Дельфис

11. Преодоление; помощь Мастера

Гранитные глыбы веков, сотрясаясь, крошатся. Цвет расстаётся с формами, и формы исчезают. Из звуков уходит музыка, и они превращаются в стоны печали и упреков. Очаги угасают. Влага высыхает. Всё замерзает. Жизнь, мирские огни потухают. Всё затихает. Наступает темнота. Ученик, допущенный в школу Мастеров, вступает в период своей смерти.

Внутренний мир мёртв для него; он исчезает. Внешний физический мир также мёртв. Ученик бредёт по земле, но она стала подобием тени. Недвижные горы теперь неустойчивы для него, как облака или колеблющиеся занавески; он смотрит сквозь них и видит пустоту. Свет покинул солнце, хотя оно всё ещё лучится. Пение птиц превратилось в стоны. Весь мир — словно постоянные отлив и прилив; нет ничего определённого, всё изменяется. Жизнь превратилась в боль, хотя ученик не может испытывать ни страдания, ни радости. Всё — иллюзия, всё — насмешка. Любовь — всего лишь спазм плоти. Кажется, что те, кто наслаждаются жизнью, просто бредят. Святые впадают в самообман, грешники сходят с ума, мудрые ведут себя как глупцы; нет ни добра, ни зла. Сердце ученика становится бесчувственным. Время тоже кажется иллюзорным, и вместе с тем оно слишком реально. Нигде в мире нет ни верха, ни низа. Земная твердь — словно тёмный пузырь, плавающий в еще более тёмном и пустом пространстве. Хотя ученик в школе Мастеров внешне остается самим собой и физически видит мир вокруг себя как и прежде, ментальная тьма сгущается вокруг него. Неважно, бодрствует он или спит, эта тьма неотлучно с ним. Она становится ужасной, наваливается и давит на него. Вокруг него устанавливается молчание, его слова, кажется, лишены звуковой оболочки. Тишина словно кристаллизуется в нечто бесформенное и невидимое, и её присутствие равносильно присутствию смерти. Куда бы он ни пошёл, что бы ни делал, освободиться от этой тьмы ученик не может. Она повсюду и во всём. Она — в нём и рядом с ним. Гибель была бы счастьем по сравнению с ней. Ученик одинок, рядом лишь она. Он чувствует себя живым мертвецом в мёртвом мире. Хотя и безгласно, бесформенная тьма нашёптывает ему прелести внутреннего мира чувств, и, когда он отказывается слушать о них, ему показывают путь к спасению из этого бесконечного мрака — лишь бы он внял призыву людей.

Находясь в самом центре тьмы, ученик Мастеров понимает, что ему не следует обращать внимание на тьму, хотя он почти раздавлен ею. Все вещи потеряли для него значение. Идеалы исчезли. Усилия бесполезны, всё — бесцельно. Но пусть он почти что мёртв, он ещё не утратил сознания. Он может вступить в борьбу с тьмой, но эти усилия бесполезны. Обрушивающаяся на него тьма неуловима. Думая, что он достаточно силён, ученик бросается на неё в попытке сокрушить её, но она лишь становится тяжелее. Ученик оказывается в кольцах древнего мирового змея, против которого человек бессилен. Ученику кажется, что он попал в объятия вечной смерти. Жизнь и свет ушли отовсюду, ничего не оставив ему, тело его словно могила для него, но все же он продолжает сознавать. Он догадывается, что хотя он не может преодолеть тьму, но и тьма не до конца одолела его, ибо он в сознании.

Эта мысль о сознании в кромешной тьме — первый проблеск жизни для ученика с тех пор, как он вступил в период смерти. Он лежит в мягких кольцах смерти, не сопротивляясь, но сохраняя сознание; тьма продолжает наступать. Она вызывает ученика на битву, но, видя, что в битве нет смысла, тот отказывается от борьбы. И пока он добровольно склоняется к тому, чтобы, если потребуется, постоянно пребывать во тьме, и пока сохраняет в этой тьме сознание и не поступается им, к ученику приходит та самая мысль, с помощью которой познаются все вещи. Он понимает теперь, что кромешная тьма, окружающая его, — это его собственная тёмная способность, его неотъемлемая часть, его собственная противоположность. Эта мысль придает ему новые силы, но он не вступает в борьбу, так как тёмная способность, хоть и составляет часть его самого, ускользает от него. Теперь ученик привлекает свою фокусирующую способность, чтобы с её помощью обнаружить тёмную способность. Продолжая работать с фокусирующей способностью, чтобы выявить тёмную, он чувствует, что его тело и разум как бы отделяются друг от друга...

^{Скопление галактик Абелл 2218, чьё мощное гравитационное поле, как линза, преобразовало изображения ещё более далёких галактик в сотни светящихся вокруг него арок}

Когда ученик наводит резкость фокусирующей способности на тьму, та начинает принимать самые разнообразные и чудовищные формы. Громадные червеподобные существа выползают из тьмы и окружают его. Гигантские, напоминающие крабов, тени возникают из тьмы и проносятся над ним. Из тьмы же, переваливаясь с боку на бок, выступают ящеры и выбрасывают в его сторону свои узкие раздвоенные языки. Ужасные создания, неудавшиеся ранние опыты природы в производстве живых существ, роятся вокруг ученика, выходя из тьмы, которую сделала видимой его фокусирующая способность. Они ластятся к нему, стремятся проникнуть в него, овладеть его существом. Но ученик продолжает использовать свою фокусирующую способность. Из кромешной, казалось бы, тьмы в поле действия фокусирующей способности вползают, извиваясь и корчась, раскачиваясь и подпрыгивая, разные существа, обладающие формой и бесформенные. Похожие на летучих мышей порождения тьмы, злобы и порока, с человечьими или чудовищными головами, летают вокруг, задевая ученика своими ядовитыми крыльями. И, словно бы добавляя жути этой картине., появляются мужские и женские фигуры, олицетворяющие все мыслимые людские пороки и преступления. Отвратительные и тошнотворно смазливые создания подкрадываются и лезут в вожделении к ученику. Но он не боится их до тех пор, пока не обнаруживает, что все они — его собственные творения. И тогда возникает страх. Ученика охватывает глубокое отчаяние. Он видит себя в каждом из них, а те всматриваются в его сердце и мозг, отыскивая там принадлежащее им место. Каждое из них взывает к нему, обвиняя его в прошлых мыслях и поступках, которые породили монстра и придали ему форму. Все его тайные грехи прошлых жизней встают перед ним сплошным чёрным ужасом.

Каждый раз, когда он прекращает использовать свою фокусирующую способность, то получает облегчение, но не прощение. Он должен продолжать свои усилия, он должен поймать тёмную способность. Он делает ещё и ещё одну попытку, но та ускользает. Однажды, в момент погружения во тьму или в момент облегчения, та главная мысль опять приходит к ученику; и он вновь осознаёт вещи такими, какие они есть. Чудовища — это дети его прошлых мыслей и действий, рожденные во тьме и невежестве. Он знает, что они призраки его мертвого прошлого, которые призваны его тёмной способностью и которые он должен трансформировать, если не хочет быть ими задавлен. Он лишен страха и хочет преобразовать их с помощью той главной мысли. И он начинает свой труд. И тогда вспоминает о своей образной способности.

Как только ученик вступает во владение своей образной способностью, он обнаруживает, что тёмная способность не в состоянии производить формы. Он узнаёт, что она развёртывала перед ним прошлое за счет образной способности, но теперь, поскольку он вступил во владение последней и учится её использовать, тёмная способность, оставаясь все ещё неуловимой, утихает, не в силах сама создавать формы. Постепенно ученик начинает верить в себя и учится смотреть на своё прошлое без страха. Он выстраивает события своего прошлого по порядку. Посредством образной способности он придает им те формы, в которых они пребывали, и, используя известную ему главную мысль, распознаёт их суть. Он удерживает в фокусе материю прошлого, представленную в формах, и возвращает её либо мировой материи, либо тёмной способности — назад, к её истокам. Тому, что идет обратно в мир, сообщается направление, упорядоченность и более высокое звучание. То, что возвращается к тёмной способности, усмиряется, подвергается контролю и очищению. С помощью образной способности ученик может придать форму тьме и представить себе тёмную способность, но еще не способен познать её самое.

^{Далёкая галактика}

Когда ученик оценивает, преобразует и очищает материю своего прошлого, он может посредством образной способности исследовать самые ранние природные формы; проследить эволюцию материи через разнообразные формы с древнейших времен, через последовательные стадии, шаг за шагом, по всей эволюционной цепочке вплоть до настоящего времени. Используя свою образную способность для сравнения прошлого с настоящим, ученик может проследить, какие формы произошли от природы, а какие — рождены его разумом. Так, с помощью образной и фокусирующей способностей он может делать формы крупными или малыми. При помощи этих способностей он познаёт эволюцию современного человека, смысл перевоплощения и может представить себе те процессы, посредством которых он, ученик, станет хозяином своих способностей в ментальном мире.

Ученик может попытаться вообразить, кто он и какова его форма. Но с помощью известной ему главной мысли ученик установит, что он еще не родился и хотя и знает о своем «Я», не может себя представить. Он видит, что с самого начала его попыток направить фокусирующую способность на тёмную он так и не смог обнаружить последнюю, потому что его внимание было отвлечено от неё созданиями, которые она ему представляла. Когда он убеждается в этом, то видит, что утихомирил тёмную способность. Он знает, что ещё не рождён, что подобен зародышу.

До этого времени и в это время ученик встречается с Мастерами, узнаёт об их существовании, но только как физических тел. Он не может воспринимать тело Мастера отдельно от его физического тела и, хотя ученик знает, что Мастер рядом, он не может ощутить его тело отчетливо, так как тело Мастера — не чувственное тело и не может быть постигнуто чувствами. Ученик ещё не научился использовать мотивационную способность независимо от чувств, а только этим можно познать тело Мастера. Пока ученик вёл борьбу с тёмной способностью, Мастер не мог помочь ему, потому что тогда ученик испытывал свои собственные силы, доказывая свою целеустремленность, изменяя свою материю; и помощь, оказанная ему в это время, оставляла бы его в рядах смертных. Но когда ученик своим мужеством и целеустремленностью доказал, что достоин своей цели, и с помощью фокусирующей и образной способностей и известной ему главной идеи утихомирил тёмную способность, тогда Мастер показывает ему трудности, которые он преодолел, и цель, которой он служил. Он видит или узнаёт от Мастера, что его враг представляет собой слепое, неконтролируемое желание человеческого разума, и что, подавляя свои желания, он помогает человечеству делать то же самое.

Но ученик пока ещё не преодолел сна; он не превозмог смерть. Он знает, что не может умереть, хотя находится в утробе смерти. Он больше не борется. Он ждёт наступления времени, которое даст ему жизнь. Он не может ни видеть, ни чувствовать процессы, которые происходят в его физическом теле, хотя он может мысленно представлять их себе. Но вскоре внутри него возникает какое-то новое движение. Кажется, что происходит некий всплеск разумной жизни. Он начинает ментальную жизнь в своем физическом теле, подобно тому, как зародыш начинает жить в материнском чреве. Ученик чувствует, что он в состоянии восстать из своего физического тела и парить там. Но он этого не делает. Во всём теле он ощущает лёгкость и подвижность, разум его откликается на всё, что находится в пределах его досягаемости. Его мысли начинают обретать форму, но он знает, что ему не следует пока придавать материи форму своих мыслей. В то время, когда приближается момент его рождения, одна знакомая ему мысль постоянно присутствует в нём. На ней сосредоточена его фокусирующая способность. Всё, кажется, растворяется в ней; и она, та главная мысль, которую он знает, пронизывает всё. Он сам всё более начинает осознавать её, начинает жить в ней, и пока физическое тело исполняет свои естественные функции, он целиком сосредоточивается на той главной, известной ему мысли. На него нисходит тихая радость и мир. К нему приходит чувство гармонии, и, в соответствии с той своей мыслью, он оживляется. Сила движения проникает в него. Он желает говорить, но вначале не может найти свой ментальный голос. Его усилие производит одну ноту в песне времени. Эта песня пронизывает его, возносит его всё выше и выше. Его главная мысль крепнет. Он опять пытается говорить, и время откликается ему, но у него всё ещё нет голоса. Время, кажется, переполняет его. Приходит сила, и внутри него рождается голос. И когда он начинает говорить, то выходит наружу, отделившись от тёмной способности, словно от материнского лона. Он, Мастер, восстал к новой жизни.

Его речь, его голос — это его рождение. Его вознесение. Теперь он никогда не встретится со смертью. Он стал бессмертным. Его речь — это Слово. Теперь он зовётся Словом. Его имя, его Слово — тональность той песни, что звучит в мире времени, окружает физический мир, проникает в него. Его имя — тема этой песни жизни, которую подхватывает и поёт каждая частичка времени. Когда ученик осознаёт гармонию времени, он ощущает себя ментальным телом. Его ментальное тело — тело способностей, а не чувств. Он охотно применяет свою фокусирующую способность. С её помощью он обнаруживает, что он, его ментальное тело, и есть та мысль, посредством которой он стал учеником в школе Мастеров; та мысль, что вела его через все трудности, помогла ему постигнуть вещи такими, какие они есть. Это — его мотивационная способность. Мастер, кажется, существовал всегда. Его бессмертие не началось только что, он не есть физическое, психическое или астральное тело. Он есть тело Мастера, плотью которого является мысль.

Он думает, и само время приспосабливается к его мыслям. Он пребывает в небесном мире человечества, где, как он видит, представлены все виды человеческих существ. И, несмотря на такое всеобщее представительство в том мире — небесном, ментальном мире Мастеров — человеческие индивиды постоянно появляются, исчезают и появляются вновь в каком-то ином аспекте.

Он видит, что человек может изменять своё небо и по-разному наслаждаться им с каждым новым своим появлением и что небесный мир индивида меняется с переменой идеала у этого индивида. Новый Мастер понимает, что этот небесный мир смутно ощущается человечеством, живущим на Земле, и что, будучи на Земле, люди не в состоянии его осознать. Он видит, что небо человечества составлено из мыслей многих людей; мысли каждого строят свой мир — этот мир постигается в момент смерти, когда сила разума покидает физическое тело человека и сливается с идеалами, образующими его небесный мир, который воспринимается им в период между жизнями. Мастер видит, что человеческие индивиды достигают небесного мира и затем покидают его, и что период пребывания там, длительный или короткий, зависит от идеала каждого из них, от мотивов и причин, лежащих в основе индивидуального опыта. Мастер видит, что разум личности, в связи с высочайшими мыслями, на какие он способен, отождествляет себя с личностью, но, находясь в небесном мире, не осознаёт наличия различных воплощений. Однако Мастер пока не прослеживает движения умов к небесному миру и обратно.

Мастер видит, что те, кто входит в небесный мир после смерти и кто был представлен в нём во время физической жизни, не знают о небе того, что знает он. Не родившиеся ещё люди пребывают в небесном мире и наслаждаются им соответственно их прошлому знанию о нём во время своей физической жизни. Хотя и есть сущности, что проживают период пребывания в небесном мире сознательно и полно, но смертные люди, отдыхающие в этом небесном мире, о таких не знают, не представляют себе того, что есть для них учителя, если только подобное представление не было присуще их идеалу в физической жизни. Новый Мастер видит, что в небесном мире человек — это мысленное тело; что небо человека — его переходное состояние, хотя состояние более реальное для него, чем физическая жизнь; что как мысленное тело, лишенное физической оболочки, человек использует свою образную способность и, следовательно, сам создает свой небесный мир; и то, каков будет этот мир, определяется побуждениями разума, его создавшего.

Обо всём этом знал его учитель-Мастер, когда ученик был ещё учеником; теперь это стало известно и ему. Небесный мир, что представляется разуму смертного громадным пространством, составленным из огромного количества лет, для Мастера всего лишь краткий сон. Время в ментальном мире в восприятии смертного человека бесконечно, как вечность, по сравнению со временем физического мира. Смертный, пребывая в небесном мире, не может использовать свою временную способность; Мастер может. По мере того, как он мыслит, он приводит в действие временную способность с помощью мотивационной. Когда он думает, атомы времени группируются и сочетаются между собой в соответствии с его мыслью, а она определяется имеющейся у него мотивацией. Мастер мыслит о времени, о его приливах и отливах. Он следит за ходом времени и видит его циркуляцию с самого начала, видит его постоянный ток из духовного мира, его половодье и обратное возвращение в духовный мир. Мотивация определяет приливы и отливы времени в периоды, необходимые для осознания и выработки идеалов.

Новый Мастер размышляет о своей самомотивации, и его мотивационная способность раскрывает перед ним тот мотив, который способствовал его превращению в Мастера. Хотя кажется, будто он всегда был Мастером, он знает, что превращение в Мастера есть полнота его времени. И начало этого процесса, находясь далеко в нижних временных мирах, присутствует и в ментальном мире, в его мире. Он знает, что завершение начала есть его становление, связанное с началом. Но он знает также, что сами процессы становления не здесь; они в нижних временных мирах.

^{Диффузионные газовые и тёмные пылевые туманности в созвездии Ориона}

Пока он размышляет и использует свою мотивационную способность, ему становятся известны другие его мотивы, помимо того, что обусловил становление Мастера. Он следовал за током времени с его начала до завершения, но он ещё не видит всех процессов, приведших ученика к стадии Мастера. Он размышляет об этих процессах и использует свою образную и фокусирующую способности. Поток времени течёт дальше. Он следует за временем, следя за его оформлением и образованием миров. Миры формируются, принимая форму-время, то есть материальную форму. Атомы времени заполняют формы. Атомы времени проходят через молекулярные формы; они проходят через мир форм, и в то время, как они наплывают на формы, те становятся физически ощутимыми. Физический мир — мир формы, ставший видимым и конкретным, — видится в образе постоянного потока времени, а не как застывшая твердь. Формы появляются и исчезают, как пузыри на воде, а время продолжает наплывать на формы, то затягивая их в себя, то отбрасывая. Это затягивание и отбрасывание и есть жизнь и смерть вещей, возникающих в физическом мире; человеческие формы — не исключение. Он видит тянущийся к нему непрерывный ряд форм, отделённых одна от другой, простирающийся за пределы физического мира. Эти формы, эти пузыри заканчиваются в нём. Посредством своей фокусирующей способности он выравнивает их и видит, что все они суть формы, или тени, его самого. Он фокусирует их, и все они растворяются и исчезают в его физическом теле, из которого он только что вышел, восстал как Мастер.

Он бессмертен; его бессмертие — целокупность времени. Хотя его становление происходило вне времени, оно было пережито им сполна, пока он обретал голос и давал себе имя, совершал восхождение. Его физическое тело оставалось тем же, а с точки зрения физического времени, прошло всего лишь несколько мгновений.

Мастер теперь полностью владеет своими физическими органами; он ясно воспринимает физический мир; он полностью распоряжается пятью способностями своего разума и использует их независимо от своих чувств. На его отдыхающее физическое тело нисходит мир; он преображается. Он, Мастер, хозяин тела и не равен своему физическому телу. Он обладает физической природой, но он превосходит её. Мастер теперь обнаруживает вокруг себя других учителей. Он видит их, и они говорят с ним, как с равным.

Ученик, который стал теперь Мастером, живет и действует сознательно в физическом и ментальном мирах. Его физическое тело находится внутри тела Мастера так же, как физический мир находится внутри ментального и насыщен им. Благодаря физическому телу, он ощущает физический мир как живой. Всё в этом мире становится для него гораздо ярче. Сияет солнце, поют птицы, с радостным журчанием текут воды, и вся проявленная природа приветствует Мастера как своего создателя и покровителя. Мир внутренних чувств, который искушал его в бытность учеником, теперь с радостью подчиняется ему и покорно предлагает хозяину свои услуги. То, что ускользало от него как ученика, теперь подчинено ему как Мастеру. Он видит, что теперь он может служить людям, которые прославляли его и искали его помощи. И он даст людям помощь. Он смотрит на своё физическое тело с сочувствием и состраданием. Он смотрит на тело, как на вещь, которую он на пути к Себе оставил позади.

12. Мастер прежде, чем адепт

Новый Мастер исследует процессы, благодаря которым он стал тем, что он есть, и вновь видит ужасы, поджидавшие его в темноте, когда он был учеником. Теперь страдания позади. Страх прошел. Тьма больше не содержит в себе ничего ужасного, так как она покорена, хотя еще не изменилась полностью. В то время, как Мастер вновь просматривает все перипетии своего становления, он различает нечто, бывшее причиной всех прежних трудностей и леденящего сердце мрака, то, над чем он поднялся, но от чего ещё не вполне освободился. Это нечто — старая, ускользающая, бесформенная тьма желания, из которой выходили мириады форм. И эта бесформенность, наконец, обретает форму.

Вот она лежит, подобная сфинксу, и спит. Она ожидает, что он призовёт её к жизни, если решится произнести слово жизни. Это древний сфинкс. Получеловек-полузверь, который умеет летать, но сейчас лежит недвижимо. Он спит. Сфинкс сторожит Путь, и тот, кто не победит его, дальше не пойдёт.

Сфинкс спокойно взирает, как человек прохлаждается в живописных рощах, снует в рыночной толпе, ищет убежища в приятных местах. Однако для исследователя жизни, для того, кто воспринимает суетный мир как пустыню, кто смело пускается в путь, чтобы эту пустыню пересечь и оказаться по ту сторону, сфинкс предлагает свою загадку — загадку природы, загадку о сущности времени. Для того, кто не может найти правильный ответ, кто не овладел своими желаниями, для того сфинкс — свирепое чудовище, и оно пожирает несчастного. Тот же, кто решает проблему, побеждает смерть, одерживает победу над временем, покоряет природу и, перешагнув через покоренное тело сфинкса, продолжает свой путь.

Это Мастер уже совершил. Он перерос физическую жизнь, хотя ещё и остаётся в ней; он победил смерть, хотя ему, быть может, ещё придётся иметь смертные тела. Он властелин времени, но он пребывает во времени и манипулирует его законами. Мастер видит, что, рождаясь из своего физического тела, то есть совершая вознесение, он по ходу дела высвобождает из своего тела тело сфинкса и тому, что было бесформенно, придаёт форму, в которой представлены энергии и возможности всех животных тел в физической жизни. Но сфинкс не имеет физической природы. Он имеет силу и бесстрашие льва, свободу птицы и разум человека. Это форма, сосредоточившая в себе все чувства, которые могут в ней быть использованы во всей своей полноте.

Мастер пребывает в физическом и ментальном мирах, но не в астральном мире желания; он утихомирил астральный мир, подчинив себе тело сфинкса. Чтобы жить и действовать также и в астральном мире, он должен призвать к действию свое тело сфинкса, тело-желание, которое пока спит. Он взывает; он произносит заветное слово. И оно восстает ото сна и становится рядом с его физическим телом. По форме и облику оно такое же, как его физическое тело. По форме оно человек и обладает исключительной силой и красотой. Оно встает на призыв хозяина, отвечает ему. Это тело Адепта, или Адепт.

Когда тело Адепта оживает и начинает действовать, внутренний мир чувств, мир астральный, становится ощутимым и видимым. Тело Адепта видит свое физическое тело и может в него войти. Мастер действует через них обоих, но сам не является формой ни того, ни другого. Физическое тело ощущает внутри себя Адепта, но не может видеть его. Адепт ощущает Мастера, который вызвал его к действию и которому он подчиняется, но тоже не видит его. Он знает о своём хозяине, как обычный человек знает о наличии у себя совести, хотя и не может её видеть. Мастер связан с ними обоими. Он хозяин в трёх мирах. Физическое тело действует, как физический человек в физическом мире, но руководит им и отдает ему приказы Адепт, который теперь выполняет роль распорядителя. Адепт действует в астральном мире, во внутреннем мире чувств; но, имея свободу действий, он поступает, как ему велит Мастер, потому что чувствует присутствие хозяина, осознает его мудрость и силу и понимает, что лучше подчиняться разуму Мастера, чем своим чувствам. Мастер действует в своём собственном мире, ментальном, включающем в себя астральный и физический миры.

Для человека в физическом мире кажется странным, если вообще достижимым, обладать тремя телами — развиваться сразу в трёх телах, которые могут действовать отдельно и независимо одно от другого. Для человека в его настоящем положении это невозможно; однако, будучи человеком, он обладает ими в принципе, как телами потенциальными, пусть до поры до времени совмещёнными и неразвитыми, и без каждого из них он не может быть человеком. Физическое тело предоставляет человеку место в физическом мире. Принцип желания дает ему силу и способность там действовать. Разум даёт силу мысли и рассуждения. Каждое из этих начал самостоятельно. Но недостаток одного обессиливает остальные. Когда они действуют сообща, человек обретает силу в мире. В состоянии предрождения ни физическое тело человека, ни его желания, ни его разум не могут действовать сознательно и независимо одно от двух других, и, поскольку человек не знает себя отдельно от своего тела и своих желаний, кажется странным, чтобы его разум мог действовать сознательно и независимо от его желаний и его физического тела.

Как было установлено в предыдущих главах, человек может развить либо желания, либо разум, так что они могут вести себя сознательно и независимо от его физического тела. Животное в человеке может быть подвергнуто тренировке и развитию с помощью разума, который действует вместе с этим животным и внутри его, так что оно становится независимым от физического тела. Развитие или становление желаний в теле, в котором действует и которое обслуживает разум, и есть рождение Адепта. Адепт обычно не разрушает своё физическое тело и не покидает его; он использует его для пребывания в физическом мире, и, хотя Адепт может действовать независимо от своего физического тела и даже покинув его, оно, однако, есть его собственная форма. Но тело желания у человека — просто принцип и во время его жизни формы не имеет.

Может показаться странным, что человеческие желания могут развиваться до обретения ими формы, и что эта форма может отделиться от физического тела, и что аналогично этому разум также может действовать как самостоятельное тело, независимое от других. Но это не более странно, чем рождение ребёнка, чей облик и задатки значительно отличаются как от материнских, так и отцовских.

Плоть рождается от плоти; желание — от желания; мысль — от разума; каждое тело рождается в соответствии со своей природой. Рождение происходит после зачатия и созревания тела. То, что разум в состоянии зачать, способно к становлению.

Физическое тело человека подобно спящему. Желания не действуют в нём; разум не воздействует на него; само оно не действует самостоятельно. Случись в доме пожар, плоть не среагирует на него до тех пор, пока огонь не опалит нервы. Тогда возникает ощущение, оно пробуждает желания и призывает их к действию. А они, действуя через чувства, заставляют человека устремиться в безопасное место, даже если для этого приходится расталкивать стоящих на пути женщин и детей. Но когда крик жены или ребёнка достигает его сердца, он бежит к ним на помощь и, рискуя жизнью, спасает их; это уже мыслящий человек, преодолевший безумие желаний, направляющий их силу через физическое тело в нужное русло. Люди отличны друг от друга, но действуют в принципе одинаково.

То, что Адепт, имеющий форму, аналогичную физическому телу, может входить в это тело и действовать через него, не более удивительно, чем то, что белые кровяные тельца проходят через другие клетки или соединительные ткани тела; однако это так. Это не более странно, чем то, что некое существо, под влиянием которого находится медиум, действует в теле медиума и может выходить из него как отдельная и определённая форма; однако такие вещи случаются, и это зафиксировано представителями науки.

Следовательно, не следует игнорировать вещи, которые кажутся странными. Странные утверждения должны восприниматься по своей сути; неразумно считать смешным или невозможным то, чего не понимаешь. На это может иметь право только тот, кто рассмотрел соответствующее явление со всех сторон и без предвзятости. Тот же, кто называет смешным какое-либо важное утверждение, даже не поразмыслив о нём, принижает себя как человека.

Тот, кто становится Мастером, не направляет усилий своего разума на то, чтобы стать Адептом посредством развития своего тела желания. Он сосредотачивает силы на преодолении и подчинении своего желания, а также на превращении своего разума в самостоятельную сущность. Как было сказано ранее, человек, ставший Мастером, минует стадию Адепта. Причина этого в том, что, когда становятся Адептом, разум крепче привязан к желаниям, чем это бывает в физическом теле; ибо тело желания Адепта, действуя во внутреннем и астральном мире чувств, имеет больше власти над разумом, чем неоформленное тело желания человека, чей разум заключен в физическом теле и действует в физическом мире. Но когда человек направил все свои усилия на то, чтобы сознательно и разумно войти в ментальный мир, то после вхождения туда он силой своего разума делает то же, что кандидат в Адепты делает силой желания. Тот, кто становится Мастером, сначала осознаёт ментальный мир и начинает жить в нём сознательно, а затем спускается во внутренний чувственный мир Адептов, который уже не имеет над ним власти. Нерождённый разум Адепта борется с полностью развитым телом желания, каковое и есть Адепт, и, таким образом, Человек, ставший вначале Адептом, вряд ли станет в данный период эволюции Мастером...

Поскольку разум функционирует в мире желания и работает с желаниями, поскольку желание преобладает над разумом и поскольку время упущено, когда человек мог попытаться стать Адептом естественным путем, — он не должен стремиться стать Адептом в первую очередь. Вряд ли кому-то удастся в настоящее время вырасти из Адепта до Мастера, к тому же новая человеческая раса будет расой мысли, поэтому человек может безопасно для себя и для других развиваться с помощью мышления, может служить расе мысли тем, что овладеет всеми её возможностями. Для того, кто стал на путь самосовершенствования и постижения истины, лучше пытаться поступить в школу Мастеров, а не Адептов. Пытаться стать Адептом теперь — всё равно что производить сев летом. Зерно прорастёт и пустит корни, но злак не созреет и будет погублен морозами. Посаженное в свое время, весной, зерно будет развиваться естественно и полностью созреет. Желание оказывает на разум такое же разрушительное действие, как морозы на несозревший злак.

Когда человек становится Мастером, он уже прошёл через всё то, через что проходит Адепт, но по иному. Адепт развивается через свои чувства. Разум Мастера развивается посредством своих способностей. В способностях заложены соответствующие чувства. То, что проходит человек, готовящийся стать Адептом, и что он воспринимает в чувственном мире, кандидат в Мастера постигает ментально, разумом преодолевая желания. В процессе этого преодоления желание обретает форму, так как мысль даёт форму желанию; желание должно обрести форму в соответствии с мыслью, если мысль не хочет принимать форму желания. Так что, когда новый Мастер с помощью способностей разума обозревает процесс своего превращения из ученика в Мастера, он обнаруживает, что желание обрело форму и что форма ждет его призыва к действию.

Перевод с английского Л.В.Зубковой
(при участии А.М.Дубянского)

(Продолжение следует)