Дельфис

Мы берем на себя смелость утверждать, что у каждого человека существует, как минимум, две биографии. Одна — описательная. К ней можно отнести событийно-действенную сторону жизни. Родился, крестился, учился, женился, трудился, преставился. Набор глаголов подсказывает название — «глагольная» биография. Другая — духовная. Это описание пути сознания, пути самосовершенствования или деградации, пути насыщения духа или его обнищания, пути приобретения духовного знания, которое и есть, с нашей точки зрения, смысл существования всего живого.

^{Е.П.Блаватская}

И если в первом случае — в «глагольной» части биографии — обстоятельства жизни и сфера деятельности часто выглядят случайными, то во втором они являются результатом деятельности сознания человека и тех черт, которые составляют его характер.

Вышесказанное в полной мере относится к судьбе Елены Петровны Блаватской. В существующей о ней литературе биографического характера все авторы (их не так уж много) сходятся на том, что в её жизни отчетливо видны три больших периода, вот они: 1831 — 1848 гг.; 1848 — 1872 гг. (у некоторых исследователей — 1873 г.); 1872(73) — 1891 гг. За этими цифрами стоят следующие события: 1831 год — год рождения; 1848 год — год замужества; 1872 год — последний отъезд из России (1873 год — приезд в США) и начало работы по подготовке и организации Теософского Общества, с которым связывают главную составляющую её деятельности, а кое-кто — её взлёт, славу и скандальную память о ней; иными словами, под этим периодом можно повесить табличку «ТРУДИЛСЯ»; 1891 год — год кончины. Но ни один биограф, указывая на ещё целый ряд ключевых событий и дат в жизни нашей героини, не поставил акценты на важности этих дат. Впрочем, эти даты необходимо причислить к биографии, которую мы условно назвали духовной. 1) 1831 — 1845 гг.; 2) 1845 — 1851 гг.; 3) 1851 — 1858 гг.; 4) 1858 — 1865 гг.; 5) 1865 — 1873 гг.; 6) 1873 — 1888 гг. Как видим, с «глагольной» совпадают частью лишь две даты — рождения и приезда в США.

* * *

Елена Петровна Блаватская (урождённая Ган или, точнее, Ган-Ган фон Роттенштерн-Ган) родилась 31 июля (12 августа) 1831 года в городе Екатеринославе, в Малороссии. Её отец — Пётр Алексеевич Ган, артиллерийский офицер — в этот момент находился в Польше со своей частью, а его 17-летняя жена — Елена Андреевна (урождённая Фадеева) жила у своих родителей. Отец Елены Андреевны, граф Андрей Михайлович Фадеев, прошёл путь от рядового клерка до губернатора, стал управляющим государственным имуществом в Закавказье, но в 1831 его карьера была ещё в начале: он служил в екатеринославской конторе иностранных поселенцев. Бабушка Елены Петровны — Елена Павловна Фадеева (урождённая княгиня Долгорукая) — кроме того, что занималась воспитанием детей и внуков, вела активную исследовательскую работу. Одна из её дочерей (у неё было три дочери, среди которых средняя — Екатерина — впоследствии станет матерью С.Ю.Витте, и сын) передала Санкт-Петербургскому университету около 70 томов её трудов по ботанике, зоологии, археологии и нумизматике. Елена Павловна вела активную переписку со многими европейскими учёными.

С родителями мужа Елена Андреевна общалась мало, и её дети бабушку и дедушку по отцовской линии навещали очень редко. Возможно, мешал суровый характер генерала Алексиса фон Гана, хотя и уравновешенный добродушным и весёлым характером супруги — Елизаветы Максимовны (урождённой фон Пребсен).

...Через год после рождения маленькая Елена совершила первое в своей жизни путешествие — к новому месту службы отца. Кочевая жизнь — удел всех военных и их семей. За десять лет будущая теософка исколесила с батареей отца почти всю Малороссию, побывала в Туле, СанктПетербурге, Пятигорске (матери было необходимо лечение). Семья офицера конной батареи на время походов отправлялась к дедушке и бабушке в Саратов, куда переехали Фадеевы. Елена Андреевна Ган умерла в 1842 году в Одессе, куда приехали женщины — Ганы (Елена Андреевна, сама Елена или, как её звали домашние, Лоло, её сестра Вера, которая родилась через два года, и годовалый брат Леонид) и Фадеевы (Елена Павловна с дочерьми Екатериной и Надеждой). Надежда, тётя Надя, старше всего двумя годами Лоло, станет близким другом и будет принимать самое горячее участие в судьбе племянницы.

Время, проведённое в заштатных городках, для Елены Андреевны не проходило впустую. Лишенная светского общества, она занималась творчеством. Из-под её пера выходили произведения, которые печатал такой уважаемый журнал, как «Отечественные записки». Гонорары Зинаиды Р-вой (литературный псевдоним) шли на приобретение книг для детей и оплату гувернанток. Благодаря стараниям матери дети получили вполне приличное воспитание. Немало усилий к тому приложила и бабушка. Она не только продолжила обучение внуков в общепринятых для своего сословия рамках, но и существенно расширила их благодаря своим исследованиям и знаниям. Переезжая с одного места службы мужа на другое, Елена Павловна Фадеева изучала обычаи и особенности культуры населения, местную флору и фауну, делилась своими наблюдениями с внуками и младшими дочерьми. Природный талант рисовальщицы и музыкальность позволили охватить и эти грани их образования. Не случайно Елена-Лоло сильно преуспела в музыке: спустя несколько лет она станет членом Лондонского филармонического общества, сможет зарабатывать себе на жизнь и этим ремеслом, выступая с концертами в Европе.

Заслугой бабушки можно считать ещё одно качество, воспитанное в детях: сострадание и соучастие к тем, кто стоит ниже на сословной лестнице. Дети научились ценить людей не по рождению, но по душевным качествам. Посещая приюты для сирот, которые курировала Елена Павловна Фадеева, дети постигали «науку» благотворительности. Этот «курс» впоследствии найдёт воплощение, в том числе, и в организации Е.П. Блаватской в лондонском Ист-Энде благотворительного клуба для женщин — рабочих спичечной фабрики, и в бескорыстном стремлении помочь всем нуждающимся, принять участие в судьбах людей, встречающихся на перекрёстках жизни. Однажды она поплатится за это предательством, но и тогда не будет сожалеть и не разуверится в людях. Может быть, благодаря именно бабушке Елена-Лоло осознает главную цель своей жизни — служить людям, Человечеству...

А пока её ждала жизнь под кровом родителей матери — до того момента, когда она выйдет замуж. В выборе спутника жизни она была свободна. Не в традициях семьи было навязывать «партию». И она сделала свой выбор, выйдя замуж в 1848 году. Этим годом заканчивается первый, «глагольный период» её жизни: от рождения до замужества. История с замужеством, впрочем, заслуживает отдельного короткого повествования, так как, спустя десятилетия, недоброжелатели сделают эту историю поводом для сплетен и слухов. Впрочем, повод этот дала сама Е.П.Б., как её впоследствии стали называть друзья. 17летняя девушка вышла замуж за 40-летнего вице-губернатора Эривани Никифора Васильевича Блаватского, а через несколько месяцев сбежала от него обратно в Тифлис, к своим родным, сделав его объектом для насмешек и сама став для местного светского общества мишенью для пересудов. Впоследствии в эту историю приплетали и князя Голицина — мистика и философа; и говорили, что брак этот Елене был нужен, чтобы досадить родственникам; и что она это сделала на спор с тётушкой Надеждой. Истинные мотивы поступка останутся, скорее всего, неизвестными, но мы позволим себе ещё одну точку зрения, тем более, что она проста и бесхитростна. Сирота, отец постоянно в походах или в гарнизонах. Хочется скорее стать взрослой и независимой от родных; не хочется отягощать и без того большую семью своим присутствием. Вроде бы, может быть?..

Как бы там ни было, молодая чета живет порознь. Несколько месяцев со строптивой молодой женой ведёт переговоры покинутый супруг, но ни его уговоры, ни родственников результата не возымели, и Елена добивается своего: с паспортом, выданным Н.В.Блаватским, она отправляется за границу. Начинается новый этап. Кочевая жизнь переходит на новый уровень — теперь рамки её — весь мир.

* * *

Вероятно, первый период духовной биографии правильнее было бы начать с того момента, когда Лоло впервые села за парту, но мы не знаем, когда точно это произошло, да и воспитание — это и повседневное общение с окружающими, и нижней границы возраста, наверное, не существует; тем не менее, начнём от «парты». В качестве учителей были приглашаемые матерью, а впоследствии бабушкой, гувернантки. В.П.Желиховская, сестра Е.П.Б., описывая свои детские и юношеские годы, довольно значительную часть повествования отводит описанию отношений детей с гувернантками и воспитательницами, даёт им характеристики на основе детских впечатлений. Одна из них — Антония Христиановна Кюльвейн, выпускница Смольного института. Под её руководством проходили основные занятия детей. Среди других учителей — англичанки и француженка. Круг предметов сводился к традиционным для дворянок того времени: языки, музыка, искусствоведение, основы живописи, танцы, верховая езда и т.д. О том, что детей подробно знакомили с фундаментальной наукой, о том, что девочки-дворянки изучали физику, химию, высшую математику, были в курсе современных исследований в этих разделах знаний, нигде, ни в одном письме, ни в каких-либо других письменных источниках упоминаний мы не встречаем.

* * *

В нашей периодизации духовной биографии первый период заканчивается в 1845 году. Казалось бы, никакие из вышеприведённых событий не дают повода говорить о начале нового, недетского, восприятия Еленой мира. Всё дело в том, что в возрасте 14 лет ей стала доступна библиотека прадеда-масона — князя Павла Васильевича Долгорукого. В соответствующих кругах светского общества ходила молва об этой уникальной коллекции оккультной литературы. «Я прочла их с острейшим интересом прежде, чем мне исполнилось 15. Вся чертовщина средних веков нашла себе прибежище в моей голове, и скоро уже ни Парацельс, ни К.Агриппа ничему уже не могли меня научить. Все они говорили о "браке красной Девы с Иерофантом" и "астрального минерала с сивиллой", о сочетании женского и мужского начал в определённых алхимических и магических операциях», — писала она тридцать с лишним лет спустя генерал-губернатору Кавказа князю А.М.Дондукову-Корсакову, своему приятелю по тифлисской юности [1].

Момент, когда Елена Ган впервые вошла в библиотеку своего предка и прочла первую книгу по тайным наукам, и следует считать началом нового периода в её духовной жизни. В дальнейшем это увлечение таинственными предметами определит всю её «глагольную» биографию. И первое подтверждение тому находим в этом же письме: «Знаете, почему я вышла за старого Блаватского? Потому что в то время, как все молодые люди смеялись над "магическими" суевериями, он верил в них! Он так часто говорил со мной о эриванских колдунах, о таинственных науках курдов и персов, что я приняла его, чтобы использовать как ключ к ним (охрана Н.В.Блаватского состояла из отряда курдов)» [2]. Как видим, движение души привело к важному событию в «глагольной» биографии.

* * *

Уровень знаний, современных Е.П.Блаватской, в первый период жизни (тридцатые-сороковые годы XIX столетия) в области астрофизики, астрохимии и прочих разделов науки был гораздо ниже уровня идей, высказываемых ею в своих работах. Вот что пишет тётушка Надежда соратнику Е.П.Б., полковнику Олькотту¹, у которого после прочтения «Разоблачённой Изиды» возник вопрос об источнике её знаний: «Елена получила хорошее воспитание, но не образование, а что до особой учёности, то об этом уж и не говорю. ...Вы спрашиваете о языках, которыми она занималась. С детства, помимо родного русского, она знала только французский и английский. Много лет спустя, во время странствий по Европе, нахваталась итальянского. В последнюю нашу встречу четыре года назад (письмо датировано 8 мая 1877 года — прим. И.К.) это были все её языковые познания; это совершено определённо, могу вас в этом заверить. Что же до неизмеримых глубин её эрудиции, то четыре года тому назад на них не было и намёка» [3]. Ей вторит сестра Вера в очерке «Е.П.Блаватская: биографический очерк», опубликованном в «Русском Обозрении» в 1891 году [9], уже после смерти Е.П.Б. Самые общие сведения по естествознанию дети могли получить, пожалуй, от своей бабушки — Е.П.Фадеевой. В связи с этим можно предположить две вещи: либо Е.П.Б. прошла некий усиленный курс обучения в период с 1849 по 1875 годы (1875 — начало работы над «Разоблачённой Изидой») и сумела скрыть свои расширившиеся знания от тётки, при этом её учителями были некие «секретные физики», которые скрывали свои открытия от мировой общественности и, к тому же, сумевшие обучить Е.П.Б. за 15 лет ещё почти сорока языкам, в том числе очень редким; либо кто-то, обладающий такими знаниями, надиктовал ей текст книги и целый ряд статей для журналов.

Стремясь ответить на поставленные вопросы, мы вынуждены попытаться проследить путь внутреннего совершенствования и учёбы Е.П.Б. с 1848 года и при этом учесть её реальные физические, так сказать, перемещения, определить учебные заведения или, хотя бы, регионы, дабы стало понятно, где и как происходила эта учёба. Как уже было сказано, никто из исследователей жизни и творчества Е.П.Блаватской не берётся со стопроцентной точностью утверждать, где была и чем конкретно занималась она в интересующий нас период. Примерный перечень регионов — городов, стран, континентов, которые она посетила за это время, составляет (с повторным посещением) порядка 60 наименований! Из 25 лет, интересующих нас, 5 лет она провела в России, и доподлинно известно, что никакой учёбой в этот период не занималась. Трудно представить себе, как человек во время перехода через Кордильеры или путешествуя по джунглям Южной Америки изучает, скажем, древнееврейский или санскрит. Маловероятно. Ни в одном учебном заведении мира, по всей очевидности, не знали студентку Е.П.Блаватскую, а если и знали, то должны были отчислить за прогулы. Но зацепки всё же есть: 12 августа 1851 года (в день своего 20-летия) она встретила некоего Учителя, индуса — члена делегации Индии на Всемирной выставке в Лондоне. Внешность этого человека была крайне знакома молодой даме, хотя лично они встретились впервые, да и за границей Е.П.Блаватская была всего второй год. Кто же этот таинственный незнакомец? Через два года после смерти Е.П.Б. в «Воспоминаниях о Е.П.Блаватской» вдова шведского посла в Лондоне Констанс Вахтмейстер — близкий друг и помощница Блаватской в написании «Тайной Доктрины» — пишет: «В Вюрцбурге произошёл любопытный случай. Госпожа Фадеева — тётя Е.П.Б. — сообщила ей, что отправила посылку со всяким, как она полагала, хламом (который Е.П.Б. оставила, уезжая из России). Посылку доставили, разбирать её пришлось мне. Я вынимала одну вещь за другой и передавала их госпоже Блаватской. Вдруг она радостно воскликнула: "Взгляните-ка, что я написала в 1851 году, в тот день, когда встретила моего благословенного Учителя", — и вот в записной книжке я увидела несколько выцветших строк, посвященных этой встрече" [10].

^{Портрет М.М., написанный Е.П.Блаватской. Его фото получено Кэтрин Кэмпбелл-Стиббе от владельца книжного магазина оккультной литературы в Лондоне. (Из архива Нью-Йоркского музея Н.К.Рериха)}

Эта записная книжка «жива» по сей день и С.Крэнстон публикует указанную страницу. Под пейзажем с лодкой надпись на французском языке: «Незабываемая ночь! Та самая ночь при свете заходящей луны, в Рамсгите, 12 августа 1851, когда я встретила Учителя М. — из моих снов!!» Далее графиня передаёт рассказ Е.П.Б. о той встрече: «...как-то раз, прогуливаясь, она с изумлением увидела на улице высокого индуса рядом с какими-то индийскими принцами. Она тут же узнала его... Ей хотелось кинуться к нему и заговорить, но он знаком велел ей оставаться на месте, и она стояла как зачарованная, пока он не прошёл мимо. На следующий день она отправилась в Гайд-парк, чтобы побыть одной и обдумать это необычайное происшествие. Подняв голову, она увидела тот же самый облик. Приблизившись к ней, Учитель сказал, что прибыл в Лондон с индийскими принцами по важному делу, что он непременно должен переговорить с ней наедине, потому что ему требуется её участие в работе, которую он собирается предпринять. Он... также сказал, что ей придётся провести три года в Тибете, чтобы подготовиться к выполнению этой важной задачи» [6]. В письме к Синнетту² Е.П.Б., обсуждая биографическую книгу о Е.П.Блаватской, над которой он работал, пишет: «Я видела Учителя в своих видениях с самого детства. В год прибытия непальской дипломатической миссии (когда это было?) я увидела и узнала Его. Видела Его дважды. Один раз Он вышел из толпы, приказал мне встретиться с Ним в Гайд-парке. Я не могу, я не должна говорить об этом. Я не хочу делать это достоянием всего мира» [7].

Почитание Учителя как святого, опасение принести лишние хлопоты или даже вред ему — таков закон восточного ученичества. Можно сказать, что в 1851 году наступил новый этап в духовной жизни Блаватской — образ Учителя М., его письменные и устные наставления с этой поры будут сопровождать основательницу Теософского Общества до её смертного одра. В дневнике её написано: «Я встретила Учителя М... — из моих снов». «Деве юной» снится не жених, не рыцарь сердца, а... Учитель! Учитель чего? Чему так страстно стремилась научиться 20-летняя дворянка?

В одном из писем к князю А.М.Дондукову-Корсакову (от 1.III.1882 г.) мы находим ответ на этот вопрос: «Я охотилась за неведомым. Мир, и в особенности люди, приверженные пустой болтовне, знают лишь внешнюю и объективную сторону моей юности, раздувая её в подлинно христианском духе. Но никто, даже мои родители, не понимали ничего в моей скрытой внутренней жизни, в том, что в "The-osophist'e" я назвала потом "жизнью душ". С 16 лет я всегда вела двойное существование, таинственное, непостижимое даже для меня самой, пока я не встретила во второй раз моего ещё более таинственного индуса. С 14 лет я всегда проводила день в своём физическом теле, а ночи — в астральном...» [8].

Из всего сказанного можно сделать вывод: 1) Е.П.Б. действительно серьёзно занималась эзотерическими науками и, как выяснилось, уже до замужества знала об этом достаточно много; 2) ей удалось скрыть свои занятия и степень знания в этой области от своих родных.

* * *

А по хронологии событий перед нами открывается период в духовной биографии Блаватской с 1851 по 1858 годы. Это, пожалуй, самый сложный с «глагольной» стороны отрезок времени, ибо подлинной информации о нём практически нет. Отследить его нельзя даже по почтовым штемпелям. Блаватская утверждает, что в это время она отправляла письма, скажем, из Америки через Египет, а из Египта через Бразилию. Объяснить это можно лишь тем, что в это время она была занята очень напряжённой внутренней работой по развитию своих внутренних сил и способностей.

Мы знаем только, что в 1852 году Е.П. Блаватская побывала в Центральной и Южной Америке, Мексике, островах Вест-Индии, мысе Доброй Надежды и Цейлоне. Немало сил и времени она потратила на знакомство с верованиями и магическими практиками индейцев.

В разгар Крымской войны 1854—1856 годов она неоднократно бывала в Англии. Описывают эпизод, произошедший на одном из party. Некий джентльмен стал кичиться победами британского оружия и называть русских трусами. На замечание Блаватской о том, что она русская и ей неприятен тон выступавшего, он предложил ей попробовать остановить его и продолжил поношение России и русских. Блаватская остановила его — в «собеседника» полетел бронзовый подсвечник. Суд оправдал Блаватскую, но постановил выплатить 5 фунтов на лечение расшибленного лба. Е.П.Б. здесь же, в зале суда выложила 10 фунтов и сказала, что ещё 5 платит авансом, за следующий подсвечник.

В 1856 году, после двух предыдущих неудачных попыток проникнуть в Тибет (главными препятствиями на пути в «Страну Снегов» было российское гражданство), цель была достигнута.

* * *

То, чем Е.П.Б. занималась в перерывах между метанием подсвечников, проявилось в 1858 году.

В самый канун рождества 1858 года Е.П.Блаватская неожиданно появилась в усадьбе своей сестры В.П.Желиховской под Псковом. С этого момента в доме начали твориться чудеса: то стоящие на столе тарелки вдруг застучат, то из «глубины» стола раздастся стук, то заиграет закрытый крышкой рояль. Причём было совершенно очевидно, что эти странности сопровождают именно Е.П.Б., а не завелись в доме ни с того, ни с сего. Когда Блаватская некоторое время гостила у тётушки Надежды, стуки перекочевали с ней на новое место жительства. Во время очередной поездки из Пскова в Санкт-Петербург, где Блаватская открыла своё дело (кондитерскую), произошла одна примечательная история. Сестры встречались с братом Леонидом и отцом в отеле «Париж». В газетной статье В.П.Желиховская не называет имён всех присутствовавших — друзей отца, а лишь сообщает, что все они уважаемые и достаточно известные люди в светских кругах Петербурга. Один из них бывший декабрист, другой отставной генерал. Е.П.Б. упросили продемонстрировать свои уникальные способности, которым не верили ни брат, ни скептик-отец. «Сеанс» проходил днём, при открытых окнах, в хорошо освещенной комнате. Первым «подопытным» стал брат Леонид. Блаватская устремила взгляд на шахматный столик. По её команде Леонид подошел к столику и попытался его поднять. Все усилия были напрасны! Столик трещал, готов был развалиться, но оторвать его от пола юноша не мог.

— Попробуй теперь, — сказала Елена, отведя взгляд от столика.

Леонид подошёл и с прежним усилием рванул столик. Он оказался столь лёгким, что взлетел в руках брата под потолок под смех окружающих. Следующий сеанс был демонстрацией ясновидения. В качестве испытующего был на сей раз отец. Он загадал кличку своего боевого коня, на котором воевал в Турецкую кампанию. Из присутствующих никто не мог её знать. Его дочь не ошиблась. Отец испытал настоящее потрясение от ответа.

Блаватская, поясняя подобные феномены, говорила, что здесь нет никаких чудес — всё зависит от степени знаний. При определённой подготовке, как утверждала Е.П.Б., эти «чудеса» может проделывать любой желающий, если он приложит определённые усилия и будет соблюдать специальные требования. Но опыты эти должны проходить под наблюдением опытного наставника, знающего, что и как делать, ибо практикующий может подобными упражнениями принести себе и окружающим непоправимый вред. Спустя 20 с лишним лет известный русский писатель-мистик Всеволод Соловьев описывает результаты таких регулярных упражнений: перемещающиеся по воздуху из одного конца комнаты в другой пепельница или портсигар, «волшебным» образом появляющийся в медальоне миниатюрный портрет, забытый в другой стране на другом конце света и т.д. Но в конце 50-х — начале 60-х годов ничего этого ещё не было. Было лишь ясновидение, пригвождённые столы, вечно сопровождающие Е.П.Б. стук и шум. Тётушка, Н.А.Фадеева, рассказывает, как во время болезни, когда Е.П.Б. находилась в бессознательном состоянии, в доме стоял жуткий грохот, сами по себе падали набок кресла, даже посудный шкаф перевернулся с ног на голову, но так, что не разбилось ни одной тарелки, ни одной чашки.

Очевидно, что Е.П.Б. сумела развить в себе некие сверхспособности, чем привлекла к себе внимание, как она говорила, элементалов — полусознательных существ, населяющих эфир («параллельное» измерение»?), или «духов» по-простонародному, но ещё не вполне владела ни своими сверхспособностями, ни властью над этой незримой армией. В связи с этим думается, что неожиданный приезд её домой, в Россию, был обусловлен этим переходным периодом в обучении. Представим себе, как в каком-нибудь европейском отеле живёт дамочка, в номере которой раздаётся грохот и переворачиваются вверх ногами шкафы! По всей видимости, трудности «роста» Е.П.Б. легче было пережить в кругу родных и близких. Эту мысль вполне подтверждает то, как этот период закончился. Находясь на Кавказе, в Мингрелии, она очень сильно заболела. Когда её привезли в Тифлис, она была похожа на живой труп: кости обтягивала кожа, такой исхудавшей её никто никогда ни до этого, ни после не видел. Врачи очень серьёзно опасались за её жизнь. Тем не менее, она поправилась. Окончательно выздоровев, она покинула Кавказ. Когда Е.П.Б. приехала в Одессу к тётке, та обнаружила, что стуки прекратились. Но ясновидение и телепатические способности усилились, появились первые признаки того, что Блаватская способна перемещать предметы в пространстве по собственной воле.

Перечисленные факты и обстоятельства их проявления дают нам основание утверждать, что период в жизни Е.П.Блаватской с 1858 по 1865 годы был связан с попыткой овладеть теми силами, которые она сумела развить в себе под руководством Учителя с 1851 по 1858 годы, и эта попытка увенчалась успехом.

Дальнейшая жизнь и деятельность Блаватской проходила уже под знаком новой реальности, в которой она теперь существовала объективно, независимо от того, как на её действия реагировал мир, хотела она этого или нет. Подобные внутренние сдвиги не могли не произвести перемену в мировоззрении Е.П.Б., независимо от того, насколько нестандартно оно было до сих пор: накопившиеся качественные изменения в физическом теле Елены Петровны должны были привести к новому, качественно новому, восприятию окружающей действительности. Такой перелом произошёл в том же 1865 году. «Между Блаватской 1845 —65 годов и Блаватской 1865 — 82 годов (письмо датировано 1 марта 1882 г. Дондукову) — непреодолимая пропасть. Если вторая стремится подавить первую, то больше ради чести человечества, чем своей собственной. Между первой и второй стоят Христос, и все Ангелы небесные, и Святая Дева, а за второй стоят Будда и Нирвана, вместе с горькой и холодной концепцией печального и смешного фиаско сотворения человека — первого человека, по образу Божию! Первой следовало быть уничтоженной ещё до 1865 г. — и это во имя человечества, способного породить на свет такой безумный курьёз. Что до второй, то она приносит себя в жертву — ибо первая верила и молилась, думая, что в её молитве ей будут прощены её грехи, возлагая свои надежды на человечество, которое является non compos mentis, — безумие, порождённое цивилизацией и культурным обществом, — а вторая верит только в отрицание собственной личности в её человеческой форме, в Нирвану — конец всякого бытия, где не помогут ни молитва, ни вера, ибо всё зависит от нашей кармы (личных заслуг или прегрешений)» [2]. Перестав быть христианкой в традиционном понимании христианина, она не стала формальным членом какой-либо другой религиозной конфессии, в том числе и буддизма в любой его форме, несмотря на обвинения в её адрес в вероотступничестве и переходе в буддизм. «Я не буддистка, но я боюсь, что я также и не христианка в обычном, церковном смысле этого слова. Я слепо верю в те слова Христа, которые я понимаю, и ещё больше в те, которые Он произнес во время Своей Нагорной Проповеди, ибо я нахожу, что они буквально дословно повторяются в высказываниях Будды Гаутамы, в "Дхаммападе", в Шастрах Сиддхарты Будды, а также в египетской "Книге Мертвых".

Если Божественная Истина была и остаётся единой, то тогда во все времена все праведные и чистые духом люди должны были воспринимать её одинаково — как белое, а не как чёрное или зелёное», — пишет она тётушке Надежде 28 октября 1877 года.

* * *

Одним словом, результатом перемены «внутри» Блаватской было осознание рутинности философии религиозных систем, особенно католицизма, и, в то же время, понимание общности эзотерической базы всех религий. Как произошло это осознание — то ли это было мгновенное озарение, то ли результат длительного размышления, накопления знаний, получаемых от Учителя, — мы не знаем. Но мы уверены, что практическую сторону «выводов» из доктрины католицизма она ощутила в полной мере 3 ноября 1867 года под Ментаной, городком севернее Рима, в бою между папистами и гарибальдийцами. Пять ранений, полученных в этом бою, остались на всю жизнь, как память о папском «благословении» на борьбу с христианским фарисейством. Эти пять ран, поставивших её жизнь на грань, дали ей моральное право обвинить западное христианство в том, что его целью давно перестало быть проповедование Истины. К таким же свидетельствам политизированности церкви относятся и польские события XIX века, где католическому священничеству принадлежала не последняя роль в развязывании кровавой бойни [10]. Всё это лишний раз говорит о том, что тогда церковь во главу угла поставила мирские ценности — власть, в первую очередь.

* * *

Хотя сведения о путешествиях Е.П.Б. в период 1865—1873 гг. скупы и отрывочны, мы всё же знаем, что почти весь 1868 год, 1869 и почти весь 1870 годы она провела с Учителем в Индии и Тибете. Мы знаем, также, что в кораблекрушении у берегов Греции она осталась жива вместе с 20-ю другими счастливчиками из четырёхсот человек, находившихся на борту. Нам известно о её вояжах по Ближнему Востоку, Египту, в котором она провела достаточно длительный срок, посещая места, о которых легенды говорят как о местах обитания египетских Посвященных — знатоков магии и прочих оккультных наук. В этом регионе она занималась изучением философских систем и знаний, которыми владеют местные колдуны. Два года ушли на изучение «местных достопримечательностей». Зная, как складывались предыдущие периоды жизни духовной биографии Е.П.Б., зная, что будет происходить потом, можем предположить, что это десятилетие было своеобразной «высшей школой», в которой шлифовались знания и навыки, полученные ранее, шла внутренняя работа по систематизации духовного опыта.

В 1872 году Елена Петровна в последний раз посетила Россию — Одессу. Это прощание с родиной не было обычным ностальгическим посещением родных мест и людей. Судя по письмам тётушки к Олькотту и переписке Е.П.Б. с тётушкой (Н.Фадеевой), это была попытка сказать о себе правду, найти сторонников и сподвижников в России для будущей работы, о начале которой она уже к 1872 году знала.

Читайте продолжение: Судьба Е.П.Блаватской (часть 2) >>