Дельфис

Общепризнанным вкладом в мировую науку и культуру является разработка К.Э.Циолковским основ ракетодинамики, теории ракетной техники и космонавтики. Классическая работа, получившая название «Исследование мировых пространств реактивными приборами», была написана в 1896—1898 годах, а впервые опубликована в 5-м майском номере С.-Петербургского журнала «Научное обозрение» за 1903 год. Эта дата и стала точкой отсчёта в рождении нового направления в технике. Лучшими умами на Западе, в том числе и в США, эта тема также разрабатывалась, но значительно позже. Первое западноевропейское исследование вышло в свет во Франции десять лет спустя. Это была статья авиаконструктора и крупного промышленника Робера Эсно-Пельтри «Соображения о результатах неограниченного уменьшения веса моторов». Следующей по хронологии была работа американца Роберта Годдарда 1920 года «Метод достижения предельных высот». Наконец двадцать лет спустя в Германии появился фундаментальный труд Германа Оберта «Ракета в космическое пространство». Многие из зарубежных коллег признали приоритет российского учёного ещё при его жизни, хотя первая указанная выше журнальная публикация была сравнительно мало распространена.

Над вопросами ракетной техники и космонавтики учёный работал практически до конца своей жизни, писал новые работы на эту тему, значительно дорабатывал и «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Существует четыре прижизненных издания (1903, 1911-1912, 1924, 1926) и одно небольшое дополнение 1914 года. Учёный всегда включал в него резюме предыдущих изданий и таким образом напоминал читателям и содержание первого труда, и время выхода его в свет.

^{К.Э.Циолковский. 1932 г.}

До сих пор кажется удивительным создание основ новой, никем не виданной техники так рано, во времена царствования неуправляемых аэростатов и дирижаблей, во времена зарождения авиации. В 1903 году был совершён первый полёт продолжительностью менее минуты на аэроплане с двигателем. Он состоялся в США, а в Европе первый подобный эксперимент был зарегистрирован в 1909 году. Циолковский же не только обрисовал контуры гигантской космической ракеты, но и представил человечеству такие прогнозы жизни и деятельности во Вселенной, которые могут поразить читателя и сегодня: «Стать ногой на почву астероидов, поднять рукой камень с Луны, устроить движущиеся станции в эфирном пространстве, образовать живые кольца вокруг Земли, Луны, Солнца, наблюдать Марс на расстоянии нескольких десятков вёрст, спуститься на его спутники или даже на самую его поверхность — что, по-видимому, может быть сумасброднее! Однако только с момента применения реактивных приборов начнётся новая, великая эра в астрономии — эпоха более пристального изучения неба». Циолковский был убеждён, что возможно предоставить в распоряжение человечества всю солнечную энергию: «Движение вокруг Земли ряда снарядов, со всеми приспособлениями для существования разумных существ, может служить базой для дальнейшего распространения человечества. Поселяясь кругом Земли во множестве колец, подобных кольцам Сатурна, люди увеличивают в 100—1000 раз запас солнечной энергии, отпущенной им на поверхности Земли. Но и этим человек может не удовлетвориться и с завоёванной базы протянуть свои руки за остальной солнечной энергией, которой в два миллиарда раз больше, чем получает Земля. В таком случае вечное движение кругом Земли нужно переменить на такое же кругом Солнца. Для этого придётся ещё более удалиться от Земли и стать независимой планетой, спутником Солнца, братом Земли».

Однако и это далеко не всё. Рано или поздно истощится и энергия нашего светила. Жизнь же человечества как рода должна быть вечной и бесконечной: «Разложив и использовав крохотные астероиды, разумное начало образует для своих целей в очищенном, то есть свободном от астероидов, пространстве ещё ряд колец где-нибудь между орбитами Марса и Юпитера. Когда истощится энергия Солнца, разумное начало оставит его, чтобы направиться к другому светилу...». Бесконечен путь движения вперёд, как бесконечен и путь познания мира: «Проникни люди в солнечную систему, распоряжайся в ней, как хозяйка в доме: раскроются ли тогда тайны мира? Нисколько! Как осмотр какого-нибудь камушка или раковины не раскроет ещё тайн океана. Если бы даже люди овладели другим солнцем, исследовали весь Млечный Путь — эти миллиарды солнц, эти сотни миллиардов планет, — то и тогда мы сказали бы то же. Все наши познания, настоящие и будущие, ничто в сравнении с тем, что мы никогда не будем знать...». Пафос этой работы может захватить читателя и сегодня, тем более, что найти её на книжных полках — не проблема. Труд много раз переиздавался в тематических сборниках работ К.Э.Циолковского.

Повезло учёному и с точки зрения пропаганды этого труда. При его жизни, в 1910—1930 годы о нём писали такие замечательные популяризаторы науки, как Я.И.Перельман, Н.А.Рынин, В.В.Рюмин, А.Л.Чижевский. Книги тех лет дали первые яркие, точные, весомые характеристики и оценки. Пальму первенства по распространению знаний о Циолковском надо отдать Якову Исидоровичу Перельману, чрезвычайно популярному автору тех лет, книги которого выходили миллионными тиражами, а его «Занимательную физику» учащиеся знают и сегодня. Ещё в 1915 году он писал: «Правильный путь к разрешению проблемы заатмосферного летания и межпланетных путешествий уже намечен; к чести русской науки он предуказан человечеству русским учёным». Сам Циолковский именно это время считал отправной точкой в пропаганде своих трудов. Перельман писал: «Единственный действительно осуществимый проект межпланетных путешествий — осуществимый не сегодня, но в более или менее близком будущем. Этот проект разработан русским учёным К.Э.Циолковским и стоит в стороне от всех фантастических замыслов. Здесь перед нами уже не фантазия романиста, не любопытная задача из области небесной механики, а глубоко продуманная техническая идея. Она указывает нам на единственно реальный путь к осуществлению заатмосферных полётов в управляемом снаряде... Для нас важно установить тот механический принцип, на котором основано устройство межпланетного корабля типа "Ракеты" и который останется неизменным, как бы ни варьировалась конструкция аппарата». Перельман подчёркивал, что Циолковский в качестве теоретика предложил не конкретное техническое изобретение, которое можно построить, но которое неизбежно когда-то устареет, а явился автором гигантского изобретательского комплекса.

^{К.Э.Циолковский в мастерской. 1930 г.}

К этому времени стали выходить в свет первые большие научные биографии Циолковского. В 1932 и 1937 годах Перельман издал книгу «Циолковский. Его жизнь, изобретения и научные труды». В 1931-м вышла в свет книга Николая Алексеевича Рынина, доктора технических наук, профессора Ленинградского института путей сообщения «К.Э.Циолковский. Его жизнь, работы и ракеты». Сам Циолковский отзывался о ней так: «Перед читателем книга, в которой впервые на русском языке достаточно обширно излагается специалистом сущность моей ракеты». Обе книги вышли в сериях, Перельман издавал «Межпланетные путешествия», а Рынин — «Межпланетные сообщения». Это золотой фонд советской литературы в области истории науки и техники. Писали о Циолковском в газетах и журналах, в тематических сборниках.

Повезло учёному и с воплощением в жизнь его прогнозов. Сначала он полагал, что пройдут сотни лет до воплощения его замыслов. Однако позже он изменил своё мнение. Продолжая разрабатывать теорию космической ракеты, он сам нашёл такие варианты ракетно-космических комплексов, контуры которых возможно было увидеть уже в недалёком будущем. Кроме того, уже при жизни Циолковского начались первые практические работы в области создания экспериментальных жидкостных ракет в нашей стране. Появлялись кружки по пропаганде космических знаний, ракетные организации, поддерживающие контакты с Калугой. Дело Циолковского обретало реальные перспективы, он был современником успешных стартов первых жидкостных ракет. Был предмет для радости и гордости. И всё-таки...

Где-то глубоко в душе Константина Эдуардовича таилась грусть о том, что он остался теоретиком. Недаром он написал в 1928 году: «Ценность моих работ состоит главным образом в вычислениях и вытекающих отсюда выводах. В техническом же отношении мною почти ничего не сделано». Мечта Циолковского об идеальной жизни нашла выражение в его научно-фантастической повести «Вне Земли». Писалась она долго. Первые её главы создавались в 1896 году, одновременно с началом разработки теории космической ракеты. Закончена она была в 1918-м, тогда же появилась и публикация в журнале «Природа и люди». Отдельным изданием вышла в свет в 1920-м, и затем многократно переиздавалась в советское время. Личные мотивы, нереализованные мечты и стремления отражены в ней, как ни в одной другой книге Циолковского.

Одним из таких глубинных мотивов было соотнесение Константином Эдуардовичем себя самого с гениями, выдающимися людьми прошлого, но не с такими, у которых жизнь складывалась внешне легко и благополучно, а с теми, кому пришлось переживать трудности, удары судьбы в начале жизненного пути. Циолковский, учившийся в юности по классическим книгам основоположников естествознания, в том числе и по книгам Исаака Ньютона («Математические начала натуральной философии»), в зрелые годы проявил пристальный интерес к характеру Ньютона, образу его жизни и карьере.

В научных сочинениях и автобиографиях он упоминает многие десятки имён великих людей, но имя Ньютона встречается чаще всего. Кажется, он хотел найти общее в непростых судьбах других, ставших известными, людей со своей судьбой. В поисках аналогий Циолковский уделял большое внимание детству своих героев. Его внимание привлекали такие моменты, как бедность семьи, ранний труд ради заработка, отсутствие возможности получить систематическое образование, иногда — позднее развитие способностей, «нетипичное» поведение в детском коллективе, уединение, отсутствие интереса к сверстникам, сосредоточенность на своих мыслях и изобретениях.

Много общего было у Ньютона с детством Циолковского. Слабое здоровье в детстве и плохие шансы на нормальную жизнь и карьеру. Ньютон не знал своего отца, который умер за несколько месяцев до его рождения. Костя Циолковский потерял мать на тринадцатом году жизни. Ньютон родился слабым и раньше срока, Циолковский в десятилетнем возрасте почти полностью потерял слух. Ньютон плохо успевал в изучении языков. Такое же отсутствие интереса к этому предмету, к древним языкам, которые преподавали в классической гимназии, проявил и Циолковский. Отец был вынужден забрать его из третьего класса гимназии в Вятке, где он практически не мог учиться, не слышал учителей и не проявлял интереса к предметам.

Отмечал у себя Циолковский и позднее развитие, лет с 14—15-ти. Относил это за счёт глухоты, частично и наследственности. Его отец рассказывал о себе то же самое. О неудачной учёбе в школе учёный не любил вспоминать, и об этом факте его биографии долгие годы не было известно, он называл себя самоучкой. Итак, Ньютон в детстве и юности удалялся от общества сверстников, увлечённый страстью к науке и изобретательству. Константина Циолковского жизнь поставила в такую же ситуацию. Глухота сделала его изгоем в детском обществе (до её наступления он прекрасно ладил с многочисленными братьями и сёстрами), а властно проявившиеся творческие способности также требовали уединения. «Ещё 11 лет в Рязани мне нравилось делать кукольные коньки, домики, санки, часы с гирями и прочее. Всё это было из бумаги и картона и скреплялось сургучом... К 14—16 годам потребность в строительстве у меня проявилась в высшей форме. Я делал самодвижущиеся коляски и локомотивы. Приводились они в движение спиральной пружиной. Сталь я выдёргивал из кринолинов, которые покупал на толкучке. Также увлекался фокусами и делал столбики и коробки, в которых вещи то появлялись, то исчезали». Если Ньютон по образцу большой мельницы построил маленькую, освоив механизм её действия, то Циолковский проделал то же самое с токарным станком.

Константина Эдуардовича интересовал и такой аспект жизни великих людей, как их обыкновенные человеческие слабости, например, скупость, карьеризм, равнодушие по отношению к семье. К подобным слабостям он относил и такое качество, по поводу которого существует множество легенд и анекдотов. Это глубокая сосредоточенность на предмете своего научного размышления, и как следствие, рассеянность в быту, кажущаяся окружающим смешной и нелепой. В работе «Гений среди людей» в разделе «Слабости гениев» Циолковский написал о Ньютоне: «...гении умиляют нас бескорыстием, сосредоточенностью и преданностью своей идее... Ньютон совсем не знал женщин. Гении до того сосредотачиваются, что не сознают окружающего мира и слывут сумасшедшими или больными. Когда Ньютон писал свои "Принципы", то он, поглощённый своими мыслями, забывал одеваться и есть. Однажды он пообедал, но не заметил этого. И когда пошёл но ошибке обедать в другой раз, то очень удивился, что кто-то съел его кушанья».

Сам Циолковский не избежал такого периода в своей жизни, когда совершенно не обращал внимания на свой странный внешний вид — ходил зимой без чулок, проданных для покупки химических реактивов, в штанах с жёлтыми пятнами и дырами от тех же реактивов, так что мальчишки на улице замечали: «Мыши, что ли, проели ваши брюки?», носил длинные волосы, потому что некогда было стричься. Питался одним чёрным хлебом и водой и при этом не думал о том, что голодает. «Смешон был, должно быть, страшно». Это было именно в те годы в Москве, когда он представлял себя великим человеком, жил один вдали от семьи и полностью погружался в мир книг и своих технических фантазий.

В «Очерках о вселенной» Циолковский писал о людях, подобных Ньютону: «На Земле есть необыкновенные люди, так называемые мудрецы, гении, учёные... Сравнить со средними людьми их невозможно, так как их дела были необычайно велики. Дела их были бессмертны и приносили не умирающие, вечные, нескончаемые плоды. Возьмём в пример Ньютона, открывшего всемирное тяготение, Лапласа, объяснившего систему мира... Разве они не оставили неугасимый след, не живут среди нас, и не пользуемся мы их не иссякающим никогда гением?» По иронии судьбы, Ньютон употребил свой гений на то, чтобы открыть закон всемирного тяготения, Циолковский — чтобы преодолеть его, стать свободным путешественником в просторах Вселенной.

^{К.Э.Циолковский на прогулке. 1932 г.}

В научно-фантастической повести, этой сказке о науке, «Вне Земли» Циолковский называл своих литературных героев именами известных гениев. «Между величайшими отрогами Гималаев стоит красивый замок — жилище людей, — писал он в ней. — Француз, англичанин, немец, американец, итальянец и русский недавно в нём поселились. Разочарование в людях и радостях жизни загнало их в это уединение. Единственною отрадою их стала наука. Самые высшие, самые отвлечённые стремления составляли их жизнь и соединяли их в братскую отшельническую семью. Они были баснословно богаты и свободно удовлетворяли все свои научные прихоти. Дорогие опыты и сооружения постоянно истощали их карманы, однако не могли истощить». Элитарное общество учёных со всего мира собралось в идеальных условиях, вдали от всего суетного. Одним из многочисленных технических изобретений, родившихся в этом избранном круге, является космическая ракета, которую они успешно строят и отправляют в полёт. Они посещают Луну, путешествуют по Солнечной системе, создают колонии вне Земли. Постепенно человечество переселяется с планеты в космос. Общество учёных, подаривших человечеству эти блага, поистине избранное: Ньютон, Франклин, Гельмгольц, Галилей, Лаплас и русский учёный Иванов. Далеко не случайно имена этих учёных появились на страницах книги, это были любимые исторические герои Циолковского, только Гельмгольц был его старшим современником. Они представляли те научные дисциплины, которые были особенно дороги сердцу автора книги — астрономия, физика, математика. Под скромным именем Иванова он изобразил себя. «Иванов был большой фантазёр, хотя и с огромными познаниями; он больше всех был мыслителем и чаще других возбуждал те странные вопросы, один из которых уже обсуждался в истекший день нашим обществом». Восторженный, эмоциональный, он несколько дней не спал и не ел, сделав своё открытие, довёл себя до крайнего истощения и упал в обморок. Именно он — изобретатель космической ракеты, отправится в первый полёт среди самых отважных, он — пружина повествования, главный герой произведения. Психологически Циолковский поставил себя в один ряд с учёными, заложившими фундаментальные основы естествознания. Высокая самооценка, которая помогала ему жить и работать.

Любопытно, что замок в Гималаях, где живут и творят наши герои — средоточие научной мысли, развитой промышленности, огромных материальных средств — но не обычного человеческого счастья: «Дикая природа, окружавшая замок, как нельзя более гармонировала с настроением его обитателей. Всё это были люди разочарованные, нравственно потрясённые. Кто потерял трагически жену, кто детей, кто претерпел неудачи в политике и был свидетелем вопиющей неправды и людской тупости. Близость городского шума и людей растравляла бы их раны. Величие же окружающей гористой местности, белоснежные горные гиганты, идеально чистый и прозрачный воздух, обилие солнца — напротив, успокаивали их и укрепляли. Страдания и размышления ослабили их чувствительность и возвысили ум. Одна и та же наука их сблизила».

«Дорогие опыты и сооружения постоянно истощали их карманы, однако не могли истощить». Это ли не мечта о средствах, которых вечно не хватало на науку? На учительское жалование, а впоследствии на пенсию учёный содержал семью, издавал свои научные брошюры, проводил многочисленные, иногда дорогостоящие (особенно по аэродинамике) опыты. В течение всей жизни за счёт своих научных изысканий (крупные технические изобретения, частные технические идеи, разработка вопросов астрономии, физики, геологии, создание космической философии, всего около 600 рукописей, научные статьи в специальных журналах) Циолковский не заработал никаких денег, даже гонорары из журналов получал оттисками собственных статей. Работать приходилось одному, не имея штата сотрудников, постоянных помощников, оборудованных современной техникой лабораторий. Условия труда Циолковского ничем не напоминали возможности других учёных — таких, как Н.Е.Жуковский, П.И.Голубицкий... Его полигоном был письменный стол в скромном кабинете и обычная домашняя мастерская с токарным станком, столярными тисками, простым набором инструментов. Недаром один из современников сказал о нём: «Дело не в цене скрипки, а в таланте музыканта». Он делал фантастически много, но хотел делать ещё больше. Строил небольшие жестяные модели оболочек дирижаблей, а мечтал о летающих стальных гигантах. Набрасывал простейшие схемы космических ракет, а мысленным взором видел реальные старты. Оглядываясь на пройденный путь, он писал: «Тяжело работать в одиночку долгие годы, ниоткуда не видя просвета...». Вот откуда берёт начало мечта о совместной работе коллектива гениев, которые не просто подхватили идею русского Иванова, но тут же взяли на себя её воплощение в жизнь: «Франклин изобрёл взрывчатый состав в сто раз более эффективный, чем существующие, и из его лаборатории постоянно слышались взрывы, пронзительное шипение и дикий свист, пугавшие мирных обитателей замка. Ньютон и Лаплас непрерывно производили вычисления и, показывая друг другу обильные ряды чисел и формул, таинственно и торжествующе перешёптывались... Гельмгольц решал вопросы об условиях существования в эфирном пространстве и вырабатывал систему дыхания и питания. Русский, совещаясь то с тем, то с другим, чертил проекты снарядов и путешествий. Галилей восторгался и вместе с Ивановым пытался уже строить модель небесной кареты, но не совсем удачно, и потому от моделей снова возвращались к планам и расчётам, от планов и расчётов к осуществлению... В мастерских кипела работа». В распоряжении наших книжных героев было всё — оснащённые мастерские с рабочими и служащими, гигантские турбины у водопада в изобилии давали электрический ток, дирижабли поддерживали связь с внешним миром.

^{Рисунки К.Э.Циолковского из «Альбома космических путешествий». 1933 г.}

Личная утопия Циолковского сочетается в этой повести с утопией социальной. Он нарисовал картину жизни идеального общества, отнёс описываемые им события к 2017 году, намекая на другую дату — 1917. «На всей Земле было одно начало: конгресс, состоящий из выборных представителей от всех государств. Он существовал уже более 70 лет и решал все вопросы, касающиеся человечества. Войны были невозможны. Недоразумения между народами улаживались мирным путём. Армии были очень ограничены. Скорее это были армии труда. Население при довольно счастливых условиях в последние сто лет утроилось. Торговля, техника, искусство, земледелие достигли значительного успеха. Громадные металлические дирижабли, поднимающие тысячи тонн, сделали сообщение и транспорт товаров удобными и дешёвыми. В особенности были благодетельны самые громадные воздушные корабли, сплавлявшие по течению ветра почти даром недорогие грузы, как дерево, уголь, металлы. Аэропланы служили для особенно быстрых передвижений небольшого числа пассажиров или драгоценных грузов, употребительнее всего были аэропланы для одного или двух человек. Мирно шествовало человечество по пути прогресса».

г. Калуга

Читайте также:

• Калужский мечтатель >>
• Феномен русского космизма >>
• Зачем вселенной нужен человек >>