Дельфис

С 30 июля по 5 сентября 1999 года, на Поварской, в Доме Юргиса Балтрушайтиса, Доме приёмов посольства Литовской республики в Российской Федерации, была развёрнута большая панорамная выставка «Де Бирс»: Возвращённые реликвии — Пушкиниана русского зарубежья». Побывавшие на ней видят и понимают общероссийскую и международную значимость этого показа целой россыпи уникальных предметов-экспонатов, будто случайно оброненных с улетевшей в даль веков колесницы Истории... В прекрасно изданном каталоге выставки, подготовленном Домом-музеем Марины Цветаевой в Москве, основатель Дома-музея Н.И.Катаева-Лыткина написала о задачах выставки: «Открыть ещё не осознанную, в полной мере неожиданную и громадную роль А.С.Пушкина для русской эмиграции, далеко выходящую за рамки его творческого наследия. В изгнании А.С.Пушкин стал необходимым каждому россиянину, стал спасением и опорой его жизни. Он был центральной фигурой всей культурной жизни эмиграции. Понятия — русская культура и Пушкин — слились воедино и стали как бы заменой самой России». Это принципиальная «формула» духовной основы, сути концептуальной структуры выставки.

«Хронология» экспонатов-реликвий, вывезенных некогда дворянами-эмигрантами за рубеж и ныне возвращённых «Де Бирс», восходит действительно к эпохе Пушкина, к царствованиям Александра I и Николая I. Оба императора не только общались с Пушкиным, но и сыграли каждый свою роль в его судьбе. Потому многократно оправдано то, что в «Доме Балтрушайтиса» на Поварской выставлен дар «Де Бирс» — письмо Николая I к графу А.Ф.Орлову из Царского Села. Литера «Н» с характерными двумя росчерками-виньетками — подпись императора, стоит и на другом, малом послании тому же графу Орлову. Рукой монарха начертано: «Ты знаешь, чей крест! Будь всегда его достоин. Твой Н». В пояснении к документу говорится, что записка связана с присуждением графу А.Ф.Орлову Георгиевского креста покойного императора Александра I.

На большом плакате, служившем своеобразной оповещающей «маркой» выставки — цветное воспроизведение портрета З.Н.Волконской кисти Д.Де.Ромилли, приобретённого компанией «Де Бирс» на аукционе Сотбис в Лондоне. К тому же изобразительному ряду относятся портрет атамана М.И.Платова работы Т.Филипса, подаренный компанией Музею истории Донского казачества в Новочеркасске, портрет Александра I, работы Дж.Доу, из фондов ГМИИ им.Пушкина.

Подлинным памятником высокому кругу русской художественной литературной и общественной эмиграции Дом-музей М.Цветаевой представил на выставку, собрав на одну мемориальную стену портреты участников Центрального пушкинского комитета в Париже, организовавшего чествование 100-летия со дня смерти А.С.Пушкина.

^{Афиша вечера, посвященного А.С.Пушкину. Зал Плейелъ. Париж. 8 февраля 1937 г.}

Тогда, в 1937 году, состоялась организованная русским балетмейстером и танцовщиком С.М.Лифарем выставка «Пушкин и его эпоха». Современная, и последняя в XX столетии в России, эта выставка не повторяет парижскую экспозицию. Одновременно, целым рядом экспонатов нынешняя выставка в Москве служит также и памятником той всемирной юбилейной даты, вокруг которой сплотились лучшие и во многом «антиномичные» друг другу культурные силы эмиграции. Среди деятелей Пушкинского комитета в Париже называем лишь самых избранных: В.А.Маклаков, И.А.Бунин, П.Н.Милюков, М.М.Федоров, Г.В.Адамович, М.А.Алданов, А.В.Амфитеатров, С.М.Лифарь, Д.С.Мережковский, К.В.Мочульский, Н.А.Пушкин (внук поэта), А.Н.Бенуа, И.Я.Билибин, В.Л.Бурцев, кн. С.М.Волконский, З.Н.Гиппиус, С.В.Рахманинов, А.М.Ремизов, К.А.Сомов, И.Ф.Стравинский, Н.А.Тэффи, К.А.Коровин, А.И.Куприн, Ф.И.Шаляпин, И.С.Шмелев, В.Ф.Ходасевич, М.И.Цветаева...

И вот многим из этих выдающихся людей, их творчеству, их наследию посвящена была самая притягательная для ценителей Серебряного века часть многозальной экспозиции. Как не назвать вязевые, стилизованные, росчерками уснащенные автографы А.М.Ремизова. Когда он, обвязанный крест-накрест красным платком, появлялся в каком-нибудь парижском департаменте, неся большой лист своего каллиграфически прекрасно исполненного, стилизованного под старину прошения, его и в кабинеты пропускали без очереди, а бумага эта ходила как редкость-диковинка по всем комнатам и залам департамента...

Среди множества представленных экспонатов — машинописная страница рассказа И.А.Бунина «Христово озеро» с авторской правкой, сделанной в апреле 1927 года, фотография чествования лауреата Нобелевской премии И.А.Бунина в редакции газеты «Возрождение» 16 декабря 1933 года. Рядом с фотографией короткая записка: «Приношу мою самую горячую благодарность всем лицам, обществам, учреждениям, почтившим меня приветствиями в эти дни, и очень сожалею, что за множеством этих приветствий, не могу ответить на каждое из них в отдельности. Иван Бунин. 1933 г.».

На выставке можно было увидеть фотопортрет и рукописи Д.С.Мережковского, среди них письмо В.Я.Брюсову 16/29 октября 1906 года. Мережковский был известен во Франции своими переведёнными на французский язык книгами. Он также был претендентом на Нобелевскую премию, но решено было, что почётный академик И.А.Бунин предпочтительнее... Каким духом гордой твёрдости веет от обложки книги «Литературный смотр. Свободный сборник. Редакторы З.Типпиус и Д.Мережковский. Париж»!

Неповторимо уникально неопубликованное стихотворение Константина Бальмонта, сохранившего в эмиграции своё грациозное и лёгкое поэтическое великолепие. Стихотворение экспонировалось в авторизованной машинописи, написано 28 декабря 1933 года, называется «Юность». Приведем начальный его фрагмент:

И мрак полу зелёный

Запущенного сада

И вырезные клёны,И розы, радость взгляда,

Я все люблю их вместе,

Но мысль моя не та.

К неведомой невесте

Плывёт моя мечта...

Исключительно живой минутой той отгоревшей жизни видится рукописная приписка: «NB. Молю не сделать опечаток К.Б.»! Также неизданное, также в стеклянной витрине, стихотворение Игоря Северянина, вот его начало:

Эта удочка мюнхенского производства

Неизменная спутница жизни моей,

Отвлекает умело меня от уродства

Исторических и истерических дней...

Приезд Игоря Северянина в Париж из Эстонии описывают мемуаристы, в том числе и Ирина Одоевцева в книге «На берегах Сены». Все ждали эпатирующего, прежнего Северянина, но он приехал другим, более надломленным, трагическим...

Сколько судеб, сколько поэтических надгробий, среди которых возвышался даже физически на выставке — бюст М.И.Цветаевой работы Н.В.Крандиевской (1913) из фондов Дома-музея Марины Цветаевой. Оригинальным построением, слева и справа от бюста, были расположены в витринах: памятная бронзовая медаль, работы И.А.Матвеевой, что еще важнее, рукописи М.И.Цветаевой, письма (целый десяток) к А.К., В.А., О.Н. Богенгардтам, пригласительный билет на литературный вечер М.И.Цветаевой 25 мая 1929 года и шестистрочный автограф поэтического перевода на французский язык фрагмента пушкинского «Пира во время чумы», сделанный Цветаевой и записанный в Париже в июне 1936 года.

Закончить краткое описание впечатлений от увиденного невозможно без упоминания скульптур С.Т.Коненкова — его миниатюрно выполненных фигур С.В.Рахманинова, А.Эйнштейна, Ф.М.Достоевского в ссылке — великий писатель изображён в кандалах...

Особо русскую тональность придавал целый красочный веер графических работ И.Я.Билибина; и не меньший — Наталии Гончаровой, выдающейся художницы-графика, о личности и творчестве которой М.И.Цветаева написала отдельное произведение.

В заключение остается добавить, что творческое содружество Правительства Москвы, Комитета по культуре Москвы, компании «Де Бирс», Дома-музея Марины Цветаевой, Посольства Литовской Республики в РФ, Государственного музея изобразительного искусства имени А.С.Пушкина, Российского государственного гуманитарного университета и других культурных организаций, как, например, Мемориального музея-мастерской С.Т.Коненкова, создали незабываемый выставочный памятник эпохе Пушкина в её отражении в творчестве а, более того, в судьбах лучших представителей аристократии духа России, живших за пределами Родины. Там они сохраняли чистоту, преданность и верность русской идее, русской традиции, русской поэзии и гению её — А.С.Пушкину...