Дельфис

…Апостолы после собора, который держали в Иерусалиме, разошлись в разные стороны для исполнения завещания Иисусова. Проповедь для них была весьма трудна и опасна. Результат их проповедования состоял в приобретении учеников. Но из учеников апостольских не всякий был полным христианином, когда Апостолы восприняли мученический венец, потому что не все успели приготовиться к принятию решения. Ученики разделились на три степени: на оглашённых (испытуемых), на верных (испытанных), на рукоположенных Апостолом (священных).

Служение начиналось молитвами о недугующих, труждающихся, пленённых, плавающих, путешествующих, плодоносящих, добродеющих, о мирских и духовных властях и о предстоящих и проч. Само собою разумеется, что сими молениями изощрялось чувство человеколюбия. После сего читаны были места из Св. Писания Ветхого Завета, например, псалмы, и говорились поучения (1 Кор. 14:26). Верные, по возгласу дьякона: елицы верные паки и паки Господу помолимся, молись об оглашённых, да Господь помилует их, да огласит их словом истины, да присоединит их к своей Соборной и Апостольской церкви посредством крещения водою. В заключение повторялись снова те же моления, и дьякон возглашал: елицы оглашеннии изыдите, да никто из оглашённых не останется, и запирали за ними дверь собрания. Известно, что оглашённые приготовляемы были к восприятию Крещения, а верные приготовлялись к восприятию Св. Тайн. По выходе оглашённых и после обыкновенных молений, прежде совершения Св. Тайн и приобщения, верные должны были пред иереями изложить свой образ верования, дьякон возглашал: двери, двери премудростью вонмён, и осматривали, нет ли у них оставшегося из любопытства кого-либо из оглашённых, или случайно-постороннего, или даже агента языческой полиции, или же жрецов. По освидетельствовании, все верующие читатели вслух Символ Веры и, по совершении Таинств, приобщались, и, наконец, собрание расходилось.

Если оглашённый (испытуемый, приготовляемый) изъявил желание сделаться действительным членом Церкви (то есть, креститься), то он должен был представить из числа верных поручителей в искренности своего желания; пред крещением, однако, он должен был также пред свидетелями торжественно отрекаться от идолов. Строгие меры правительства и бдительность языческой полиции заставляли первых христиан быть особенно осторожными при их собраниях для отправления Богослужения. Видно также, что и Апостолы, и их ученики соблюдали все меры осторожности в отношении к оглашённым, чтобы верных не предать истязаниям язычников. Впрочем, оглашённые и относительно к самим себе не могли не соблюдать осторожности, зная, что существует закон, которым христианство запрещается. Так, например, видно из письма Плиния Младшего из Вифании к Императору Траяну, что Римское правительство смотрело на христиан, как на членов тайного общества, когда говорит: «quo secundum mondata tua hetaerias esse vetueram».

^{Плиний Младший}

Ничто так не поясняет внешних отношений Апостольской Церкви, как этот доклад Плиниев¹ Императору Траяну (царствовавшему с 27 января 98 года по 10 августа 117 года) и рескрипт последнего…

«Я всегда, Государь, считаю долгом доводить до Твоего сведения обо всём том, в чём колеблюсь. Ибо кто лучше Тебя может устранить мою нерешимость или рассеять моё неведение? Мне прежде никогда не случалось участвовать в следствиях над христианами (то есть обвиняемых за то, что христиане): потому и не знаю, за что, собственно, и как должно их следовать и наказывать. Немало, также, колебался я, должно ли принимать во уважение различие в возрасте, или людей самых нежных лишь судить наравне с взрослыми; прощать ли, кто возвращается из христианства, или, в сем случае, всякое раскаяние будет бесполезное. Хотя имя христианина и не заключает в себе преступления, должно ли наказывать преступление, состоящее в одном только имени? Впрочем, в деле тех, которых приводили ко мне как христиан, я поступал следующим образом: сперва я спрашивал их, христиане ли они: если признавались, то я повторял допрос в другой и в третий раз, угрожая пыткою: упрямых (то есть говоривших одно и то же) я велел пытать. Ибо, не принимая в рассуждение того, в чём бы они признались, без сомнения, самое непреклонное упорство уже достойно наказания. Были и другие столь же безумные, но, потому что имели право Римского гражданства, я приказал отправить их в столицу. Но вскоре, в продолжение следствия, как обыкновенно случается, произошло несколько новых случаев. Мне представили безымянный донос; в нём было означено множество таких, которые говорили, что они не христиане и никогда не были христианами. В самом деле, они вслед за мною поклонялись богам и, воскурив фимиам и излив вино, отдали божескую честь Твоему изображению, которое я велел принести вместе с изображением богов; кроме того, они злословили Христа; но истинных христиан ни к тому, ни к другому принудить, как говорят, ничем невозможно. Я засудил освободить их. Другие, будучи вызваны по доносу, сперва признали себя христианами, но вскоре отказались. Мы были в христианстве, говорили они, но оставили его, некоторые года за три, другие больше, а некоторые лет за двадцать тому назад. Все они отдали божескую честь идолам и Твоему изображению; все произносили злословие на Христа. По показанию сих последних главная вина и заблуждение их состояло в том, что они в известный день собирались до рассвета вместе, пели попеременно между собою песни в честь Христу, яко Богу, и обязались друг другу присягою не на какое-либо преступление, но, напротив, чтобы не делать покражи, разбоев, прелюбодеяний, чтобы не обманывать, не нарушать присяги или обязательства. После сего они расходились и снова сходились вместе для принятия пищи, впрочем простой и невинной; но и это оставили после того, как я объявил Твоё повеление, коим запрещается тайное общество. Выслушав сии показания, я счёл нужным под пыткою допросить двух девушек, которые слыли прислужницами, в чём именно состоит дело; но ничего не открылось, кроме злого и неумеренного суеверия (не надобно забывать, что это говорит язычник. – Ю.В.), потому-то я, отложив исследование, обратился к Тебе для совета, как поступать мне, ибо дело это, по свойству своему, а ещё более по великому числу подсудимых, стоило того, чтобы Тебя утруждать требованием совета. Весьма многих всякого возраста, чина и полу схватываем и берём под суд и будем ещё брать, потому что это заразительное суеверие растворилось не только по городам, но и в сёлах и окрестностях; но, мне кажется, можно его остановить и дело исправить. Я получил довольно сведений, что снова начали посещать почти опустелые капища и опять начали совершать давно оставленное служение, чаще приводятся жертвы, которых доселе весьма редко покупали. Из этого легко можно заключить, что народ можно исправить, если раскаяние получит прощение».

^{Император Траян}

Мне кажется, что всякий православный читатель догадается, по признанию подсудимых, что Римская полиция нахватала оглашённых; догадается и увидит, что их признание было самое откровенное и честное; он узнает, что Плиний описал Литургию оглашённых (разумеется, забытую народами Западной Европы). Правительство, из этого признания оглашённых, легко могло усмотреть, что учреждение христианского Богослужения имело ту только цель, чтобы из людей сделать благородных и честных граждан, полезных как себе, так и ближнему. Из того, что, по Плиниеву докладу, подсудимые снова собирались в общую трапезу для принятия умеренной пищи, можно видеть, что оглашённые, по выходе из церкви, дожидались окончания Литургии Верных, присоединялись с последними к общей трапезе и вкушали от приносимого хлеба. Это вкушение имело двоякое значение: внешнее или нравственное, то есть, приучение к трезвой жизни, – и внутреннее и духовное, то есть, тайное приготовление оглашённых к восприятию Евхаристии по их крещении. То, что христиане собирались ночью для Богослужения, значит, что проповедование Евангелия было запрещено государственными законами. Прочтём ещё рескрипт Императора Траяна на имя Плиния:

«Форму следствия, любезный Секунд, в деле приведённых к тебе христиан, ты соблюл такую, какую следовало. Ибо в этом деле нельзя положить никакого общего закона, который бы имел вид определённой формы (разумеется, что трудно было установлять судебные формы против людей ни в гражданском преступлении, ни даже в дурном поведении. – Ю.В.). Не надобно их выискивать; наказывать их должно тогда только, когда их представят и уличат; однако с тем, что тех, которые не будут признавать себя Христианами и станут доказывать поклонением нашим богам, таковых прощать, хотя бы прошедшая их жизнь и была подозрительна. По одним же безымянным доносам обвинять никого не дóлжно, потому что это подало бы самый дурной пример (то есть потачка доносчикам, или людям мстительным), да и не сообразно с духом нашего века».

Само собою разумеется, что полиция более всего и легче всего попадала на оглашённых, которые, как всякий поймёт, не могли доставить ей полных сведений о настоящем христианском вероисповедании. Отчасти меры для приостановления, отчасти же любопытство областных начальств, или же правительства были главною причиною стольких пыток, мучений, мучеников и мучениц, коих память и доселе хранит Вселенская Церковь. Верные не выдавали своих сочленов Церкви по твёрдости Веры; а оглашённых, которые не могли вполне насытить любопытство или подозрение начальств (подозрение, которое, по свойству своему, не имело границ), обвиняли в преступлении упрямства, за которое и жестоко наказывали. Эту историческую истину, которая, по тогдашним отношениям, уже сама по себе понятна, ничто так не подтверждает, как признание Императору Траяну самого Плиния, который говорит, что все признания и показания подсудимых, каковы бы они ни были, казались ему недостаточными, что он рассудил наказывать их за непоколебимое упрямство. Читатель мог в его докладе заметить, что показания подсудимых христиан были самые откровенные и что, несмотря на эту откровенность их, пытки и терзания доказывают всю глубину ненасытности Римского любопытства.

Но, может быть, кто-либо скажет, что так как по превращении Иудеи в область Римскую жители её, сделавшись соотечественниками стольких стран, разбрелись для промышленности по разным городам Малой Азии, островов Греции и даже в столицу, и везде им позволено было иметь свои синагоги, то могло быть гораздо безопаснее отправлять Богослужение (проповедование Евангелия) публично, чему подали пример сами Апостолы, как видно из их деяний, описанных Евангелистом Лукою? Отвечаем: это новое учение, ныне объявшее весь земной шар, было запрещено и подвергалось гонению законов, потом что оно ниспровергало господствовавшее верование.

Из рескрипта Императора Марка Аврелия Антонина к Сенату видно, что существовало постановление арестовать всякого за то только, что он христианин. «Бывши в войне с Маркоманнами, – пишет он, – и окружён быв неприятелем в продолжение пяти дней на месте безводном, я велел созвать из войска христиан, коих по справкам оказалось великое число (magnum eorum inveni numerum)» и проч. После прибавляет, что в утомительном безводии они обратились с молитвами к небу и вскоре пошёл проливной дождь, а на неприятелей ударила молния с градом (grando ignea). «Потому-то позволим им быть христианами, – заключает император, – вследствие чего постановляю: не брать под суд человека за то только, что он христианин и проч. И повелеваю также, чтобы это постановление моё было повсеместно подтверждено и Сенатским Указом». Впрочем, продолжавшиеся гонения на христиан ясно показывают, что Антониновы преемники не соблюдали его постановления.

^{Император Марк Аврелий}

Когда Плиний принимал против них (христиан. – Ред.) свои меры, могли ещё жить ученики самих Апостолов (из коих всякий имел их значительное число), потому что от времён Апостольских до времени Плиния не более обыкновенного или среднего человеческого века. Разошедшись во все концы для проповедования Евангелия, Апостолы, некоторым образом, разделили между собою народы. Св. Марк Евангелист отправился в Александрию, где и положил начало Египетской Церкви. Иаков Апостол остался в Иерусалиме. Пётр Апостол удалился в богатую столицу Сирии и всего Востока, в Антиохию. По следам Апостола Петра действовали в Антиохи и Апостолы Варнава и Павел: многочисленные ученики их в сем городе первые стали называться Христианами (Д. А. Гл.XI. С.26), так, что сие имя из Антиохии распространилось по Вселенной.