Дельфис

Как известно [2], «Письма Махатм» (1880—1886) — это переписка двух англичан, А.П.Синнетта и А.О.Хьюма, с Махатмами легендарной Шамбалы, или членами «Братства из Луксора», как называют себя Махатмы [3]. Переписка была организована основательницей теософского движения Е.П.Блаватской и проходила при деятельном её участии. По приезде в Индию в 1879 году Блаватская и её друг и сподвижник Г.Олькотт получили письмо от А.П.Синнетта, редактора газеты «Пионер» в Аллахабаде, который предлагал ознакомить читателей с теософскими идеями. После обмена письмами, продолжавшегося около года, Блаватская и Олькотт приехали в г. Симлу, «летнюю столицу» Индии, для встречи с Синнеттом и группой англичан, интересующихся «спиритуалистическими феноменами». Блаватская не скрывала, что инициатива теософского движения нашла поддержку со стороны тибетских Махатм, с которыми она поддерживает постоянную связь и чьим указаниям следует.

И в Англии, и в Америке того времени особенно интригующей казалась идея общения не с «духами умерших», а с «духами» живых людей. Для англичан, живущих в Индии, было особенно интересно узнать, что эти живые люди находятся совсем рядом. Входивший в сложившуюся вокруг «Пионера» группу член английского колониального правительства А.О.Хьюм, ставший впоследствии инициатором создания знаменитой политической партии «Национальный Конгресс», чья деятельность в XX веке привела к мирному освобождению Индии, всю свою жизнь построил на сближении англичан и индийцев. Убедившись лично в основательности проповедуемых Блаватской теософских идей и демонстрируемых ею со ссылкой на Махатм феноменов, он предложил отлить это в организационные формы и создать на территории Индии англо-индийский филиал Теософского Общества.

Политика англичан была направлена на привлечение индусов к сотрудничеству с колониальными властями, но они не были заинтересованы в том, чтобы выпускать из своих рук «бразды правления». По той же схеме Хьюм предложил организовать сотрудничество с Махатмами. Махатмам отводилась роль «приглашённых учителей», которые бы преподавали избранному кругу англичан свою мудрость и свою необычную для европейцев практику. Этот избранный круг явился бы связующим звеном между Востоком и западной наукой, дабы Запад убедился в действительном существовании духовного мира.

Синнетт и Хьюм обратились к Махатмам с письмами, которые они вручили Блаватской для передачи. Усмотрев «чистоту помыслов» и «рациональное зерно» в предложенной инициативе, Махатмы ответили на письма, объясняя Синнетту и Хьюму, насколько невозможно сотрудничество с их стороны на предложенных условиях, особенно в той части, которая касается обучения лиц любой национальности оккультной практике вне пределов Шамбалы. Однако Учитель Кут Хуми, согласившийся на сотрудничество, предложил компромиссный вариант: изложить основы философии, которые объединят Запад и Восток. После колебаний и раздумий Хьюм, и в особенности Синнетт, согласились на такой вариант.

Как показала история, Хьюм не понял мотивов, руководящих Махатмами, и его согласие было чисто номинальным с целью узнать более основательно позицию, которую занимает «индийская сторона». Так он поступал во всех случаях сближения с индийцами. Хьюм был абсолютно убеждён в правильности проводимой им от лица английского правительства политики в отношении местного населения и не собирался сколько-нибудь основательно менять её, считая справедливой, гуманной и со всех сторон продуманной. Эта позиция и в самом деле была прогрессивной, когда передовые англичане устраивали широкий диалог с индийцами, учились их выслушивать, учитывать их интересы и, насколько возможно, идти им навстречу. Но вся эта политика была совершенно неприемлемой и абсурдной в таком необычном деле, как общение между представителями эзотерической структуры и светскими людьми.

В отличие от Хьюма, Синнетт вполне был готов к изменению своих взглядов и практической позиции. Поэтому до нас и дошла переписка именно между ним и представителем Учителей Кут Хуми (К.Х.) в виде знаменитых «Писем Махатм»¹ (ПМ), впоследствии опубликованных и хранящихся по сей день в Британском музее как историческая реликвия. Прежде всего К.Х. убедил Синнетта, что демонстрация феноменов ничего не даст ни публике, ни учёным без предварительного сближения философских позиций. Настрой учёных против «всякой метафизики», а также постулаты метафизики, реально лежащие в основе науки, но не осознаваемые учёными и не формулируемые ими, исключают рассмотрение ими «спиритуалистических явлений» как фактов, подлежащих научному изучению — экспериментальному и теоретическому. Если они не будут восприняты как факты, то предстанут как чудеса, а значит, явятся рассадником суеверий, которые на руку теистам, а не учёным. К.Х., объяснив ситуацию, предлагает в этих условиях сделать первый самый необходимый шаг — привлечь передовые умы, принимающие духовную основу физического космоса, к новой для Запада философии, которая и есть Теософия.

Со стороны «Братства из Луксора» в переписке участвовали Махатма Кут Хуми и наставник Блаватской — Учитель Мория. Одно из писем написано Джуль Кулом, учеником Кут Хуми. Письма подписаны инициалами Махатм: К.Х., М. и Д.К. После смерти Синнетта письма упорядочены и пронумерованы членом Лондонского Теософского Общества А.Т.Баркером. В опубликованных им «Письмах Махатм к А.П.Синнетту» содержится 151 послание. Переписка продолжалась с осени 1880 по осень 1886 года с полугодовым перерывом в 1884 году. Известно, что Кут Хуми был кашмирским брамином, учился в нескольких европейских университетах, в Англии и во Франции, потом стал буддистским монахом. Мория, раджпутский принц по рождению, принадлежал к сторонникам вишнуизма, одного из направлений веданты. Из переписки мы узнаём, что «Братство» объединяет людей с разными религиозными предпочтениями, что не мешает им работать вместе над решением общих задач благодаря знанию синтетической религиозной философии, которая в трудах Блаватской и была названа Теософией.

Как подробно объясняла Блаватская в своих книгах и статьях, Теософия не есть нечто абсолютно новое и ранее никогда не встречавшееся на Западе. Это очередная версия «философии всеединства», известная Западу как религиозная философия различных школ неоплатонизма. Её идеи красной нитью проходят через всю историю западной философии, являясь основой христианской теологии, а в философии нового времени прозвучавшие в работах Шеллинга и Гегеля, и через них проявившиеся на русской почве как программа синтеза науки под эгидой христианской религии у Вл.Соловьёва и его последователей. Интересно, что Соловьёв, независимо от Блаватской и в те же годы (80-е годы XIX века), сформулировал свою философскую позицию как «теософию», которую он определил как «действительную организацию всего истинного знания». Точно так же, как вся западная религиозность выросла на основе метафизики неоплатоников, так и вся индийская религиозность покоится на метафизике санкхьяиков, между которыми нельзя не провести тесных параллелей. Блаватская и утверждала, что все эти известные Востоку и Западу варианты теософского знания, сближающие, насколько это возможно, позиции науки и религии, а также самые разные религиозные позиции, восходят к одному, общему источнику — к Архаической Доктрине, хранящейся в тибетских библиотеках Шамбалы.

Тема физики в ПМ не является главной. К.Х. подчёркивает, что его замечания на этот предмет не для публикаций в «Журналах Науки». Но поскольку Махатмы говорят о науке как о своей главной союзнице на Западе, о том, что нет «чудес», а есть феномены, неизвестные современной науке, вопросы, касающиеся физики, всё время поднимаются и обсуждаются в текстах писем.

Синнетт и другие участники теософского движения стали свидетелями целого ряда таких «феноменов», которые по замыслу инициаторов теософского движения являются «фактами», подлежащими объяснению и исследованию наукой будущего. Прежде всего, это сами способы, какими осуществлялась переписка. Наряду с обычным занесением собственных мыслей чернилами на бумагу и пересылки по почте в запечатанном конверте, Махатмами используются средства сообщения, опирающиеся на оккультные навыки. Конкретный способ определяется обстоятельствами и срочностью сообщения, при этом не допускается неоправданная трата сил. Во всех случаях сначала подготавливается мысленный текст сообщения. Если под рукой оказываются чернила и бумага, а также необходимое для написания свободное время, письмо пишется привычным для нас способом. Такой способ Махатмы всегда рассматривают как наиболее предпочтительный при общении с людьми «со стороны». Если в наличии нет бумаги, не имеется чернил или свободного времени, тогда мысленный текст пересылается в мозг ученика, который всем этим располагает. Ученики могут находиться на разных расстояниях, но во всех случаях их нервная система должна быть в подходящем состоянии. Это случай так называемого «автоматического письма», которым Махатмы наиболее часто общались с Блаватской. Помимо этого мысленный текст может быть осаждён на бумагу посредством специального процесса, не требующего чернил, который Махатмы называют «оккультным осмозисом». Способ же пересылки зависит от того, в каком месте по отношению к адресату находится обладающее текстом лицо: письмо пересылается по почте или приносится одним из учеников. В исключительных случаях письмо доставляется через пространство, на чём стоит остановиться более подробно.

^{Махатма К.Х.}

Первое «письмо от Махатм» получила в Одессе в 1870 году тётя Блаватской — Н.А.Фадеева с информацией о своей надолго исчезнувшей племяннице; тогда в доме появился посланец с азиатской внешностью, вручил письмо, написанное почерком К.Х., после чего на глазах у Фадеевой растворился в воздухе. Впоследствии Блаватская говорила, что это был Махатма М. в своём «астральном теле» [3]. Такой же эпизод описывает Синнетт при получении им одного из первых писем в 1880 году, когда к нему ночью в «астральном облике» явился К.Х., положил под подушку письмо и в доказательство своего визита взял у его жены брошь и перенёс в квартиру, находящуюся в другой части города, где на следующий день должны были быть Синнетт и его жена [1], [2]. Подобный же случай описывает Блаватская, когда в каюте парохода, на котором она плыла из Алжира в Лондон, появился «астральный призрак» Джуль Кула с сообщением от К.Х. для передачи в Лондон, потребовал у Блаватской бумагу и ручку, после чего «материализовал руку» в достаточной степени, чтобы записать сообщение, после чего растаял в воздухе [2].

Как известно из теософских источников, помимо физического тела человек обладает ещё шестью «проводниками духа», или «принципами внутреннего человека». Само тело в ПМ рассматривается как первый принцип. «Астральное тело», или «акашный двойник», называемый Махатмами «майяви-рупа», или «линга-шарира», демонстрирует проявление третьего принципа. Второй принцип, который Махатмы называют «джива» или «дживатма», а Блаватская в «Тайной Доктрине» часто именует «чёрным эфирным двойником»² [4], и который не может без ущерба для здоровья покидать физическое тело, осуществляет связь акашного двойника с физическим телом. Если эфир, или прана, второй принцип Макрокосма, является до сих пор неизвестной нам принадлежностью физического мира (мира «организованной материи», первого принципа Макрокосма), то акаша — относится к совсем другому миру, приоткрывая перед нами духовную основу материальности. В Живой Этике этот мир называется тонким и противопоставляется плотному миру, в котором особо выделяется надземная сфера, сформированная из материальности второго принципа, или праны. Е.И. Рерих часто останавливается на создании регулируемой плотно-тонкой материальности, на которой основаны проявления оккультных феноменов в физическом мире [5], что и демонстрируется Махатмами в приведённых выше примерах.

^{Суперобложка второго издания «Писем Махатм», Пасадена, Калифорния, 1948 г.}

Из ПМ мы также узнаём, что регулируя плотно-тонкую материальность, можно видеть и слышать через расстояние физического пространства, не отправляя туда специально акашный двойник. В одном из писем К.Х. пишет Синнетту: «Адепт может отослать своё астральное тело в любое место, которое он желает видеть» [1], П 50. В другом письме уже Махатма М. даёт пояснение: «Существует один общий закон видения, но имеется квалифицирующий специальный закон, доказывающий, что все видения определяются качеством или степенью человеческого духа и души, а также способностью переводить в сознание различного качества волны астрального света» (выделено ред.) [1], П 37. Когда Синнетт обращается с просьбой установить более непосредственный, чем пересылка писем, способ общения, К.Х. говорит, что существует «возможность слышать мой голос внутри или вблизи вас, как это делает "старая леди" (Е.П.Б. — Ред.). Это было бы возможно одним из двух способов: а) если бы наши Старшие дали мне разрешение установить необходимые для этого условия, но это в настоящее время они отклоняют; б) вам слышать мой естественный голос без всякой психологической тамаша, употреблённой с моей стороны (как мы это часто делаем между собою). Но для этого надо не только, чтобы духовные центры были ненормально раскрыты, но сам человек должен овладеть тайной, ещё не раскрытой наукой,— упразднения, так сказать, всех препятствий пространства» для распространения «акашного звука» [1], П 12.

Под «психологической тамаша» К.Х. имел в виду специальные магнетические условия, необходимые для адресного сообщения на расстоянии. Блаватская постоянно возила с собой ящик, позволяющий с меньшей растратой сил передавать через пространство в обе стороны небольшие предметы и письма [2]. К.Х. пишет: «Нам очень легко давать феноменальные доказательства, когда имеются необходимые обстоятельства. Например, магнетизм Олькотта физически и морально постоянно всё более и более отвечает нашему. Так как Дамодар и Бхавани Рао конгениально близки, то их ауры помогают феноменальным экспериментам, не мешая и не задерживая их. Насильно вызывать феномены при наличии магнетических или других препятствий запрещено так же строго, как банковскому кассиру истратить деньги, которые ему лишь доверены. М-р Хьюм не может этого понять. И потому разные испытания, которые он втайне приготовил для нас, все претерпели неудачу. Они требовали в десять раз большую трату сил, так как он окружил их аурой не из чистейших, а именно, аурой подозрения, гнева и предвкушающей насмешки. Даже сделать эту малость для вас (переслать короткую записку через пространство. — С.Б.), так далеко от штаб-квартиры (записка получена в Аллахабаде. — С.Б.), было бы невозможно, если бы не было магнетизмов, которые привезены О. и Б.Р.» [1], П 49.

После приведённых необходимых разъяснений становится понятным описание процесса оккультного осмозиса, которое даёт К.Х., когда Синнетт спрашивает, насколько внимательно тот прочитывает его письма: «Конечно, мне приходится читать каждое слово, которое вы пишете, иначе я бы всё спутал. И читаю ли я своими физическими или духовными глазами — времени на это требуется почти столько же. То же самое можно сказать и о моих ответах. Ибо "осаждаю" ли я, диктую (а осаждает кто-то другой. — С.Б.), либо сам пишу — разница во времени очень мала. Сперва я должен обдумать, сфотографировать каждое слово и предложение тщательно в моём уме, прежде чем оно может быть повторено "осаждением". Как фиксирование

^{Автографы писем Махатм K.X. (слева) и М. (справа)}

на химически подготовленной поверхности изображений, созданных фотоаппаратом, требует предварительного приведения в фокус изображаемого объекта, так и нам нужно сперва привести в порядок наши предложения и отпечатать каждую букву, как ей предстоит выглядеть на бумаге, в уме, прежде чем она становится пригодной для чтения. Пока что это всё, что я могу вам сказать. Когда наука больше узнает о тайне литофила (или литобиблиона) и о том, как отпечатки листьев первоначально появляются на камнях, — тогда я смогу лучше объяснить вам этот процесс. Но вы должны знать и помнить одно: мы только следуем и рабски копируем природу в её работе» [1], П 10.

Вышеперечисленные оккультные явления и задают стержень при рассмотрении вопросов физической науки; это — определяемый акашей и праной магнетизм и его отличие от физического магнетизма. В самом первом письме К.Х. восклицает: «Акаша — как мы называем это — рассматривается как невозможность — миф. А без совершенного знания акаши, её комбинаций и свойств, как может наука объяснить подобные феномены? Мы не сомневаемся, что представители вашей науки открыты для восприятия, тем не менее, факты вначале должны быть доказаны, должны сделаться их собственностью, отвечать, быть подчинены их способам исследования, прежде, нежели вы найдёте их готовыми допустить их как факты» #[1, П.1].

Какие же феномены, в реальном существовании которых убедились немногочисленные члены начатого Блаватской на Западе теософского движения, должны стать фактами, подлежащими объяснению будущей наукой, прежде всего физикой? Это видение Махатмами через волны астрального света того, что происходит на дальних расстояниях. Это способ адресного общения посредством звука в акаше между Махатмами и их светскими учениками. Это способы осаждения на бумагу сформированных в виде текста мыслей посредством оккультного осмозиса непосредственно или через учеников, в том числе и на расстоянии. Это передача на расстояние предметов при подходящих магнетических условиях, которые формируются не в последнюю очередь людьми, находящимися «на другом конце провода». Наконец, это формирование астрального тела с регулируемой плотно-тонкой материальностью и его управляемое перемещение в пространстве.

Вопросы, непосредственно относящиеся к физике, разбираются в Письмах 64 и 92. В письме 92А Синнетт ставит вопросы, а в 92В на них отвечает К.Х. В вопросе 7) Синнетт интересуется, может ли К.Х. отвечать на вопросы по физическим наукам, на что получает утвердительный ответ и задаёт ещё семь вопросов. Вот они:

7) Можете ли вы, то есть разрешено ли вам когда-либо ответить на какие-либо вопросы по физическим наукам? Если да, то здесь несколько пунктов, с которыми мне очень бы хотелось разобраться.

8) Имеют ли магнетические условия какое-либо отношение к осадкам, или же дождь всецело зависит от атмосферных течений при различных температурах, сталкивающихся с другими течениями различной влажности, причём все эти движения создаются давлениями, расширениями и т.д., обязанными, в первую очередь, солнечной энергии? Если тут замешаны магнетические условия, то — каким образом они действуют и как их можно испытывать?

9) Является ли корона Солнца атмосферой? Состоит из каких-либо известных газов? Почему она принимает лучистый вид, всегда наблюдаемый во время затмений?

10) Является ли фотометрическая величина света, испускаемого звёздами, верным руководителем по отношению к их величине (рассматриваемой, конечно, в соответствии с расстоянием, какое предполагается с помощью параллакса) и правильно ли, что астрономия принимает faute de mieux (за неимением лучшего) как теорию, что каждая квадратная миля солнечной поверхности излучает столько же света, сколько может быть излучаемо любым телом?

11) Является ли Юпитер горячим и всё ещё частично светящимся телом и какой причине — так как солнечная энергия, вероятно, не имеет к этому отношения — обязаны сильные атмосферные возмущения на Юпитере?

12) Имеется ли сколько-нибудь истины в новой теории Сименса о солнечном сгорании, то есть что Солнце в своём прохождении через пространство собирает на своих полюсах горючий газ (которым насыщено всё пространство в чрезвычайно разреженном состоянии) и опять отбрасывает его на экваторе — после того как интенсивный жар этой области опять рассеял элементы, которые сгорание временно объединило?

13) Может ли быть дан какой-либо ключ к причинам магнетических изменений — к ежедневным изменениям в некоторых местах и на вид капризному изменению изогон, которые являют равносильные отклонения? Например, почему в Восточной Азии имеется область, где игла не показывает никаких отклонений от правильного севера, тогда как отклонения зарегистрированы кругом всего этого места? (Не имеют ли ваши Светлости какого-либо отношения к этому особому состоянию вещей?)

14) Могут ли быть открыты ещё какие-либо планеты, кроме уже известных астрономии (я не подразумеваю только планетоиды) посредством физических инструментов, если они будут надлежаще направлены?

Нет смысла по порядку разбирать ответы К.Х. на вопросы Синнетта. К.Х. при ответах постоянно возвращается к вполне определённому кругу физических явлений, которые можно расположить по их значимости. Самое значимое — это Солнце, его корона, пятна на поверхности, плазменное состояние солнечной материи, источник энергии, состав излучения. Следующим по значимости идёт «метеорное вещество» в межпланетной и в межзвёздной среде. Анализ этих явлений позволяет более естественно разобрать и другие вопросы — состав земной ионосферы, геомагнитное поле и причины метеорологических изменений, обсудить проблему определения расстояния до звёзд, универсальную кривую электромагнитного излучения нагретых тел, величину скорости света, условия наблюдения звёзд, планет и Солнца через земную атмосферу, определения планетных систем вокруг звёзд по спектральным исследованиям излучения двойных звёзд, а также фантастически звучащий для современной науки (также и для науки 80-х годов XIX столетия) вопрос о неизвестных планетах Солнечной системы.

Остановимся на хронологии открытий в физике и астрофизике, последовавших за перепиской Синнетта с Махатмами и касающихся затронутых там вопросов. Самое главное это то, что во времена Синнетта не было ничего известно об электрической структуре атомов и молекул вещества. Даже сам факт атомной и молекулярной структуры, его доказательство, было получено только в 1908 году (А.Эйнштейн, Ж.Перрен). Электрон был открыт Дж.Томсоном в 1895 году, атомное ядро — Э.Резерфордом в 1911 году, атомная модель с учётом этих открытий была построена Н.Бором в 1914 году, а спектры ионов начали изучаться только в 20-х годах XX века. Сам термин «плазма» для создающих магнитное поле движущихся заряженных частиц был введён И.Лэнгмюром и Л.Тонксом в 1923 году при изучении газового разряда (пионером таких исследований был часто упоминаемый в ПМ В.Крукс, глубоко интересовавшийся медиумическими явлениями), после чего началось всестороннее исследование этого состояния материи.

Вся эта цепочка открытий имеет прямое отношение к вопросам, изложенным в ПМ. Так, К.Х. обсуждает сомнения Н.Локьера относительно наличия железа в короне Солнца. К.Х. решительно высказывается в поддержку тех учёных, которые зелёную линию спектра в короне считают принадлежащей железу. Но история показала, что и сомнения Локьера имели под собой реальную почву. Изучая спектры искрового разряда, Б.Эдлен в 1940 году разгадал загадку спектральных линий солнечной короны: они принадлежали 13-кратно ионизованному атому железа [6]; но это могло стать понятным только после открытия ионов. К.Х. говорит о плазме как о «магнитной материи», и замечает, что она неизвестна науке времён Синнетта. Он пишет: «...когда ваши астрономы, говоря о солнечной материи, называют эти огни и лучи "облаками пара" и "газами", "неизвестными науке"— гонимыми мощными вихрями и циклонами, тогда как мы знаем, что это просто магнитная материя в своём обычном состоянии действия, у нас является желание улыбнуться...», и далее продолжает: «Солнце не есть нечто "твёрдое" или "жидкое", ни даже раскалённые газы, но гигантский шар электромагнитных сил, запас мировой жизни и движения, из которого последние пульсируют во всех направлениях». С полным основанием можно считать это первым описанием плазменного состояния материи.

Уже на примере плазмы и корпускулярного строения вещества, то есть того, что известно науке XX века, но не было известно науке ХIХ-го, легко себе представить, с какими трудностями пришлось столкнуться К.Х. при ответах на физические вопросы. Так он пишет: «Как бы могли феномены вашей современной электрической науки быть объяснены, скажем, греческому философу дней Птолемея, если бы он внезапно был возвращён к жизни? Не были бы для него самые технические термины невнятным жаргоном, абракадаброй ничего не значащих звуков, а сами инструменты и употребляемые аппараты чудовищными уродствами "чудес"?» [1], П 12. И это — в отношении открытий, которые находились в русле метафизических предпосылок науки XIX века. Термин «ионы» был введён М.Фарадеем ещё в 1837 году; в конце 70-х годов того же века он был использован Г.Лоренцем в его «электрической теории материи» для обозначения заряженных частиц; в терминах частиц вели свои рассуждения учёные со времён Ньютона, и тем не менее корпускулярная природа материи оставалась не доказанной экспериментом до начала XX века, а фигурировала всего лишь в теоретических рассуждениях. Чтобы представить, насколько чуждой оставалась идея электрически- корпускулярной материи для учёных того времени, достаточно вспомнить первую модель атома, предложенную Дж.Томсоном после открытия им же электрона: отрицательно заряженные электроны двигаются внутри шара с равномерно распределённым положительным электрическим зарядом (шутники называли эту модель: «пудинг с изюмом»). Что же говорить о тех представлениях, для которых наука до сих пор не имеет даже метафизических догадок?

Но что самое главное, во времена Синнетта не только не была известна плазма, но не были известны и законы движения этой «магнитной материи», а также их центральная роль в астрофизических явлениях. Впервые уравнения магнитной гидродинамики для объяснения явлений в космической плазме предложил Х.Альфвен в 1942 году, что позволило описать движения космического вещества — как галактической межзвёздной среды, так и солнечной межпланетной материи, больше известной как плазменный солнечный ветер или корпускулярный компонент солнечного излучения. Было выяснено, что характер движения электрической материи определяется тем, что больше по величине: кинетическая энергия механического и теплового движения частиц или магнитная энергия их электрических токов; если больше кинетическая энергия, то линии магнитного поля подчиняются законам механического движения частиц, оказываются, как говорят, «вмороженными» в вещество; если же больше магнитная энергия, то линии магнитного поля определяют характер механического движения. В магнитосферах звёзд и планет оказывается преобладающей магнитная энергия, которая подчиняет себе всё вещество, врывающееся в их магнитные поля, а в солнечном межпланетном ветре и в межзвёздной среде преобладает кинетическая энергия, и магнитное поле послушно следует механическому движению материи [7].

Помимо этого, магнитное поле может самогенерироваться движущейся плазмой; в этом состоит так называемый динамо-эффект, которым в настоящее время физики объясняют магнитное поле планет, звёзд и даже галактик. Если в плазме в силу каких-либо причин (внутри звёзд и планет такой причиной является дифференциальное вращение расплавленного заряженного вещества) появляются лево-право-асимметричные турбулентности, то магнитное поле начинает самопроизвольно расти, пока не подавит асимметрию³.

То, что Земля представляет собой большой магнит, было известно с 1600 года, когда В.Гильберт удачно доказал посредством стрелки компаса, что поле вокруг намагниченного шара повторяет в своих существенных чертах поле на земной поверхности. Магнетизм же в космосе был впервые обнаружен американским астрофизиком Дж.Хэйлом только в 1908 году при изучении спектральных линий вещества в солнечных пятнах — по особому характеру поляризации и расщеплению этих линий. Величина магнитного поля в пятнах была им оценена в 1000 Гс, и эта цифра остаётся неизменной и по настоящее время. А вот магнитное поле Солнца, а также положение его магнитных полюсов, было открыто много позже — из-за малой величины этого поля, сравнимой с величиной магнитного поля Земли (для Земли — 0,5 Гс, а для Солнца — 2,0 Гс) [8]. Магнитные полюса Солнца не имеют строго фиксированного положения относительно оси вращения и странствуют по его поверхности, причём северный и южный полюса занимают разные положения относительно соответствующих географических полюсов Солнца. То же верно и в отношении Земли: её магнитное поле только приближённо можно описать как дипольное; из-за неодинакового положения северного и южного магнитных полюсов относительно географических ось диполя оказывается смещённой относительно центра земного шара на расстояние в 451 км [7]. Однако в отличие от Земли и других планет магнетизм Солнца в большей мере определяется динамикой появления солнечных пятен разной полярности, как правило группирующихся около солнечного экватора.

^{«Согласие». Фото рассеянного звёздного скопления Плеяды}

Для учёных XIX столетия представлялось загадочным само существование солнечной короны: если она состоит из весомой материи (предполагалось, что она состоит из водорода с примесью металлических частиц), то почему эта материя не падает на Солнце за счёт сил тяготения. В XX веке было выяснено, что корона состоит из протон-электронной плазмы, а силы гравитации уравновешиваются силой расширения в пустоту нагретого до миллиона градусов ионизованного коронального газа. Однако, почему плазма в короне разогрета до столь аномально высокой температуры (температура солнечной поверхности составляет 6000° К), остаётся неясным до сих пор, равно и то, благодаря чему ускоряются формируемые короной частицы солнечного ветра [6]. К.Х. говорит, что солнечная корона «это просто магнетическая и всегда присущая аура Солнца»: «Изучайте магнетизм с помощью оккультных доктрин, и тогда то, что теперь покажется непонятным, абсурдным в свете физической науки, станет совершенно ясным».

Учёными была замечена связь формы солнечной короны с появлением пятен на Солнце после изобретения коронографа — уже в середине XX века, что сделало возможным проводить систематические наблюдения за солнечной короной⁴. Такой возможности были лишены учёные XIX века, которые могли наблюдать корону только во время солнечных затмений. К.Х. отмечает, что постоянное дрожание атмосферы является для науки чрезвычайным препятствием в изучении Солнца, но «это затруднение никогда не стояло на пути древних халдейских и египетских астрономов, также не является оно препятствием и для нас, ибо мы имеем средства остановить, противодействовать подобным колебаниям, будучи ознакомлены со всеми условиями Акаши». Предваряя будущие исследования, К.Х. говорит о том, что факт, согласно которому неправильные красные лучи пламени солнечной короны «не всегда проявляются в одинаковом количестве, указывает лишь на постоянное изменение колебаний магнитной материи и её энергии, от которой также зависит разнообразие и число пятен. Во время периода магнитной инерции пятна исчезают или, скорее, становятся невидимыми. Чем дальше отбрасываются эманации, тем больше они теряют в напряжении до тех пор, пока, постепенно убывая, не исчезнут».

Поднимая вопрос об источниках солнечной энергии, К.Х. пишет: «Солнце, которое мы видим, вовсе не центральная планета нашего маленького мира, но лишь её покров и отражение. <...> Можно ли представить "огни Солнца, питаемыми чисто минеральным веществом" — с метеоритами, сильно насыщенными водородом, создающими "Солнцу далеко простирающуюся атмосферу раскалённого газа"? Мы знаем, что невидимое Солнце состоит из нечто такого, что не имеет не только наименования, но и не может быть сравнимо с чем-либо известным вашей науке на Земле». К.Х. называет это нечто «флогистоном Солнца», а учёные XX века — термоядерным реактором, в котором при температуре 20 млн. градусов происходит «алхимическое превращение» водорода в гелий (термоядерный синтез). Возражая учёным XIX века, считавшим источником солнечного тепла гравитационное сжатие газа, приводящее к его воспламенению (теория В.Томсона), К.Х. призывает Синнетта задуматься над огромными растратами солнечного тепла на один только обогрев Земли: «Поглощение Солнечных Сил Землёю ужасающе, однако, это есть, и может быть доказано, что последняя получает едва ли 25% химической силы его лучей, ибо они лишаются 75% во время их вертикального прохождения через атмосферу в момент достижения ими внешнего предела воздушного океана. И даже эти лучи, как нам сказано, теряют 20% световой и тепловой мощи. Какова же должна быть, при такой растрате, возрождающая мощь нашего Отца-Матери Солнца? Да, назовите это "лучистой энергией", если хотите: мы называем это Жизнью — всепроникающей, вездесущей жизнью...».

Следующим, затронутым в переписке, является вопрос о расстояниях до звёзд, оцениваемых по их блеску, видимому с поверхности Земли, над которой имеются сильные скопления метеорного вещества и всегда присутствуют атмосферные колебания. К.Х. указывает на то, что учёным неизвестна и межзвёздная среда, поглощающая свет, а поэтому считает, что им не удастся определить достаточно точно это расстояние. Описание межпланетной и межзвёздной среды, которое приводит К.Х., близко к нашим сегодняшним представлениям: «...междузвёздноё пространство наполнено сильно разреженной материей, подобно той, которая может быть помещена в безвоздушные трубки и которая простирается от планеты и до планеты и от звезды до звезды».

^{«Обручение». Галактика с полярным кольцом; такой необычный симбиоз возник при встрече двух звёздных систем}

Хотя вопрос о поглощении света от звёзд межзвёздной пылью был поставлен В.Я.Струве ещё в 1847 году, ничего достоверного о ней, даже о самом её существовании, учёные не могли сказать вплоть до исследования рассеянных скоплений на разных галактических широтах Р.Трюмплером в 1930 году [8]. Сейчас нам известно многое и о распределении пыли и газа в Галактике, и о составе межзвёздной среды. Она состоит из газа нейтральных и ионизованных атомов и молекул (90% Н, 10% Не с примесью С, О, Ne, N по 0.01% каждого, из молекул наиболее обильно представлен Н₂, кроме того имеются в малом количестве СН, ОН, Н₂О, NH₃ , СН₂О). Газ почти равномерно перемешан с пылью, состоящей из пылинок размером порядка 1 мкм (0.01 от массы газа); они имеют несферическую форму, как правило, электрически заряжены (из-за облучения ультрафиолетом и мягким рентгеном электромагнитного излучения звёзд и космическими лучами низких энергий от 1 до 10 МэВ) и обладают магнитным моментом из-за присутствия в их составе железа и никеля; в результате они ориентированы определённым образом относительно магнитного поля Галактики, что вызывает поляризацию света звёзд, проходящего через космическую пыль. В среднем в кубическом сантиметре межзвёздной пустоты содержится один или несколько атомов газа, а в кубическом километре — одна пылинка. Газ вызывает дисперсионное поглощение (синие лучи поглощаются сильнее красных), а пыль — общее (от 0,1 до нескольких «звёздных величин» на один килопарсек расстояния). Пыль распределена беспорядочно по разным направлениям, но в основном она концентрируется в плоскости галактического экватора, а вокруг Галактики наблюдается гало из газа [9]. Считается, что состав межзвёздной среды тот же, что и в туманностях, где происходит формирование звёзд из вещества, оставшегося после взрыва старых звёзд. От метеоритного вещества межзвёздная пыль отличается только более рыхлой структурой, обусловленной присутствием намёрзших льдов (метана, аммиака, воды). Такое вещество современными астрофизиками называется «кометным». Что же касается содержания железа и никеля, то оно примерно одинаково в кометном и метеорном веществе (за исключением пропорции с силикатами). По современным представлениям о происхождении планетных систем, метеорное вещество возникло после аккреции (приращения) кометного вещества и его разогрева в телах планет, когда всё железо и никель собрались в ядрах планет, а силикаты расположились в мантии и коре. В результате вулканизма во время формирования спутниковых систем, а также распада планетных тел, внутри звёздных систем бродят рои метеоров и метеорной пыли разных калибров, которые рано или поздно поглощаются планетными атмосферами и даже атмосферами звёзд [10].

Синнетт в своём вопросе о расстоянии до звёзд упоминает об универсальной кривой излучения нагретых тел и спрашивает — насколько таковая верна для поверхностей звёзд. Используемая К.Х. при ответе терминология связана с опытом С.Лэнгли 1878 года, которому удалось промерить ход кривой излучения абсолютно чёрного тела для достаточно большого диапазона длин волн, включая оптический. Лэнгли, моделируя абсолютно чёрное тело замкнутой полостью, выводил излучение на призму, а потом болометром собирал его при разных углах преломления [11]. К.Х. говорит о «спектре преломления» как об очень заметном достижении физики, покончившем с большим числом независимых видов излучения, существовавших до экспериментов такого рода: «...я радовался нововведению, с целью облегчения наблюдения "спектра преломления", ибо с уничтожением всех этих воображаемых независимых существований, подобно теплу, актинизму, свету и т.д., оно оказало величайшую услугу Оккультной Науке, оправдав в глазах её современной сестры нашу очень древнюю теорию, что всякий феномен лишь следствие видоизменённого движения того, что мы называем Акаша (не ваш эфир), и что, в действительности, существует лишь единый элемент, причинный Принцип всего». А при ответе на другой вопрос К.Х. опять возвращается к этому достижению учёных: «Последняя теория о лучистой энергии, которая доказывает, что, точно выражаясь, нет такой вещи в природе, как химический свет или тепловой луч, является единственной приблизительно точной. Ибо воистину существует лишь одно — лучистая энергия, которая неистощима и не знает ни увеличения, ни уменьшения и будет продолжать свою саморождающую деятельность до конца нашей Солнечной Манвантары». Следует отметить, что работа Лэнгли, а затем Стефана (и существовавшее на то время теоретическое осмысление Больцмана)⁵ были звеном в цепи открытий, которые привели к единой шкале электромагнитных волн и к квантово-механическому описанию вещества и излучения.

В Письме 92 Синнетт интересуется, имеют ли какое-либо отношение явления погоды к магнетизму. Вопрос связан с тем, что в XIX веке явления климатических изменений, осадков и ветра, считались в основном понятыми, но объяснения обходились без привлечения магнетизма. Что касается электричества в связи с погодными проявлениями, то о нём знали, но считали это не главным, а сопутствующим эффектом. В значительной мере подобный взгляд сохраняется и ныне [12].

К.Х. отвечает, что магнетизм акаши определяет атмосферные явления, и именно через него осуществляется баланс всех сил, воздействующих на погоду; что на климат решающее влияние оказывает метеорная материя, частью даже не относящаяся к нашей планетной системе; что роль солнечного тепла является далеко не определяющей в погодных условиях. Так К.Х. пишет: «Высоко над нашей земной поверхностью воздух пропитан и пространство наполнено магнитной, или метеорной пылью, которая даже не принадлежит нашей солнечной системе».

Действительно, в настоящее время нам известна ионосфера (плазменная оболочка) и конфигурация магнитного поля вокруг Земли, названная магнитосферой, а также космические лучи и солнечный ветер, формируемый короной Солнца. Известны и на редкость постоянные, не подверженные резким суточным колебаниям D- и Е- слои ионосферы, содержащие ионы железа, кальция, кремния [13]. Современная наука приписывает существование этих слоёв спорадической подпитке от метеоров и метеорной пыли, а также от галактического космического излучения, что совпадает с неожиданным для XIX века утверждением Махатм о существовании «метеорной массы» над нашими головами, но нам (возможно, — пока) не известна её роль в формировании погоды. К.Х. же утверждает, что за счёт постоянно меняющегося «метеорного присутствия» атмосфера повышается и понижается, а это влечёт за собой повышение и понижение температуры в тропосфере — нижнем слое атмосферы, где как раз и формируется погода: «Земное магнетическое притяжение метеорной пыли и прямое воздействие последней на внезапные изменения температуры, особенно в отношении тепла и холода, не установленный вопрос ещё и по сей день, я полагаю. Сомневаюсь также, имеет ли факт прохождения нашей Земли через область пространства, в которой находятся больше или меньше метеорных масс, какое-либо отношение к влиянию на атмосферу в её подъёмах и падениях или даже просто к состоянию погоды. Но я думаю, что мы легко могли бы доказать это». В другом месте он опять возвращается к той же теме: «Я был под впечатлением, что наука была осведомлена, что ледниковые периоды, так же как и те периоды, когда температура подобна "каменноугольному веку", происходят от уменьшения и увеличения или, скорее, расширения нашей атмосферы, расширения, которое само обязано тому же метеорному присутствию».

Помимо этого Махатмы привлекают внимание Синнетта к роли метеорных частиц в сложении континентов и выпадении осадков: «Наука, по счастью, открыла, что, так как наша Земля со всеми другими планетами несётся в пространстве, она получает большую часть этой космической пыли на своё северное полушарие, нежели на южное. Также знает, что этим объясняется количественное преобладание континентов в северном полушарии и большее изобилие снега и сырости. Миллионы подобных метеоров и тончайших частиц достигают нас ежегодно и ежедневно. <...> Газообразное вещество постоянно прибавляется к нашей атмосфере из непрекращающегося падения метеоритного, сильно магнетического вещества и, тем не менее, для них (учёных. — Ред.) это остаётся ещё открытым вопросом — имеют ли какое-либо отношение магнетические условия к падению дождя или нет?».

Сейчас нам известно, что для превращения в воду переохлаждённого водяного пара необходимы центры конденсации, роль которых выполняют в атмосфере ионы. Об этом много писал А.Чижевский [14]. Считается, что ионы возникают в атмосфере за счёт градиента электрического поля Земли, который существует между земной поверхностью и верхними слоями тропосферы (и поддерживается непрерывно идущими на земном шаре грозами), а также благодаря ионизирующему излучению радиоактивных веществ с поверхности Земли и космических лучей высоких энергий, прорывающихся через магнитосферу. Махатмы же утверждают, что мы не замечаем вклада в этот процесс метеорной пыли: «И раз они принимают факт, что относительные распределения и пропорции земли и воды на земном шаре могут быть обязаны большому скоплению над ним метеорной пыли, — снег, в особенности в наших северных областях, полон метеорного железа и магнитных частиц; отложения последнего находимы даже на дне морей и океанов, — я удивляюсь, как наука до сих пор не поняла, что каждое атмосферное изменение и все пертурбации происходят от соединённого магнетизма двух больших масс, между которыми сжата наша атмосфера!»⁶

Но Махатмы делают ещё одно неожиданное для современной науки утверждение: «Я не знаю о каком-либо "виде движений, созданных давлениями, расширениями и т. д., обязанными в первую очередь солнечной энергии". Наука приписывает слишком много и в то же время слишком мало "солнечной энергии" и даже самому Солнцу. Солнце не имеет никакого касания к дождю и очень мало к теплу. Во всяком случае, мы все знаем, что, то тепло, которое получает Земля от лучей Солнца, является, в самой большой степени, лишь третью, если не меньше, количества, получаемого ею непосредственно от метеоров».

В связи всё с тем же вопросом Синнетта об участии магнетизма в погодных явлениях К.Х. делает совершенно удивительные замечания. Он говорит о том, что человек может не только чувствовать климатические изменения и предсказывать их, но и воздействовать на водяные пары в атмосфере, искусственно вызывая или предотвращая осадки, и что таким же образом влияют на погоду деревья: «Дождь может быть вызван на небольшом протяжении пространства искусственно и без всякого притязания на чудо или сверхчеловеческие силы <...> Направив самую могущественную из электрических батарей — человеческую систему, наэлектризованную известным процессом, вы можете остановить дождь на определённом месте, сделав "дыру в дождевой туче", как определяют это оккультисты. Употребляя другие, сильно намагнетизированные инструменты, дождь может быть вызван искусственно в пределах изолированного протяжения. <...> Даже простое мускульное сокращение всегда сопровождается электрическим и магнитным феноменами, и существует сильнейшая связь между магнетизмом Земли, переменами погоды и человеком, который есть лучший живой барометр, если бы только он умел читать его надлежащим образом. Опять, состояние неба может быть установлено изменениями, указываемыми магнитными инструментами». «Вы знаете действия, производимые деревьями и растениями на дождевые тучи, и как сильно магнетическая природа их притягивает и даже питает эти тучи над вершиною деревьев. Может, наука объясняет это иначе, но я не могу помочь этому, ибо таково наше знание и плоды тысячелетних опытов и наблюдений».

(Окончание следует)