Дельфис

И дальше в парижской критике было: «...избранная натура...»

Да, Скрябин был натурой, избранной свыше для определенного свершения. И то, что он не сумел в одной короткой жизни воплотить весь свой грандиозный замысел, нисколько не меняет масштабы свершенного им. Даже больше — он опередил само Время настолько, что нельзя было допустить, чтобы его Мистерия появилась на Земле.

^{Т.Н.Дроздова. А.Н.Скрябин}

Краткая справка. Русский композитор. Родился 25 декабря 1871 года по старому стилю (или 6 января 1872 года) в Москве. Импровизировал на рояле с 5 лет, писал стихи и трагедии, декламировал. Несмотря на ярко выраженные музыкальные способности, Николай Рубинштейн не советовал учить его музыке, ввиду нервности и хрупкости ребенка. Однако Саша поступает в Кадетский корпус и занятия музыкой продолжает. Затем — Московская консерватория, которую он оканчивает с золотой медалью. Его имя выбито золотом на мраморной доске в фойе Малого зала консерватории.

Много концертировал, увлекался восточной философией. Создатель новой композиторской школы. Умер в 1915 году.

Довольно длительный период при Советской власти был огульно зачислен в «декаденты» за свои философские убеждения.

Что такое музыка? С самых древних времен это язык общения, а также способ передачи мыслей и чувств символами и образами в звуках:

«В начале Эру, Единый, что у эльфов зовется Илуватар, создал Айнуров; и они сотворили пред ним Великую Музыку. В этой Музыке начался Мир; ибо Илуватар сделал зримой песнь Айнуров, и они узрели ее светом во тьме. И многие из них были зачарованы красотой видения и историей Мира, что развернулась пред их взором. А потому Илуватар дал Видению Бытие и поместил его среди Пустоты, и вложил Тайный Пламень в Сердце Мира; и Мир был наречен Эа...»

«...нет темы, истоки коей не лежали бы во Мне... Ибо тот, кто попытается сделать это, окажется лишь моим инструментом в создании вещей более дивных, чем он сам мог бы представить себе». — Так говорил Эру Айнурам. А они посмотрели вокруг еще и поняли:

«...не было там ничего, что узрели они в видении, и все было предначально и бесформенно — и повсюду царила Тьма. Ибо Великая Музыка была лишь ростком и цветением мысли в Чертогах Безвременья, а Видение — лишь прозрением...» (Дж.Р.Р.Толкиен, «Сильмариллион», дальше оттуда же).

С древности музицирование рассматривалось философами как образ человеческих отношений, как модель мира. Потому-то каждый этап развития общества и дает свой особый тип музыкального искусства.

Проходит срок, и этот тип устаревает, оставляя в памяти лишь лучшие образцы.

А «память не греза, а мир на грани сна и яви» То, что сохраняет память, живет в этом мире вечно, существуя и в прошлом, и в настоящем, и в будущем, соединяя их дорогами памяти.

«...Дорога памяти... словно незримый мост, соединяет она два мира, начинаясь где-то здесь, в воздухе, которым мы дышим, в котором летают птицы и который так же утратил свой истинный смысл, как и вся земля. Дальше она (дорога) уходит в небеса и уводит к Одинокому Острову, а может, и к Валинору, где еще обитают Валары, наблюдая развертывающуюся перед ними историю мира. Вот только тело из плоти тяжело для этой дороги, и не пройти по ней без помощи свыше...»

Это Путь, по которому спускается к нам Истина.

Это Путь нашего духа, стремящегося к ней.

Это Путь, по которому летела душа Скрябина, божественная бессмертная искра, освещающая нам дорогу в Темноте, в «звездном хаосе мирозданья», как сказал К.Бальмонт.

Бедные наши души понимают, видят, чувствуют больше, чем мы, но ничего сделать практического не могут. А мы, если хотим делать так, как угодно Богу, должны научиться как можно лучше понимать язык своей души.

Скрябин понимал его и даже оставил нам кое-что в своих «Философских записях» и других документах: «Мир — мое творчество, которое есть только мир. Одно — относительно другого и больше ничего. Ничто 31 Человек и время не существует, ничто не создается, ничто не осуществляется: все игра. И эта игра — высшая реальнейшая реальность».

Он изучал Время и Пространство, правила поведения в них всего сущего в нашем и иных мирах. Изучал возможности творчества в соответствии с Космическим Порядком, хотел передать людям нашего мира Красоту и Ужас Вселенной.

«Формы времени таковы, что я для каждого данного момента создаю бесконечное прошлое и бесконечное будущее, — писал композитор.

...Для каждого изгиба моей фантазии нужно иное прошлое, как иное будущее... Создать пространство — значит создать каждый его момент со всем его прошлым и будущим... Глубокая вечность и бесконечное пространство — есть построения вокруг божественного экстаза, есть его излучение — момент, излучающий вечность».

Таковы же строки Скрябина, начинавшие погибшее вместе с ним «Предварительное Действо» к несозданной им «Мистерии»: «Еще раз хочет Бесконечный себя в конечном опознать».

«Я — переводчик», — вот что однажды вырвалось у А.Н.Скрябина в связи с созданием одной из фортепианных сонат. «Таким переводчиком может быть далеко не каждый, а лишь тот, который обладает особым даром слышать неслышимое — вибрации Земли и Космоса» (А.Тертерян). Однако, практически любой человек, о котором можно сказать, что его творчество «от Бога», воспринимает, как говорят, нутром ту часть Божественной Игры, которая касается его профессии. Его физический проводник подготовлен для восприятия именно этой части единого потока информации.

Скрябин был композитором и пианистом, поэтому в своих произведениях и в своем исполнении их он пытался передать те звуки, те гармонии, которые «шли» к нему. Он их записывал возможно точнее, он старался, чтобы рояль под его пальцами звучал так, как он «слышал».

Не случайно именно Скрябин научил современных пианистов новому искусству педалирования.

Он ввел понятие полупедаль, четвертьпедаль, одна восьмая педали, педальное тремоло, чем достигался эффект размытости, нечеткости, наслоения одного звукового «пятна» на другое. Кстати, в эти же годы во Франции появляется почти такое же педалирование у Клода Дебюсси. Значит, не одному Скрябину «пришла информация» о возможности и способе такой педализации.

^{В.Т.Черноволенко. Звуки}

Это лишь маленькая деталь для большой картины, которую создавал композитор. Его сочинения совершили настоящий переворот в музыкальном искусстве, создав новую школу. Многие современные композиторы пытаются продолжать его начинание, но, естественно, той глубины проникновения в сущность мироздания достичь просто не могут. На одну доску со Скрябиным попасть — ох как непросто! Одного желания тут мало.

Подобной дотошнейшей разборки в деталях сложнейшего процесса творчества композитора, какую проделал Александр Николаевич, вряд ли у кого можно найти. Надо еще сказать о его постоянном стремлении к состоянию - Божественного экстаза, который один только и может помочь в творчестве...

«...для Скрябина мысль о бесконечном и едином мире была источником экстаза, чувства блаженства и мощи. Скрябинский экстаз означал слияние с этим миром, слияние, преодолевающее пространственно-временную ограниченность индивидуального бытия». (Из статьи Е.Н.Левой).

По словам одного из друзей, Гунста, «Скрябин был величайшим мистиком среди музыкантов и величайшим музыкантом среди мистиков».

Что бы о нем ни говорили, любая характеристика, данная Скрябину, полностью заслужена им: «Самый лучезарный из творцоь...», «тонкий, субтильный полифонист, изысканный искатель осложнений...» (тот же Гунст);

«...кажущаяся хрупкость и воздушность, порою изысканность... сочетаются... с образами бесконечности вселенной...» (Альшванг);

«величайший новатор в области гармонии и звукового устройства музыкальной ткани, каких в истории музыки единицы» (снова Гунст);

«...творчество Скрябина было его временем, выраженным в звуках. Но когда временное, преходящее находит свое выражение в творчестве большого художника, оно приобретает постоянное значение и делается непреходящим» (Г.В.Плеханов);

«Я не знаю в новейшем искусстве никого, в ком был бы такой исступленный творческий порыв, разрушающий старый мир и созидающий мир новый» (Н.А.Бердяев).

Процесс творчества в этом исступленном, лучезарном мире не похож до сих пор ни на какой другой. И хотя музыка его связана с глубинными законами материального и духовного миров, являющимися тайной и для современной науки, Скрябин постарался все же кое-что пояснить для тех, кто последует за ним. Как мистик, последователь восточных учений и традиций, он старался в понятиях охватить то, что, по сути, неподвластно определению.

Попросту говоря, он расшифровал акт мистического озарения, который называл механизмом «отпечатления Духа на Материи».

Но прежде чем изложить в общих чертах этот механизм, надо чуть-чуть подготовить читателя, ознакомив его с некоторыми постулатами Скрябина-философа.

- Хаос — основа всего в Вечности.

- Луч Вечности взаимодействует с Хаосом.

- Божественная игра нашего Творца — процесс творчества в Хаосе.

- Процесс — есть синтез различных моментов, которые обуславливаются различным пространственным содержанием».

- В процессе творчества человек отождествляется со своей Высшей Сущностью. Творчество человека — тоже Божественная игра при свидетеле, Проявленном Логосе. Люди, слушающие или смотрящие на результат человеческого творчества — свидетели Его (Логоса) творчества.

- Логос как созидающее начало, дающее изменение в сторону упорядочения, большей организованности, сложности, противостоит Хаосу, закон которого мы называем энтропией. Этот закон царствует в нашем мире.

- Образ — энергетическая основа Вселенной

- Для Сущности Хаосом является все, не входящее в ее структуру.

- Творец выхватывает из Хаоса кусок и оформляет его. Для других! Для себя ему не надо!

- Экстаз — символ художественного озарения. Это преодоление границ пространства и подпространства, отождествление, в конце концов, с Божественным Разумом.

- Творчество человека — попытка самоанализа.

- Скрябин считал свои произведения независимыми живыми существами.

Как же начинается процесс творчества? «Первое усилие, первый порыв к освобождению есть первая ритмическая фигура времени, первая жизнь, первое сознание, пронизавшее хаос» (Скрябин). Постоянно процесс творчества соединен с Временем и Пространством. Без них ничего создать нельзя. Без Хаоса и Логоса тоже.

Вот первичный «триптих» Скрябина: Музыка — Материя — Сознание. Он выглядит не сложно. Однако, соединение не столь простое. Музыка излучает из себя материальный мир в сознание.

Информация (по Скрябину, Внеземные Послания) идет через музыку, и возникает вторичный «триптих»: наша реальность — Божественная игра — информационный мир. Эту триаду Скрябин оформляет таким образом: Материя — Энергия — Информация.

Материя расшифрована им как проявленная субстанция Тонкого мира. Скрябин строил музыку как локатор, кристалл, улавливающий и выпускающий энергии человеческих сознаний, увеличивающий их до космических масштабов.

Еще один «триптих»: Потенциал — Трансформация — Энергия. Эта триада «работает» на стыке проявленного и непроявленного миров. Скрябин пользуется такими определениями сознания, как Малое и Большое «Я», и уверен, что музыка — некая самосознающая энергия, возникшая из взаимодействия этих «Я».

Вот четвертая триада: Сознание — Музыка — Свет. Этот «триптих» создает видимый «портрет» Вселенной. Его «Высвобождение из Хаоса» происходит благодаря Музыке — точке перехода в иной мир, как бы экрану-резонатору Божественного Сознания. Этот экран — мембрана звуковых волн. Скрябин был уверен, что именно через этот экран, «через музыку, через свое творчество» сумел прикоснуться к тайнам Божественной игры. Музыка — это «Зазеркалье» физического мира, музыкальное произведение — это «окно» в Пространство, где все, что физически у нас — НИЧТО, там — вполне ЖИВОЕ!

Вот как схематически выглядит «идущее» к творцу Внеземное Послание:

- Вневременной и Внепространственный Образ — энергетическая основа Вселенной.

- Подпространства человеческого сознания.

- Материальное, затем духовное восприятие Образа человеческим сознанием.

- Малоисследованная область измененных состояний сознания (мистический опыт)

- «Звуковое ощущение» Образа.

- Его кристаллизация и оформление.

- Выход обратно в сферу Пространства (лишь часть слышат слушающие).

Первый и последний пункты составляют арку тайны творчества Скрябина. Звуковая волна для него — «осознание» и «принятие» трансцендентной Сущности. Ее готовность, его ожидание находятся по разные стороны Экрана. Ожидание — «возможность всего, оно еще не хаос», — так определяет Скрябин самое начало творческого процесса. Лишь когда позже весь Хаос Мироздания обрушивается на композитора, начинается процесс творчества, мысль (Потенциал) реализуется (Трансформация) в звуки (Энергия).

Сам же звук — место встречи идеального и материального, Зеркало Памяти, где обе стороны работают с Прошлым и Будущим, одновременно в нашем и Том мире. Как тут не вспомнить слова Ницше: «Нужно носить в себе Хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду».

Состояние самого композитора в момент творчества Скрябин определяет как полет в состоянии экстаза к Экрану сознания и пытается передать это словами: «Я к жизни призываю вас, скрытые стремления, исчезающие в хаосе ощущений. Поднимайтесь из таинственных глубин творческого духа.

Разделяйтесь, расцветайте, восставайте друг на друга. И те, что стремительнее, что жизненнее, самостоятельнее, те снова отделяются. Каждый центр — бывший порыв... Новый порыв — новый центр, и от него порыв...

...О мой мир излученный... Я мечта. Я томленье. Я чувство. Я бесконечное жгучее желание. Я мир. Я безумная страсть. Я безумный полет. Я свет. Я предел. Я вершина. Я ничто».

Кто был Скрябин? Смысл феномена его гения не поддается определению. Более того, в отличие от других гениальных композиторов, даже имеющих свою четко очерченную философию, иногда параллельную, а иногда и существующую отдельно, философия Скрябина, ее эстетика, лучезарность и космичность находятся внутри музыки. Короче, без его философии у нас не было бы его музыки.

Новое искусство не всегда ведет к революции, тем более космического масштаба. Для этого нужен особый случай, особая личность. Сам Скрябин делил свое сознание на земное и свободное от земного сознание Наблюдателя. Наблюдатель же — представитель Космического Разума. Можно предположить, учтя все вышеизложенное и зная музыку композитора, что единение с Высшим Разумом было обычным состоянием творящего Скрябина. За свою короткую жизнь он сумел пройти все ипостаси грандиозного по масштабу и трудности Пути эволюции человеческого Духа. Это явно Воплощенная Сущность Космической Иерархии, принявшая «земной» облик в силу временных обстоятельств, так как невозможно представить себе подобное накопление знаний за столь короткую человеческую жизнь!

Достаточно только прочесть такие его строки: «Каждое из состояний сознания есть предельная точка в вибрационном движении. Вибрация есть связь состояний сознания и есть единственный материал. Их кажущееся колебание дает нам схему противоположностей и их тождества в вибрации. Различение в вибрации предельных точек каждого колебания содержит в себе идею времени и пространства.» И надо помнить, что эти вибрации не только, скажем, физической природы, а еще и ментальные, да к тому же связанные с музыкальным творчеством. Мистический опыт со звуками! Мы кожей чувствуем его. Образ мира пульсирует, звуковые видения, непомерная, неизбывная тоска по неизвестно чему сотрясают душу. Соединение монументальности и рафинированности, властной мощности и полетности, языки огня, молнии, оглушительные взрывы экспрессии и утонченный интеллектуализм не дают возможности отвлечься ни на секунду. В отношениях Скрябина со Вселенной с его стороны явно не было ни уважительного страха, ни растерянности перед бесконечностью ее тайн. А только трепет перед «томлением мирового духа»...

Вспоминаются работы Врубеля, в них тоже ЭТО есть. Их творчество необъяснимыми тайными путями находит дорогу к душе, вызывая часто слезы и тот самый трепет, «дошедший» до нас.

Музыка Скрябина весьма сложна для восприятия до сих пор, однако мы уже привыкли к ее звучанию, потому что не так уж и важно, какие звуки мы слышим. Важнее, что мы чувствуем, мы воспринимаем звуковую эфирную реальность, дающую ощущение присутствия Тонкого мира. Вслед за композитором мы уходим от действительности, она сменяется фантастикой, символизмом, мистицизмом... Страстная сосредоточенность лучистой энергии гения, его гениальные вспышки озарения, его трагическое ликование и жизнеутверждающий порыв уводят нас за собой.

Время еще покажет всю мощь Скрябина!

И возрождается пламя искусства...

и душа готова разорваться...

Как хороши средневековые хоралы, старинные песнопения. Они мгновенно повергают в состояние восторженного благоговения перед божественным звучанием. До сих пор! После них были созданы не менее прекрасные произведения, один Реквием Моцарта вспомните, а ведь не он один. Множество шедевров, что приводят нас в восторг по сей день, не может затмить ничья красота...

Они становятся все сложнее, ведь цивилизация, сохраняя вопреки всему опыт прежних поколений, постоянно изучает новые открывающиеся возможности. Картина мира становится все разноцветнее, объемнее. Технические и практические способности людей все более развиваются, чтобы воплотить слышимое.

Каким же образом происходит отбор лучшего? Через какое такое сито и кто просеивает произведения искусства?

Естественно, люди могут разобраться, что им нравится, а что нет, но это так преходяще. Только те произведения, которые «доживают» до следующих веков как любимые всеми, могут считаться шедеврами. Какими же качествами должны они обладать, чтобы «выжить»? Что бы сейчас мы ни говорили о гениальных находках, это не объяснит ничего. Мы — мошки и не можем оценивать объективно, как бы кому-то ни хотелось.

Мы можем так немного — только сравнить по силе воздействия какое-нибудь «дожившее» до нас произведение и новое, о котором много говорят. Притом сила воздействия на каждого человека в отдельности различна, и тут мы бессильны. Другое дело, если огромные массы народа одинаково относятся к какому-либо произведению, а это означает, что оно «дошло» или «не дошло» до души каждого. И те, что «избраны», оказываются в «мире на грани сна и яви», Время хранит их там.

Вот что пишет об этой проблеме художник Кандинский: «...произведение, освобожденное от художника, получает самостоятельную жизнь, делается личностью, независимо духовно дышащим субъектом, который ведет и материально-реальную жизнь, который есть существо... это явление, обладающее активными творящими силами, оно живет, действует и участвует в создании духовной атмосферы».

Но так происходит не всегда! Для подобного «проживания» это должен быть по-настоящему живой организм, причем как бы вечно живой, в нем должна чувствоваться «никогда не иссякающая, вечно бьющая струя самого творчества, пульсирующая, переливающаяся цветами жизни, волнующая энергия творческого духа» (Флоренский).

Время, которое хранит шедевры, хранит многое. Но самое удивительное происходит тогда, когда мы вдруг обнаруживаем, как что-то новое оказывается хорошо забытым старым.

Скрябин создавал произведения, совершенно не заботясь о теоретическом объяснении своих гармоний, которые называл «бедовыми», тональных пластов, из-за которых поначалу многие его музыку не могли воспринимать, об «исполинском» усилении эмоций и эволюции чувств.

Это сделали позже, когда профессионалы стали изучать его творчество и когда другие композиторы (Шенберг, Мессиан, Лютославский, Крам, Штокгаузен, Пендерецкий и многие другие) создали новую школу, музыкальный стиль которой часто называют «какофонией» или «додекафонией». Они изучили все новое, внесенное в композиторское искусство Скрябиным, и использовали в своем творчестве, развивая эти качества применительно к своим замыслам и возможностям. Многие пошли по его пути и как мыслители.

Но, когда они разобрали «по косточкам» структуру музыкальной ткани, то неожиданно обнаружили, что столкновение тональных планов — то есть новейший этап в развитии европейской музыки, один из наиважнейших моментов композиции, дающий тот самый взрыв, вызывающий тот самый восторг и трепет, эти «бедовые» гармонии, — что столкновение тональных планов у Скрябина точно соответствует правилам сочетания тональностей в древнекитайской системе 12 люй (конец 2-го тысячелетия до н.э.)!

Вот это был пассаж! Что Скрябин о ней не знал, сомнению не подлежит!

Это сходство обнаружил один из последователей композитора Дж.Крам, создавший уже на основе современной ему музыки гексаграмму Унтертоновой конструкции. Вы сами можете сравнить эти 2 схемы.

_{Унтертоновая конструкция звукового комплекса Крама Древнекитайская система VI люй}

^{В помощь не-музыкантам. Латинские буквы означают первые звуки тональностей, известные всем нам по названиям. Например, С — до, D — ре и т.д. Добавочные буквы -is означают «диез», повышение на полутон или одну клавишу рояля от основного звука. Пары, находящиеся на концах стрелок, образуют считающийся самым резким интервал — тритон.}

Если двигаться по часовой стрелке, или против нее, то расстояние между каждыми соседними звуками будет равно полутону. Их по 12 в каждой схеме — одинаковое количество, что означает: наша современная музыкальная европейская система (в отличие от некоторых — индийской шрути, восточной пентатоники и пр.) абсолютно совпадает с существовавшей в Древнем Китае до н.э. Сравните их, начиная двигаться против часовой стрелки (это будет движение вверх, чтобы «оправдать диезы»). Вы лишь должны начать круг у одной схемы с верхней точки, а у другой — с нижней.

Создатель «новой» схемы Дж.Крам считает, что унтертонные пары, находящиеся на концах каждой стрелки, — виртуальные, как частица и античастица. Они представляют собой сцепление двух симметричных вакуумов, между которыми существует нечто вроде оси координат (место пересечения стрелок), символизирующей время или переход из одного мира в другой.

Теперь прошу вас сравнить этот текст с вышеизложенными выкладками Скрябина и со словами А.Белого о том, что время есть «пористая перегородка, сквозь которую мы процеживаемся, а сама эта перегородка... только поверхностное натяжение двух противоположно заряженных сред... Оба пути бесконечны, и никогда не родиться молнии, пробивающей перегородки...»

Согласно преданиям, система 12 люй была способна оказывать преобразующее воздействие на природу, так как через каждый полутон осуществлялся прорыв в систему другого порядка. Это как раз то, к чему стремился Скрябин. Он собирался бросить вызов всей Вселенной и изменить мир силой своего творчества. Он намеревался поставить грандиозный спектакль — «Мистерию», уже написал вступление к ней, «Предварительное Действо», не дошедшее до нас. Синтез поэзии, пения, танца и шествия, театра, дизайна, движущихся форм, курящихся фимиамов и многого другого, организованный одновременно на всей территории планеты, должен был вовлечь в Действо всех людей, живущих на ней. А образ, возникающий в их сознании, становился бы объемным, многозначным, обобщенным, более глубоко и мощно проникающим в душу благодаря разнообразным краскам различных искусств. И, конечно, музыка была главным действующим лицом.

Потому что именно она — хозяйка Времени!

Потому что музыка — это путь постижения и преображения мира!

Она несет с собой настолько мощный поток жизненных возможностей, что становится одной из форм постижения Вечности, сущности движения во всех бесконечных мирах. А. Белый считает, что «музыкой выражается единство, связующее эти миры.» Она существует одновременно и во времени, и вне его — в Вечности.

«...когда люди слушают музыку, они становятся тем, чем является музыка... Если мы отмечаем в конце музыкальной пьесы, что «забыли о времени»..., — это значит, что мы переживали ее сильнейшим образом» (Штокгаузен).

Музыка — это Вечность во времени. Когда мы слушаем ее, привычное течение времени словно останавливается, оно может повернуть в прошлое или будущее, оно может ускориться или замедлить свое течение — что бы ни происходило со временем во время звучания музыки, мы «находимся» в нем, двигаясь соответственно туда, куда ведут звуки, даже если это Сама Вечность.

Каким путем музыка способна работать с физическим временем, нам не дано знать как, но она это делает. Ее бурлящая экспрессия способна свернуть все происходящие процессы в единый миг, и наступит соединение мгновения и Вечности, прошлого, настоящего и будущего. То же самое происходит и с пространством — мы «находимся» в том месте, куда «завела» нас музыка. Или, если ей это будет угодно, мы будем находиться в одном месте, а душа будет рваться в другое. Более того, душа будет готова разорваться от желания остаться в одном месте и недостижимого стремления в другое. Музыке это не трудно. Она в одно и то же мгновение и здесь, и там, и когда-то, и сейчас, и в неизвестном нам будущем. В ней так много энергии, эмоций, которые меняют людей, их представления о мире, о смысле существования...

Музыка помогает нам преодолевать в себе косность, с ней мы становимся способны преодолеть стихийные, смертоносные силы. Музыка спасает от зла и страдания, примиряет нас со смертью. Ведь наша земная смерть для музыки — прекрасная гармония, так как означает освобождение души и возвращение ее к Богу. Это счастье, а не горе!

Скрябин знал за ней эти силы, способные изменить мир и людей. Его музыка должна была вызвать конец этого несовершенного мира. Он писал так: «...человек преодолевает бездны отчаяния, осознает свою силу, свое могущество».

Высокое искусство поможет миру в достижении цели! Готовясь к своей последней работе, Скрябин изучал не только возможности синтеза различных видов искусства и силу его воздействия на людей, он скрупулезно рассматривал весь процесс изменения человеческого сознания. Ведь именно для этого была нужна «Мистерия» — для изменения всей жизни на Земле!

«Был какой-то роковой момент в человеческой истории, с которого начала разлагаться всякая жизненная кристальность и жизненная устойчивость. Бесконечно ускорился темп жизни... В десятилетие происходят такие же изменения, какие раньше происходили в столетия». Это наблюдение Н.А.Бердяева подтверждали и подтверждают многие. Скрябин хотел силой своего творчества остановить этот процесс разложения, возродив и осмыслив древнее знание, основанное на тайных ритуалах космического порядка, во время исполнения которых на Оси Времени, в единой точке совмещались прошлое, настоящее и будущее.

«Весь мир — это не что иное, как огромный Символ. Весь мир — это некое грандиозное магическое действо, непрерывное магическое представление». Эти слова Шри Ауробиндо лишний раз подтверждают, что мы все неосознанно участвуем в запланированном процессе, который не можем изменить. Жрецы древних религий, подчиняясь этому процессу и не желая избежать кары за нарушения в его течении, устраивали магические действа, всегда в присутствии множества народа. Эти древние языческие религиозные сборища преследовали определенные, реальные цели: показать богам послушание их воле, упросить не гневаться и выполнить просьбы людей.

Просьбы могли быть любыми. В Египте молили Солнце — Бога Ра не сжечь посевы, в наших землях молили Солнце — Ярило дать тепло. Чаще всего тогда олицетворяли с Богом Солнце, создавали о нем легенды, мифы, сказки. Вся мифология древности пронизана слепящей символикой солнечного луча. У нас до сих пор осталось это моление в виде символа — золотистого блинчика на Масленицу. Тогда водили хороводы — крути — солнца, пели песни-призывы, вещие старцы читали заклинания, во время проводов Зимы сжигали чучело, колядовали — это те же мистерии, ритуалы только иные.

Мистерия — это таинство древних верований.

Мистерия — «дизайн» Духа человеческого.

Мистерия — это древний способ мышления.

Люди объединялись, они абсолютно не думали о себе лично, а обо всех сразу — о всей деревне, о животных, о состоянии земли, вод, растений, об урожае.

Когда индейцы в боевой раскраске танцуют перед тем, как идти на охоту, они тоже совершенно не думают о себе, хотя каждый из них горд, хвастлив и смел. Но они думают о добыче для всего племени. Во всех этих случаях жрецы не дают людям отвлечься от общего дела. Все внимание зрителей приковано к нему.

У исполнителей все согласовано, вся их ЭНЕРГИЯ нацелена на конечный результат. И ЭНЕРГИЯ зрителей вся направлена на помощь исполнителям. То есть ОБЩАЯ ЭНЕРГИЯ! Они становились одним существом, они не помнили о себе — вот что было главным тогда.

Действо помогало сконцентрироваться на главном — энергия сознания соединялась с элементами мифологии и объективным миром.

Вот что такое были мистерии, очень точно организованные спектакли с определенными сюжетами. Кстати, позже эти собрания выродились, точнее, распались на пиршества и театральные действа (греческие трагедии, например). В мистериях же все было вместе — и представление, и жертвоприношение, и заклинания, песни и танцы жрецов, и угощение. Все должно было быть выполнено в совершенстве, нарушителя Действа запросто могли казнить. Еще бы, цель-то была какая серьезная — сам Бог был зрителем! И во всем этом людям помогала музыка, она помогала менять мысли, создавала новую реальность в человеческом сознании.

Путь достижения космического порядка через этот сложнейший ритуал мог быть пройден правильно только под присмотром Посвященного жреца, смысл деятельности которого сравним с деятельностью композитора в творческом акте: оба борются с Хаосом, создавая произведение, угодное Высшему Разуму.

Музыка Скрябина — код преобразования мыслей в нашей реальности, «вспомогательное средство», по его словам, для Последнего Свершения.

Он был уверен, что, изменив сознание людей, можно изменить окружающий мир. Если у каждого в сознании — своя реальность, а это так и есть, то, изменив мысли об этой реальности, можно изменить и саму реальность. Если же у массы людей изменится сознание, то появится новая модель мира, «уникальный образец инобытия...: странный, но прекрасный...», появится новая реальность, и позже осуществится проекция нового мира в нашу реальность — и изменится сам мир. Сознание «совершенно немыслимо вне системы отношений. Само по себе оно совершенно ничто».

«Состояние сознания как таковое изменено быть не может, оно может лишь уступить место другому состоянию сознания...»

«Сознание не принадлежит одному лицу, оно универсально».

«Мир есть ряд состояний одного и того же универсального сознания».

«Гений вполне вмещает все переливы чувств отдельных людей, и потому он как бы вмещает сознания всех современных ему людей». У Скрябина во время подготовки к созданию «Мистерии» была сильнейшая потребность созерцать божественную красоту Нового Мира, он искал мировую гармонию, в которой только и может существовать Новая Вселенная, которая излучается всеобщим сознанием.

Весь Космос человеческого духа, Великое Объединение индивидуальных миров в Кольце Разума — вот задача, поставленная перед собой Скрябиным! Любые возможные способы для достижения цели учитывались. Например, в «Мистерии» «все присутствующие должны были образовать как бы систему концентрических кругов, постепенно сближающихся от центра к периферии». Почему-то, когда представляешь эту картину, вспоминается Атлантида.

В местах скопления людей должны были находиться и Посвященные, которые помогали бы правильно направлять и фокусировать энергию... Это было безумное по тем временам, да и в наше время тоже, желание спасти мир, переделав его, переделав людей силой искусства, слив воедино ЭНЕРГИИ в мольбе к Богу о спасении.

Что, если попробовать снова? Ибо сказано в Откровении Иоанна: «Воструби бо, и мертвые восстанут, и мы изменимся». Вдруг труба Архангела зазвучит, и мы поймем Вселенную, поймем, зачем мы в ней?

Что, если попробовать повторить построения «Мистерии» в форме колец, кругов, правильно организовав при этом в противодвижении два разных поля — Материи и Гравитации (поле обычных людей), Духа и Электромагнитных колебаний (поле Посвященных)?

Да нет, где уж нам!

Ведь это, кроме всего остального трудновыполнимого, должны сделать все люди Земли одновременно. И не знаем мы толком, что надо делать... Замысел «Мистерии» Скрябин унес с собой, но он был твердо уверен, что по ее окончании мир стал бы другим. Мы можем только пытаться догадаться, что бы было в ней. Но кое-что все же осталось:

«Тишина есть то же звучание... В тишине есть звук. И пауза звучит всегда... Я думаю, что может быть даже музыкальное произведение, состоящее из молчания...» Ну как тут не вспомнить Кейджа, который потряс музыкальный мир, написав пьесу «Четыре с половиной», во время исполнения которой просто сидел за роялем и предлагал окружающим слушать, что звучит вокруг них.

«Я хочу в «Мистерии» внести такие воображаемые звуки, которые не будут реально звучать, но которые надо себе представить...» А теперь вспоминается Щедрин, в «Кармен-сюите» у которого не звучит реально песенка Тореадора, но мы-то ее «слышим»!

«Даже такой случай возможен... мелодия начинается звуками, а потом она продолжается... например, в жестах, или начинается в звуке, а продолжается симфонией или линией светов...»

«У меня, знаете, будут шепоты...Ведь никогда не было шепота введено как звука. Шепот огромной массы народа, шепот хора... это должно быть совершенно новое ощущение».

«...у меня будут такие медленные темпы... они должны длиться вечность...»

Он говорил о «созерцании света в звуке», о том, что «звуки светятся цветами»...

Творческий луч Скрябина высветил в темных таинствах Вечности зависимость прошлого и будущего от интенсивности наших переживаний.

Еще столетия назад Д.Царлино, ученый и композитор, основатель венецианской школы, определил основной целью музыки воздействие на душу человека через пробуждение и развитие различных эмоций. Невозможно даже представить себе, чтобы Скрябин не занимался этим.

По его высказываниям можно собрать «образ» Эмоции: она имеет форму сферы, меняющей цвета, что очень похоже на ауру, и каждый Разум имеет свою Эмоцию (Учение Скрябина о Разумах мы разбирать уже не можем, но стоит упомянуть, что их несколько, например, Озаренный Разум, Интуитивный Разум, Глобальный и другие).

Эмоции — психическая энергия сердца. «Видеть глазами сердца; слышать гул мира ушами сердца; прозревать будущее пониманием сердца; помнить прошлые накопления сердцем — так нужно стремительно идти путем восхождения. Творчество обнимает огненный потенциал и насыщается сокровенным огнем сердца... Сердце есть средоточие, но менее всего эгоцентричность. Не самость живет в сердце, но общечеловечность. Лишь рассудок окутывает сердце паутиною эгоцентричности... Очищение сердца очень затруднительно..., если нет мощи воображения... нужно воспитание сердца, но это лежит в сфере чувств...» (Учение Живой Этики, книга «Сердце»).

Мы можем воспитывать каждый себя, свое сознание, свои чувства. Только сами можем мы менять себя, свой мир.

Остается только сожалеть, что тайну эмоционального воздействия своей музыки на человека Скрябин, как и «Мистерию», унес с собой. Нет у нас его объяснения, каким путем достигал он того, что задевал в человеке самые дальние и тонкие струны его души, вызывая трепет и слезы. Нет разгадки, как нет у нас разгадки тайны смысла Времени. Ее унесли с собой те, кто искал и нашел ее.

Им не позволили сказать нам.

Нам знать ее нельзя. Пока.