Дельфис

Талантливый русский поэт Федор Петрович Ключарев (1751—1822) с начала 80-х годов XVIII в. принадлежал к ордену вольных каменщиков, писал масонские гимны и оды, а его религиозно-философская поэма «Воплощение Мессии» ходила в списках среди масонов и была опубликована в 1801 г. Ключарев, по свидетельству Ф.В.Ростопчина, происходил из крепостных крестьян графов Шереметьевых. С помощью масонов Д.П.Трощинского, З.Г.Чернышева и И.Б.Пестеля поступил на военную службу, получил офицерский чин, затем был назначен московским губернским прокурором. Затем перешел в почтовое ведомство и с 1801 г. стал московским почт-директором, дослужился до высокого чина действительного тайного советника. Будучи «мастером стула» в ложе Св. Моисея, поэт занимал видное место в иерархии возрожденного русского масонства александровской эпохи. Ф.П. Ключарев Помимо поэтических произведений Ф.П.Ключарев писал философскую прозу.

^{Ф.П. Ключарев}

Его университетский профессор и высший начальник по масонскому ордену И.Г.Шварц в одной из своих «приватных» лекций как бы обозначил тему для сочинения своего студента, сказав: «Когда мы в уединении, занимаемся сами собою, когда входим внутрь себя, тогда небесные силы в нас умножаются, и тогда видим мы духовного своего человека»¹. На склоне лет Ф.П.Ключарев написал на эту тему трактат «О тишине» A819). По всей видимости, он был зачитан в ложе как речь «мастера стула» и отразил идеи масонской мистики и питавшего ее византийского исихазма. Текст трактата публикуется впервые. Он взят из известного масонского рукописного «Комынинского сборника» из собрания В.С.Арсеньева (РГБ. Ф.14. Eg.xp.564. Л. 19).

О Тишине

Тишина и покой суть одно: покой не бывает без тишины и тишина без покоя.

Она есть цель и конец всяких работ.

Всякий утомленный работой ищет тишины и покоя.

Цену тишины знают токмо работники, но ленивцы не знают.

Тишина приходит поздно, 6 дней должно делать, дабы в день успокоения иметь довольное воздаяние: дабы приобресть истинную тишину, яко спутницу свободы, должно: во все пять бдениев прилежно трудиться. — Молчание любить тишину научает и верную соблюдать скромность, о ней стараться, а не обманывать себя леностью, недействием, не почитать сие за тишину, ибо тишина есть собранная и в силу приведенная жизнь, напротив, бесчувственная леность есть путь к хладной смерти.

Мирские мудрецы полагают покой и тишину в недействии; но они там ее ищут, где она никогда не бывала, ибо что не действует, то есть мертво, а что мертво, то покоя не ощущает.

Нет — тишина жизни полна, и вся жизнь. — Она не бывает познаваема никем, кроме того, кто ее имеет; рассуждать об ней мы можем токмо исторически, ибо еще не имеем ее, а должны ею, яко началом будущия награды, ободрити к работе. — Отвергнем хладное недействие; будем работать с огнем усердия. — Тогда может произойти в нас начало того, что ищем -золотая руда, - перламутр,   - роса, - зарница.

Публикация В.И.Сахарова

От редакции

Понятие тишины, безмолвия крайне важно не только для масонской мистики и православной исихастской традиции «умной молитвы». Это основополагающий образ для всей известной нам истории Гнозиса: от греческих трактатов первых веков нашей эры (где «Сиге», «Молчание» является неотъемлемой частью Божественной Плеромы) до орденских легенд, еще совсем недавно бытовавших в нашем отечественном «самиздате». Пожалуй, можно сказать, что представления о живом, творческом, божественном безмолвии являются ключевыми для понимания сокровенных глубин всей русской культуры, воспринявшей и молитвенные традиции исихазма, и гностические прозрения Замысла Божия о мире. Так что впервые опубликованный трактат вполне вписывается в эту линию «умного делания» русских молчальников.

Но есть в этом трактате и нечто необычное, некий тайный «гиероглиф», как говорили в те времена. Это концовка трактата, вызывающая в памяти образы «духовной алхимии», запечатленные, скажем, в старообрядческих настенных листах под названием «Аптека духовная». Работа с «огнем усердия», преображающая, одухотворяющая душу и тело человека, в трактате Ф.П.Ключарева обозначена традиционными символами элементарных стихий западной алхимии, но им поставлены в соответствие поэтичные образы, издревле близкие русской культуре (причем культуре народной): земля — золотая руда, вода — перламутр, воздух — роса и огонь — зарница. Пожалуй, в совокупности они рождают образ, очень похожий на Зарю-Заряницу, хранительницу ключей (росы) и одновременно владычицу перламутровых водных глубин, своей златорозовой улыбкой предваряющую восход животворного Солнца.

Е. Л.