Дельфис

Родился В.И.Матвей в Риге 1 октября 1877 года.

Отец его происходил из латышских крестьян. Свежесть молодой интеллигенции, национальная мечтательность души, соединённая с некоторой патриархальной тяжестью внешних форм, отразились на его художественных произведениях и художественных вкусах.

По окончании реального училища и затем рисовальной школы Блума В.И.Матвей натолкнулся на первое препятствие в своих художественных стремлениях; отца он потерял в раннем возрасте и вместе с ним материальную обеспеченность; его родные предлагали ему средства для приобретения практических знаний, но отказывались поддерживать его художественные стремления. Тогда будущий художник поступает учителем рисования в частную гимназию в г.Тукуме.

Скопив небольшую сумму денег, он едет в Петербург для поступления в Академию Художеств. Не выдержав сразу экзамен, он занимается в частной мастерской Ционглинского. В то время это была одна из немногих мастерских, в которой, благодаря её руководителю, работали интенсивно и горячо. Здесь можно было получить первый импульс, сделать первые шаги от простого копирования натуры к исканию её пластического смысла и красоты. На этих основах воспитывался В.И.Матвей, и эти принципы он перенёс в Академию.

Здесь они, конечно, пришлись не по духу, и ему многое пришлось перенести за время, проведённое в её стенах. Неоднократно ему грозило исключение, и репутация неблагонадёжного и распространителя вредных модернистских идей установилась за ним не только среди преподавателей, но и среди многих товарищей.

Из этого вытекала мучительная двойственность в работе, а тяжёлые материальные условия подрывали силы художника. Он нескольких месяцев не дотянул до окончания Академии, не вынеся последней болезни. Скончался он 3 мая 1914 года. Тело его было перевезено в Ригу и погребено на кладбище Св. Петра.

Современная Академия не дала ответа эстетическим запросам, мучавшим Матвея. Это заставило его самостоятельно обратиться к искусствам, ранее созданным. Сначала он увлёкся художниками Возрождения и поздними примитивистами — пышностью Веронезе, религиозной поэзией Анжелико, бытовой поэзией голландцев. Но когда он получил возможность посетить Швецию и затем Италию, а также ознакомиться с ранними примитивами, с местным народным искусством, он понял, что нашёл настоящий источник пластической красоты, открывший для него новые возможности творчества. В Италии (1910 и 1911 годах), он посещал малоизвестные и забытые города Тосканы, Умбрии, Абруцции, их старые церкви, монастыри и часовни с фресками, которые со всех сторон охватывали входящего, как волны музыки; крохотные муниципальные музейчики с их иконами, триптихами, в золотых фонах которых ещё чувствовалось дыхание Византии.

Швеция (1910 год), — Далекарлия, Готланд, Висби, — готика её церквей, строгая упрощённая до геометральных основ; её трогательная, нереальная деревянная резьба со сдвинутыми массами, пропорциями и неожиданной игрой линий, передававшая суровое величие севера, — по духу столь близко подходила к простоте и мечтательности Латвии.

Во время этих поездок у В.И.Матвея зародилась мысль о существовании закономерных пластических принципов. Много записок, этюдов, собраний редких фотографий, много новых мыслей привёз он оттуда.

Ранние примитивы, ещё пропитанные духом Византии, направили его внимание к этому искусству. Когда он в 1912 году опять попадает за границу, в Париж, он без отдыха работает в Национальной библиотеке, в частной — у Дуссе, отыскивая византийские, коптские, ирландские рукописи и миниатюры. Но больше всего его сердце лежало к Византии русской, к её миниатюре и иконной живописи. И только рано наступившая смерть помешала ему завершить начатый труд о пластическом символе Византии и о пластическом символе вообще.

Эта же поездка дала ему толчок к изучению искусства первобытного. Его последние предсмертные труды: «Искусство острова Пасхи»² «Искусство негров» и «Искусство Северной Азии» явились следствием его последнего путешествия за границу в 1913 году. Всё, что нашёл он интересного по первобытной скульптуре в больших европейских этнографических музеях, было снято им и приготовлено для издания.

Мало понимания находил он среди окружающих. Образцы первобытного пластического искусства в музеях находились в заброшенном состоянии, валялись в шкафах без системы, покрытые пылью.

Снимать безвкусные, грубые идолы даже многим хранителям и собирателям этнографических коллекций казалось лишь странной и праздной затеей. Но художники, особенно искатели новых форм, будут благодарны Матвею за фотографии, собрать которые к тому же стоило большой затраты энергии, особенно при ограниченности средств.

Хотелось бы познакомить читателей, и особенно художников, с самым способом работы Матвея, ибо с одной стороны это было мечтательно-интуитивное созерцание, с другой — сознательная аналитическая работа мысли. Оба способа применял он ещё во время своего увлечения северной готикой в музеях и старых церквах Швеции, и затем в Италии. Глядя на краски — насыщенные или поблекшие, зачастую случайные, старых фресок, икон, на сильные и яркие краски цветных стекол, на деревянные раскрашенные скульптуры с мягкой позолотой, — он мечтал и создавал новые красочные и формальные композиции, на которые его наталкивали два-три красочных пятна оригинала или его формы. Он свободно, творчески пользовался оригиналом и таким образом, часто случайно, создавал и находил новые красочные гармонии и соотношения, новые формальные композиции.

Другой способ работы был чисто логический. На площади перед старой архитектурой, в старом храме перед фреской, скульптурой, у себя в комнате перед фотографией он проводил часы за анализом пластического произведения. Он постигал тайны красоты: почему это хорошо, почему красиво, или может быть красивым, что нужно сделать, чтобы создать подобную же пластическую красоту. Он производил лабораторную работу, чтобы постигнуть законы пластической красоты, разлагая произведения искусства на их первичные элементы. То была утомительная работа, она требовала напряжённого внимания и творческого духа. В результате им была задумана теория пластического творчества — труд, который ему не суждено было завершить.

Те же основы красоты манили В.И.Матвея и к другим искусствам — к музыке и поэзии. Особенно влекла его поэзия. Его манили новые ритмы современных ему поэтов — А.Блока, В.Брюсова, К.Бальмонта.

Но красоту поэтического образа он всё же нашёл на Востоке. Совместно с молодым поэтом Вяч. Егорьевым (умер в 1914 году), он выпустил в издании «Союза Молодёжи» сборник китайской лирики «Свирель Китая», конечно, с французских и немецких переводов. Главной его заботой было сохранение зрительных образов Востока, его неожиданных сравнений и сопоставлений.

Активная энергия, вообще свойственная художнику, влекла его к общественной работе. Он был одним из первых и деятельных членов общества художников «Союз Молодёжи». Ему было поручено составление его библиотеки. В 1910 году, по его инициативе и при деятельном его участии «Союзом Молодёжи» была устроена в Риге выставка нового искусства.

Вся трудовая жизнь В.И.Матвея была посвящена интересам искусства, он мало думал о собственном благополучии; несмотря на крепкое здоровье, более чем спартанский образ жизни, постоянное нервное напряжение и, наконец, нежданная болезнь подорвали его силы. Он ушёл от нас, только начав свою художественную деятельность, будучи в то время почти одиноким на пути искания непреложных пластических законов в мировом искусстве.