Дельфис

Ригведа представляет собой обширное собрание священных гимнов, откуда и происходит её название, ибо «риг» на языке создавшего его народа означает «гимн». Слово же «веда», которое, как и множество других слов этого языка, родственно славянскому «ведать», означает «знание». В этой книге воплощено священное знание одного из древнейших народов — индоариев. В текстах Ригведы настолько конкретно, наглядно, ярко и красочно отображены многие стороны жизни древнего народа, что при их чтении возникает ощущение непосредственного общения и восприятия давным - давно живших людей.

Как считают современные исследователи, к началу второго тысячелетия до н.э. арии, составной частью которых были и индоарии², расселились на обширной территории от Дуная до Северного Казахстана, кочуя по степям Причерноморья, Поволжья, Приуралья, Южной Сибири. Благодаря данным археологических исследований, мы можем сформировать представление о внешнем облике ариев. Это были люди высокого роста, светлокожие, со светлыми же глазами и волосами. На голове они носили островерхие войлочные колпаки, а их ноги были обуты в кожаные сапоги. Вооружены они были хорошо изготовленными бронзовыми топорами, копьями, кинжалами, дротиками, стрелами, а также пращами. Главным же их военным средством была двухколёсная боевая колесница. В быту арии использовали каменные ступы и песты, ручные мельницы, точильные камни. У них ещё не было гончарного круга, а потому их сосуды были лепными с наложенным поверху валиком. Для женщин, носивших длинные косы, изготавливались разные украшения: серьги с раструбом, височные подвески, браслеты, бусы, бляшки. От ариев остались предметы изобразительного искусства — выполненные на камнях, сосудах, металлических изделиях изображения богов, животных, людей. Особое внимание привлекает изображение солнцеликого персонажа, возможно, бога солнца Сурьи. Не менее интересны изображения двух возниц на колеснице. Они скорее всего отображают весьма популярных у индоариев богов- близнецов Ашвинов.

В Средней Азии арии, составлявшие поначалу единую индоиранскую народность, со временем разделяются на две самостоятельные общности. Одна из них частично остаётся в Средней Азии, частично переселяется на Иранское нагорье и поэтому получает у историков название иранских ариев, другая же направляется в Индию, и потому получает название индоариев. Поэты-мудрецы индоариев — риши — были творцами Ригведы. Они сочиняли её гимны во второй половине второго тысячелетия до нашей эры, то есть во время своего пребывания на юге Средней Азии и последующего периода их распространения на северо-запад Индостана.

Каждый день в предрассветной и вечерней темноте на территории, заселённой индоария- ми, вспыхивали яркие, рвущиеся к небу огни.

Это зажигались ритуальные костры, и начинался обряд жертвоприношения богам — момент общения людей со своими небесными покровителями. Костры зажигались и в середине дня. Под знаком этих жертвоприношений проходила вся жизнь индоариев. С этой церемонией они пробуждались, с нею встречали полдень и с нею же отходили ко сну. Подобный ритуал был для древних людей, сталкивавшихся с множеством различных трудностей, опасностей и невзгод, средством укрепления физических и духовных сил, реализации их надежд и чаяний. Таким средством ритуал становился потому, что с его помощью арии призывали богов, которые и должны были удовлетворять их просьбы. Ритуал стоял в центре социальной и, тем более, духовной жизни индоариев. Он определял её ритм, связывал людей со всем мирозданием, формировал их взгляды, настроение, эмоции. И поскольку данный ритуал играл такую важную роль, то к его совершению арии относились чрезвычайно серьёзно, обстоятельно продумав все его моменты и поручая его проведение целой группе жрецов и поэтов. Каждому элементу ритуала придавалось большое значение.

Прежде всего выбиралось просторное и возвышенное место, чтобы оно было ближе к находящимся на небе богам и могло считаться пупом мироздания. Здесь сооружался алтарь и раскладывались дрова для трёх костров. Около них жрецы с поклонением укладывали солому, которую поливали жиром. Тут же устанавливался столб, к которому привязывали жертвенное животное. Вокруг костров рассаживались члены рода. Коленопреклонёнными стояли поэты.

Жрецы приступали к выполнению своих обязанностей. Всем обрядом руководил главный жрец — брахман. Он следил за тем, чтобы вся церемония выполнялась точно, динамично, экспрессивно, эстетично, привлекательно для богов, иначе те могут не прийти на жертвоприношение. Жрец, называемый адхварью, гремя давильными камнями, выжимал из растения сомы сок. Жрец-потар очищал этот сок от волокон, пропуская его через цедилку из овечьей шерсти. Затем сок смешивался с водой и молоком, чтобы не был слишком резким, в результате чего получался напиток бессмертия — амрита. Тем временем жрец-агнидх брал две деревянные дощечки, тёр их друг о друга, пока не появлялся огонь. Этим огнём разжигали костры. Жрец-хотар восклицал: «Вашат!», и под этот призывный ритуальный возглас адхварью возливал в костры с помощью специальной ложки амриту, которую перед тем пили сами жрецы и поэты. Адхварью бросал в огонь и другие жертвы — лепёшки, жареные ячменные зёрна, выливал молоко, топлёное масло. В особо важных случаях приносили в жертву животных — овцу, козла, быка, а то и коня.

^{Ведический обряд жертвоприношения (яджна)}

Затем под руководством жреца-хотара один или несколько поэтов-певцов начинали исполнять гимны богам. Поэты или декламировали, или пели эти гимны, причём делали это очень громко. Им помогал жрец-удгатар, являвшийся знатоком ритуальных мелодий. Певцы, отбивая ритм, производили энергичные движения руками, ногами, телом, трудясь с не меньшим усердием, с каким арийские плотники изготавливали колесницы. Жрецы и поэты обращались прежде всего к богу огня Агни, воплощённому в пламени костров. Именно с гимна к Агни начинается Ригведа:

Агни призываю я - во главе поставленного

Бога жертвы (и) жреца,

Хотара обильнейшесокровищного.

Агни достоин призываний риши –

Как прежних, так и нынешних:

Да привезёт он сюда богов! [1,1, 1—2]³

К тебе, о Агни, изо дня в день,

О озаряющий тьму, мы приходим

С молитвой, неся поклонение [I, 1, 7].

Агни выступал в роли посредника между людьми и богами. Поднимаясь с пламенем и дымом к небу, он передавал небожителям жертву, принесённую людьми, приглашая явиться на жертвоприношение. Боги внимали просьбам своих почитателей, спускались с неба и усаживались на жертвенную солому. Жрецы угощали их пьянящим напитком сомой, а поэты воспевали их, обращались к ним с молитвами. От имени соплеменников они просили у богов богатства, защиты, долгой жизни, победы над врагами. Происходил, таким образом, обмен даров: боги получали жертву, а люди — их помощь и поддержку. Обряд соединял людей и богов, устанавливал между ними единство. Потому поэты и называли жертвоприношение пуповиной, благодаря которой люди оказывались связанными с богами.

^{Самое раннее из сохранившихся изображений Индры. II в. до н.э.}

Изо дня в день, из года в год, из века в век риши сочиняли гимны для этих церемоний. Творчеством занимались целые семьи, в которых это занятие переходило от поколения к поколению. Было сочинено огромное количество песнопений. Большая их часть повторяла одни и те же просьбы к богам, воспроизводила в разных вариациях одни и те же события в жизни ариев. Но по мере изменений в жизни, по мере продвижения ариев на новые земли в гимны включалось дополнительное содержание, отображались иные события, представления о мире, о самих себе, о других народах. На рубеже второго — первого тысячелетий до н.э. была осуществлена кодификация созданных гимнов. Из огромного числа творений были отобраны 1028 гимнов. Их разделили на десять мандал (циклов, или книг), которые и составили Ригведу.

Огромно собрание стихотворных текстов, превосходящее по объёму «Илиаду» и «Одиссею» вместе взятых. На русском языке оно составляет три больших тома. Неоценима заслуга санскритолога Т.Я.Елизаренковой, осуществившей перевод столь знаменитой книги на русский язык. Она верно называет Ригведу великим началом индийской литературы и культуры. И в самом деле, данное творение — единый свод идей древних индийцев по многим вопросам. В нём отражены мифология и религия народа, его взгляды на происхождение и существование мироздания, правовые и этические нормы, толкование явлений природы, представления о внутреннем мире человека, о смысле жизни, о способах достижения жизненных целей, об отношении к другим народам. Оно стало всеобъемлющим истоком всей последующей духовной жизни индийского народа. Оно бережно хранилось этим народом, из тысячелетия в тысячелетие передававшим его от поколения к поколению, от брахмана к ученику, исключительно в устной форме, сохраняя при этом текст абсолютно точным и неизменным. Ригведа является богатейшим и самым древним источником сведений о периоде зарождения индийского этноса. Но несмотря на огромное количество исследований, этот источник во многом остаётся загадочным и непонятным для современного читателя. Это объясняется эзотеричностью того языка, который использовали риши при создании своих гимнов.

До сих пор в науке не получили однозначного и бесспорного толкования главные мифы Ригведы, составляющие ядро собрания. Прежде всего — миф Вала. Он повествует о похищении демонами коров, которых те угнали и спрятали в скале Вала. Бог Индра пробил скалу своей дубиной грома и освободил коров⁴. Другой знаменитый миф повествует о том, как демон Вритра перекрыл реки, вследствие чего те перестали течь. Образовалось великое море, а поля остались без воды. И здесь роль демоноборца снова сыграл Индра, убивший Вритру своей дубиной — могучей ваджрой. Заметное место в Ригведе занимает миф об исчезновении Агни, притом в той его ипостаси, в которой он олицетворял огонь Солнца. Этот поступок Агни напугал даже богов, и им с трудом удалось разыскать его и снова возродить огонь небесного светила. Важным является миф о разделении богов на два лагеря — асуров и дэвов — и о борьбе между ними.

В отношении перечисленных мифов встаёт вопрос: какая реальность содержится в них? Большинство исследователей Ригведы не ищет элементов реалистического содержания. Они предлагают космогоническую трактовку, утверждая, что названные мифы отражают представления ариев о процессе сотворения мира. Однако такая трактовка вступает в противоречие с целым рядом содержательных элементов данных мифов, которые свидетельствуют в пользу того, что этот мир уже существовал.

Космогонические воззрения ведийских мудрецов в прямой, а не иносказательной форме, изложены в десятке гимнов последней, поздней по времени, мандале Ригведы. Согласно взглядам арийских мудрецов, в процессе становления Вселенной происходили явления такого же рода, как и те, что характерны для земных условий, для рождения живых существ, для процессов, происходящих с телом человека. Аналогичные вопросы риши ставили по отношению и к космосу: из чего родилась Вселенная, кто породил небесные тела, кто устраивал и упорядочивал мир, что было точкой опоры, на которой стоял Творец, когда ещё не было Вселенной и т.п.

Все авторы космогонических гимнов прежде всего решали вопрос об изначальном «объекте», из которого возникло всё сущее. Один из них утверждал, что, то был гигантский человек Пуруша [X, 90]. Этого тысячеглавого, тысячеглазого, тысяченогого великана боги расчленили на части. Из его глаза родилось Солнце, из духа — Луна, из пупа — воздушное пространство, из головы — небо, из ног — Земля, из уха — стороны света, из дыхания — ветер. Согласно гимну другого мудреца [X, 72], бытие, в том числе и Земля, родились от существа с ногами, простёртыми кверху. Автор гимна [X, 121] считал, что вначале существовал некий зародыш. Из него развился бог Праджапати, который и стал творцом всего сущего. Авторы гимнов [X, 129] и [X, 190] ищут исток Вселенной не в живых существах, а в физических явлениях. По их мнению, мир возник из космического жара. При этом они приходят к идее об изначальном существовании чего-то отличного от ныне существующего. Тогда не было не-сущего и сущего. Сила жара породила некое «одно». В этих идеях мы видим смелую попытку выхода за пределы непосредственно воспринимаемого. По-разному решался авторами Ригведы и вопрос о вселенском демиурге. Одни считали, что мир создан сонмом богов [X, 72], другие же пришли к мысли о том, что мир сотворен каким-то одним демиургом — Вишвакарманом [X, 81] или Праджапати [X, 121]. Наивысший предел космогонической мысли авторов Ригведы отражён в гимне [X, 129]:

Не было не-сущего, и не было сущего тогда.

 Не было ни воздуха, ни небосвода за его пределами.

Что двигалось туда-сюда ? Где ? Под чьей защитой ?

Что за вода была бездонная, глубокая ?

Не было ни смерти, ни бессмертия тогда.

Не было ни признака дня (или) ночи.

Дышало, не колебля воздуха, по своему закону Нечто Одно,

И не было ничего другого, кроме Него.

Мрак был сокрыт мраком в начале.

Неразличимая пучина - всё это

То жизнедеятельное, что было заключено в пустоту,

Оно Одно было порождено силой жара! [X, 129,1—3]

Кто воистину знает, кто здесь провозгласит,

Откуда родилось, откуда это творение?

Далее боги (появились) посредством сотворения этого (мира).

Так кто же знает, откуда он возни ?

Откуда это творение возникло,

Было ли оно создано или же нет –

Кто надзирает за этим (миром) на высшем небе,

Только Он знает или же не знает [X, 129, 6—7].

В этом гимне, помимо глубины мысли, присутствует еще одно вызывающее восхищение достоинство, свойственное всей Ригведе — изумительная поэтичность гимнов. Многие гимны и сейчас воспринимаются как шедевры словесного творчества, насыщенные не потускневшей до настоящего времени свежестью и яркостью сравнений, эпитетов, метафор, метонимий, аллегорий. Весь набор художественных приёмов делает содержание гимнов многоплановым, многозначным, эзотеричным, имеющим скрытый и явный пласты, одновременно воздействующим на разные уровни восприятия, понимания, психики. Мастерство древних поэтов проявляется, в частности, в том, что они смогли необычайно оригинально и выразительно использовать в качестве названных поэтических средств, особенно сравнений и метафор, весь мир предметов и явлений обыденной жизни, заставив их играть яркими бриллиантами в словесной ткани стихов. Благодаря этому через сравнения, метафоры и т.п. во внешнем слое текстов Ригведы оказалась отражённой почти вся повседневная жизнь ариев. Гимны были важнейшим средством воздействия на богов в целях получения от них желаемых благ и милостей. Риши старались творить гимны как можно более искусно. По их собственному выражению, они ткали их как драгоценные ткани, вытачивали так же изящно, как плотники изготавливали изукрашенные колесницы.

^{Самое раннее из сохранившихся изображении Сурьи. II в. до н.э.}

Вот пример красочного и очень эмоционального описания одного из природных явлений, восхищавших и воодушевлявших ариев, — утренней зари, олицетворяемой богиней Ушас:

...Из тёмного (пространства) восстала благородная огромная (богиня),

Заботящаяся о людском поселении.

Раньше (всего света) пробудилась она,

Завоёвывающая награду, высокая, победоносная.

Высоко наверху взглянула на все юная женщина, снова рождающаяся.

Ушас появилась первой на утренний призыв [I, 123, 1-2].

Зная имя первого дня,

Белая, белеющая, родилась из чёрного.

Юная женщина не нарушает установления космического закона,

Приходя день за днем на место свидания [I, 123, 9].

Бесконечно зажигалась раньше божественная Ушас,

И сейчас здесь зажглась щедрая,

И будет зажигаться она (все) последующие дни.

Нестареющая, бессмертная, странствует она по своим законам [I, 113, 13].

Поднимайтесь! Живой жизненный дух нашёл на нас.

Прочь ушёл мрак, приближается свет.

Она освободила путь, чтобы двигалось солнце... [I, 113, 16].