Дельфис

Литература, посвященная Е.П.Блаватской или связанная с ее именем, обычно разделяет авторов на два лагеря: на тех, кто знает или стремится понять утверждаемые ею идеи, и на тех, кто их не знает, не воспринимает и полностью отвергает. Равнодушных нет. Первые развивают эти идеи и расширяют горизонты познания своих современников; вторые предпочитают верить клевете и умножать ее всеми известными способами. Характерно, что в лагере вторых — догматики-материалисты и сторонники ортодоксального христианства. Особняком стоят те, кому в принципе близки идеи Блаватской, но недосуг разбираться в противостоянии вокруг ее взглядов и имени.

Наш очерк не биографический. Мы хотим привлечь внимание к общественной и культурно-просветительской значимости провозглашенных Блаватской идей, а также к общим особенностям деятельности теософских обществ ее времени.

Напомним лишь, что Елена Петровна Блаватская (12.8.1831 г., Екатеринослав — Украина - 8.5.1891 г., Лондон) происходила из знатной дворянской семьи. Отец — Петр фон Ган, из наследных мекленбургских князей, офицер артполка, мать — Елена Андреевна, урожденная Фадеева, известная писательница в России 40-х годов прошлого века. После ее смерти, Блаватская с 11 лет воспитывалась у бабушки по материнской линии, княгини Елены Долгоруковой. Дед Андрей Фадеев был губернатором в Астрахани, затем в Саратове. Юность Елены Петровны протекала на Кавказе. Уже с детства она обладала необычайными психическими дарованиями. Исключительно способная, с прекрасной памятью, она отличалась сильным и независимым характером; много читала и увлекалась мистической литературой из собрания своего прадеда князя Павла Долгорукого.

Позднее, в своих путешествиях по Ближнему Востоку, Америке, Европе и Азии, она изучала и постигала методы тайного знания разных народов. Следует специально упомянуть о ее пребывании в Индии в 1852—1853 гг. и в 1855—1856 гг., а также о трехлетнем совершенствовании ею своих мистических познаний в Тибете в 1868—1870 гг. И к тому времени, когда Блаватская снова появилась в Америке (середина 1873 г.), она владела ясновидением, яснослышанием, телекинезом и другими высокими способностями. Эти качества всегда придавали своеобразие ее личности.

Теософское общество (далее Т.О.) было основано в Нью-Йорке в 1875 году Е.П.Блаватской и Г.С.Олькоттом (1831—1907), американским полковником в отставке, известным адвокатом и журналистом.

Главными целями Т.О. были: первое — создание ядра всемирного братства человечества; второе — изучение древних и современных религий и философий и третье — изучение психических сил, находящихся в природе и человеке в скрытом состоянии. Идейной основой, придавшей Т.О. известность, была, прежде всего, публицистическая и литературная деятельность Блаватской. Ее первый двухтомный труд «Разоблаченная Изида. Ключ к тайнам древней и современной науки и теологии» (1877 г.) был своего рода введением в провозглашаемые ею идеи теософии ¹. В нем она использовала огромнейший материал из произведений на разных языках и из самых разных областей знания. Она утверждала, что «чудес нет, что все происходящее есть результат закона — вечного, неизменного и всегда активного», что природа и человек — тройственны, и что люди разнятся в своих духовных качествах так же, как и в других внешних особенностях, а также многое другое. Отдавая высокую дань герметизму, древней мудрости Востока и, прежде всего, Индии, она призывала к развитию непредвзятого научного познания природы и человека и выступала за свободу мышления, за его освобождение от нетерпимости и догматизма христианского богословия [1].

Оценить по достоинству вклад Е.П.Блаватской и теософских обществ в диалог культур Востока и Запада можно, лишь учитывая атмосферу общественно-политической и культурной жизни ее времени. А 19 век был не только свидетелем взлета классического идеализма и романтизма, но также и критического реализма. На фоне успехов естественных наук и, что особенно важно, материалистического взгляда на мир, критическая научная мысль способствовала своеобразной дехристианизации Запада. К середине 19-го века сторонники критического реализма уже поставили под сомнение сам факт существования Иисуса Христа и объявили всю евангельскую историю «чистым мифом». Идеи же, провозглашаемые Блаватской, закладывали основание, призванное, как считали ее Учителя, дать новый импульс «гибнущей вере» Запада [2].

^{Е.П.Блаватская}

Примерно в то же время Америку, затем Францию, Россию и Англию захлестнула волна мистицизма, которая вылилась в небывалое по масштабам увлечение спиритизмом. С началом своей бурной и самоотверженной общественной деятельности Блаватская очень скоро завоевала известность как исключительно одаренный сенситив с высокой йогической практикой. Понимая лучше других вред спиритизма, его опасность для психики участников так называемых «вызываний», она с присущим ей ярким талантом публициста решительно выступила против этого явления. А демонстрируя в кругу единомышленников свои необычайные способности (так называемые «феномены»), она неизменно поясняла, что они суть лишь проявления действия естественных законов природы и утверждала необходимость научного исследования непознанных возможностей человеческого организма. (Впоследствии, впрочем, она не однажды сожалела о своих «опытах», а с 1888 года вообще отказалась от показа каких-либо феноменов, не понятых, как она говорила, и неверно истолкованных «как в их природе, так и в их целях».)

^{Г.С.Олькотт}

Несомненно, что Е.П.Блаватской и ее последователям принадлежит немалая заслуга в сближении культур Востока и Запада в последней трети 19 века. И не только потому, что, опираясь на достижения востоковедов Европы, теософы развернули широкую деятельность по ознакомлению Запада с классикой восточной и, прежде всего, древнеиндийской литературы. Но и потому, что философские идеи, популяризируемые Блаватской, давали представление об универсализме и глубочайшем гуманизме индо-буддийской религиозно-философской традиции. Они раскрывали перед Западом, на доступном уровне, непривычную картину миростроения, идеи о коренном единстве всего сущего во Вселенной, о месте и назначении в ней человека, о божественной природе и беспредельных возможностях человеческого организма.

Идея братства была выражена в девизе Т.О.: «Нет религии выше Истины». Поясняя суть этого девиза, Елена Петровна писала, что теософия есть учение, истоки которого уходят к тем доисторическим временам, когда на Земле существовал «один язык и одна религия» или «Мудрость — религия», как единое Знание, полученное свыше для всего человечества. Все позднейшие культы и все философии, по ее словам, были лишь «внешними посредниками, выражающими более или менее нечто от сущности этой единой универсальной Истины». Теософия же, предлагая, по сути, лишь контуры древнейшего оригинального источника, является «наукой об этой Истине» [3]. Теософия — это не религия, подчеркивала Блаватская, а сама ее сущность, ибо она утверждает единение — всеобъемлющую божественную связь всего сущего. Исходя из этой всепроникающей связи, из идеи о божественном начале, присущем каждому человеку, Т.О. объявило о равенстве всех людей без различия пола, расовых признаков, классов, каст, сословной, национальной и религиозной принадлежности. Любое теософское общество должно было стремиться являть «прообраз этого всеохватного братства».

И поэтому как организация Т.О. не считало себя принадлежащим к какой-либо из существующих религий. Оно исходило из идентичности основополагающих идей всех мировых религий в их сокровенном или эзотерическом выражении и заявляло о своей готовности «приветствовать Истину везде, где она могла быть найдена, без пристрастия к какому-либо одному вероучению против другого» [3]. Участвуя в осуществлении одной или более целей общества, его члены были свободны следовать любому верованию или философии. Оно открывало свои двери равно «христианам, мусульманам, евреям или парсам, буддистам или браминам, спиритуалистам или материалистам». «Когда мы постулируем идеи универсального братства, — писала Блаватская, — мы хотим, чтобы наша цель воспринималась не как утопия, хотя мы и не мечтаем о ее осуществлении тотчас же на обычном уровне социальных и национальных отношений. Но мы считаем, что если идея такого родства всего человечества завоюет всеобщее признание, то с наибольшей уверенностью можно утверждать, что возросшее чувство моральной ответственности, с нею связанное, будет способствовать исчезновению большинства зол в социальных и межнациональных отношениях; ибо тогда миром бы правил истинный альтруизм вместо нынешнего эгоизма. Приняв же в качестве первой из объявленных нами целей это клятвенное утверждение, мы уже практически начали претворение этого лучшего закона» [3].

Следует подчеркнуть, что обвинения, выдвигаемые позднее против теософов о якобы поддержке ими расистских теорий фашизма, полностью опровергаются идеей «универсального братства» — этой первой целью теософских организаций. Теософы отвергали всякого рода идеи о «низших расах». «Раса» в теософии означает род или скорее вид человечества, проходящего свои этапы планетарной эволюции; а все народы есть ветви единого человечества, ибо «божественное начало» присутствует латентно в каждом человеческом существе. И неудивительно, что в фашистской Германии теософы были в числе первых жертв гитлеровских концлагерей.

По традиции Запада теософские общества создавались на демократических началах. При этом специально подчеркивалось, что ни один член этого братства не имеет права навязывать свои взгляды другому; каждому должно быть разрешено свободное выражение своего мнения. #5 Согласно уставным правилам, как организации, общества не принимали участия в политике. Но индивидуально теософы были вольны участвовать в политических движениях, исключая лишь партии экстремистского толка.

Этическим идеалом общества был альтруизм. Оберегаясь от сектантства и не навязывая никаких догматов, Т.О. выступало за полную свободу мысли. Этот принцип охранялся как условие познания Истины, и теософы принимали на себя обязательство проявлять терпимость по отношению к иному верованию или убеждению. В рядах Т.О., по словам Блаватской, «не было места лишь ревностным сектантам, фанатикам и догматикам» [3].

С 1879 года центр теософской активности переместился в Индию, сначала в Бомбей² , а с 1882 г. — в Мадрас (Адьяр). Здесь перед обществом объективно открывались далеко идущие перспективы. Оно естественно и точно по времени вписывалось в атмосферу общественной жизни Индии тех лет. Процесс реформации индуизма уже более отчетливо выявлял стремления, близкие теософам, а зарождение национально-патриотических настроений получало новый импульс с ростом влияния Т.О. Популярности теософов немало способствовало издание (с 1879 г.) международного ежемесячного журнала «Теософист» под редакцией Блаватской. В то время развитию теософского движения в Индии помогли также два человека: это Г.С.Олькотт с его талантом неутомимого организатора и даром лектора и главный редактор влиятельной ежедневной газеты «Пионер» Альфред Перси Синнет(1840—1921). Преданный идеям теософии А.Синнет пытался систематизировать положения эзотерической философии на основе писем, получаемых им от Учителей. Именно тогда делались первые шаги по формированию терминологии эзотерической доктрины в понятиях, близких европейскому восприятию. Статьи А.П. Синнета в «Теософисте», его книги «Оккультный Мир» (1881) и «Эзотерический буддизм» (1883) пользовались большим успехом и в Индии и на Западе, а ныне переведены и изданы на русском языке.

Характеризуя деятельность Т.О. в Индии в те годы, Блаватская позднее писала, что «главным желанием Учителей было «охранить истинный религиозный и философский дух древней Индии»; «защитить древнюю мудрость даршан и Упанишад против систематических атак со стороны миссионеров»; «пробудить дремлющий этический и патриотический дух в той молодежи, в которой он почти исчез» под влиянием проанглийской системы образования  [6].

Адресуясь к Западу и к Индии, теософы выступали с самых широких просветительских позиций. В Индии, в ее разных регионах, они стремились пробудить интерес населения к отечественной классике, философии, религии, санскриту, стимулировали создание национальных учебных заведений³.

Следуя своим «Правилам», теософы не признавали национального, социального и кастового разделения; но в реальных условиях того времени (при неграмотности подавляющего большинства населения), их своеобразные «ячейки братства» (как их называли иногда) объединяли, главным образом, представителей образованных кругов, включая европейцев, а также студенчество из высших каст. С 1882 г. Т.О. проводило ежегодные общеиндийские конференции с участием последователей разных религий: индуистов, парсов, буддистов, мусульман, иудеев и христиан. Такие форумы были уникальным явлением для Индии тех лет. Известна и ведущая роль теософов в создании первой общеиндийской политической организации — Индийского Национального Конгресса (1885 г.). И можно констатировать, что в целом деятельность теософов способствовала возрождению интереса индийцев к достижениям собственной национальной культуры и укрепляла их национально-демократические и политические устремления. В 1885 г. в крупных городах Индии действовало 124 отделения уже широко известного международного теософского центра в Адьяре со своими филиалами в Нью-Йорке, Париже, Лондоне, в крупных городах Цейлона #6.

Мы не случайно несколько выделили эти первые шесть лет пребывания теософов в Индии — прежде всего, потому, что этот период их активности почти совершенно не освещен в нашей печати. А если отчасти и говорилось что-то, то с непременным искажением и умалением⁴. А это были вероятно самые успешные годы деятельности теософов в этой стране по своей общественно-исторической значимости. Можно также добавить, что именно в это время были заложены основания международного влияния Т.О., а популярность его в Индии приобретала все более растущий размах.

^{В.В.Надежин. Штаб-квартира Теософского Обшества в Адьяре (этюд)}

Все это беспокоило английские колониальные власти, и конец этого периода оказался самым драматичным в жизни Блаватской. Колониальная администрация не только стремилась приглушить национально-патриотическую направленность деятельности теософов, но и удержать под своим контролем весь процесс организации Индийского Национального Конгресса. И ее совершенно не устраивала вся мистическая сторона деятельности теософов и, прежде всего, сама Блаватская с ее необычайными способностями и контактами. В результате интриг и предательства, больная и оклеветанная, Блаватская покинула Индию в марте 1885 года. Ее обвиняли в мошенничестве при показе «феноменов», в фабрикации писем от Учителей и в шпионаже в пользу России. Специальный представитель лондонского Общества Психических Исследований (от Австралии) подтвердил все эти версии обвинения.

Клевета достигла цели. И в прошедшее столетие, да нередко и поныне в научных кругах (не говоря уже о церковных!) имело место ироническое отношение к трудам Блаватской, либо просто игнорирование их исследователями, в том числе индологами. Это касается и нашей индологии в недавнем прошлом, скованной запретом на инакомыслие. И неудивительно, что идеи, ею провозглашенные, и действительный вклад теософов в пробуждение национального самосознания индийцев, были по сути вычеркнуты из научного историко-культурного контекста Индии конца 19 века.

Но объективно, теософские идеи Блаватской дали свои плоды в Индии. Они оказались наиболее близкими и великому «неоведантисту» Свами Вивекананде. И будущие непредвзятые научные исследования несомненно покажут эту близость, усилившую многогранность творческого самовыражения этого гениального мыслителя. Именно ему, по словам Е.И.Рерих, было суждено способствовать «действительному ознакомлению и сближению Востока с Западом» и «именно ему больше удалось сдвинуть сознание наших соотечественников, нежели Блаватской». #7 Возвращаясь к разговору о клевете, добавим, что хотя бы и с опозданием на столетие, но справедливость по отношению к Блаватской все же восторжествовала. В 1986 году на основании данных новой экспертизы лондонское Общество Психических Исследований выступило с опровержением выводов доклада 1885 года. Пресс-релиз Общества, разосланный в ведущие газеты и журналы Англии, Канады и Америки, начинался следующими словами: «Мадам Блаватская — соучредитель теософского общества, была осуждена несправедливо. Таково заключение нового исследования» [4]. Далее было подтверждено, что Блаватская не писала писем, которые фигурировали от имени Учителей, но кто был автором этих писем, экспертиза не уточняла.

С отъездом Блаватской из Индии центр влияния теософского движения переместился на Запад. Во многом этому способствовало опубликование главного труда ее жизни. Им была «Тайная Доктрина. Синтез науки, религии и философии». (Т.1 — Космогенезис: т.2 — Антропогенезис: 1888— 1889 г., далее «Т.Д.») Появление «Т.Д.» встретило различные отклики, в том числе и в среде теософов. Наряду с высокими оценками немало было и критических. И если одни указывали на уникальность этого произведения, на оригинальную концепцию синтетического подхода к познанию, на масштабность поднятых вопросов и привлеченного материала, то другие этого не замечали. Они либо просто отвергали выдвигаемые идеи, либо упрекали Блаватскую за незавершенность подходов и недостаточное освещение состояния научной мысли. Чтобы читатель представил себе характерную для Блаватской бескомпромиссную манеру полемики, мы приведем выдержку из ее ответа своим критикам — теософам, которая поможет лучше понять и саму цель написания ею труда и подходы к его изучению.

«Я была и теперь еще более заинтересована в фактах, нежели в научных гипотезах, — писала она. — Моей главной и единственной целью было донести значимость идеи о том, что основные и фундаментальные принципы каждой экзотерической религии и философии, древней или новой, все — от первой до последней, были ничем иным, как эхом первоначальной «Мудрость-Религии». Я стремилась показать, что Древо Знания как сама Истина — единое... Эту задачу, я верю, я выполнила, насколько это было возможно, в первых двух томах «Тайной Доктрины». Это не оккультная философия эзотерических учений, что я предполагала объяснить миру, ибо тогда этот «секрет» был бы подобен «секрету Полишинеля»... Но просто дать то, что могло быть выдано, и провести параллели между вероучениями и догмами прошедших и нынешних народов, показав их источник, и как они изменились к настоящему времени. И если моя работа сегодня, в день материалистической узурпации и всеобщего иконоборчества, слишком преждевременна для массы профанов, тем хуже для этих масс. Но она не была преждевременной для искренно изучающих теософию...

Любая философская система, будь то Канта или Герберта Спенсера, Спинозы или Гартмана, требует изучения в течение нескольких лет. И нужно ли доказывать, что труд, в котором сравниваются десятки философий и свыше полдюжины мировых религий, который должен раскрыть с величайшей предосторожностью покровы основ, поскольку он может дать только намеки на там и здесь явленные сокровенные цветники, такой труд не может быть постигнут при первом чтении, ни даже после нескольких, если сам читатель не выработает для себя систему его изучения» [3].

Надо сказать, что Блаватская никогда не претендовала на авторство основных идей в своих фундаментальных трудах. Ей все, как она говорила, «открывали Учителя». Но она не только разделяла, но и воплощала эти идеи в живом, ярком слове своих публикаций. В них она выступала против утверждений бездуховного воинствующего материализма, и в этом она была союзницей всех религий; но она боролась по-своему и, конечно, в духе своего времени. А потому ее труды нужно рассматривать в контексте ее эпохи. В таком подходе мы будем следовать и закону соизмеримости, неоднократно разъясненному в книгах «Живой Этики».

Провозглашение идей равенства и братства, свободы мысли и истинного альтруизма в действительной жизни встречало крайне противоречивое отношение. В прошлом столетии эти идеи, хотя и выражали гуманистические устремления некоторой части населения, все же далеко опережали представления, доминирующие в тех странах, где разворачивалась деятельность теософов. Они не соответствовали настроениям, преобладавшим в общественном сознании, ни в наиболее передовых странах Европы (в Англии, Франции, Германии), ни в США, где расовые предрассудки оставались острейшей проблемой во взаимоотношениях черного и белого населения. В Индии, с ее вековыми традициями кастового разделения, идеи эти, как отмечалось, находили отклик лишь в образованной, то есть, по тем временам, высококастовой среде.

По-своему это несоответствие идей теософов и преобладавших в общественном сознании ценностных ориентаций отражалось и во внутренней жизни самих теософских обществ. Являя несомненные примеры самоотверженного служения провозглашенным целям и идеалам, теософские сообщества на уровне широкого движения далеко не всегда были образцом мужества, укрощения личных амбиций и «мирного сосуществования» своих членов. Имелось очевидное различие между идеями теософии и их несовершенным воплощением [8]. Но все же стремления сторонников Блаватской к распространению провозглашенных идеалов не ослабевали.

Признавая несовершенство движения, Блаватская не однажды напоминала о том, что «каждый честный человек, который делает все, что он может, делает столько же, сколько и тот, кто достиг наибольшего в этом мире относительных возможностей. Это простой трюизм, аксиома, которая для верующих в Евангелие подтверждается притчей о талантах, рассказанной их Учителем: слуга, который удвоил свои два таланта, был вознагражден так же, как и другой слуга, который получил пять талантов». Каждому человеку дается «согласно его индивидуальным способностям» [8].

К 1890 году в разных странах мира Т.О. насчитывало уже 200 филиалов, четыре журнала («Теософист», «Путь», «Люцифер» и «Лотос») и семь издательских центров: в Мадрасе, Бомбее, Коломбо, Стокгольме, Лондоне, Париже и Нью-Йорке [3]. Как отмечала Британская Энциклопедия, в 1891 году «мадам Блаватская имела почти 100 тысяч последователей во всех частях мира» [10]. Многие выдающиеся ученые, писатели, поэты, общественные деятели были членами Т.О. при жизни Блаватской. Среди них можно назвать поэта — лауреата одной из престижных премий Англии сэра Э.Арнольда (автора нашумевшей в то время поэмы о Будде «Свет Азии»); известного ученого-физика и химика В.Крукса, философа и психолога В.Джеймса, Томаса Эдисона, Камилла Фламмариона [4]. «Тайная Доктрина» была настольной книгой А.Эйнштейна. Известно, сколь глубоко был увлечен ею А.Скрябин; она оказала влияние на творчество В.Кандинского и других мастеров искусства России [17]. Идеи Т.О. были близки и молодому Мохандасу К.Ганди. Этот факт нередко замалчивается, а потому напомним, что в 1889 г. М.К.Ганди познакомился в Лондоне с двумя братьями-теософами. С ними он впервые читал «Гиту», ставшую «самой главной книгой» в его жизни. Тогда же (Х.1889 г.) он был представлен Е. П. Блаватской и А.Безант. Но, имея в то время еще слабое представление о религии своей родины, он «не хотел принадлежать к какому-либо религиозному обществу». Только спустя полтора года (в марте 1891 г.), за полтора месяца до смерти Блаватской, он стал ассоциированным членом Эзотерической секции Блаватской при лондонском Т.О. [4]. Вскоре он вернулся в Индию, а затем уехал в Южную Африку. Его контакты с теософами, участие в их собраниях продолжались и там. Махатма Ганди высоко ценил идеи теософии Блаватской. О том, как он их понимал, говорит его высказывание своему биографу — Луису Фишеру: «Теософия является учением мадам Блаватской. Это индуизм в его наилучшем выражении» [4] [11] [12] [13].

После смерти Блаватской (8.05.1891) начинается новый этап в истории теософского движения. Он нуждается в специальном исследовании. Этот этап связан с определенными отклонениями от линии его основательницы⁵. Критической точки эти отклонения достигли в конце 20-х годов нашего века, когда Т.О. в Адьяре возглавляли А.Безант и Ч.Ледбитер⁶, объявившие Д.Кришнамурти «Мировым Учителем».

Следствием этой линии был раскол теософских организаций на местах. И, тем не менее, в 20 веке, переживая свои спады и подъемы, теософское движение продолжало развиваться. В настоящее время оно представлено тремя главными ассоциациями, имеющими свои отделения в разных частях мира. Это: Международное Теософское Общество (Адьяр, Индия), Теософское Общество (Пасадена, США) и Объединенная Ложа Теософов (Лос-Анджелес, США).

Сочинения Блаватской переведены на все европейские языки, а также на древнееврейский, арабский, тамили, хинди, китайский, японский, вьетнамский и другие[4]. В начале 80-х годов вышли в свет 15 томов публицистического наследия Блаватской на английском языке⁷.

В настоящее время теософское движение охватывает организации примерно в 60 странах мира.(4, XVIII) Остается добавить еще несколько слов о теософских обществах в России. С начала века здесь действовало Российское Теософское Общество, которое возглавляли А.Каменская и Е.Писарева. Кроме Санкт-Петербурга и Москвы, оно имело отделения и в некоторых провинциальных городах. До революции, хотя и под давлением цензуры, общество все же успело издать серию объемистых «Вестников Теософии» и неуклонно расширяло формы своей просветительской активности.

Первые российские теософы были людьми высокой культуры⁸. С приходом же к власти большевиков, теософские центры были разогнаны и на их членов обрушились репрессии, тюрьмы и ссылки. Духовный подвиг и трагическая судьба многих из них подлежат специальному исследованию; собственно, оно уже начато замечательными публикациями потомственного теософа А.В.Гнездилова [16].

С началом перестройки в России возрождались к жизни и теософские идеи. В 1991 г. в Москве было заявлено о возобновлении деятельности Российского Теософского Общества (Р.Т.О.), а также о создании «Общества друзей Е.П.Блаватской» при международной ассоциации «Мир через Культуру». За прошедшие годы деятельность этих обществ носила, главным образом, культурно-просветительский характер. Были опубликованы все тома «Тайной Доктрины», «Разоблаченной Изиды», «Ключ к теософии» и другие работы. «Общество друзей Е.П.Блаватской» издавало свой «Вестник», посвященный популяризации ее духовно-творческого наследия. «Р.Т.О.» возобновило издание журнала «Вестник Теософии». В различных регионах России появились свои теософские центры, общества и группы единомышленников. И можно сказать, что теософское движение России вступило в стадию начального становления.

Пока еще трудно судить о том, как пойдет его развитие. В недавней «Декларации Трех»⁹  отмечается стихийный характер теософского движения. Нет координации деятельности обществ на местах; различны требования к вновь вступающим, к их участию в общественно-политической и духовной жизни и своих регионов и страны в целом. Несомненно, что «Декларация Трех» весьма своевременна. Она напоминает всем теософским центрам России не только фундаментальные принципы теософского движения Е.П.Блаватской, о которых уже было сказано в этом очерке, но и те положения, которые рождены современностью и не могут не учитываться в деятельности сегодняшних теософских объединений. Из числа всех этих важных положений (см. текст «Декларации Трех»), мы выделили лишь одно, имеющее, на наш взгляд, особое значение для укрепления и теософского и рериховского движений России. В нем справедливо указывается на исторически естественную неразрывную связь и сотрудничество «современной Теософии России» и Рериховского движения. Напомним, что это положение вытекает из известного тезиса о том, что философские основы «Тайной Доктрины» и книги «Живой Этики» являют собой единое Учение. (МО, 1 §79) Обе ветви этой системы мысли могут быть научно осмыслены лишь в своей цельности. Ибо книги «Живой Этики» дают не только дальнейшее углубленное разъяснение положений «Т.Д.», но и раскрывают широчайшие горизонты практического жизненного применения этого единого знания, значение которого, как ожидается, с вступлением человечества в 21-е столетие будет неуклонно возрастать.

___________________

Евгения Дементьева

(1893-1985)

* * *

Далек и труден путь... Излучины, извилины...

Паденья и борьба, страданий тяжких след...

Но твердо знай, что дух, страданьем обессиленный,

Воспрянет, воспарит и вновь увидит Свет

Не все завершено. Не все долги оплачены,

Но жизней впереди неисчислимый ряд.

Все будет сожжено, и в час, в веках назначенный,

Я, наконец, дойду до долгожданных врат.

Откроются врата. Я встану у подножия

Сияюших высот Обители Творца...

И снова долгий путь, и труд во имя Божие

Послушного слуги, смиренного гониа...

1980 г.

* * *

Давно я не пишу стихов,

Грез больше нет, и мысли строже...

Я блеска жду иных миров,

А дни, как капли в море, схожи...

Любимых книг ряды стоят.

Перечитать я их мечтала.

Но мой почти потухший взгляд

По ним скользит с тоской усталой..

Мне тяжко днем. Приходит ночь,

Но не приносит облегченья...

Мне может только смерть помочь,

Дух унеся из заточенья...

1984 г.

___________________

Заметки на полях

Сегодняшний Адьяр — это огромный сад почти в центре многолюдного Мадраса, оазис среди городского шума, сутолоки, грязи и людской толпы. Пройти в ворота не так-то просто, блюстители порядка обязательно подойдут к вам и поинтересуются — кто вы и зачем пришли. Пожалуй, это далеко не лишняя мера предосторожности. Ведь в саду Теософского общества удается сохранить атмосферу покоя, порядка и гармонии. Здесь все благоприятствует работе души, хотя сложности материальной жизни не обходят и эти места. То тут, то там на дорожках Адьяра читаешь таблички с надписями: «Приватная территория, не ходить». Идет «приватизация» и здесь, для местных богачей и коммерсантов адьярский сад — лакомый кусочек. А теософам нужны средства, чтобы издавать литературу, содержать и охранять огромную территорию с ее многочисленными постройками. И это не только дома-особняки (штаб-квартира Общества, бывшие дома Блаватской, Олькотта, Ледбитера и др.), но и удивительные храмовые сооружения разных конфессий — маленькие архитектурные шедевры. Перед буддистским храмиком, например, пруд с розовыми лотосами, а рядом колокол. Раньше в него били 6 раз в день, напоминая о шести заповедях Будды.

Первый раз мы с художником В.В.Надежиным (см. статью о путешествии в Индию на с.90) приехали в Адьяр 26 декабря — в самом конце ушедшего года. Стоял немного пасмурный, чуть сероватый день. Но сам городок был необычно оживлен — шел 121-й международный конгресс теософов. В главной «квартире» развешены флаги, у беломраморной скульптуры Е.П.Блаватской и Г.С.Олькотта — море цветов. На улицах парка много прохожих, и все — с табличками участников конгресса. Немало европейских лиц. Поразило дружелюбие — все, без исключения, нам улыбались, кланялись, словно наши добрые знакомые. Впрочем, может так оно и есть?

^{В.В.Надежин. Католический храм в Адьяре (этюд)}

Гуляя по парку, любовались пальмовыми рощами, цветущими кустами, огромными, не в один обхват, экзотическими деревьями и, двигаясь к месту кремации Олькотта, чуть было не наступили на... кобру

В музее Е.П.Блаватской нам побывать не удалось, но случайно проникли в библиотеку, куда просто посетителей не пускают.

В читальном зале — на стеллажах в открытом доступе выставлено огромное количество теософских журналов на разных языках, выпускаемых во многих странах. Однако наших русских изданий, увы, мы не нашли!

^{В.В.Надежин. Буддистский храм (этюд)}

Библиотека теософского общества основана Олькоттом в 1886 году. Коллекция книг ее ныне состоит из 17 300 рукописных трудов на папирусе и бумаге, а также полутора миллионов печатных изданий, не включая журналов. Среди этого собрания есть много очень редких книг, в том числе китайская Трипитака, полный комплект ксилографии тибетских Канжур и Танжур, редкие тексты на санскрите, латыни и других языках.

Библиотека с 1937 года выпускает журнал «Брахма Видья», где публикуются исследования по религии, философии, культуре, а также древние тексты. Ее «Жемчужина» — небольшой музей, где собраны уникальные произведения: от Библии размером с ячменное зерно до огромных древних китайских словарей и энциклопедий, тибетских священных книг на пальмовых листьях.

Н.А. Тоотс

Дели—Мадрас—Кулу