеты — словно спешат на приём в Букингемский дворец! Причёски, макияж, «с иголочки» костюмы, часто клубные. Лица холёные, гордые и уверенные. Они так не похожи на наших русских, столь мной любимых старушек, на которых-то и держится вся Россия!

Право быть в социуме в Англии есть не только у стариков, но и у инвалидов. Их, на колясках, видишь и в музеях, и в магазинах, и на улицах, и даже у моря — просто катающимися вдоль пляжа и греющимися на солнце! Они не сидят или лежат дома либо в специализированных домах. Они живут среди людей. Для этого всё приспособлено — дороги, входы в метро, музеи, рестораны, а главное — сознание окружающих людей.

Во всём этом много привлекательного для человека, для его ощущения самого себя. В одной из лондонских газет, выходящих на русском языке, я прочитала интервью нашей соотечественницы, которая живёт в Испании, но приехала погостить в Лондон. Она сказала:

— Когда мне будет тоскливо и надо будет «подзарядиться», я обязательно сюда вернусь.

Чем же можно «подзарядиться» в Англии? Я об этом много думала, так как и сама себя чувствовала подзаряженной. Может, это чуткое внимание к удобствам человека? Оно и в большом, и в малом: в метро мягкой тканью обиты не только сиденья, но и места, где удобно облокотиться, слегка присев. Может, это верность истории и традициям? Какое-то генетическое чувство своих корней, которое передаётся и тебе, заставляя чувствовать себя увереннее? А может, так действует ощущаемая в каждом самодостаточность — здесь люди словно лишены комплексов неполноценности. Они умеют в этой своей отдельности, как в скорлупе, сохранять себя, не подделывая и не ломая. Я видела, как на собирающих тысячи людей любимых англичанами пикниках-концертах в парках, сидя плотной толпой на огромных лужайках, они умеют отдыхать поодиночке и вести себя так, будто никого вокруг нет. И при том не мешают другому.

^{Замок XVII века в Арунделе}

Видимо, в этом «подзарядиться» каждый находит что-то своё. Хотя, конечно, велики здесь сословные различия. Многие европейцы, воспитанные в более демократических традициях, немного посмеиваются над этим. Мы же с Володей как-то не столкнулись с этой стороной английской действительности. Но зато очень даже прочувствовали другую, дня нас совершенно непривычную. Случилось это в Восточном Сасексе на юге Англии.

Нас пригласила туда художественная галерея одного из старинных городков — Арунделя, где должна была состояться выставка этюдов, написанных Владимиром в Англии. И вот тогда-то мы попали в места сугубо богатые и изысканные. Будто заблудились и оказались в стране чудес. Для нас это было погружение в иную среду. Мы жили среди англичан, без друзей и переводчиков. Во всяком случае я ощущала себя как беспомощное дитё, которое завезли на середину реки и бросили — мол, как хочешь, так и выплывай.

В этих местах уже не увидишь такого разнообразия оттенков кожи людей, как в Лондоне. Тут коренные англичане наслаждаются своими собственными, сохранёнными как и века назад, бытом и домами, а также приезжают развлекаться и отдохнуть состоятельные туристы.

^{Деревенский дом в Эмбели с соломенной крышей - гордость англичан}

Особенности нас обступили со всех сторон. Это и вход в дома прямо с улицы, без передней, и отсутствие звонков — на дверях висят тяжёлые металлические кольца, которыми стучат. Это и раздельные краны (без смесителей) для горячей и холодной воды, и невесомые перины вместо одеял в 30-градусную жару, и многое другое. Например, огромный магазин... тростей!

Но здесь ты уже не так свободен. Кругом приватные дома, парки, дороги, поля и средневековые замки. Некоторые — побольше нашего Кремля. Вся живописная природа поделена па куски. Они огорожены заборами, некоторые ещё и канавами с водой, а на иных таблички с просьбой не фотографировать. Хорошо ещё смотреть можно! Лишь узенькие полоски земли вдоль реки Арун свободны и доступны для пешеходов. И вот на них-то Владимиру предстояло писать красоты местных ландшафтов. Поэтому первое, что при встрече нам дал Кевин Саливан — один из владельцев галереи, это план городка с обозначенной пешеходной тропой.

На этой узенькой ничейной территории выгуливают собак, совершают моцион туристы, приветливо здороваясь, улыбаясь и тут же забывая о существовании друг друга. Но «так положено». В эту игру включилась и я. Поэтому, завидев впереди человека, старалась скинуть с лица привычную маску озабоченности и несколько минут, пока не минует встречный, удерживать выражение блаженного вселюбия. Хорошо бы с ним не расставаться никогда, но как-то само собой мускулы на лице складывались по-иному, по-нашему — в напряжённую готовность что-то преодолевать.

Конечно, в этой поделённой на куски природе российскому человеку тесновато. Тут ты смотришь на природу из-за забора. А мы привыкли растворять себя в её просторах, не задумываясь о её принадлежности. Она — наша. И это наполняет душу чем-то несравненным. Вот только заботиться о нашем беспредельном богатстве мы не научились. Так может поделить его, чтобы заботиться как о своём? Тогда природа может и выиграет, но каждый из нас потеряет самое главное — широту и глубину своей души.

Былое

И всё же что-то родственное русской душе есть в Англии. Может быть, это чувство великодержавности? Хотя сейчас границы обеих империй поубавились. Соединённое королевство потеряло свои колонии, Советский Союз — республики. Но есть ещё нечто, для чего трудно подобрать слова. Это некий магнетизм. Сюда тянет. И может не случайно именно здесь древние кельты владели Камнем, боролись за Чашу Грааля рыцари короля Артура и Святым Камнем был коронован ирландский король. Именно здесь расположился один из самых загадочных древних памятников — Стоунхендж. Кстати, в России есть похожий на него — Аркаим на Южном Урале. Именно здесь происходили встречи основателей Ордена тамплиеров. Целый квартал Старого Лондона и деловой его части связан с деятельностью тамплиеров, а в центре красавица-церковь, которую Владимир писал дважды, а я бродила в это время по окрестным живописным улицам и закоулкам, представляя те далёкие времена XII века...

^{Мост Ватерлоо. На первом плане один из двух Сфинксов возле обелиска, который называется «Игла Клеопатры» на набережной Виктории в Лондоне}

Наконец, именно на улицах Лондона встречались с Учителями Е.П.Блаватская и Рерихи. Владимир имел адреса мест, где жили эти наши знаменитые соотечественники. Мы, конечно, посетили их. Владимир запечатлел их на полотнах, я — на фотоплёнке (см. 3-ю сторону обложки).

Улица Брук-стрит, недалеко от знаменитой Оксфорд стрит, отель «Клариджез». Много флагов на фасаде, на балконах ажурное кружево чугунных решёток. Рядом посольства, в том числе и американское, богатые галереи и магазины антикварных вещей. Вот, что пишет Сильвия Крэнстон в своей книге «Е.П.Блаватская. Жизнь и творчество основательницы современного теософского движения» [1]:

«В начале 1851 года Е.П.Б. сопровождает в Лондон графиню Багратион, старинного друга семьи. Они останавливаются в отеле "Майвартс" (ныне "Клариджез"). После бегства из России прошло полтора года, и Е.П.Б. пребывала в глубокой депрессии. <...> Тридцать лет спустя она так описывала своё состояние в письме к Дондукову-Корсакову:

Страдающая от всего, уставшая от бедной старой графини Багратион, которая заточила меня в «Майвартсе» и заставила читать «Четьи-Минеи» и «Библию», я ускользнула на мост Ватерлоо, испытывая сильное желание умереть. Это искушение давно росло во мне. На этот раз я не пыталась сопротивляться. Грязные волны Темзы казались мне желанным ложем. Я искала вечного покоя, раз уж не смогла обрести «камень» и упустила «Деву».

И тут перед ней возникла фигура её Учителя и Покровителя. Он «пробудил меня и спаси, примиряя с жизнью, пообещал мне "Камень и Деву"».

Мост Ватерлоо... Соединяет театральную и деловую части города. Широкий, прочно стоящий на ногах-арках. Почему-то он влечёт к себе безнадёжно страдающих. Именно здесь покончила с собой героиня, сыгранная знаменитой Вивьен Ли в фильме «Мост Ватерлоо».

Гайд-парк... В нём произошло самое необычное переживание в жизни Е.П.Блаватской. Тогда в Лондоне проходила Всемирная выставка. В Гайд-парке был выстроен Хрустальный дворец, в котором размещались «плоды трудов всех наций». Выставку открывала королева Виктория. В одной из индийских делегаций Е.П.Б. увидела Учителя из своих снов.

«Видела его дважды, — писала Блаватская Синнетту. — В первый раз он просто вышел из толпы и приказал мне дожидаться Его в Гайд-парке» [2].

Тогда он ей сказал, что должен её увидеть наедине и переговорить с ней. Ей было 20 лет. И эта встреча произошла в день её рождения. Учитель сказал, что ей придётся провести три года в Тибете, чтобы подготовиться к выполнению очень важной задачи, но сначала посетить Индию. Блаватская решила ехать в Индию через Америку. Ей страстно хотелось увидеть Новый Свет.

Снова в Англии Елена Петровна оказалась в декабре 1853 года. И опять встретилась со своим Учителем. Она пишет:

«Мы встретились с Ним, в чужом доме, в Англии, куда Он приезжал с одним туземным развенчанным принцем, и наша встреча ограничилась двумя разговорами...» [3]. Но что это был за дом, нам пока не удалось узнать.

^{Памятник принцу Альберту в Гайд-парке}

Улица Ланздаун-Роуд, 17... В 1887 году Е.П.Б. снова в Лондоне. Её туда «перетащили», как она выражалась, теософы. Через три месяца по прибытии она обосновалась в доме на Ланздаун-Роуд... Именно здесь была основана новая Теософская ложа, которая впоследствии называлась Ложей Блаватской. Здесь начал издаваться журнал «Люцифер». Там же была написана книга «Ключ к теософии», а также вышли два первых тома «Тайной Доктрины». В стенах этого дома была основана и знаменитая Эзотерическая секция.

^{Улица Ланздаун-Роуд}

Арчибалд Китли так описывает собрания Ложи Блаватской в этом доме:

«Дискуссии велись в непринуждённой обстановке. Все рассаживались и начинали задавать вопросы г-же Блаватской... Огромное удовольствие доставляли её ответы "по Сократу" — то есть вопросом на вопрос... <...> По четвергам, вечером, в этих комнатах собирались люди самых разных национальностей. Никогда нельзя было сказать заранее, кто придёт. Иногда появлялись даже незримые посетители, видеть которых могли только некоторые из нас» [4].

Живя в этом доме, Блаватская однажды по настоянию графини Вахтмейстер посетила студию известного лондонского фотографа Энрике Реста, сделавшего несколько её снимков. Один из них стал известным на весь мир и тиражируется Теософским обществом в тысячах экземпляров. Это снимок, который среди теософов именуется «Сфинксом». Благодаря ему мы хорошо представляем себе, как выглядела Елена Петровна в этот период.

Позже, по совету врача, требующего её отдыха, Блаватская некоторое время провела в Фонтебло, близ Парижа, затем на побережье в Брайтоне. В начале 1890 года ей стало лучше и уже можно было вернуться в Лондон. Теософское движение ширилось, что потребовало переезда его штаб-квартиры с Ланздаун-Роуд, 17 на Авеню-Роуд, 19, на другом конце города, где были сняты три дома, соединённые садом.

В апреле 1890 года Блаватская писала своей сестре Вере:

«Я строю лекционный зал, вмещающий триста человек; зал задуман в восточном стиле, из полированного дерева, и облицован кирпичом. <...> Один из наших теософов, художник, собирается расписать его аллегорическими символами и картинами. Это и впрямь будет великолепно!» [6].

Торжественное открытие зала состоялось 3 июля. Лишь около года прожила Блаватская по этому адресу. 8 мая 1891 году её не стало. К сожалению, ничего от былых построек сегодня не сохранилось, на этом месте выстроено другое здание. Нам остаётся, посещая Лондон, приходить лишь к дому на Ланздаун-Роуд, на котором нет таблички, говорящей, что здесь когда-то жила основательница Теософского общества, великая женщина, о которой так много писали и говорили в лондонском обществе в конце XIX века. Дом ныне принадлежит частному лицу. Мы позвонили. Нам открыл двери любезный молодой человек. В просвет мы увидели лестницу на второй этаж... По ней ходила Блаватская и её видимые и невидимые посетители. Молодой человек сказал:

— От вас не первых слышу это имя — иногда сюда приходят и спрашивают, но я ничего не знаю.

Если о том, как протекала жизнь Блаватской в Лондоне, достаточно много написано, то этого нельзя сказать относительно пребывания здесь Рерихов. Сведения довольно скупы. Да и визит был недолгим — около или чуть больше года. Прибыли они в столицу Великобритании осенью 1919 года. А сколько значительного тут произошло! Главное — это первая встреча с Учителями. Вот, что об этом рассказывает В.А.Шибаев¹, который познакомился с Н.К.Рерихом, случайно встретившись с ним в одном из лондонских издательств, в своих воспоминаниях:

«Е.И. (Рерих. — Н. Т.) много рассказывала опять о своих видениях, снах и многое из своей жизни. В Лондоне, когда она в толпе увидела Мастеров Кут Хуми и Мориа, она, тогда не зная Их, была поражена Их ростом над толпой и красотой лица. Больше она смотрела на М.К.Х., и Он как будто ей улыбался, а М.М., немного прищурившись, смотрел на неё. Она говорит, громадная толпа, в которой они шли, как бы совершенно исчезла (влияние Их ауры), она тогда была возмущена, что Они упорно на неё смотрели, ибо индусы обыкновенно никогда не поднимают глаз на женщину. А они на неё всё время смотрели, и М.К.Х., даже как будто наклонился к ней, желая заговорить, когда она подходила. Она очень сухо посмотрела и прошла мимо и потом даже не оглянулась» [7].

Позже были другие встречи. А вот строки из воспоминаний П.Ф.Беликова: «Мы знаем по многим источникам и намёкам, что в Лондоне произошла первая встреча на физическом плане Рериха с одним из Учителей».

^{Улица Куин-террас-гарден}

Улица Куин-террас-гарден, 25... Красивый жилой район около Гайд-парка. Рядом много посольств и особняков. Вся улица особенная, дома словно близнецы с небольшими колоннадами при входе. В доме Рерихов на этой улице была мастерская, где Николай Константинович начал писать серию панно «Сны Востока». Впервые картины Рериха выставлялись в Лондоне в 1908 году в одном из лучших выставочных залов — Альберт-холле. Среди них было и огромное полотно — 3,3 х 3,6 метра «Сокровище Ангелов». В 1920 году персональная выставка его картин состоялась в галерее Гупила. Называлась она «Очарования России». И опять на ней среди 198 картин была и «Сокровище Ангелов», с которой связано столько тайн и толкований.

В Лондоне семью Рерих посетил Рабиндранат Тагор. «Помню, как прекрасно вошёл он, — вспоминал Н.К.Рерих, — и духовный облик его заставил затрепетать наши сердца» [9]. Хорошие отношения установились у Николая Константиновича с английскими писателями Гербертом Уэллсом и Джоном Голсуорси, с многими деятелями культуры и искусства.

В этот период жизни случилось одно из видений Елены Ивановны, позже лёгшее в основу картины Николая Константиновича «Ангел последний». Она об этом пишет так:

«Стою на балконе занимаемого нами лондонского дома, откуда далеко видны площадь и боковые улицы. Небо свинцовое, сумрачное, во всей атмосфере нечто необычайно тяжёлое, зловещее; люди тёмные и серые снуют вдоль улиц и спешат укрыться от надвигающейся грозы. Небо быстро темнеет, и па западе стало чернее чёрного. На фоне этой жуткой тьмы внезапно вырисовалась, занимая собою полнеба, гигантская, розовая и блистающая огненно-красная фигура Архангела на столбах света, со сворачивающимся свитком в руке и большим золотым ключом у пояса.

Встало сознание совершающегося возмездия. Повернув голову к Востоку, увидела в сумерках, близко от земли поднимающийся серп новолуния и на нём покоящегося прекрасного Младенца, причём одна ножка его была спущена. Поняла это явление как восточный символ рождения Новой Эпохй и Новой Расы» [10].

И вот ещё одна деталь, связанная с Лондоном. Е.И.Рерих пишет: «Во время пребывания в Лондоне после встречи с В.Уч., после Их близкого подхода, начался ряд замечательных явлений» [11]. Их было много, об этом можно прочитать в книге «У порога Нового Мира». И среди них видение Светлого Мальчика, который произвёл помазание Елены Ивановны. Кроме того, у неё открылось видение внутри себя.

^{Библиотека Теософского общества}

Оснований предостаточно, чтобы сделать вывод: Лондон не был лишь незначительным промежуточным звеном в жизни Рерихов между поездками в Индию и Америку, как иногда пишут. Это была важная веха, определившая во многом весь их дальнейший путь. Слишком уж знаменательны были и события и видения Елены Ивановны, символизировавшие зарождение Новой Эпохи, для упрочения которой столько сделала впоследствии вся семья!

^{В Теософском обществе Англии (слева направо): Владимир Надёжин, председатель общества Колин Прайс и Наталья Тоотс}

Встречи

Нынешнее Теософское общество Англии располагается в 5-этажном старинном особняке на улице Глочестер Плейс, 50, недалеко от знаменитой Беккер-стрит, связанной с Шерлоком Холмсом, где расположен музей его имени. Мы познакомились с президентом Теософского общества Колином Прайсом, а также несколькими его сотрудниками. В отдельной комнате мы увидели библиотеку Е.П.Блаватской с уникальными манускриптами XVI—XVII веков. Первая книга, которая мне бросилась в глаза, была «Масоны в России» на английском языке. В кожаных переплётах стояли также «Популярная астрология» Рафаэля, «Триумф истины» Беркли, «Путешествие во Вселенной» Салмона, «Кальпа сутра» 1661 года и многие другие. Увидели мы в витрине общего библиотечного зала несколько личных вещей Елены Петровны. В этом Обществе самая большая в Европе библиотека эзотерической литературы. Выпускается журнал «Insight» (Сокровенное).

По признанию работников Общества, популярность теософии в Англии по сравнению с тем, что было при жизни Блаватской и в последующие несколько десятилетий, значительно упала. Сейчас общество объединяет около тысячи человек. В основном проводятся лекции и конференции, на которых встречаются теософы разных стран.

Гораздо менее многочисленны последователи Рерихов в Англии. С их руководителем Тони Блэком и его супругой Полиной мы встретились в доме у Валери Бластин. Тони рассказал, что с 1970 года они называют себя Агни-Йога группой. В 70-х годах ему довелось четыре раза встретиться с В.А.Шибаевым, который жил в эту пору с женой в Уэльсе. Умер он в 1976 году. Шибаев предложил лондонской группе следующий метод изучения Агни Йоги: каждый месяц читать по одной из 13 книг Учения. Каждую книгу разделить на 30 дней, определив число шлок для ежедневного прочтения. И так читать день за днём, месяц за месяцем. Закончив все книги, начинать сначала.

— Этот, казалось бы, механический метод прочтения книг Учения, даёт очень хорошие результаты, — уверяет Тони Блэк. — Я в этом убедился на собственном опыте, делая это три года подряд, пока не почувствовал, что основы Учения усвоены. Кому-то, вероятно, потребуется больше или меньше лет. Потом уже не надо так интенсивно читать. Настанет время углублённого изучения — самостоятельного или в небольших группах. У нас обычно для этого собираются несколько человек. И в группе все равны, нет кого-то, кто знает лучше и потому поучает других. Когда люди читают Учение, руководитель им не нужен. Каждый становится руководителем для себя. Изучающих Агни Йогу можно представить как группу искателей, которая идёт вглубь познания и ощущает связь с Иерархией. Как? Это личное дело группы. А выстраивать иерархию среди членов группы — такой способ изучения Учения мы не понимаем. Мы очень стараемся применять в жизни то, что изучаем. Группы, занимающиеся Агни Йогой, есть, кроме Лондона, в Бирмингеме, Эксене и Уэльсе.

^{Слева направо Владимир Надёжин, Полина Блэк, Тони Блэк, Раймонда Баландуте, Наталья Тоотс и Валери Бластин}

Перед уходом Тони обратился к нам с вопросом, который поверг меня в смущение Он спросил:

— Вы действительно считаете, что русские более духовные люди, чем англичане или, скажем, американцы?

Я сразу всё поняла. Ведь Тони и его жена были в России, ходили по Алтаю, встречались с нашими рериховцами в Женеве и Вильнюсе. Тони хорошо осведомлён обо всём, что касается рериховского движения в России.

— Нет, я так не считаю, не совсем уверенно сказала я. — Но я еще мало знаю англичан.

Мне стало как-то очень неловко и немного стыдно и за себя, и за русских, и за Россию. Что же нас заставляет так кичиться своей духовностью? Или за семьдесят лет бахвальства своими достоинствами мы забыли, что такое самокритика?

Приехав в Москву, я мысленно продолжала вести с Тони диалог и пыталась, уже для себя, ответить на этот вопрос. И никак не могла. Задавала его сподвижникам, друзьям... Все уверены — мы самый духовный народ, а они, там на Западе, думают только о деньгах и эдакие малообразованные олухи. И тут пришло письмо от одного нашего читателя, который тоже обрушивался на людей Запада. Я ему тогда ответила:

«Когда мы делим мир на Запад (с его материальной культурой) и Восток, то имеем в виду тип цивилизации, общественного устройства. Складывались эти цивилизации на протяжении веков действиями вождей, политиков, церковных иерархов и т.д., а также групп, партий, обладавших властью. А люди вынуждены были подчиняться и приспосабливаться, но не народ как таковой. И если взять отдельных представителей, скажем, Голландии и России, то невозможно сказать, кто духовнее: наркоман-голландец, получающий свою порцию наркотиков легально, или наркоман-россиянин, имеющий то же самое, но нелегально, скажем, украв деньги у родителей или у прохожих. Также относительно, положим, банкиров. Кто духовней: банкир-голландец или россиянин? Дело не в национальности, конечно. Нет плохих и хороших народов, духовных и бездуховных. Каждый народ имеет свои традиции, которые другим нравятся или нет. Исторически традиции чеченского народа складывались совершенно по-другому, чем у русского. Если мы, русские, обладаем чувством соборности, а другой народ его не имеет, то это не значит, что тот народ хуже нашего. Но у него, этого другого народа, обязательно есть какие-то хорошие традиции, которые не свойственны нашему народу».

— Мы с Вами — единомышленники, — писала я своему оппоненту, — и у нас одна цель — привести людей к Братству человечества. Это можно делать, лишь уважая и любя все народы, а не возводя свой народ на пьедестал.

Да разве не духовны сегодня афганские женщины, которые в чудовищном для цивилизованного мира режиме талибов, рискуя жизнью, обучают детей? Или американские люди, которые смогли так сплотиться и без паники пережить беду?

Примеров «за» и «против» можно привести много, но спор таким образом не решить. Потому что он вообще не правомерен. Да и само слово духовность все понимают по-разному. У него нет устоявшегося значения. На заре перестройки по телевидению каждый день в программе новостей шёл один и тот же сюжет: корреспонденты спрашивали москвичей на улицах:

— Что такое по-вашему духовность?

Ответы всегда были разными. Потому что понятие это очень многогранное. Может быть, духовность по-английски это быть ненавязчивым, а по-русски проявлять заботу и щедрость. В бездуховности можно упрекать общество, в котором главной ценностью являются материальные блага. Но люди, живущие в нём, могут оставаться духовными.

В Англии мы с Надёжиным прожили месяц. Из южных её краёв вернулись в Лондон, чтобы принять участие в конвенции Храма Человечества, которая проводится Лондонским его отделением в те же дни, что и в Халсионе в Америке. Собственно это было одной из главных целей нашей поездки. С двумя членами этой группы — Валери Бластин и Шейлой Самуэль мы уже были знакомы не один год. Встречались в Америке, России и Литве. Валери любит писать стихи и ведёт дневник, где для истории записывает впечатления. Она много путешествует и в своих поездках старается встретиться с единомышленниками. Часто это бывают рериховские группы. Благодаря её общительности и доброжелательству завязываются контакты. Валери, как добрый Ангел, соединяет людей и группы во имя Общего дела. Шейла часто рядом с ней. Она постоянно весела, заразительно смеётся, хотя жизнь далеко не всегда баловала её. Но в один прекрасный момент она поняла, что главное это оставаться самой собой. Она выстрадала это право и теперь как-то очень естественно и просто дарит людям свою радость.

^{Слева направо: Раймонда, Валери, Шейла и мы с Владимиром}

Это их заботой наше пребывание в Англии превратилось в настоящую сказку. Они сделали всё, чтобы мы лучше познакомились с Лондоном и чтобы нам жилось в нём уютно. К концу нашего визита мы поняли, что наши друзья были очень щедры, проявляя не английское, а поистине русское гостеприимство, порой близкое к подвигу.

^{У дома Веры, где часто собираются лондонские храмовники}

Визит в Англию подарил нам много новых друзей, в том числе и в прошлом нашу соотечественницу из Литвы — Раймонду Баландуте. Она иногда переводила нам, благодаря ей мы в Англии чувствовали себя более уверенно. Но главное, это её душа — глубокая, щедрая и отзывчивая. Большое счастье встречать таких людей. Первые шаги по Лондону помогал нам делать ещё один добрый человек — поляк Войтек.

История Лондонской группы Храма Человечества такова. В Лондоне жил некий человек по имени Сид Лазариус. Он руководил группой, которая занималась изучением духовных книг и постигала искусство целительства. Как-то раз Сид зашёл в букинистический магазин, чтобы узнать, нет ли новых поступлений, которые специально для него откладывал владелец магазина. Оказалось, что его такая книга ждёт. Это был первый том Учения Храма. Сид стал читать эту книгу. В конечном итоге она очень повлияла на него и затем на всю группу. Позже один из её членов побывал в Халсионе, после чего уже их связывала прочная дружба с Храмом. Кстати Тони Блэк хорошо знал Лазариуса и до сих пор иногда встречается с храмовниками.

Официально Лондонская группа стала отделением Храма в 1986 году. Этому предшествовали обширная переписка и занятия с Главным Хранителем Храма Гарольдом Форгостайном. Элеонора Шамвей, нынешний Главный Хранитель, тогда была Внутренним хранителем. Сид Лазариус умер шесть лет назад. Теперь руководителем Лондонского отделения является Элейн Уайт.

Два раза в неделю члены этого отделения Храма занимаются дома, один раз в месяц проводят Службу Исцеления в зале, арендуемом у Общества друзей квакеров. Раз в месяц лондонские храмовники проводят праздники достижения  результатов. Летом они устраивают и дни благодарения и помощи тем, кто нуждается. В этом году благотворительная деятельность была направлена в хосписы.

Конвенция, которая всегда проводится в первую неделю августа, началась очень торжественно в доме Элейн Уайт в пригороде Лондона. Мы все сели вокруг небольшого стола со свечами. Одна из них — самая большая, зажигается лишь в дни конвенции. Потом её передают но кругу. Каждый как бы минуту-другую задумывается над пламенем, концентрируясь. Потом присутствующие по очереди зачитывали по одному куплету стихов Джона Вариана — поэта, жившего в 30-х годах прошлого века в Халсионе. Были прочитаны Послание Учителя и письмо Элеоноры Шамвей.

Внутренний хранитель Хелен Гордон в своём, здесь не говорят выступлении, «приношении» поделилась интересным и глубоким анализом понятия обязанностей Внутреннего хранителя. Она обязана стремиться наиболее полно раскрыть качества женского начала, такие как умение вскармливать, выхаживать, оберегать, быть связующим звеном, постоянно находиться в состоянии подъёма духовных сил. Корни этих слов есть во многих языках и потому они оказывают влияние на всех людей. Хелен подробно разобрала одно из этих слов — вскармливание, найдя толкование каждой его букве... а все вместе эти смыслы каждой буквы и объясняют, что такое вскармливание...

^{Руководитель Лондонской группы Элейн Уайт открывает Конвенцию-2001}

Внешний хранитель Эллис Тахрим, приношение которого ввиду его отсутствия зачитал Джереми Уайт, построил его на толковании смысла одной фразы Платона, касающейся изречения дельфийского оракула «Познай самого себя — и тогда ты познаешь свою душу».

^{Внутренний хранитель Хелен Гордон}

Однажды после долгой поездки в машине, Эллис отдыхал в своём саду и наблюдал окружающую природу. И вдруг ему в голову пришла следующая мысль:

«Ты в мире сам с собой. Когда ты в мире с собой, ты и в мире со всем миром. Когда ты находишься в мире со всем миром, то можешь начинать познавать самого себя, а познав, узнаешь и Душу».

Руководитель группы Элейн Уайт говорила о том, что такое «подготовление», что оно едино с достижением цели, хотя может казаться и изнурительным делом. Чтобы пережить чудо жизни, нам нужно подготовить себя к полноте наших переживаний. Нужно воспитывать в себе терпение, контролировать в себе детей, которые желают мгновенного удовлетворения. Нужно уметь держать в узде дикого коня, который сидит в нас, и направлять его, хотя он пытается вести и направлять нас.

Затем был, как это принято у храмовников, «пот лак» — то есть прекрасный стол, собранный из того, кто что принесёт. Потом с чаем и кофе все перешли в сад за домом (обязательный у англичан) для общения уже в небольших группах.

Среди лондонских храмовников — люди разные по возрасту и социальному положению. Самый старший член Храма — это Вера Бастед, многие занятия проходят у неё дома, где тоже есть красивый и ухоженный сад. Вера мне очень напоминала нашу Марию Филипповну Дроздову-Черноволенко, она — словно сама любовь — спокойная и ровная ко всем. При встречах и прощаниях она всегда повторяла «Люблю вас».

А как трогательна была Хелен Гордон, которая, зная, что я не могу понять прелесть стихов Джона Вариана, перевела несколько из них на французский язык, мне понятный. Хотя это было для неё не так и просто.

Ивон Кении — солистка Лондонской оперы, а Любко Салом — эмигрант из Югославии, ныне зарабатывающий, где придётся, хотя у себя в стране был профессором философии. Руководитель группы Элейн Уайт — косметолог, внутренний хранитель Хелен Гордон — преподаватель университета. Но, собираясь вместе, они забывают о своих социальных различиях, становясь воистину братьями и сёстрами.

Конвенция проходила в течение недели. Мы собирались то у Веры, то в зале у квакеров. Что же происходит в это время? Элеонора Шамвей в своей статье «Что такое конвенция?», опубликованной в журнале «The Temple Artisan», а затем и в «Дельфисе», писала, что члены Храма в этот период чувствуют как бы приближение нового года, они подготавливаются к новому циклу. «Мы платим наши долги, — пишет она, — мы принимаем новые решения, касающиеся нашей внутренней жизни. <...> Многие из нас испытывают то приятное предчувствие, которое мы ощущаем, готовясь к празднествам и ожидая гостей. Многие предпринимают такие же усилия на внутренних планах, чтобы быть в соответствии с обязательствами, данными Высшему "Я", выбрасывая и выпалывая то, что загромождает внутренние дома и сады нашей души. <...> Конвенция является наиболее подходящим временем для приведения нашего приношения в чистое состояние» [12].

Конвенция — это и подведение итогов года, и осознание нового направления духовной работы. А ещё это гармоничное соединение энергий в фокус, который обязательно находят наши Учителя. И каждый, ощутив уже их силу, восходит на следующую ступеньку своего духовного пути.

^{Собрание у Веры (слева направо): Хелен Гордон, Валери Бластин, Наталья Тоотс, Ивон Кенни, Вера Бастед, Владимир Надёжин, Жанин Виндейт, Элейн Уайт, Шейла Тейер и Джереми Уайт}

Умеем ли мы, россияне, так созвучать? Когда приходит беда, да. А в обычные дни? Иногда, но чаще вдохновлённые искусством или любовью к иерарху, вождю, но не друг к другу. Как же нам не хватает умения любить друг друга, не осуждая и не меряясь своей духовностью или, как у нас говорят, продвинутостью. Мне показалось, что именно этому — спокойной любви к людям вообще — и учатся наши лондонские друзья. И это им неплохо удаётся.

Лондон-Москва