Дельфис

Одним сентябрьским вечером, как писал Г.Торо², фермер Джон после тяжёлой работы присел на крыльцо своего дома. Он смотрел в поля, с которых вернулся, и его мысли всё ещё кружили вокруг забот этого дня. Сидя так, он услышал звуки флейты, которые — как он вскоре ощутил — удивительно сочетались с настроением вечера. Он понял, что звуки флейты — высокие, пронзительные — пришли из другого мира, чем тот, в котором он суетится, и будили они какие-то затаённые, но не реализованные способности. Этим вечером фермер почувствовал, что живёт совсем не той жизнью. Но как из неё вырваться?

Человеку, прислушивающемуся к дальним звукам, открываются новые горизонты мира — так же как на картинах Николая Рериха... На одной из них — «И мы открываем врата» — люди созерцают открывшиеся под сводом просторы — далёкие, манящие, не ограниченные линией земли. Это зов далей, который уводит от замкнутости, эгоизма, косности... Не все его слышат, и не все видят другой мир сквозь свои ворота. В стихотворении о знаках Н.К.Рерих поднимает голову от земли. Это музыка его флейты:

Небо ночное, смотри,

Невиданно сегодня чудесно.

Я не запомню такого.

Вчера ещё Кассиопея

Была и грустна и туманна,

Альдебаран пугливо мерцал,

И не показалась Венера.

Но теперь воспрянули все,

Орион и Арктур засверкали,

За Алтаиром далеко

Новые звёздные знаки

Блестят, и туманность

Созвездий ясна и прозрачна

Разве не видишь ты

Путь к тому, что

Мы завтра отыщем.

Звёздные руны проснулись.

Бери своё достояны,

Оружье с собою не нужно,

Обувь покрепче надень.

Подпояшься потуже.

Путь будет наш каменист,

Светлеет Восток.Нам пора.³

На другой картине — Прокопий, сидящий на высоком берегу, благословляет неведомых, плывущих по реке. На какие воды Рерих спустил свою лодку, что он искал, что обрёл и каких незнакомцев благословлял он сам?⁴

«После поездки по "Великому водному пути из Варяг в Греки", — писал он в 1936 г. в статье "Литва", — хотелось испытать и другой, не менее великий водный путь по Неману. В 1903 году мы с Еленой Ивановной прошли и по Литве. Большое это было хождение по разным историческим местам. Всюду писались этюды — Елена Ивановна всюду снимала фотографии. Часть её снимков попала и в "Историю Искусства" Грабаря и в другие труды, посвящённые памятникам старины. В Литве были написаны многие этюды. Судьба этих этюдов своеобычна. Разлетелись они по миру. Однажды в Калифорнии мне пришлось увидеть мой "Ковенский костёл" и "Развалины замка на Немане" <...> И там, за океаном они выполняют свою задачу, напоминая о литовских красотах, об историческом достоинстве этой древней страны»⁵.

Это было первое знакомство художника с нашим краем. Из поездки, во время которой он посетил более 40 городов России и Прибалтики (Вильнюс, Каунас, Тракам, Гелдаудишкис, Юрбаркас...), он привёз в Петербург большую серию архитектурных этюдов (около 30 работ), выявив в них и конструктивные основы зданий, стилевые особенности отдалённых эпох, и — как мудрый археолог — возвратив им первозданную красоту; на этих листах запечатлена удивительная каменная летопись, множество памятников которой по прошествии двух мировых войн не уцелело до наших дней. Из этой поездки Н.К.Рерих привёз и новые идеи.

«Несмотря на все запрещения, — писал он в статье "По старине", — на глазах многих тают целые башни и стены. Знаменитые <...> замки в Троках пришли в совершенное разрушение. На целый этаж завалила рухнувшая башня стены замка на острове. В замковой часовне была фресковая живопись, особенно интересная для нас тем, что. кажется, была византийского характера; от неё остались одни малоизвестные остатки, дни которых уже сочтены: из-под них внизу вываливаются кирпичи... В Ковне мне передавали, что местный замок ещё не так давно очень возвышался стенами и башнями, а теперь от башни остаётся очень немного, а по фундаментам стен лепят постройки... На каком основании, по какому праву появляются эти лачуги на государственной земле?.. В Ковне и в Кейданах есть чудные старинные домики, а в особенности один с фронтоном чистой готики. Пошли им бог заботливую руку — сохранить подольше. Много по прекрасным берегам Немана старинных мест, беспомощно погибающих... Из-за Немана приходят громады песков, а защитника леса уже нет, и лицо земли изменяется уже неузнаваемо»⁶.

В 1904 году Н.К.Рерих читал в Архитектурном обществе доклад об исчезающих памятниках культуры: «Оскудела, оскудела наша красота. Из жилища, из обыденных вещей, из нас самих, из наших стремлений ушло прекрасное. Красота былых времён в нашей жизни стала бесплодной... Великий Пан умер!»⁷.

Н.К.Рерих. Жрецы. 1914

Идея защиты и сохранения творческих достижений человечества всё больше захватывает художника. Когда началась Первая мировая война, Н.К.Рерих, потрясённый уничтожением ценностей в Люнене, Шантиньи, Реймсе, обратился к правительствам воюющих стран с тем, чтобы соответствующими соглашениями была обеспечена охрана памятников культуры. Эта идея, не получившая воплощения, была возобновлена в 1929 году. На этот раз она приобрела широкий международный отклик и известность под названием Пакта Рериха. По инициативе Николая Константиновича Г.Шклявер и Жофруа де ла Прадель подготовили статус Пакта, согласовав его с международным правом, в котором по образцу «Красного Креста» объявлялось, что в случае возникновения опасности, «заведения просвещения, искусства и науки, художественные и научные миссии, персонал, имущество и коллекции этих миссий будут считаться нейтральными и будут предметом заботы и уважения воюющих сторон». Каждая из стран, подписавших договор, представляет регистратуре Постоянного международного трибунала в Гааге списки заведений, коллекций и миссий страны, которые при возникновении угрозы уничтожения вывешивают отличительное Знамя — три красных круга на белом фоне, опоясанном красной окружностью, — и подлежат охране и опеке. Состоялись три международных конференции Пакта Рериха, во многих странах учредились общества его имени.

Уже после смерти художника (после 1947 года) на основе этого Пакта была подписана Международная конвенция об охране культурных ценностей. Конвенция была ратифицирована во многих странах, в том числе в Советском Союзе.

Впервые в мировой истории памятники культуры, духовные ценности человечества были включены в единый закон международного права.

* * *

«Когда мы твердим о внесении в жизнь взаимоуважения, познавания, охранения всего прекрасного, — писал Н.К.Рерих в "Листах дневника", — это не касается только прошлого как такового. В каждой бережности к творческому сокровищу уже заключается преддверие к будущему... Потому, когда зовем изучать прошлое, будем это делать лишь ради будущего...»'⁸. Три круга, объединённые окружностью, символизируют неразрывность, вечность прошлого, настоящего, будущего. Это знаки синтеза жизни.

В длительных научных экспедициях по Индии, Тибету, Китаю, Монголии, в путешествиях по городам старой Руси, Прибалтике, на разных широтах и в разных временах он искал красоту, созданную человеческим разумом. Он заботился о сохранении, продолжении её. «Мы видим и сейчас, — писал он в "Дневнике" в 1934 году, — во множестве случаев потрясающую умственную неподвижность и затхлость. И посейчас можно, казалось бы, в просвещённых городах Европы узнавать о людях, никогда в течение жизни своей не выходивших за пределы своего родного города и с гордостью признававшихся в такой неподвижности... И в то же время из далёких пустынь Азии выходили многозначительные вести о том, как путешествие признавалось необходимой частью образования»⁹. Человек, накапливая вещи, материальные ценности, ограничивается, отгораживается от других людей, от мира, от радости.

Часто Н.К.Рерих любил повторять старинную французскую пословицу: «Когда идёт строительство — всё идёт». Утверждать, а не отрицать нужно, строить, сеять... И среди всяческой сумятицы, происходящей в мире, уметь отыскать радость... То, «что сегодня принадлежит музеям, сцене, должно войти в повседневность жизни», поскольку творческая способность, бескорыстие, взаимодействие определяют уровень культуры.

Эти утверждения Николая Константиновича, его гуманистическое мироощущение отражены и в письмах в Литву из Индии, из долины Кулу, в которой он жил с 1936 года до самой смерти, врачу из литовского городка Скуодас Н.Серафинене¹⁰, каунасским художникам П. и Д. Тарабилдам...

Над легендарным Армагеддоном — горой погибели, вблизи которой уничтожили друг друга сражающиеся люди — реет Урусвати — Свет утренней звезды, отражающийся и в большом, и в малом.

Письмо Н.Серафинене (написано около 1939 г.): «Дорогая Надежда Павловна, Вы спрашиваете, каковы художественные течения в жизни последних лет. На самом деле таких течений не было. Были отдельные попытки, однако они не могли трансформироваться в целостное движение. Вот, например, превосходная музыка Скрябина сейчас почти нигде не исполняется, поскольку современное сознание считает её слишком одухотворённой и не соответствующей узко прикладным тенденциям. Был Чюрлёнис, и некогда мы его очень ценили, но наша группа была немногочисленной, а все другие только насмехались над его удивительным творчеством. То же самое произошло с Врубелем. Кстати, точно такая же трагедия постигла и Гогена, и Мареса, и всех тех, кто осмелился взглянуть дальше, чем толпы.

Вы спрашиваете, можно ли так изобразить зло, чтобы в конце концов этим ярким изображением оно было заклеймено. Вообще не стоит изображать зло, поскольку каждое его изображение найдёт своих почитателей, а от этого ничего хорошего не дождёшься. Кроме того, зачем же думать о зле, если только творение добра может его пересилить... Все другие попытки только эфемерны. Они вспыхивают, оставляют какие-нибудь искажённые формы, а потом быстро исчезают.

<...> Мы очень терпеливо встречаем все эти измышления. И даже если из них не вырастет ничего прочного, но ведь всё же кто-то размышлял об этом, и это уже хорошо. Культурные идеи — как никогда раньше — необходимо распространять. Вы сами видите, как откровенно неистовствует вандализм, человеческие чувства тупеют и, говоря словами Пушкина, люди становятся "к добру и злу постыдно равнодушны".

Очень хорошо, что Тарабилда получил командировку в Париж для художественного усовершенствования. Он и жена его очень талантливы...».

Письмо в Париж П. и Д. Тарабилдам.

«...Вы делаете прекрасное дело, совершенствуясь оба в таком мировом центре, как Париж. Вы производите эти накопления тоже ведь не ради эгоизма, но для блага своего же народа. Только искусством и знанием народы слагали незабываемые, неразрушимые ступени культуры. А для этих восхождений нужно прикасаться к источникам вечного искусства. Вы правы, говоря, что и старые мастера и многие новейшие одинаково увлекают; так и должно быть с каждым, кто хочет развивать своё сознание широко и избежать каких- либо преднамеренных границ. Красота во многом запечатлелась.

Хранительница Мира. Автор Д.Тарабилдене. 1937

...Запасайтесь всеми возможными материалами, чтобы вернуться домой в полном вооружении, и в этом обновлённом сознании тем более помочь соотечественникам. Армагеддон, как видите, всё усложняется и принимает новые размеры. Люди подчас не хотят обращать внимания на самое очевидное, но те, у кого глаза открыты, пусть видят и слышат. Итак, трудитесь во благо, запасайтесь всеми возможными сведениями и принесите их своему народу».

Письмо П.Тарабилде (3 ноября 1936 года).

«(...) Тронули нас <и> приложенные снимки с прекрасной скульптуры Вашей супруги... В двух её произведениях ясно сказывается её внутренний художественный склад. Художник, устремлённый к монументальным идеальным формам, будет и проникновенным хорошим человеком. В конце концов лучшею биографией художника являются его произведения. Возьмите любого мастера всех отраслей искусства и просмотрите весь ряд созданий его. При внимательном обзоре вы увидите и всю сущность духа создателя... Передайте супруге Вашей нашу истинную радость её произведениям, таким образом происходят истинные знакомства.

...Привлекайте и одобряйте молодых сотрудников... Таким людям бывает особенно трудно. Иногда им может казаться, что жизнь для них обернулась лишь своими отрицательными сторонами. В такие часы нужно их поддержать. Нужно найти в себе лучшие прекрасные слова правды, чтобы они опять могли увидеть увлекательные истинные дали. Пусть они полюбят всякий ежедневный труд, ведь лишь слабый дух увянет от ежедневности, но дух сильный поймёт её лишь как возможность к совершенствованию. Пусть молодые труженики помнят, что не только им трудно, но и всем трудно. Часто за расстояниями не видно чужих трудностей. Но Вы уже знаете: "благословенны препятствия, ими мы растём".

Вероятно Надежда Павловна передала Вам посланную нами статью Юрия Балтрушайтиса. Прекрасный поэт и критик — истинная гордость литовского народа, умеет так глубоко заглянуть в истоки...»¹¹.

Н.К.Рерих. Ковно. 1903

Мелочи жизни человека, случайно обращённые к другим слова, которые, кажется, и не стоят того, чтобы о них упоминали биографы, иногда кажутся более значительными, чем некоторые сохранившиеся произведения... Роберт Шуман в конце жизни, впервые услышав музыку ещё молодого и никому не известного Иоганна Брамса, радовался чистой радостью: «Ваш сын Иоганн, — писал он отцу юноши, — стал нам очень дорог, его музыкальный гений доставил нам часы, исполненные радости. Чтобы облегчить ему первые шаги в мире, я публично высказал своё мнение о нём...». Что ценнее — созданные в это же время «Утренние песни», фортепианные сонаты или эти простые, но такие нужные добрые слова? Эта способность сквозь свои заботы, сквозь ореол своей славы увидеть не только себя, но и другого, радоваться другим, выбраться из скорлупы своего эгоизма, который отделяет, дробит, изолирует людей, времена, и есть, видимо, возвышеннейшая из человеческих ценностей.

Н.К.Рерих постоянно утверждает эту ценность. Это лейтмотив его творчества. Он неустанно повторял старую мудрость: «Не печалься о том, что люди не знают тебя, но печалься о том, что ты не знаешь людей».

Домицеле Тарабилдене и Пятрас Тарабилда. 1932

Когда всё больше узнаёшь о жизни этого художника, его деятельности, когда слышишь слова, являющие удивительную доброту, и когда понимаешь, что они не противоречат друг другу, а вытекают одно из другого, тогда совсем иначе выглядит его творчество, его картины. Раньше полотна Н.К.Рериха, на которых зафиксированы памятники культуры разных стран, казались чересчур иллюстративными, однослойными; даже более поздние его работы — красочные, декоративные, полные стилистических эффектов и символики, без дополнительного текста, комментариев, словесного повествования — выглядели несколько надуманными, холодными, литературными... Будто бы хотелось непосредственно ощутить силу пластики, которую ничто иное не может заменить... Однако жизнь их автора учит не торопиться и, естественно, без предвзятости, в его лодке вплыть в этот мир. Человеку, поднимавшемуся в горы на яке, он посоветовал: «Не натягивайте поводья! Не натягивайте поводья! Не мешайте опытному животному делать то, в чём оно знает толк!».

Юргис Балтрушайтис, чьи мысли очень ценил художник, писал об этой живописи: «Объект искусства составляют ...наши мысли о мире... Рерих уже с самого начала своей деятельности стремится раскрывать и утверждать свои внутренние замыслы... Его путь ведёт к пустынным горным перевалам, на строгие просторы мысли, где открывается вечное, поражающее, удивляющее, ошеломляющее и таинственное чудо мира...».

Это искусство — не украшение, а высказанная мысль, и его сила раскрывается в соединении со всей деятельностью художника, в контексте этой деятельности. А его жизнь — мощное, яркое, запоминающееся, действующее на нас утверждение...

Утверждение, как на тех картинах со светлым . 1932 колоритом, где всё словно в отдалении, где на большом просторе и в покое, лишённые деталей, мелочей, поверхностности, вещи раскрывают свои тайны, выступают как знаки творчества... Это утверждение понять, сберечь всё, что прекрасно, что сотворено человеческими руками. Утверждение сохранять эти ступени, уложенные другими, по которым пришли в своё время и мы.

Фермер, услышав звуки флейты, которые слышит не каждый, решил только одно: жить ещё проще, чтобы мысли и труд были неотделимы и чтобы он мог уважать себя.

г. Вильнюс

Перевод с литовского Анны Данилевич