Дельфис

Два основополагающих принципа синтетической теории биологической эволюции

Прежде чем приступить к синтезу представлений религиозных и современных научных о биологической эволюции, нам придётся обосновать несколько исходных положений². Проанализируем первоначально, что говорит Библия о творцах эволюции. Сразу оговоримся: критический анализ их деятельности ни в коем случае не является попыткой поставить человека выше этих великих созданий. Всё сказанное об их творчестве — лишь попытка узнать некоторые его особенности с помощью обратной проекции принципа «как наверху, так и внизу». Из внимательного прочтения Библии следует первое фундаментальное положение: жизнь на Земле создаётся и управляется множеством творцов. Подтверждением тому является первая же строка Библии: «Берешит бора Элогим», то есть «Вначале сотворили Боги» (Быт. 1:1). Ибо Элогим — множественное число от слова Бог. «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Быт.1:26). «И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас» (Быт. 3:22).

Кто же эти творцы? В христианстве известна иерархия, состоящая из девяти духовных рангов: Серафимы, Херувимы, Престолы, Господства, Начала, Силы, Власти, Архангелы и Ангелы. Есть они и в других религиях, как и сонмы духов низшего ранга. Здесь, очевидно, и содержится ответ на вопрос, перед которым останавливаются эволюционисты: как примитивный паразит способен заставить высшие организмы реализовать его цикл воспроизводства? Можно предположить, что локальные разумы существуют не только на уровне вида, но и на уровне отдельных сообществ, относящихся к одному и тому же виду. Формы такого поведения поражают своей разумностью. О сотрудничестве или борьбе миллионов локальных разумов говорят бесчисленные факты симбиозов и борьбы множества видов, весьма далёких друг от друга. Так, бактерии в кишечнике термитов, травоядных и человека, питаясь поступающей от «хозяина» пищей, одновременно способствуют усвоению им этой пищи и кроме того производят необходимые для него витамины. Или, например, муравьи-листорезы, которые разводят грибницу для питания её нитями и одновременно разносят её споры. Иногда симбиоз бывает настолько органичным, что виды, принадлежащие к разным царствам, относят к одному. Подобный случай имел место в отношении лишайников, которые представляют собой симбиоз водоросли и гриба.

Но в тоже время идёт ожесточённая борьба различных локальных разумов. Известно, что муравьи и пчёлы беспощадно убивают насекомых своего вида, попавших к ним из другого муравейника или улья. Муравьи-листорезы совершают набеги на муравейники другого вида и обращают покорённых муравьёв в своих рабов. Зачастую в этой борьбе примитивный организм пожирает того, который стоит на иерархической лестнице эволюции на несколько порядков выше. Это относится, например, к пандемиям, когда бактериальные или вирусные инфекции приводили к гибели миллионы растений, птиц, животных и людей. Изобретательность в преодолении иммунных барьеров многоклеточных организмов бывает поразительной.

Коллективными разумами обладают и растения. Некоторые из них способны вырабатывать гормоны, которые обеспечивают рождение потомства вредителей, до появления необходимой для тех пищи. Иные способны выделять летучие вещества при поедании их листьев; в ответ на что другие деревья того же вида почти мгновенно вырабатывают токсины. Были случаи, когда от таких реакций в Африке гибли десятки антилоп. Поэтому не только в мировых, но и сравнительно примитивных религиях эти разумы разделяют на «добрых» и «злых». К добрым причисляют ангелов, девов, добрых духов и т.п., а к злым — демонов, ракшасов, злых духов и т.п. Наличием популяционных или видовых разумов можно объяснить огромное число разнообразных фактов, перед которыми в недоумении останавливается наука. Один из них — удивительное поведение перелётных птиц, например, полосатой славки. «Она весит всего лишь 20 г. Несмотря на это, с наступлением осени отправляется с Аляски к восточному побережью Канады или Новой Англии, где обильно питается, накапливая жир, и затем поджидает холодный фронт. Когда он подходит, славка отправляется в путь. Её конечная цель — Америка, но сначала она устремляется в сторону Африки. Пролетая над Атлантическим океаном и набирая высоту почти в 6000 м, она ловит преобладающий ветер, который уносит её в сторону Южной Америки.

Откуда славка знает, что надо подождать холодный фронт и что это означает хорошую погоду и попутный ветер? Откуда ей известно, что надо подниматься всё выше и выше, туда где холодный и разреженный воздух, содержащий на 50 % меньше кислорода? Откуда она знает, что только на такой высоте дует тот встречный ветер, который донесет её до Южной Америки? Откуда ей известно, что надо лететь в сторону Африки, чтобы, благодаря этому ветру, дрейфовать в юго-западном направлении?» ([15], с.160) По остроумному замечанию Ю.В.Чайковского, Бог — Творец Вселенной — для верующего учёного предстаёт «не в примитивном облике кустаря… а в облике величественного творца общих законов, в том числе эволюции» [23]. И именно в рамках этих законов работают разумы разных рангов, создающие различные виды и сообщества и управляющие их жизнью и эволюцией.

Второе важнейшее положение, следующее из анализа мифологем Библии, говорит о том, что в отличие от Творца Вселенной даже главные планетарные творцы и их сотворцы не обладают всеведением. Так, творец, руководивший творением Земли и всех её обитателей, не всегда был доволен результатом своих действий. Вспомним, что, приняв столь важное решение, как погубить почти всё живое на Земле, он не предвидел результатов своего решения и впоследствии раскаялся в содеянном. «Сказал Господь (Бог) в сердце своём: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышления сердца человеческого от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал» (Быт.8:21). Об отсутствии всеведения говорит и ответ Иисуса на вопрос учеников, «какой признак Твоего пришествия и кончины века» (Мф.24:3). Иисус сказал им в ответ: «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Мф.24:36). «Ибо не ищу Моей воли, а воли пославшего Меня Отца» (Ин. 5:30). А значит, возможны ошибки, тем более, для локальных творцов и руководителей тех или иных биологических видов. Оба указанных положения и дают рациональные объяснения множеству фактов, установленных учёными, но не получившими своего объяснения в рамках науки.

Первое, что используется творцами в их деятельности, — это метод проб и ошибок. В пользу данного предположения говорят некоторые случаи, когда, прежде чем создать новый вид, творцы испытывают на практике его фрагменты. Это свойство в науке названо преадаптацией, то есть адаптацией к ещё не существующим условиям. В качестве хрестоматийного примера служит скелет плавника кистепёрой рыбы. Он имеет сложную суставчатую структуру с соответствующей мускулатурой, скорее, подходящую для лапы млекопитающего или крыла птицы. «Можно спорить, — пишет Чайковский, — могли ли кистепёрые ползать (ныне ползающие рыбы имеют лучевые плавники, а не суставчатые), но несомненно, что пользоваться своими “кистями”, скрытыми в толще тела плавников, не могли. Это — классический пример преадаптации, то есть приспособления на будущее» ([4], с.394). Но кистепёрая рыба — не единственный пример преадаптации. «Недавно выяснилось, что перья были у небольших динозавров… То есть блок “перо” возник не как адаптация к полёту, а, вероятно, как преадаптация к нему» ([4], с.394). Палеонтологами был найден скелет древнего (верхнемелового) ящера, погибшего во время высиживания яиц. Из этого был сделан вывод о его теплокровности, свойстве, появившемся через многие миллионы лет у птиц и млекопитающих ([4], с.366). В итоге Чайковский констатирует, что «преадаптациями полна эволюция».

Другими примерами подобных экспериментов творцов эволюции являются случаи, когда некоторый орган испытывается на стадии развития вида, но не будет существовать у взрослого организма. Например, это клюв у головастика, который, минуя амфибий и рептилий, попал к птицам, появившимся через многие миллионы лет после амфибий ([4], с.139). У хрящевых рыб, например акул, на много миллионов лет предшествовавших костистым рыбам, «обкатаны» органы и функции, свойственные рептилиям, птицам и млекопитающим: некоторые их виды откладывают яйца, а другие — рождают живых детёнышей. Как бы дополняя эти факты, исследования эмбрионального развития человека и высших животных, проведённые в самое последнее время, показали, что в этих процессах гибнет около половины нейронов. Только после их гибели нервная система принимает окончательный вид. Авторы указанного исследования предполагают, что это является заготовкой на следующий этап эволюции — дальнейшее увеличение мозга ([24], с.22).

По-видимому, творцами используются и результаты случайных мутаций, возникающих у одного вида для создания другого. Так, согласно многочисленным фактам, собранным к 1930 году ботаником Н.П.Кренке, «признак, являющийся уродством у данного вида, как правило, нормален у какого-то другого вида» ([4], с.142). Отметим, что использование подобных артефактов — не редкий случай в творчестве учёных и изобретателей. Достаточно вспомнить хотя бы историю открытия пенициллина, когда в не закрытую по небрежности кювету с бактериями случайно залетела плесень. Об ошибках творцов говорят и случаи, когда вышедшая из-под их контроля тенденция, приносившая прежде удачные результаты, приводит к негативным последствиям. Примерами тому могут служить рога ископаемого оленя, развившиеся в процессе эволюции до столь огромных размеров, что они должны были быть изрядной обузой для его владельца, а также клыки саблезубого тигра, шипы некоторых наземных ископаемых ящеров и т.п. ([4], с.138).

Отсутствие всеведения у творящих разумов и наличие у них определённой свободы воли должно неминуемо приводить к постоянной коррекции наследуемых свойств у уже созданных видов в случае непредвиденных обстоятельств. Что такая «подгонка» действительно имеет место, говорят факты, не объяснимые с позиций существующих эволюционных теорий, но свидетельствующие о чрезвычайно быстрых изменениях видов при резких изменениях внешней среды. Причём новый признак появляется как бы из ничего, если в нём существует настоятельная потребность.

Так, Д.С.Левинтон пишет о том, что в бухте Фаундри на берегу Гудзона, полной токсичных отходов, адаптация одного вида червя, по расчётам учёных, вместо 30 лет, произошла за 2—4 поколения, то есть примерно за 2 года.

П.Грант описывает появление в условиях засухи всего за несколько месяцев нового подвида уже не червя, а птицы вьюрка на Галапагосских островах. У этого нового подвида в течение года радикально изменился клюв, что обеспечило ему возможность питаться новой пищей взамен исчезнувшей прежней [25].

Интерес представляют и опыты Г.Х.Шапошникова, в которых удалось непосредственно пронаблюдать за процессом видообразования у тлей, первоначально относившихся к виду Disaphis. «Эти тли — монофаги, то есть питаются листьями растений только одного вида. В течение лета они производят 7–8 бесполых (точнее партогенетических) поколений, давая одно половое поколение лишь осенью, перед зимовкой. Шапошников сажал тлей на растение для данного вида негодное, и тли на 90% гибли, зато выжившие быстро эволюировали: за 15 бесполых поколений плюс одно половое образовывалось нечто вроде нового вида. В частности, новые тли походили на исконных обитателей данного кормового растения и не могли спариваться с видом своих прямых предков. Опыты неоднократно были повторены рядом исследователей, включая американских, с одинаковым результатом ([4], с.195).

Как пишет Ю.В.Чайковский, «сейчас выясняется, что особенность тлей тут не при чём. Точно так же ведут себя в условиях катастрофического отбора и озёрные лягушки Rana ridibundia: почти потеряв жизненное пространство около воды, они не за миллионы, а всего за 8 лет сильно выросли (утроили вес) и приблизились по физиологии и поведению к жабам ([4], с.211).

Отсюда исследователи делают вывод, что мутации в таких случаях были в какой-то степени направленными [26]. Естественно, здесь возникает вопрос — кем? Как пишет Чайковский, «стресс может играть ключевую роль не только в жизни данного поколения, но и в эволюции. Для микроорганизмов это уже не только возможность, а вполне доказанный факт» ([4], с.204). «Большой интерес в этом отношении представляют собой опыты нашего известного физиолога И.А.Аршавского, заставлявшего крольчат много плавать… Как известно, кролик и заяц относятся к разным родам, и поведение у них принципиально разное. Кролик при опасности прячется в норку, а заяц спасается бегством. В итоге опытов тело взрослых кроликов резко изменялось и приобретало округлые  заячьи  формы. Более того, эти кролики теряли способность спариваться с обычными кроликами» ([4], с.202). Научных обяснений эти случаи не получили. Естественным будет предположение, что стресс, особое энергетическое состояние организма, воспринимается как сигнал о помощи видовым или родовым разумом, который и производит необходимое изменение в популяции или даже в индивидуальном организме.

Отметим ещё одну черту творцов эволюции, выходящую за рамки, в которых оперируют биологи. Будучи объективными учёными, они отмечают это свойство как факт, используемый для критики современной синтетической теории эволюции (СТЭ). В то же время выводов из этого факта ни сторонники СТЭ, ни её критики не делают. Суть данного факта в том, что далеко не все свойства, обретённые организмами в процессе эволюции, оказываются приспособительными. Иронизируя над положением Дарвина о сугубой утилитарности свойств, возникших в процессе эволюции, Чайковский пишет: «Воробей сер — это маскирующая окраска, снегирь ярок — он привлекает самку, синицы (тут ярки оба пола) опознают по расцветке свой вид… Если такой объяснительный ряд продолжать достаточно долго, ученики начинают смеяться» ([4], с.233). У разных видов птиц-шалашников самцы добиваются расположения самок в случае, если удачнее других украсят свой участок красивыми предметами, превращая его в подобие картинной галереи. Это свойство шалашников, насчитывающих около 20 видов, едва ли можно объяснить только лишь приспособительной рациональностью. Очевидно, перечисление фактов подобного рода может быть продолжено и не только в отношении окраски, например, уже не нашей северной природы с её скромной палитрой. Расцветки попугаев, колибри, райских птиц своей красотой и разнообразием далеко выходят за пределы аргументов целесообразности. Они, скорее, говорят об эстетических чувствах творцов эволюции. Об этом же свидетельствуют и поразительные по красоте танцы журавлей, пение соловья и т.п. Не на пустом же месте возникло чувство прекрасного в душе человека? Естественно предположить, что оно начало формироваться ещё в предыдущих дочеловеческих воплощениях. А у творцов эволюции, даже ближайшего к нам плана, оно намного превосходит человеческие возможности.

Методика работы творящих разумов

На основе двух положений об особенностях работы творцов эволюции можно попытаться вникнуть и в саму методику их работы. Для этого рассмотрим общий механизм формирования идей, раскрытый А.Кастлером [27]. Иллюстрацию своих соображений он начинает с факта регенерации утраченной конечности у амфибий. Некоторые из них, как известно, способны регенирировать потерянные конечности. При этом конечность не начинает отрастать сразу, а первоначально возникает эмбриональная ткань, лишь впоследствии превращающаяся в утраченный орган. К этому можно добавить, что подобным же образом поступает и дерево, лишившись части ветвей. На его оставшихся ветвях и на стволе закладываются новые почки, из которых затем развиваются ветви. Очевидно, что в этих решениях были воплощены разные «конструктивные» решения, основанные на одной и той же идее. Действительно, старые, проверенные идеи являются более надёжными, чем новые, представляющие собой их гипотетические следствия и неудачные реализации.

Именно к старым идеям обращается Кастлер, рассматривая становление космологии. При этом он выявляет аналогичную картину, но уже на примерах истории развития научных теорий. Он отмечает, что Коперник не стал развивать идеи Птолемея, требовавшие множество непроверенных допущений, а вернулся, как к исходной точке, на две тысячи лет назад — к гелиоцентрической идее Аристарха, которая была подтверждена дальнейшими исследованиями. Подобным же образом поступил и Ньютон, приняв от Галилея закон свободного падения тел, а у Кеплера — планетарные законы, но отбросив все их дальнейшие построения и создав на этой основе свои, также подтверждённые экспериментами.

Иллюстрацией предполагаемого процесса видообразования может служить биогенетический закон. Согласно ему, в процессе развития человеческий плод проходит стадии, повторяющие лишь эмбрионы своих эволюционных предшественников, отбрасывая при этом дальнейшие пути их развития во взрослых животных. Иными словами, соблюдение этого закона обеспечивалось тем, что творцы эволюции возвращались при создании нового таксона (единицы классификации организмов. — М.Ш.) к исходному, отшлифованному в течение миллионов лет его корню и лишь затем добавляли к нему необходимые черты. Чайковский считает, что «причина отсутствия конкретного предка у любого из видов (слабость дарвинизма, на которую указывают креационисты) заключается в том, что «не вид преобразуется в вид... а семейство преобразуется в семейство» [23]. Об этом же говорит и тот факт, что «исторический аспект отражён дважды: уровни организации возникают последовательно, а на каждом уровне каждый таксон тоже эволюционирует». На основании сказанного можно предположить, что творцы эволюции совершали на каждом новом её этапе возврат назад к прежнему виду или даже классу, прежде чем создать новый. Таким образом отбрасывались гены, обеспечивавшие конкретные черты вида, благодаря которым он адаптировался к данным условиям. При этом на оставшемся уровне рода или семейства вырисовывалась более общая идея, проверенная значительно более длительным процессом эволюции. После прибавления к ней черт, обуславливавших адаптацию к новым изменившимся условиям, создавались, возможно, новые виды и новые биоценозы.

^{Познание мира}

Эти предположения находят своё подтверждение в выводах петербургских биологов Я.И.Старобогатова и В.Ф.Левченко, которые «развили свой подход… (что) главную роль в экосистемах играют хорошо адаптированные виды (“специалисты”), имеющие бoльшую численность, но материал для эволюции представляют не они, а малочисленные виды, не адаптированные ни к какой узкой нише (“генералисты”). Тем самым эволюция идёт путём смены ведущих таксонов — прежние генералисты дают начало новым “специалистам”, которые широко распространяются… К этой простой и ясной схеме биологи шли весь ХХ век». Иными словами, создание новой экосистемы идёт за счёт видообразования на основе видов, заключающих в себе некие общие идеи, «не адаптированные никакой узкой нише», то есть не содержащие частностей, мешающих в новых условиях. Здесь как бы совершается своеобразный возврат к прежним общим идеям. Возможно, играет роль и то, что сохранение «генералистов» обусловлено неполным знанием творцов о новых геоклиматических условиях, а также существует дефицит времени для создания новых биоценозов. Вероятно, именно этим объясняется наличие рудиментарных органов: пары лишних ног у кита или змеи. Можно предположить, что их удаление привело бы к необходимости существенного изменения в предшествующей им программе предыдущего таксона. Перевод же в разряд рудиментов явился наиболее простым решением. В наше время примером подобных неспециализированных видов «генералистов», так и не ставших «специалистами», являются серые крысы (пасюки) и человек. Сходство этих видов объясняется их умом и всеядностью.

Таким образом, вид не происходил от вида, а создавался заново творцами эволюции. Но при его создании прежний вид дополнялся новыми чертами, приспосабливающими его к изменившимся условиям. Из всего сказанного естественным образом вытекает, что работа творцов эволюции сходна с работой НИИ и КБ — их творческая работа происходит постоянно, а серийная продукция выпускается дискретно. Аналогично тому, как конструкторское бюро им. А.Н.Туполева выпустило в серийное производство после самолёта ТУ-134 самолёт ТУ-154. При этом, очевидно, были проработаны предварительно в чертежах и моделях, а, возможно, и в опытных образцах, 20 промежуточных конструкций. А лишь затем лучшие их черты собраны в новую серийную конструкцию. Здесь и находится положительный ответ на предположение Ю.В.Чайковского о непрерывной эволюции. Это и объясняет наличие построенного на идеях Дарвина эволюционного древа, существующего, несмотря на то, что вид не происходит от вида — проблемы, не решённой в современной биологии.

Следовательно, не «вид происходит от вида», а вид происходит от идеи и конструкции вида, не «человек происходит от обезьяны», а человек происходит от идеи и конструкции обезьяны. «Ибо, — как пишет Чайковский, — все попытки конкретизировать путь от древних обезьян к человеку оказались безуспешными: у одних ископаемых видов сперва “очеловечивалась” рука, у других черепная коробка, у третьих — челюсти и т. д.». И лишь затем возник человек, у которого все важнейшие «человеческие» признаки оказались собранными вместе. Так исследованиями ДНК было установлено по находкам останков разновидностей человека, что ни один из них не являлся прямым предшественником современного человека. Но из сказанного следует, что испытав «опытные образцы» от роста в метр до двухметровых гигантов и отобрав из них лучшее, творцы эволюции человека создали современный вид (вспомним библейское «сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Быт. 1:26).

Эволюция кодирования генома

Геном является зеркалом эволюционного процесса, ибо достижения эволюции в телесной области должны были первоначально или впоследствии кодироваться соответствующей «записью» в геноме. Поэтому результаты исследования эволюции самого генома могут прояснить многие вопросы при изучении этой проблемы. Как известно, после возникновения эукариот (высшие организмы, в клетках которых чётко оформлено ядро. — Ред.) темп эволюции резко ускорился. Но возникает вопрос: шла ли запись эволюционных достижений раз и навсегда определённым образом или попутно совершенствовалась и их запись в самом геноме? Начнём с того, что, как отмечает Чайковский, имея в виду геном, «известно, что в ходе эволюции улучшается механизм рекомбинации»³. Об этом, в частности, свидетельствует сообщение американских учёных из Калифорнийской лаборатории биомолекулярных исследований. Ими установлено, что 6 млн. лет назад из 118 генов шимпанзе, ответственных за участок мозга, внезапно (в 70 раз быстрей обычного темпа) проэволюционировали 18, создав участки мозга, специфичные для мозга человека. В настоящее время стало известно, что, например, при кроссинговере (обмене хромосом аналогичными частями) этот обмен при образовании половых клеток «происходит в тысячи раз чаще». Напомним, что образование гамет (половых клеток с одиночным набором генов. — М.Ш.) свойственно только позднему продукту эволюции — многоклеточным эукариотам ([4], с. 345). Это означает, что при разработке механизма кроссинговера его творцы освоили управление скоростью протекания генетических процессов в широком диапазоне.

Но ограничивается ли эволюция генома только соответствующей записью, обеспечивающей вариации скорости его преобразования? Рассмотрим с этой целью некоторые другие интересные факты. Например, «у саламандры и лилии длина молекул ДНК, содержащихся в одной клетке, в 30 раз больше, чем у человека» ([10], с.32). Саламандра — земноводное, то есть потомок древних организмов, осваивающих сушу. Автор книги В.З.Тарантул, молекулярный биолог высокой квалификации, никак не комментирует эти факты, лишь отмечая, что «таким образом разнообразие хромосом в природе может быть весьма велико» ([10], с.44). Однако размышление над этими фактами невольно наводит на мысль о том, что в процессе эволюции запись генетического кода всё же совершенствовалась. Действительно, не являются же лилия и лягушка организмами, намного превосходящими человеческий? Тогда остаётся предположить, что благодаря новым идеям, открытым творцами эволюции в её процессе, геном высших организмов оказался намного более компактным, чем геном организмов, расположенных ниже на эволюционном древе.

Один из принципов, обусловивших такую компактность генома, был открыт в 1977 году П.Шарпом и Р.Робертсом. Они обнаружили, что считывание молекулы РНК с ДНК вначале производилось простым копированием. Но уже у высших форм организмов, включая человека, в половине случаев с одного участка ДНК считывается в среднем по 8 молекул РНК за счёт считывания и комбинирования разных её фрагментов ([10], с.106). Существуют и находятся всё новые способы, делающие геном всё более компактным. Это, возможно, является одной из причин, позволившей записать программу наследственности человека и высших животных намного компактнее, чем программы лилии и саламандры ([10], с.32). При 3,2 млрд. нуклеотидных пар в геноме человека и длине молекулы ДНК порядка 8 см, трудно даже себе представить его длину, если бы запись в нём производилась методом, аналогичным записи в геноме саламандры. Наверное, здесь можно провести параллель между записью словами формул, как это имело место у математиков в древности, и современной записью символами, а также первыми и современными языками программирования. Подобные результаты могут свидетельствовать, как это предвидел ещё Платон в учении о Мировой Душе и Гегель о Мировом Духе, что в процессе эволюции её творцы обучались и в связи с этим повышали свою квалификацию.

Возможно, успехи в компактификации генома являются одной из причин, объясняющей, почему различия в геноме человека и шимпанзе всего примерно на 1,5% дают столь разительное несходство между ними. Может быть потому, что эта небольшая часть генома представляет собой весьма содержательный текст, относящийся особенно к мозгу и речи. Так, например, при одном и том же геноме можно получить существенно разные результаты в структуре и функциях организма за счёт разного времени экспрессии (включения) генов. Оказалось, что экспрессия примерно 10% генов, ведающих развитием мозга и генов, углеводным обменом, существенно отличается у этих двух видов (Свобода, 17.08.2007). Связность указанных двух групп генов представляется естественной, ибо мозг человека требует до 20% энергетических затрат организма, которые в основном обеспечивают углеводный обмен. Как известно, именно объём мозга человека является одним из важнейших отличий его от мозга шимпанзе. В данном случае более позднее подавление экспрессии генов шимпанзе, продуцирующих производство нейронов, могло бы привести к существенному увеличению его мозга. Вероятно также, что если мозг шимпанзе перед рождением не будет лишаться значительной части нейронов, это тоже явится шагом к переходу между видами.

Иллюстрацией эффективности малых изменений в геноме, дающих решающий эффект, может служить и такое обстоятельство. Как известно, мозг неандертальца по объёму не уступает мозгу современного человека. По мнению ряда антропологов, превосходство современного человека было обусловлено иным устройством гортани, обеспечившим членораздельную речь [30]. В итоге это обернулось резким увеличением родовой памяти, а также возможностью управления большими коллективами, разделением труда, обменом товарами и успешными решениями внутри сообщества и т.п. Что впоследствии и послужило основой письменности и всех современных достижений человечества. Это подтверждается тем фактом, что за 200 тысяч лет орудия неандертальцев не претерпели существенных изменений. В то же время орудия, род деятельности нашего вида постоянно варьировали и совершенствовались и, наконец, примерно 40 тысяч лет назад у него появились первые произведения искусства [31]. Иными словами, минимальными средствами были достигнуты радикальные результаты. По словам Г.Гейне, «как великий художник, природа умеет и с небольшими средствами добиваться больших успехов».

Проблема дальнейшей дешифровки генома

Понимание того факта, что эволюция движется не слепыми случайностями, а идеями, могло бы принести пользу современной науке. В то же время, в исследовании биологических и, в частности, генетических программ остаются ещё задачи исследования огромных комбинаторных пространств. Это относится как к структуре самих генов, так и к их поведению и поведению продуктов, синтез которых они обуславливают. В итоге, иллюстрируя состояние расшифровки генома человека, Тарантул заключает, что «основная часть генома — терра инкогнито… хотя априори ясно, что ничего лишнего в природе не должно быть» ([10], с.107). В силу подобных причин, по его мнению, на расшифровку строения и функционирования белков и их комплексов «понадобится, видимо, много десятков лет, если не всё новое столетие» ([10], с.181).

На наш взгляд, причина такого пессимизма связана со стратегией исследования связи между генотипом и фенотипом организмов.

Обратимся к истории исследования генома. В погоне за прикладными результатами учёные одними из первых начали исследовать геном самого сложного организма — человека. В итоге, к 2003 году последовательность нуклеотидов в геноме человека была в основном определена, хотя в функционировании его ещё очень многое остаётся неясным. Стоимость этой работы составила 6 млрд. долларов, в неё были вовлечены десятки тысяч учёных из 20 стран. Затем началось и продолжается до сих пор выяснение роли отдельных генов.

Дешифровка геномов шла довольно хаотично. Так, к концу 1980-х годов были расшифрованы геномы кишечной палочки, дрозофилы, дрожжей, червя и мыши и фрагменты геномов высших организмов ([10], с.67). «Знаменательно, что даже структура генома такого классического генетического объекта, как дрозофила, который исследуется существенно дольше и который значительно проще устроен, была определена не раньше, а почти одновременно с геномом человека» ([10], с.15). Но факты подсказывают, что в геноме учтены даже отдалённые последствия взаимодействия веществ, синтезируемых согласно генетической программе. Об этом, в частности, говорят способности белков и нуклеиновых кислот самособираться в органические структуры, как это имеет место, например, в вирусах и рибосомах ([32], с.43). Вывод, который может быть сделан на основании ситуации, сложившейся в генетике, заключается в том, что исследователи пренебрегают важнейшим фактом: в геном разумом заложены идеи, определяющие впоследствии структуру организма. Поэтому учёным представляется, что перед ними стоит задача исследования комбинаторной бесконечности взаимодействий белков и нуклеотидов.

Впрочем, огромный материал, собранный генетиками, сам подводит их к вышеуказанному выводу. Как пишет Тарантул, «на сегодняшний день мы ещё многого не знаем об этой огромной части генома человека… Однако уже сейчас ясно, что определение “бессмысленности” для большинства участков генома на самом деле нельзя назвать полностью справедливым. Если мы сегодня не в состоянии понять, для чего нужны какие-то участки ДНК, это ещё не значит, что они пренебрежительно могут быть названы мусором. У бактерий “бессмысленных” участков вообще нет, у дрожжей почти нет. Но по мере повышения организации живого организма накапливается всё больше и больше вроде бы ничего не кодирующей ДНК. Трудно согласиться с предположением, что это результат некой неосознанной деятельности эволюции» ([10], с.125).

Отметим характерную оговорку автора приведённого текста — Тарантула, заявившего на лекции о полностью материалистическом мировоззрении. С этих позиций сомнение в «неосознанности» эволюции можно рассматривать как подсознательное ощущение наличия в природе творящего Разума. Но если эволюция, точнее её руководители,  обладают сознанием, то ход её должен идти от идей, под которые создаются части генома, а затем их комбинации и их согласование — создание в итоге новых структур и функций организмов. И это остаётся магистральным путём работы творящих разумов, несмотря на пробы и ошибки, совершаемые в этом процессе в силу указанных выше трудностей.

Представляется, что намного более эффективной с научной точки зрения и экономной — с финансовой явилась бы иная стратегия дешифровки генома. Её следовало бы начать с простейших организмов с целью выявления по их структуре принципов (идей) построения и функционирования геномов.

 О такой возможности говорят особенности строения геномов различных свободно живущих организмов. Так, в геноме человека гены, кодирующие белки, составляют 1,1–1,4%. У червя C.elegans  доля таких генов составляет 27%, у мухи дрозофилы — 20%, у дрожжей — 70%, у бактерий — 86%. У простейших организмов вообще не обнаружены интроны, то есть вставки ДНК, — наиболее неясная часть генома между «смысловыми» генами ([10], с.91). Именно роль интронов, составляющих основную массу ДНК человека, практически совершенно не понята до сих пор. То есть просматривается закономерность: по мере упрощения организмов доля белковых генов в их ДНК резко возрастает, а доля интронов стремится к нулю ([10], с.87). Но и геномы упомянутых организмов ещё не являются самыми простыми. Геномы наиболее примитивных организмов имеют, например, бактерии Mycoplasma genitalium, они содержат лишь около 500 генов, причём 150 из них (если их удалять по одиночке) никак не влияют на её жизнеспособность. И возникает предположение, что элементарная «машина жизни» теоретически должна работать при наличии всего 350 генов. Число генов в таком геноме примерно в 100 тысяч раз меньше, чем в геноме человека. Это делает расшифровку принципов функционирования подобного генома на много порядков проще, чем генома человека. Отсюда может быть совершён обратный путь восхождения по ступеням сложности от простейших организмов. При этом вначале должны быть выявлены идеи, заложенные в их геном. Тогда при переходе к следующей ступени сложности облегчается возможность выявить новые идеи.

Направление и цель эволюции

О наличии цели биологической эволюции высказывали свои мнения многие философы и учёные: Аристотель, бл. Августин, Вл.Соловьёв, П.Тейяр де Шарден и другие. Они считали, что эволюция имеет некую финальную составляющую. Финалисты, начиная с бл. Августина и кончая Тейяр де Шарденом, считали, что движение эволюции приводит к воссоединению человека с Богом ([4], с.325). Даже биологи, выступающие с сугубо материалистических позиций, прозревают соответствующую программу, называя её квазителеологической или, как писал Д.Бернал, не предполагающей конечного результата.

Поскольку наука пока не даёт определённого ответа на столь важные вопросы, обратимся к эзотерическим источникам. Большой интерес в этом отношении представляет собой «Роза Мира» Даниила Андреева. Содержащиеся в ней глобальные и конкретные предсказания были даны ему во время его заключения во Владимирской тюрьме в период с 1947 по 1957 год святыми из Небесного мира России. В настоящее время предсказания сбываются с поразительной точностью [22]. «В человеческом существе, — писал Даниил Андреев, — не в физическом его теле только, но во всём сложном, разноматериальном конгломерате его существа — заложены такие потенции, развитие которых бесконечно раздвинуло бы возможность нашего пользования материальными средами и совершенно изменило бы соотношение между человеком и пространством, человеком и временем, человеком и природой, человеком и другими слоями бытия. Проблему полёта способна решить не только авиация. Борьба с болезнями за продление нормальных сроков жизни может вестись и совершенно другими методами, чем те, какими пользуется медицина. Быстрое передвижение в пространстве и общение на громадном расстоянии вовсе не являются монополией наук, связанных с усовершенствованием видов транспорта и средств связи. Способность к полёту, например, к преодолению пространств с невообразимой быстротой, к общению на больших расстояниях, к прохождению сквозь плотную среду, к преодолению болезней, к продлению срока человеческой жизни в два-три раза, ко встречам с существами других слоёв, к созерцанию трансфизических панорам, к восполнению жизненных сил не через пищу, а через впитывание излучения светлых стихиалей и через вдыхание благоуханий — все эти способности, как и многие другие, покоятся в зачаточном состоянии в глубине нашего существа. Грубыми, до смешного громоздкими, вульгарными, тяжкими, примитивными, отвратительно бездушными и даже, как ни странно, нерациональными показались бы технические достижения наших дней, вроде реактивных самолётов, телевизоров или кибернетических устройств, тому, кто способен предвидеть человека, овладевшего способностью ангельского летания, духовного зрения или умением мгновенного выполнения сложнейших умственных операций единственно в силу развития способностей, дремлющих в нашем мозгу, в нашем физическом, эфирном и астральном организме... Магия древности и, позднее, некоторые направления в восточной философской практике едва-едва прикасались к вопросу о раскрытии этих потенций. Путь к этому раскрытию почти неизведан, чрезвычайно трудоёмок и даёт плоды лишь в итоге преемственной работы многих поколений. Особая же его трудность заключается в том, что подобная практика теснейшим образом связана с общим одухотворением личности, с подъёмом её нравственного уровня, с очищением от всевозможной мути. Древняя магия не смогла далеко уйти по этому пути именно вследствие недооценки связи между магической практикой и этикой. Подчинение этой деятельности корыстным мотивам влечёт за собой, в большинстве случаев, приостановку движения, а иногда — продолжение движения, но ценою демонизации шельта со всеми вытекающими из этого запредельными следствиями.

На позднейших культурно-исторических стадиях, в лоне высокоразвитых религий, так или иначе, прикасались к этой проблематике очень многие течения и школы: и пифагорейство, и каббала, и восточнохристианское монашество, и монашество даосизма и ламаизма. Кажется, сознательнее всех преследовали цель развития в себе именно этих потенциал индийские йоги. При этом связь подобной работы с личной этикой была им уже совершенно ясна. Но требуемый йогой отказ от многих общечеловеческих потребностей и строжайшая самодисциплина препятствовали включению в это движение широких масс. Весьма сомнительно, однако, что для раскрытия этих потенций действительно необходим, независимо от эпохи и культуры, именно крайний аскетизм. Условия нового времени диктовали бы, вероятно, не мучительное умерщвление плоти, наподобие монахов времён Исаака Сирина или индийских отшельников, а облегчённые условия, близкие к представлению о мирской праведности, либо, например, к повседневному укладу южнобуддийских общин — строгому и чистому, но умерщвление плоти отвергающему» ([34], с.449).

Естественный вывод, к которому приводят эти слова из «Розы Мира», заключается в том, что прежде, чем генная инженерия будет широко внедрена в практику, уже не с медицинскими целями, а с целями преобразования человека как вида, должна быть широко введена в практику работа по преображению человека путём воспитания. Воспитания, способного не только нейтрализовать его негативные качества, но развить в человеке любовь и альтруизм. Практические пути реализации программ такого воспитания подростков даны в самой «Розе Мира», а для наиболее восприимчивого «импритингового» дошкольного возраста — в наших работах [35], [36]. Только при наличии общества, преображённого этическим воспитанием, исследования, направленные на совершенствование физической природы человека, не будут обращены во зло и не обернутся жестокой кармической расплатой, как это было уже не раз в истории человеческой цивилизации.

Но пребывание истинного человека, его души, в мирах Земли — временное. Существует, видимо, некая программа её дальнейшей эволюции. Даниил Андреев раскрывает и то, в чём заключается путь души к «точке омега» Пьера Тейяр де Шардена. Продолжая прозрение поэтов, учёных и философов, Даниил Андреев пишет: «И когда оно (монада, высшее “Я” человека, его духовное начало. — М.Ш.), начав свой космический путь с простейших форм живой материи, минует ступень человека, демиурга народов, демиурга планет и звёзд, демиурга галактики, оно через Бога-Сына погрузится в Отца» ([34], с.100). При этом, согласно Д.Андрееву, это погружение осуществится без потери индивидуальности, пройденного ею неповторимого пути. Можно предположить, что цель этого пути — обогатить монаду через облекающую её душу (шельт — в терминологии Андреева. — М.Ш.) познанием извне и изнутри всего создания Творца. Очевидно, без такого знания творение в подобных масштабах едва ли возможно. Что же касается пути к достижению этих целей, то о нём Д. Андреев говорит афористически: «Бого-сотворчество — цель, любовь — путь, свобода — условие» ([34], с.101).