Дельфис

28-30 ноября 2001 г. в Институте востоковедения РАН состоялись ежегодные Рериховские чтения, посвящаемые памяти выдающегося востоковеда Юрия Николаевича РЕРИХА (1902-1960). Рассматривались проблемы исследования Центральной Азии, тибетологии и индологии.

Я.В. Васильков (СПбФ ИВ РАН) изложил свою работу «Древнейшие индийские художественные зеркала из скифо-сарматских курганов юга России» по атрибуции серии зеркал, найденных в погребениях кочевников Алтая и Южного Приуралья и датирующихся от конца VI до начала IV вв. до н. э. Идентификация даёт возможность признать эти «зеркала- погремушки» индийскими. Поэтому Россия оказывается обладательницей уникальных образцов домаурийского искусства, которое в самой Индии практически неизвестно.

Б.А. Литвинский (ИВ РАН), рассматривая «Проблемы восточного эллинизма», отметил, что к ним подошёл ещё русский академик Т.-Г. Байер, издавший в 1738 г. в Петербурге на эту тему книгу. В наше время появились археологические материалы французских учёных - из городища Ай-Ханум, а также результаты раскопок храма Окса, проведённые экспедицией ИВ РАН и АН Таджикистана. В итоге, была признана огромная роль эллинистического наследия в истории восточной, в частности, центральноазиатской цивилизации.

«Что понимали под дверьми- воротами в Ригведе» — так назывался доклад Т.Я.Елизаренковой (ИВ РАН), посвящённый лингвистическому анализу слов, обычно переводившихся как «дверь». Елизаренкова пришла к выводу, что исходным значением этих слов являются «ворота загона для скота». Значение же дверей для дома в Ригведе не засвидетельствовано. Кроме того, в Ригведе эти слова употребляются не в бытовом смысле, а в метафорическом контексте - как врата дня, молитвы, мыслей и т. п.; основным же их значением являются врата между земным и божественным мирами.

Доклад В.В. Вертоградовой (ИВ РАН) «У истоков джайнской изобразительности» обращён к материалам самых ранних из дошедших до нас джайнских археологических памятников (II в. до н.э. - II в. н.э.) — аягапат, каменных плит с изображениями священных знаков. Автор рассмотрела формирование ранних индийских представлений о ритуальном пространстве и их воплощение в первых культовых сооружениях. Исследуя структуру и функции аягапаты (на основе изучения коллекции Музея Лакнау), она характеризовала её как одно из ранних воплощений мандалы и как первую индийскую икону, почитавшуюся в раннем каменном сооружении (протохраме) в сфере разных древних конфессий - бхагаватизме,  джайнизме, буддизме.

В работе «Надпись из Дудхпани о деревенских раджах и проблема интерпретации санскритской терминологии» Д. Н. Лелюхин (ИВ РАН) предложил анализ содержания текста надписи из Дудхпани в Бихаре, не переводившейся до сих пор на европейские языки.

Ю.М.Алиханова (ИСАА при МГУ) в докладе «Натака о сатирах и проблемы тривандрумского цикла» рассмотрела датировку пьес так называемого тривандрумского цикла. По её мнению, определяя время создания той или иной из этих пьес, необходимо учитывать общую трансформацию санскритской драмы в постгуптский период.

В выступлении Е.В. Тюлиной (ИВ РАН) «Вастувидья ("Наука о строительстве") как пример осмысления мироздания в традиции пуран» говорилось о месте трактатов о строительстве (VI—XI вв.) в системе представлений пуран. Эти трактаты посвящены науке организации и освящения пространства храма и жилища, воссозданию ментальных связей структурных элементов постройки со всем мирозданием, а одновременно и с традицией, предлагающей разные способы организации храмового пространства.

Е.Н.Афанасьева (ИМЛИ РАН) в докладе «Буддизм и "театрализованный" культ девараджи в Аютии (Центральный Таиланд, XIV-XVIII вв.)» рассказала о культе девараджи (бога-царя), который сохранился в этой стране благодаря жёстко централизованной структуре государственного управления. Сохранению и популяризации вишнуитских сказаний, опирающихся на этот культ, способствовали традиции местного театра, который подразделялся на общедоступный, или «внешний», связанный с культами предков и плодородия, и «внутренний (дворцовый) театр», связанный с ритуалом коронации, бракосочетания, инициации принцев и т. п.

«Теория "двух точек зрения" Кундакунды: проблемы двух трактовок» — работа Н.А.Железновой (ИВ РАН) по исследованию трактатов, приписываемых одному из самых ранних джайнских философов Кундакунде (III—IX/ вв.).

В сообщении «Классификации текстуальных практик ранне- буддийской общины по материалам палийской "Ануттара- никаи"» Д.И.Жутаев (ИВ РАН) отметил, что для правильного подхода к структуре текстов раннего буддизма необходимо реконструировать систему социально закрепленных способов передачи этой традиции, существовавшей в устной форме.

С.Д.Серебряный и И.С.Назарова (РГГУ) в выступлении «О китайском переводе "Хридая-сутры"» поделились своими наблюдениями над теми изменениями, которым подвергся текст сутры при переводе с санскрита на китайский язык. Было также рассказано о существующих переводах на русский язык этого памятника с санскрита, тибетского и китайского языков и имеющихся в них различиях.

В докладе «Индия в средневековой традиции Тибета» Е.Д.Огнева (г.Луцк) рассказала о двусторонних контактах тибетской и индийскои культур, которые продолжались целое столетие (VII—XVII вв.). Под влиянием индийской традиции в Тибете были созданы школы тибетских переводчиков с санскрита, заложены основы тибетской историографии и филологии. Распространение получили произведения индийской литературы, в том числе, Рамаяны и Махабхараты В начале XVII в наиболее значительное влияние индийской традиции прослеживается в творчестве Таранатхи (1575-1634), который осуществлял новые переводы с санскрита для тибетского Канона.

Н. В.Александрова (ИВ РАН) в работе «Географическое пространство "буддийского мира" и текст буддиста-паломника» проанализировала представления о географическом пространстве, выявляемые по текстам китайских паломников. Предложенный в балхской легенде, записанной Сюаньцзаном, образ буддийской ступы, каждая из трёх частей которой сопоставляется с реликвиями — вещами Будды, позволяет вычленить семантические ряды, соотносимые с пространственными образами буддийской культуры. Исследование подтверждает восхождение этой семантики к архаической ведийской парадигме

Ю.И.Дробышев (Ин-т проблем экологии и эволюции) в выступлении на тему «Сакрализация географического пространства в культурах народов Центральной Азии и современные экологические проблемы» рассказал о механизмах сакрализации пространства в традиционной культуре монгольских и тюркских народов, а также о попытках изучать и использовать экологический опыт этих народов в деле охраны природы. Так, сакральные территории сравниваются с заповедниками, а священные скалы, деревья, источники и т. д .— с памятниками куль туры.

В докладе «"Эдикты" Рам Шаха — первое экологическое законодательство    Непала» А.А.Ледков (ИВ РАН) изложил результаты исследования этого важнейшего источника для изучения истории княжества Горкха (Центральный Непал) времени правления Рам Шаха (1606-1636) Законодательство носило социальный характер, поскольку формирующаяся правящая элита была заинтересована в устойчивом сельскохозяйственном производстве и закреплении населения на земле. Из 27 «эдиктов» пять так или иначе связаны с охраной или использованием природных ресурсов. Природоохранные мероприятия были направлены в основном на охрану лесов, водоёмов и почвы, на поддержание плодородия полей и пастбищ.

«Козлы, обезьяны, хохочущий змей (древнеиранский бестиарий — "ключ" к современности)» — тема работы О.В.Зотова (ИВ РАН), проанализировавшего соотношение и противоборство природных и геополитических сил в символике иранских изображений животных.

А.И.Володарский (ИИЕиТ) в докладе «От Харапы до Эйлера. История одной математической проблемы» показал, как из практики взвешивания возникает математическая проблема представления целого числа в виде алгебраической суммы степеней меньших целых чисел и как эта проблема изменялась на протяжении длительного времени. В Хараппской культуре были найдены лишь гири, составляющие геометрическую прогрессию и позволяющие говорить о принятой там системе мер веса, основанной на удвоении. В XII в. ал-Хазини, арабский учёный, ученик Омара Хаяма, в «Книге весов мудрости» показал, каков минимальный набор гирь, дающих единственное решение «задачи о взвешивании». Строгое же решение этой задачи дал лишь в XVIII в. академик Петербургской академии наук Леонард Эйлер.

Ряд выступлений был посвящён исследованию наследия семьи Рерих и Учения Жизни — теософиии Е.П.Блаватской и Учения Живой Этики.

Так, выступление М.Н.Егоровой (ИВ РАН) «Фохат в аспекте солнечной энергии» касалось важнейшего эзотерического понятия - Фохата и его связи с представлениями о Центральном Духовном Солнце¹. М.Л.Дубаев (ИВ РАН) представил свою книгу «Харбинская тайна Рериха. Н.К.Рерих и русская эмиграция на Востоке» (М., 2001 г.). Л.В.Митрохин (ИВ РАН) в докладе «Некоторые замечания о последних публикациях о двух Центральноазиатских экспедициях Н.К.Рериха (1925-1928,1934-1935)» подчеркнул важность обнародования документального материала, связанного с этими экспедициями, так как деятельность Рериха в это время послужила источником для многочисленных фальсификаций. Он призвал всех исследователей, занимающихся изучением жизни и творчества Н.К.Рериха, перестать обвинять друг друга в необъективности и объединить свои усилия для того, чтобы глубже понять сложную, многогранную личность выдающегося учёного и на основе фактического материала доказать несостоятельность домыслов и догадок, выдаваемых в средствах массовой информации за истину.

Особый интерес вызвало сообщение В.А.Росова (Музей П.К.Козлова, СПб) на тему: «Великий Всадник. О В.И.Ленине и символике звезды на картинах Н.К.Рериха». Материалом для работы послужили новые архивные документы из Архива внешней политики РФ (Москва) и Центра русской культуры в Амхерсте (США).

Далее мы приводим выдержки из доклада В.А.Росова.

Одним из самых необъяснимых на картинах Н.К.Рериха является сюжет о Ленине. Это относится и к литературному творчеству художника. Известно, что монгольское издание «Общины» (1926) содержало частые упоминания о Ленине, но все они были исключены из рижского переиздания книги (1936). Во всяком случае, ленинская тема у Николая Константиновича не принадлежит ни к области художества, ни к сфере чистой политики. Она, скорее, носит религиозный характер или даже вообще стоит вне любых социальных рамок. Эта тема связана с Мировым планом, который содержал в себе идею создания Новой Страны на просторах Азии. План строительства монголо-сибирского государства со столицей в Звенигороде на Русском Алтае основывался на почитании Майтрейи. В 20-е годы прошлого века буддийский Восток был охвачен новой религиозной волной, ожиданием прихода грядущего Будды.

По приезде в Индию в 1923 году Николай Константинович с семьёй поселился в Дарджилинге. Его дом назывался Далай Пхобранг, когда- то он был резиденцией 13-го Далай-ламы. В Сиккиме Рерихи начинают успешно осваивать буддийскую культуру. Николай Константинович создаёт серию картин «Его Страна», а Святослав — «ламскую» серию, с которой он дебютировал как начинающий художник в Чикаго в 1925-м. Юрий написал и выпустил книгу «Тибетская живопись» (1925). Елена Ивановна тоже окунулась в мир «жёлтых шапок», её труды были увенчаны изданием в Урге книги «Основы буддизма» (1927). Зимой 1924 года Рерихи все вместе совершили поездку по монастырям Сиккима. Самая значительная встреча произошла в Гумском монастыре. Его настоятель поведал, что под «камнем Гума» лежит пророчество о скором появлении Владыки Майтрейи. Согласно тибетскому летоисчислению, это должно было произойти в 1936 году.

После сравнительно короткого пребывания в Индии планы Рерихов резко меняются. Первоначально высказывалось намерение несколько лет пожить в ашраме Ауробиндо Гхоша в Пондичери или в Альморе, в Адвайта-ашраме, основанном Вивеканандой. Уже в мае 1924-го в дневнике Е.И.Рерих появляется запись, утверждающая совершенно новую перспективу: «Поездка в Москву, где приезжающего с Востока примут с почётом. Оттуда предстоит поездка в Мон[голию]. В середине 26-го можно быть в М[онголии], в центре Востока, ибо там сейчас центр»². С этого времени для Рериха большевики оказываются идеологическими союзниками. «Всё переменилось - с нами Ленин»³.

Осенью 1924-го Николай Константинович отправляется в Европу. Там он посетил представительство СССР в Берлине, 24 декабря встретился с полпредом Н.Н.Крестинским и затем — с его помощником Г.А.Астаховым. Вырабатывается общий план «Единой Азии», главный тезис которого состоит в том, чтобы в государственном масштабе объединить учение буддизма с коммунистической идеологией. Для его продвижения Рериху и была необходима поездка в Москву с целью переговоров с коммунистами (намечены Чичерин и Луначарский). Для осуществления в том числе и этой задачи летом 1925 года из Кашмира стартует рериховская Центральноазиатская экспедиция. В начале октября она уже преодолевает перевалы Каракорума и останавливается в Хотане.

Караванная стоянка расположилась перед горным хребтом Патос, или Ак-Таг. Место оказалось примечательным — согласно преданиям, здесь проповедовал Благословенный Будда. Самый большой пик хребта Рерих назвал «Гора Ленина». Об этом упоминается в первом варианте рукописи экспедиционного дневника «Алтай- Гималаи», сохранившемся в архиве Внешней политики РФ (Москва). «В морозном солнце утра перед стоянкой чётко вырисовывалась снеговая гора Ленина. Так назвал высший пик хребта Патос Махатма Ак-Дордже, проходя здесь из Тибета. Гора Ленина стоит над разветвлением дороги на Карагалык - Яркенд и Каракаш — Хотан... Гора Ленина высится конусом между двух крыльев белого хребта. Лама шепчет: "Ленин не был против истинного буддизма"»⁴ (2.10.1925). Следует упомянуть, что Махатма Ак-Дордже есть сам Н.К.Рерих. Он действительно шёл из Малого Тибета.

Место в Хотане по значению оказалось исключительно важным в ходе Московской миссии Рериха. Именно там, на стоянке в Бурхан- Булате было дано знаменитое письмо Махатм для передачи Советскому правительству и ларец с землёй на могилу «Махатмы Ленина». Все дары Николай Константинович вручил лично наркому Г.В.Чичерину в июне 1926 года, а тот передал их в Институт Ленина. Там же, в Хотане, 5 октября 1925 года художник задумал картину «Гора Ленина». Позже он переименовал её в «Явление срока». Однако в Москве она фигурировала под своим первоначальным названием. В дарственной Рерих собственной рукой написал — «Гора Ленина»⁵. На картине изображена огромная богатырская голова, которая парит в облаках над горами. В ней легко угадываются черты В.И. Ленина. Возможно, и горный пейзаж имеет отношение к хребту Ак-Таг. Сюжетный рисунок повторяет более раннее произведение «Сон Востока» (1920). Там такая же голова, но с закрытыми, спящими глазами. К середине 20-х годов начинается сотрудничество с Советами, и глаза Ленина открываются, символизируя пробуждение народов Востока от «векового сна»⁶.

Выступили на Чтениях также двое представителей МЦР. А.В.Стеценко в докладе «Центральноазиатская экспедиция Н.К.Рериха. Факты и домыслы» основное внимание уделил разоблачению наиболее часто встречающихся домыслов об этой экспедиции. Он подчеркнул, имея в виду работы О.Шишкина и А.Сенкевича, что в последнее время возросло количество «исследователей», которые подгоняют исторические факты либо под своё понимание происшедших событий, либо выполняют чей-то заказ. Докладчик также подверг критике работы В.А.Росова, считая неверным его мнение, что Н.К.Рерих преследовал цель создания буддийско-коммунистического государства. Однако убедительных доводов присутствующие не услышали. О.А. Лавренова в докладе «Философия, этика и история: к вопросу историко-биографических исследований жизни и творчества семьи Рерихов» отметила, что историческая реальность, отражённая в текстах документов семьи Рерих, часто воссоздаётся исследователями якобы неверно — в соответствии с собственной системой ценностей и представлений; для того, чтобы адекватно её объяснить и описать, им необходимо знать и глубоко понимать духовное наследие семьи Рерих, особенно Живую Этику, ставшую концептуальной основой их творчества.