Дельфис

* * *

В цвет неба стены здесь — ведь дома я

С искомым срипками ключом,

Но не ведущая — ведомая

Очам не видимым лучом,

На волю выпустившим узника—

В весну, где над Окой ольха

И где озвучивает музыка

Ещё немую плоть стиха,

Но на блесну нельзя завлечь её

Ловцу на дно воздушных вод:

Закрыльная, а не заплечная,

Особый — ангельский завод.

Бретань

По Указу сбором дани

Прошлой жизни занята

Вижу берега Бретани,

Но Бретань совсем не та:

С картой нынешней не сверить

Очертанья скал и гор,

Но цветёт всё так же вереск

По дороге в Кот-дю-Нор.

Время новой эры дата

Делит ровно пополам,

И Твердыня Монсальвата

Служит гранью двум мирам.

В каменные окна веет

Слово, словно сквозь уста,

И лучей раскрытый веер

Озаряет те места.

Знаю, в замке есть ротонда.

Духом крепче, чем гранит,

Птица-Дева, Эсклармонда,

В ней Святой Грааль хранит.

Но Атлантики атака

Вновь бурлит на берегу.

Я ещё не вижу знака,

Словно вспомнить не могу.

Абеляр и Элоиза

Душам не нужна для странствий виза

И земной резон при встрече пар.

Что бы ни спросила Элоиза,

Эхом отзовётся Абеляр.

Бедствия принявшей для примера —

Было бы перо да край стола!

Элоиза так любила Пьера,

Что на брак согласья не дала.

Он ведь убеждён был, что в отваге

И без восклицаний «ох» и «ах»

Чувства расцветают на бумаге

Ярче и полней, чем на словах.

Чувства не нуждаются в надежде,

В нежном ободрении очей: Ч

ем разлуки чаще, встречи реже,

Тем стихи и письма горячей.

Ибо лишь перо — посредник духа,

А устами управляет плоть.

Слово, не коснувшееся слуха,

Посылает избранным Господь.

Анна Ахматова

Я встала утром рано

Над пропастью земной.

Поговорите, Анна

Небесная, со мной!

Слагающая строки

На стыке ойкумен,

Откройте сердцу сроки

Астральных перемен.

Речёт крылатый витязь

Весть языком костра.

Прошу Вас, отзовитесь,

Ответьте мне, Сестра!

Из сфер, где вносят в смету

Скупые слёзы смут

И под Знамёна Света

Воительниц зовут.

Им печься о посуде

И драить пол с руки,

Но мысли их по сути

От кухни далеки

Им страшно жить и странно

Реальностью двойной.

Поговорите, Анна,

Об их стезе со мной:

Свечением надплечий

Взмахнуть — и в облака! —

О сути человечьей,

Что к ангельской близка.

* * *

Мир — маятник. Эпоха — молоток.

Часы времён давно готовы к бою,

Чтоб Атлантиду снова смыл поток

И застил пепел небо голубое.

Знак подаёт в зените Орион,

Что ось земли раскручена без меры.

Но ярче звёзд здесь вывесок неон

И вечны лишь сезонные премьеры.

Когда Луна закроет старый диск,

Чтоб прошлый мрак развеять новым светом,

Какой оставить сможем обелиск

Потомкам в назидание об этом? —

Зарубку в историческом стволе,

Нацеленную в космос пирамиду,

Чтобы сказать: «Мы были на Земле,

Хотя и скрыты тьмой времён из виду».

* * *

Ночь была, и было утро,

И в пейзаже — снег мелком.

Жить — вот это было трудно,

А выдумывать легко.

Потому что изначала

Духу вымысла внемля,

Божье Слово прозвучало,

А потом была Земля,

И у мрака на изломе

Лишь потом забрезжил свет —

Звёзд на небе, лампы в доме,

А сначала был сюжет.

Солженицын

Не там, где стоят, не поддавшись угрозе

Столетий, реликты гигантских секвой,

Нью-йоркский кочевник покоится в бозе,

Вермонтский затворник живёт под Москвой.

Каналы Венеции, майна и вира Манхэттена,

Верфи Петра из трясин...

Ушёл гражданин беспредельного мира,

Вернулся рыдающей Родины сын

Домой, где на гребне Версачи с Ле Монти

И не приживается правды привой.

Не лучше ли было остаться в Вермонте,

Чем так же, затворником, жить под Москвой.

И знать, что зима возвращается в осень,

Что стрелки курантов вращаются вспять,

Что очень по-тютчевски прав был Иосиф,

Умом не желавший Россию понять.

 * * *

Былой беды окалина,

Остыв, отпустит грудь.

От Авеля до Каина

Совсем не долгий путь.

Родства такого правила

Не описал Линней.

От Каина до Авеля

Тропа куда длинней.

Иные метки выпоров,

Печатью клон клеймя,

Вся жизнь сведётся к выбору

Меж этими двумя.

* * *

...Но в землю брошенное семя

Не сразу отобьёт росток.

Я говорю себе: не время,

Ещё немного, дайте срок.

На золоте нельзя нажиться,

А лишь осенним ветром сдуть.

Назавтра так же обнажится

И человеческая суть.

Но помня близких лишь снаружи,

Тела утративших свои,

Узнают ли друг друга души

В преображённом Бытии?