Дельфис

4. На пути к синтезу. Земная эволюция

Возможно, самым острым в учении об эволюции Земли остается вопрос: предназначена ли наша планета быть тренировочным полигоном для человечества, или она возникла сама собой в результате стечения благоприятных обстоятельств, и мы здесь — случайные гости. Очевидно, решение этой проблемы напрямик связано с главным узлом в мировоззрении любого из нас: существует ли в мире Разумное Начало — Бог, Абсолют, Единый, Брахма — как ни назови — или это место занято Его Величеством Слепым Случаем. Известно, — это вопрос веры, перед которым бессильна логика, и ученые дискуссии никогда никого ни в чем не убеждали. Но теософия, объявившая себя синтезом науки, религии и философии, отвергает слепую веру, предлагая проверять всякое утверждение еще и доводами разума. Большинству из нас, не просветленных до уровня ясновидения, остается, однако, путь косвенных доказательств, или лучше сказать, обоснований, так как мировоззрение не математическая теорема. В нашем случае можно пойти по пути собирания фактов о тех условиях, которые встретил Человек, придя на Землю из царства животных.

Биологи утверждают, что существование высокоразвитых живых существ возможно лишь в очень узком диапазоне физико-химических условий. Если бы жизнь проявила бльшую гибкость, то мы, наверно, уже имели бы подтверждения о населенности Луны и планет нашей системы, а может быть и Солнца, существами, пусть не похожими на нас, но живыми. Раз этого нет, то приходится признать, что при других температурах воды и воздуха, чем на Земле, других давлениях атмосферы, содержании химических элементов в воде и газах высокоразвитая и даже весьма примитивная жизнь в форме организмов невозможна. К обязательным условиям можно отнести наличие и изобилие воды с ее уникальным свойством образовывать соединения как со щелочными элементами, так и с кислотными остатками, с ее способностью образовывать гели, без которых немыслима протоплазма. Зачатки жизни были бы немедленно уничтожены космическими излучениями, не имей Земля глубоко эшелонированной обороны в виде магнитного поля, мощной атмосферы, озоносферы, гидросферы, коры выветривания. Небольшое изменение расстояния до Солнца, увеличение или уменьшение в атмосфере содержания углекислого газа, метана, водяных паров, пыли сразу сделает существование живых существ проблематичным. Возрастание количества атомов кислорода всего на несколько процентов настолько повысит пожароопасность в биосфере, что даже бактериям придется плохо.

В истории Земли было немало критических моментов, когда жизнь оказывалась в опасности. К таким моментам относятся периодически повторяющиеся смены полярности земного магнита. При этом биосфера на тысячелетия оказывается лишенной магнитного щита, и совершенно непонятно, как ей удается уберечь в целости своих живых чад от убийственных космических излучений. Не меньшую опасность несут встречи с астероидами и кометами, которые, как сейчас считают, должны случаться каждые несколько десятков миллионов лет. В периоды активизации вулканической деятельности земных недр происходили, возможно, извержения такой силы, что вулканический пепел на долгие месяцы преграждал путь солнечным лучам к зеленым растениям. Согласно модели «ядерной зимы», разработанной недавно отечественными и американскими учеными, после таких извержений, как и после падений комет или астероидов, должна уцелеть лишь бактериальная флора в глубинах океана.

Еще одна опасность подстерегала обитателей биосферы из-за нестабильности температуры нижних слоев атмосферы. По данным палеогеографии, поддержанными геофизическими расчетами [8] в позднеархейское время, 2,8 — 2,6 миллиардов лет тому назад, перегрев воздушных масс превышал стоградусную отметку. Земные океаны легко могли бы превратиться в пар, после чего нетрудно рассчитать развитие географической оболочки планеты по «горячей» венерианской модели, не допускающей существования физической жизни. Лишь тот факт, что сама атмосфера в то время сильнее давила на воды океана и суши, и точка кипения была выше, чем сейчас, спас положение. Но катастрофа была очень близка. Позже, в раннепротерозойском периоде, около 2,4 миллиарда лет назад, температура снизилась до +6 градусов, что вызвало самое обширное в истории Земли оледенение (Гуронское). Всего несколько градусов дополнительного охлаждения отделяли тогда Землю от сплошного промерзания гидросферы. Если бы это случилось, холодный и тоже безжизненный марсианский вариант развития стал бы необратимым.

Количество «ловушек», которых счастливо избежала земная жизнь, можно перечислять и дальше. Но беды не случилось. Собственно говоря, в самом устройстве Мира могли быть заложены условия, с которыми несовместимо существование каких-либо иных условий физической жизни. Физики доказывают, что зарождение живых существ стало бы просто невозможным, если бы по стоянные — Планка и гравитационная — хотя бы немного отличалась от своих величин (соответственно, 6,6256 х 10^-34 дж. с, 6,670x10^-11 м³кг^-1с^-2). Безусловно, такое совпадение благоприятных для жизни условий могло бы произойти и случайно. Но даже грубые попытки подсчитать вероятность совмещения столь большого числа маловероятных событий не оставляют места для гипотезы о независимости всех этих условий. А если они зависимы? Для физики — вопросы «почему?» зависимы, «кто, зачем?» эту зависимость установил — запрещены. Но почему бы нам не задать их, если размышление на эту тему может помочь разобраться в том, отвечает ли эволюция Земли какой-то заранее заданной цели. А значит — и всей Вселенной.

Если позитивные знания нашего времени не отвечают на вопрос — есть ли целесообразность в развитии земных явлений, то тем более не приходится ждать соображений о том, какова эта цель. В дарвиновской теории сформулирована псевдоцель эволюции — бесконечное повышение выживаемости организмов. Иногда расшифровывают это задание как повышение коэффициента размножения, что не вносит, впрочем, нового содержания. В условиях неизменной абиотической² среды указанное требование должно вести по затухающей траектории — ко все менее совершенной адаптации организмов. В биоценозах конкурентные отношения не дают остановиться процессам повышения приспособленности, процесс становится незатухающим, не имеющим конца и, соответственно, не отвечающим какой-нибудь цели.

Единственное, что биология, главным образом, палеонтология, может предложить по этому вопросу в качестве наблюдаемого факта — необратимость эволюции. Эта закономерность формулируется кратко: ничто полезное не теряется. Однако каждый программист может показать, что и для бездушного автомата ничего не стоит задать такую «цель». Проблема остается нерешенной. Можно думать, что армия биологов со временем преодолеет психологический барьер и открыто примет на вооружение одно из идеалистических представлений о цели развития жизни. Эти представления различаются между собой, но в каком-то смысле все признают, что конечным пунктом развития природы должно быть достижение совершенства, полной гармонии, божественного спокойствия и одухотворенности. Такое представление не только обогатит теорию, но и может оказаться операциональным в решении, например, вопросов прогнозирования эволюции. Облегчится и применение эволюционных идей к проблемам общества. Например, к таким: общественное развитие создает новые стимулы эволюции — религиозные или альтруистические устремления людей. Эти движущие силы не вписываются в дарвиновское «выживание сильнейших», но объяснимы с позиций одной из упомянутых выше целей. Может быть, не стоит упорствовать в их отрицании?

Теория естественного отбора смущает многих современных ученых и философов тем, что слишком большую роль отводит случайности. Человеческий разум с трудом принимает, что, по выражению Альберта Эйнштейна, «Он играет в кости». Многочисленные попытки сузить поле разброса в процессе мутаций, ограничить сферу деятельности случайного оператора дают некоторые результаты, но проблема остается. С другой стороны, и лапласовский детерминизм чужд природе, он, по существу, отрицает саму идею эволюции. Чтобы природа могла развиваться, а не механически выполнять расписанную до деталей программу, в ней должна быть заложена идея неопределенности — в каких-то рамках. Как и в случае с Человеком Разумным, так и с менее, но все же разумной, в известном смысле, Природой, ей дана свобода выбора, которая при нашем уровне знаний определяется понятием «случайность». Механизм самоорганизации живой материи, открытый Дарвином, настолько прозрачен и логичен, что за срок более ста лет никакой равной ему антитезы найдено не было. Наоборот, в наше время двухшаговая процедура «мутация-отбор» все больше признается в качестве универсального закона восхождения от простого к сложному, от хаоса к порядку и в живой природе, и в «неживой», и в творческой деятельности человека [9] [1] [5]. Отбор — сито, через которое пропускается любое разнообразие объектов, в избытке «испеченных» Живым Огнем, энергией Логоса. Если допустить, что сито подставляется не вслепую, а с учетом возможных последствий, то открытие Чарльза Дарвина вполне может оказаться среди тех простых и неизменных законов природы, которые даны Всемирным Разумом на заре манвантары³ для исполнения в течение всего цикла.

Теория естественного отбора противоречит не идее целесообразной эволюции, а взглядам креационистов. Они утверждают, что каждая форма живых организмов возникла в результате отдельного Акта Творения. В разных вариантах вмешательство Творца допускается при создании таксонов разного ранга, от царств до видов, разновидностей и, по-видимому, ничто не мешает мыслить и отдельный организм как авторскую работу Создателя. Пока нет решающих аргументов в пользу или против высказанной гипотезы, к ней следует отнестись со всей серьезностью. Но все-таки возникает сомнение, насколько целесообразна такая колоссальная затрата творческой энергии Логоса, когда изобретен простой механизм самоорганизации материи посредством естественного отбора.

Летописи Земли хранят немало материала о циклах, сопровождающих ее восхождение от простого к сложному. Образование новых форм, по данным палеонтологии, происходит не равномерно во времени, а с ускорением и замедлением. Согласно представлениям А.Н.Северцова [6], ранее не существовавшие виды, роды, семейства и т.д. интенсивно формируются в относительно короткие периоды истории, периоды ароморфозов, лишь отчасти совпадающие у разных генетических линий. Большую часть времени занимают идиоадаптации, когда новые таксоны проходят «обкатку» в разных географических и биоценотических средах, когда процессы микроэволюции тонко «подгоняют» новичков к условиям среды. Определенную популярность заслужила теория «сальтаций», скачкообразной биологической эволюции.

Во всем этом нетрудно увидеть, во-первых, распространение на уровень формообразования организмов общих представлений о цикличности развития. Во-вторых, здесь просматривается знакомая тенденция чередования активного переполненного созидающей энергией начала Ян с женским началом Инь, переводящим сделанные «находки» в устойчивые долгоживущие материальные формы. Закономерность чередования начал легко прослеживается в онтогенетическом (индивидуальном) развитии человека, животных и растений, а также в истории человеческого общества. Достаточно упомянуть циклическое развитие цивилизаций по А.Тойнби (1991), развитие этносов по Л.Н.Гумилеву (1990), «длинные циклы» в экономике по Н.Д.Кондратьеву (1993), чередование генераций «реалистов» (чувственников), «идеалистов» и «идеационалистов» по Питириму Сорокину (1992). Если прибавить сюда многочисленные биоритмы в организме человека, животных и растений — годовые, суточные, внутрисуточные, — в которых чередуются вспышки активности и относительно пассивные состояния, то закономерность взаимодействия и чередования Ян и Инь превращается, похоже, в универсальный закон эволюции.

5. Учение об эволюции — штрихи к будущему

Существует один сакраментальный вопрос, на который даже просветленные мудрецы древности, Риши, ответа не давали.

Вопрос — зачем Единому Неизреченному вся эта утомительная игра с раскрытием себя в бесконечном разнообразии больших и малых плотных и тонких форм и последующее возвращение к исходному состоянию? Ответ один — не нашего ума дело. Человеческое сознание слишком далеко отстоит от уровня Высшего Разума, чтобы вместить Замысел, поэтому и гадать впустую незачем. По-видимому, нам ничего не остается, как принять эту формулу. Нет совершенно никакой надежды и на то, что проблема прояснится в следующей, Сатья Юге, которую, как уже можно было понять, мы отождествляем с Ноосферным веком В.И.Вернадского. Поэтому попытаемся высказать лишь те соображения о будущей эволюционной теории, для которой сегодня имеются какие-то основания.

Предшествующие рассуждения показывают, что велика вероятность грядущего сближения естественных наук и, в частности, теории эволюции с отвергаемыми ныне представлениями о существовании Всемирного Разума и заданной Им цели всеобщего развития. Науке будущего вряд ли понадобится персонализированный Бог, противопоставленный Природе, и она увидит проявления Разумного Начала в тех самых Законах, что направляют эволюцию подобно рельсам. С «чудесами» и всяким проявлением произвола по отношению к Законам наука, можно думать, и дальше будет обходиться не менее сурово, не принимая их всерьез Но масса накопленных фактов о проявлениях тонких видев энергии, не улавливаемых физическими приборами, о деятельности недоступных нашим чувствам живых существ, о непознанных пока невещественных состояниях материи (духоматерии) так велика, что не может оставаться без внимания. Уже ведутся глубокие лабораторные исследования в области парапсихологии, биоэнергетики, пребывания человеческого сознания за чертой физической смерти. Геология и геофизика приступают к практическому использованию концепции геополей неясной природы, напряженных геопатогенных точек и осей — для поисков полезных ископаемых, предсказания тектонических катаклизмов и т.д. В положении золушки у мачехи-науки находятся и астрология, учение о космо-земных связях, и хиромантия, и магия — владение таинственными силами, и психофизиологические «фокусы» йогов и многое другое. Путь «чистой», рационалистической материалистической науки представляется неоправданно узким из-за того, что она оставляет на обочине такое количество важных для человечества знаний. Поэтому можно с большой уверенностью прогнозировать, что сознание человека ноосферного века поставит предмет всех этих «лженаук» в один ряд с теми, которые принято считать сейчас подлежащими научному анализу. То, что в наше время воспринимается как «чудеса», окажется просто проявлением еще не известных законов природы, — за исключением, конечно, тех, которые явятся ловким очковтирательством шарлатанов. Расширение сферы интересов исследовательской мысли, обогащение ее знаниями далеких предков и мудростью Махатм⁴ станет двигателем предсказываемой Научно-Духовной Революции.

Уверенность в предстоящих преобразованиях в области наших знаний основывается не только на соображениях удручающей и неоправданной узости официальной науки. Ей не чуждо понятие красоты, оно нередко используется как один из критериев истинности полученных в ходе исследований результатов. Красота в науке — это краткость, логическая прозрачность, полнота теорий, обобщающих экспериментальные факты. Обилие «запретных зон», «темных углов», несерьезных «объяснений», выдуманных с единственной целью сокрушить «суеверия», не служат украшению современной науки. И, надо думать, такое положение не долго продержится.

Наконец, предвидимое соединение науки с элементами знания, отданного в наше время религиозным учениям, должно найти и чисто прикладной выход. От эзотерических концепций наука сможет взять представление о смысле эволюции, о смысле нашего существования, обоснование нравственного начала, оптимистический взгляд на роль человека в Мироздании. Нетрудно представить, насколько действеннее станет такая наука в качестве инструмента социальной" эволюции. Холодный нейтралитет современных научно-философских построений перестал удовлетворять социальным запросам. Положение должно измениться. К этому ведет логика событий.

В таких условиях радикально преобразуется и учение об эволюции. Витализм, представление о «жизненной силе» как движущем начале развития живой материи, перестанет быть чем-то постыдным. Большие изменения внесет в учение об эволюции человека концепция о многократных перевоплощениях человеческой индивидуальности, «высшего Я». Теория будет вынуждена оперировать уже не столько с преобразованием физической, физиологической, генетической природы людей, сколько с его духовной эволюцией, пока еще совершенно не разработанной. Эволюция всего живого и неживого мира из просто направленной станет целенаправленной. В развитие идей В.И.Вернадского пристальное внимание будет уделено процессам перехода, «передачи» активного творческого начала в Мироздании от Мирового Разума к коллективному разуму человечества, цивилизации или, скорее, множества цивилизаций.

Можно предполагать, что в космологии будущего идея тепловой смерти Вселенной, основанная на втором начале термодинамики, потеряет свою популярность. К такому заключению приводят как указания, содержащиеся в философиях религий, так и некоторые современные представления. Выше говорилось о космогонической гипотезе, согласно которой расширение известного нам Мира со временем сменится его сжатием. Теория утверждает, что снижение и выравнивание среднекосмической температуры компенсируется в масштабе макроэволюции равномощным накоплением гравитационной энергии рассеянных в пространстве масс [7]. Необратимые, как предполагалось, потери кинетической энергии разбегающегося на стадии инволюции вещества при ближайшем рассмотрении оказываются лишь переходом энергии кинетической в потенциальную. На стадии сжатия, наоборот, уменьшается гравитационный потенциал, и увеличивается скорость движения к общему центру тяжести.

Нечто подобное происходит с мировой информацией, мерой порядка. Мы не можем похвастаться, что хотя бы приблизительно знаем, сколько информации в битах содержит известный нам мир, тогда как количество атомов вещества, как думают физики, они подсчитали — порядка десяти в восьмидесятой степени. Тем не менее, долгожитель Космоса мог бы сказать, что на его глазах идут два противоположно направленных информационных процесса. С одной стороны, рассеяние вещества Вселенной, сопровождающееся ее остыванием, ведет ко все более равномерному его распределению в пространстве. Чем однороднее состояния множества элементарных носителей информации, тем больше суммарная информация совокупности, подсчитанная по формуле К. Шеннона. Следовательно, ее содержание в мире повышается вследствие естественного хода термодинамических процессов. С другой стороны, параллельно в избранных точках пространства, в недрах звезд и в планетных системах, как мы знаем, увеличивается разнообразие форм существования материи. Из атомов водорода синтезируются все более тяжелые частицы, из молекул рождается фантастическое множество новых химических соединений, растет количество форм живых организмов. В соответствии с упомянутой формулой информация в этих процессах тоже возрастает. Только происходит это в результате не увеличения вероятности одних состояний за счет других, а в результате повышения разнообразия исходных состояний, из которых производится выбор. Два основных процесса, определяющих ход мировой эволюции, — рассеяние вещества и энергии, а также повышение .разнообразия форм материи — в информационной интерпретации оказываются направленными в одну сторону. Хотя внешне они выглядят как противоположности.

Противоположен им процесс деградации энергии, идущей во всем мире. Деградация энергии — это та «плата», которая обеспечивает возможность поддержания и роста информации в мире. Любые структуры имеют тенденцию терять со временем свою организованность из-за малых флуктуации, из-за броуновской толчеи атомов. Диссипативные структуры И.Пригожина, благодаря механизму обратной связи, получают способность сохранять свою организацию при условии, если обеспечен приток свежей энергии, которую они могут тратить, то есть обесценивать, то есть диссипировать (рассеивать). Если обратная связь отсутствует, то поддеРжание структуры происходит благодаря вмешательству внешних сил, тоже с затратой энергии, или в состоянии гравитационного коллапса (черные дыры).

Не сразу становится очевидным, в каком смысле деградация энергии противоположна увеличению организованности в мире. До сих пор приверженцы применения теории информации к физическим явлениям — а среди физиков не все принимают ее всерьез — ограничивали сферу действия этой дисциплины лишь структурами вещества, то есть статикой окружающего мира. Но понятие порядка шире, оно распространяется и на все виды движения вещества. Не что иное, как степень упорядоченности реального или потенциального движения, характеризует формула термодинамической энтропии. Совпадение уравнений энтропии Л.Больцмана и информации К.Шеннона, за исключением знака, вовсе не случайность, как нередко считают. Соотношение хаоса и порядка в мире заслуживает того, чтобы иметь одно и то же математическое выражение, где бы оно ни проявлялось. И только традиция, требующая использовать формулу энтропии в мире скоростей и излучений в мире ЯН, а формулу информации в мире устоявшихся форм — ИНЬ, не позволяет увидеть, что это близнецы не по внешности, а по рождению. Можно показать, что, применяя несложную технику, мы способны выразить упорядоченность движения элементарной частицы через вероятность выбора направления. Тогда с помощью вероятности можно вычислить по формуле К.Шеннона количество информации, содержащейся в элементарном акте — движении, в одиночной траектории или в ансамбле траекторий. Противоположные знаки в уравнениях информации и энтропии показывают, что в первом случае определяется мера упорядоченности системы, во втором — мера недостатка порядка, то есть мера беспорядка, хаотичности.

Все эти рассуждения говорят о том, что в нашем мире увеличение хаоса (или энтропии) и порядка (или информации) идет одновременно, параллельно и не независимо друг от друга. Мы знаем, что организованность системы не может увеличиться без деградации энергии, увеличения дезорганизации вокруг системы. Относительно обратного пока существует неясность. Может ли обесценивание энергии не сопровождаться возрастанием порядка в каком-то виде, сказать нельзя. Даже как будто существуют факты, противоречащие последнему предположению. Большая часть энергии, потребляемая, например, животными с пищей, идет не на усовершенствование физиологических или психических механизмов, а просто на поддержание организма в живом состоянии. Увеличение количества порядка в мире при этом не фиксируется наблюдением. Есть, однако, сомнение в таком выводе.

Удаленные от равновесия диссипативные структуры, включая живые организмы, обычно встроены в иерархическую лестницу систем. Уровням, выделяемым по принципу «управления» (сверху вниз), по принципу пространственного вмещения (меньшее в большем) и по принципу перетекания энергии (сверху вниз), отвечает также иерархия характерных времен. Сначала завершаются быстрые процессы, потом все более и более медленные. Стационарное состояние структур, когда они находятся в динамическом равновесии и никуда не «едут» — ни к порядку, ни к хаосу, мы всегда наблюдаем лишь на одном из уровней иерархии. Другие, более медленные или более быстрые изменения, продолжаются, повышая или понижая суммарную энтропию макросистемы. Другими словами, в масштабе большой макросистемы видимая стационарность одной из подсистем вовсе не означает, что приращение или убыль информации, организованности прекратилось. Значит, энергетическая плата за сохранение системы в неизменном состоянии просто добавляется накладным расходом к цене увеличения порядка, происходящего на другом уровне иерархии.

Если со временем удастся подтвердить обязательный характер зависимости между ростом энтропии и ростом информации, то станет реальностью пока гипотетический закон сохранения порядка в мире или сохранения информации. Порядок в ходе эволюции, возможно, просто «перетекает» из структурной, статической формы в энергетическую и обратно, но общее количество его остается одним и тем же. За мгновение до Большого Взрыва структурная упорядоченность Вселенной, сосредоточенной в точке, максимальна, а хаос движения в «спящем» пространстве, надо думать, равен нулю. В момент начала рассеивания первичной субстанции энтропия движения скачком возрастает до максимума, весь Мир представляет собой расширяющийся с колоссальной быстротой сверхнасыщенный энергией шар, структурная упорядоченность внутри которого минимальна, упорядоченность движения — наибольшая. К моменту наибольшего расширения наш надувной космический шар частично восстанавливает структурную упорядоченность и теряет упорядоченность движения. На стадии сжатия все происходит в обратном порядке. Информационный график одного цикла развития Вселенной по этой гипотезе имеет вид, как показано на рисунке:

Две взаимно дополнительные величины — количество порядка структурного и порядка движения — представляют собой зеркальное отражение друг друга. Раньше мы выяснили, что такой же вид имеют кривые изменения потенциальной и кинетической энергии Космоса. В середине цикла гравитационная потенциальная энергия достигает максимума, тогда как кинетическая в это время минимальна.

В обоих рассмотренных случаях симметрия пары кривых возникает как следствие еще одного закона природы, универсальность которого пока не очевидна, но может предполагаться. Речь идет о принципе дополнительности Бора-Гейзенберга. Похоже, что подобные отношения реализуются в паре Дух—Материя, но здесь мы даже мечтать пока не можем о том, чтобы путем измерений подобное взаимодействие проверить. Однако, сама идея красиво ложится на те положения «Тайной Доктрины» (Е.П.Блаватской), в которых говорится о самораскрытии Единого Неизменного Мирового Принципа в манвантарах с последующим возвращением к исходному состоянию. И это — в результате чистой трансформации извечно существующих Сил и субстанций, без изобретения чего-либо нового. Новые формы вещества, новые виды растений и животных — они всегда существовали в тонком мире в форме идеи, архетипа и лишь получили воплощение в материальной форме, чтобы максимально выразить заложенную в них идею и затем снова раствориться в более тонких состояниях духоматерии.

С этими представлениями хорошо согласуется предположение, высказанное математиком В.В.Налимовым, о том, что все человеческие открытия и изобретения изначально существуют на носителях тонкой субстанции (что-то вроде Космического Банка Идей). Гениальность творцов заключается в том, что они обладают способностью настраивать свой мозг в резонанс с носителями этой информации и каплю по капле накапливают ее в плотном мире. Это может именоваться интуицией, вдохновением, прозрением, ясновидением. Для верующих в Единое Разумное начало Космический Банк — другое название для Его памяти о всех прошедших и будущих событиях Мира.

Если наши предположения о том, что мир не деградирует в энергетическом (или информационном) или каком-то еще смысле, а только обратимо переходит из одного состояния в другое, будут подтверждены эволюционной теорией грядущих веков, то, очевидно, найдут опору и в доктринах Древнего Востока. Тогда эволюционное движение можно представить себе не как одностороннее накопление или утрату некоторого качества, а как рассогласование Начал, завершающееся обратным восстановлением когерентности, красоты, гармонии в структурах. При этом потенциал для развертывания Мира в последующих циклах нисколько не убывает, обеспечивая бесконечность движения.

Эволюционная наука будущего, по-видимому, обнаружит новые подтверждения закономерности автоколебательной цикличности, которая наблюдается во многих процессах развития. Просматривается и объяснение колебательных процессов в эволюции живой и неживой природы на основе понятия «перерегулированной обратной связи» Норберта Винера [2]. Можно предполагать, что представление о взаимодействии пассивного и активного начал, ИНЬ и ЯН, займет место среди универсальных законов природы. На философском уровне познания Начала должны будут рассматриваться как Дух и Материя, из проникновения которых друг в друга наука будущего извлечет новые грани закона эволюции. Очевидно, для развития диалектики здесь открываются перспективы, недоступные философским школам вульгарного материалистического направления.

Предметом особого исследования станут иерархический характер и фрактальные свойства эволюционных циклов⁵.

Назревают кардинальные изменения в научных представлениях о времени [7]. Для широко используемой сейчас парадигмы характерен ньютоновский подход ко времени как к объективному фактору бытия, равномерному, постоянному, не зависящему от происходящих в мире событий. Общая теория относительности А.Эйнштейна дала преимущество другому, идущему из древности, взгляду: время, как и пространство — лишь средство познания окружающего мира. Современная исследовательская мысль ищет ответ на ряд вопросов, связанных с проблемами времени. Обсуждаются гипотезы обратимости времени, многомерности, объективности и субъективности [10]. Умы ученых занимает проблема двойственной природы времени: оно, с одной стороны, задает порядок событий, отношения раньше-позже, с другой — их длительность, отношение дольше-короче. Двойственность выражается также в дискретности (предполагается существование кванта времени) и его непрерывности («длении» по А.Бергсону). С трудом воспринимаются идеи Н.А.Козырева [3] об активных свойствах времени как носителе информации, способной, вопреки А. Эйнштейну, мгновенно распространяться в пространстве. Существование «частных» времен — биологического времени В.И.Вернадского, геологического, исторического, психологического и т.п., также не укладывается пока в единую систему взглядов. В каком времени, в таком случае, идет эволюция живых организмов, общества, мира? Какими часами измеряется мировое время, время жизни человека, цивилизации, Земли? Философии Востока рассматривают время как свойство Проявленного Мира, не существующее в период Пралайи, космической Ночи. Для Абсолюта времени не существует вообще, бесконечность и мгновение сливаются в одно, все прошлые и будущие события извечно хранятся в Памяти Единого. В свободное плавание по времени пускаются и просветленные души, погружаясь в состояние самадхи. Все эти представления, гипотезы нуждаются в экспериментальной проверке, логическом осмыслении и сведении в единую непротиворечивую систему, чтобы стать фундаментом эволюционной теории будущего — парадигмы ноосферного века.

Правильно ли предполагать, что гармоничный синтез эксперимента, логики и интуитивных прозрений станет незыблемым фундаментом науки будущего? По-видимому, так будет какое-то время, но не всегда. По представлениям Питирима Сорокина (1992), фазы «идеалистического» мышления, для которого характерна гармония чувственного и сверхчувственного, материального и духовного, — недолговечны. Они служат разделительными интервалами между фазами господства «чувственной» и «идеациональной» культур. В первой перевес получают идеи прагматического, рационального направлений, сугубо материалистическое миропонимание. Во второй — идеи о преобладании духовного начала в жизни. Сейчас, согласно П.Сорокину, мы переживаем закат «чувственной» культуры, аналогичный концу греко-римской цивилизации в IV—V веках нашей эры. Затем, как известно, христианский мир до начала Ренессанса, до XIII века, целиком подчинял свое существование идеалам Ветхого и Нового Заветов, отвергая чувственное видение мира. Закон циклического развития предвещает нам в будущем возврат к господству духовного начала в умах и делах наших потомков. Несомненно только, что повторения Средневековья не будет. Достижения науки и техники на новом витке спирали не могут быть преданы проклятию. «Ничто полезное не теряется» — это тоже закон эволюции.