Дельфис

Ныне, на узкой грани перехода в век XXI, а по сути в неведомую НОВУЮ ЭПОХУ, неудержимый порыв пронизывает мысли учёного — порыв того эфирного ветра, что чуть было «не сбил с ног» вопрошающих и устремлённых, таких как Джон Кили (ещё в веке XIX) и Никола Тесла (сразу за чертой XX века), вовремя остановившихся (или остановленных?) у порога риска. Тогда было ещё рано отдаться во власть влекущей идее эфира — изучать эфир физический, а тем более, тонкий. Не потому ли первый опыт А.Майкельсона (1881), нацеленный именно на обнаружение эфирного ветра, в принципе заранее был обречён на неудачу? В результате, совсем не случайно (как теперь можно думать) развитие физики пошло по «безэфирной» магистрали, более насущной для века XX: вначале освоить важнейший принцип — ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ.

Всё преисполнено некой внутренней логики. Вряд ли на пути познания есть ошибки — по большому счёту. Всему своё время...

Отрицательный итог первого опыта Майкельсона подвёл к осознанию того, что величина скорости света есть константа — первая фундаментальная физическая постоянная в череде немногих других (величин зарядов и масс электрона, протона), принятых XX веком на вооружение. Тем самым XX век пришёл к ещё одному принципу — АНТРОПНОМУ, то есть к неминуемой изначальной нацеленности эволюции расширяющейся Вселенной на появление белковой формы жизни, человека, разума.

Что касается принципа относительности, то вообще он подводит к суждениям о конечности физического бытия, о теснейшей связи между условиями существования субъекта и той картиной мира, которая ему представляется, о включении субъекта в сам объект его наблюдения (и наоборот), что совсем с других позиций продемонстрировала и квантовая механика, развившаяся в XX веке независимо и параллельно теории относительности А.Эйнштейна (1905).

Лишь проникнувшись слитостью судеб — своей и другого, людей и планеты, Земли и Солнечной системы, нашей планетной системы и Галактики, нашей звёздной спиральной системы и Вселенной, хотя бы на плане физическом (тем более — тонком), — человечество сможет развить свой нравственный потенциал, который бы гарантировал безопасность освоения особых планов материальности — эфирных. Такое время, наверное, ещё не пришло, но подошли сроки двигаться ему навстречу. Для этого и должен войти «в плоть и кровь» принцип всеединства, безусловно взращённый в нас в XX     веке — и выходом человека в Космос, и взлётом технологических достижений, обещающих веку

XXI уверенное вступление в эру глобалистики и информатики. И чтобы развернуть всю эту мощь, наверное, не зря в начале века XX глубину и красоту свою дали миру русский космизм Серебряного века, теория относительности и квантовая механика, которые по необходимости уводили от «эфирных» порывов мысли, дабы развить сугубо рациональные, математические подходы в науке и ответить на вопросы «как?», а не «почему?». Плодами же размышлений и проб в точных науках стали два мощных направления знаний — кибернетика, а под конец века синергетика — инструменты, нужные для ответов на оба вопроса.

Даже рационально мыслящему человеку ясно, что лишь высочайшие устои нравственности не только изучающего — учёного, но и общества, использующего и принимающего его выводы, должны быть задействованы в процессе исследования любого явления, в особенности столь таинственного, как эфир.

Ведь тонкие его проявления фиксировались и преобразовывались с помощью потоков психической энергии конкретной личности, кои проявления были характерны и для Н.Теслы и, по-видимому в большей степени, для Дж.Кили. Но лишь течение чистейшей «огненной» мощи через организм изучающего способно нейтрализовать ужасающую силу той энергии, что заключена в эфирных слоях материи. А ни тот, ни другой изобретательский гений не прошли в своём индивидуальном развитии этапов «огненных» трансмутаций (крещений)... Тем более, человечество ещё не способно было принять их искренний и ценнейший дар. И если ранее рождённому Дж.Кили (1827—1898) в младенческом технически XIX веке была судьбою уготована возможность прожить жизнь, не короткую, полную выдающихся, но непонятых и непонятных изобретений, то Н.Тесле (1856—1943), дожившему до глубокой старости, до середины XX века(!), уже в самом его начале будто было указано свыше прекратить осуществлять свои грандиозные замыслы, чему он, во цвете зрелых лет, и последовал (1905), проявив тем самым необыкновенное чутьё и силу духа.

Вообще XIX век, особенно к концу своему, впрочем, как любой, был полон самых разнообразных «ненаучных» чудес — проявлений жизни в тонких планах. Об этом много писала Е.П.Блаватская (1831 — 1891) — о «завязывании узлов» Г.Слейдом, об «осаждении» текстов многими практикующими медиумами, о феноменах гипнотизма, передаче мыслей и провоцировании ощущений — ещё тогда, когда о её «ничтожной персоне» вовсе ничего не было слышно (см. книги Е.П.Блаватской «Эликсир жизни» и «Терра инкогнита»). Е.П.Блаватская, к слову сказать, — сама выдающийся медиум своего времени, талантливо и темпераментно уже тогда призывавшая науку обратить самое пристальное внимание на чудеса, на феномен Дж.Кили.

На рубеже XX века, перед насущной необходимостью развивать сугубо научные подходы в освоении, прежде всего, физического мира, осмысление чудес было преждевременно и не по силам научному сообществу: вначале надо было понять, хотя бы в общих чертах, как устроен, например, атом, неумелое использование энергии которого обрекло XX век на катастрофические испытания. («Насильственное деление Атома — явление противоестественное и полно опасности», — писала Е.И.Рерих.) Уже в начале XX века баланс между целесообразностью демонстрировать феномены и их возможными пагубными последствиями стал хрупок, трудно достижим и потому опасен. Так что физика и избрала, вольно или невольно, путь без эфира. И хотя в 20-х годах Майкельсон показал- таки опытно, что эфир существует, было уже поздно: теория относительности прекрасно чувствовала себя без него (хотя сам А.Эйнштейн не отрицал существования некой «промежуточной» материи), наука осваивала количественные методы познания материи.

Но времена менялись. На излёте XX века материализм показал свою грубую, неприглядную сторону. Техника зашла слишком далеко, обслуживая войну и разрушая природу, нравы людей пали столь низко, что надо теперь безотлагательно направлять человека к добру, к первоистокам и к будущему, а значит и к планам тонким, чтобы он начал изучать их самым тщательным образом, поняв, как когда-то И.Кант, глубинную связь нравственных основ существования с законами Космоса. Если в веке XIX медиумы были особо востребованы, то к концу XX они (а их обычно именуют «контактёрами») уже не могут служить наилучшим образцом связи человека с мирами тонкими (хотя и полезным для изучения). Другое дело — ясновидцы, огненно прозревающие цепь событий. Таким в нашем веке был Э.Кейси (1877—1945), поддержанный своей дружной семьёй — супругой и двумя сыновьями. В первую же очередь — это Е.И.Рерих (1879—1955) и тоже вся её удивительная семья: муж — Н.К.Рерих (1874—1947), великий художник, культурный и общественный деятель, роль которого в мировой истории ещё далеко не оценена, да два сына — Юрий (1902—1961), крупнейший востоковед и лингвист, и Святослав (1904—1993), выдающийся художник. (Любопытно, но достаточно закономерно и показательно, что в основном мы сталкиваемся с представителями двух ведущих стран мира — России и Америки, в значительной степени определивших политическую двуполярность человечества XX века.)

И если Е.П.Блаватская, связанная духовными узами с Белым Братством на Земле, в XIX веке сказала и напомнила человечеству о великом прошлом планеты, её цивилизациях и существовании Учителей, поведала о тонкой структуре устройства человека и мира, то Е.И.Рерих, тоже взаимодействовавшая с Владыкой, единственная, прошедшая в XX веке сложнейшее и мучительное огненное крещение, прежде всего настойчиво звала в будущее, говорила о новых науках, о Новой Стране и Эпохе, о новой ЭТИКЕ. «Когда Мы дали Нашей Урусвати поручение вести человечество на новую ступень, то явление Нашей сподвижницы так высоко, что приравнять всякое медиумическое проявление будет равно капле мутной воды в огненной Чаше» (Е.Рерих. У Порога Нового Мира. М., МЦР, 2000, с. 225).

Конечно, многое знала предшественница её — Е.П.Блаватская, когда говорила, что для того, чтобы идти к новой науке, включающей древние знания, необходимо обретение новых качеств в восприятии мира — развитие 6-го чувства, что произойдёт в массовом масштабе лишь к 6-й подрасе нашей Пятой Расы 4-го Круга (мы — в 5-й подрасе); тогда будет проявляться 6-е чувство, и наука станет меняться, у людей будет отличное от нынешнего (конца XIX века) восприятие (в книге «Эликсир жизни» раздел «Оккультизм или точная наука»).

Но наука XIX века была молода, и ей надо было ещё век вершить свою экспансию во внешний окружающий мир — физический, лишь затем искать дорогу в мир внутренний, тонкоматериальный. Не потому ли и сама Блаватская, и особенно Кили, подверглись недостойной клевете и остракизму, словно обществу почему-то потребовалось «закрыть им рот», тем самым притормозив проникновение метафизики в физику и естествознание? Жёсткая блокировка опережающего знания? Даже негодными средствами? Но это в стиле столь сложного и неоднозначного века XX, когда хороши все средства. Вообще же это универсальный принцип «обратной связи» (чем хуже — тем лучше), когда развитие следствия может нейтрализовать (даже уничтожить!) причину. А тут могли быть следствия страшные... Аналогично и объявление некоего научного направления «лженаучным», чтобы на время «закрыть» смелую идею, опережающую время, — именно потому, что она его опережает. Наверное в чём-то так было и с кибернетикой, и с генетикой в нашей стране. Упрямая слепота людей всегда есть признак ещё не полного их взросления.

Во второй половине XIX века, подчеркнём ещё раз, демонстрация чудес была не опасна, хотя и необходима — чтобы «разбудить» науку. Однако в XX веке подобные чудеса, называемые мистическими, то есть сверхъестественными (но по сути таковыми не являвшиеся: строго говоря, в Природе естественно всё), раскрывать стало уже опасно (и оттого осуждающий настрой Церкви в подобных вопросах закономерен, в целом справедлив, вполне понятен). Тем более, чудеса творила сама бурно развивающаяся наука, как всегда, недоступная пониманию большинства, вынужденному принимать всё на веру, но умеющая убеждать с помощью технических чудес. Теперь же, с наступлением XXI века, слова Дж.Кили о том, что «безразличие к окружающим нас чудесам — это серьёзный укор для нас», становятся особо востребованными, ибо настала пора разрушить грубо материалистический взгляд на мир, не уничтожая сам этот мир, а лишь стремясь его совершенствовать, как это пытался более века назад делать он сам, Блаватская, как подхватили эту высокую ноту русские космисты, Рерихи, а также светочи нашей науки — Вернадский, Циолковский, Чижевский, а в Америке — Франчиа Ла Дью и Уильям Дауэр, заложившие основу Храма Человечества, существующего уже более 100 лет. Что же касается тайн и чудес, то и век XX в общем на них не скупился. Они повсюду: в тех же «кругах на полях», в «аномальных явлениях», в древних находках и пирамидах, в Сфинксе, в кометах и звёздах, в самой жизни, её метаморфозах, в удивительных синхронных по времени макрофлуктуациях физических, химических, химико-биологических процессов (имеем в виду сорокалетние опыты профессора С.Э.Шноля и его группы в г.Пущино-на-Оке), наверное свидетельствующих о глобально-космических резонансных эффектах, причиной которых, как считает эзотерическое знание, является всё тот же неуловимый ЭФИР...