Дельфис

Как будто сплю и вижу сон: Ладак, эмалевый закат, горы до небес и звучит песня: «В благословенной заснеженной обители мы радуемся со снежным львом!»². Неужели это не сон, и мы действительно добрались до перекрёстка всей нагорной Азии — легендарной Земли буддизма, одного из самых высокогорных обиталищ человека.

^Ладак

Ладак. На юге осталась Индия, на западе — Кашмир и Пакистан, на востоке — Тибет, а на севере — за горами и пустынями живёт Россия. 2001 год, июль. Мы в Лехе, столице Ладака. Дорога из долины Кулу длилась два дня, ночевали на высоте 4200 метров в палаточном лагере, к вечеру следующего дня добрались до Леха. Трасса Кулу-Лех-Шринагар занимает чуть ли не первое место в мире по трудности и высоте. Она преодолевает пятитысячные перевалы, пустынные нагорья, глубокие ущелья. Описать красоту и неповторимость этой дороги всё равно, что попытаться рассказать, какой был мир в дни сотворения. Грандиозности и величию нет предела. Сказать, что Гималаи похожи на храмы, пирамиды, башни, драгоценные камни — это ничего не сказать. Гималаи похожи только на Гималаи. Путь древний и сегодняшний имеют всё меньше общего, но всё же остаётся очень трудным, как не облегчай его асфальтом, моторами, скоростями. Вместо караванных колокольчиков — вой сигналов, вместо сыпучих троп — прочная дорога. Но Гималаи как были, так и есть, будто незыблемое послание из прошлого в будущее.

Странно подумать — Ладак издалека казался таким незнакомым, а сейчас словно давний друг. Повсюду белеют ступы древние и новые, они как верная стража на воротах в неведомое. Утром поднимаемся по лестницам и камням к монастырю Тике и (или как здесь говорят Тикси-Гом- па). Уже издалека из храма, где идёт пуджа (служба), раздаётся глухой барабанный ритм и отрывистые звуки труб.

Идём, словно крадёмся, сейчас из темноты храма, прямо      вот здесь, под резными деревянными колоннами увидим оживающих Махакал и Дакинь. Заходим в храм. Посередине,вдоль длинного стола сидят монахи и нараспев читают священные тексты. Несколько голосов отчётливо выделяются среди многоголосья, чем создаётся ещё большая загадочность. Пахнет овечьей шерстью, подсолнечным маслом в лампадах и ещё чем-то пряным. Махакалы, Дакини и бесчисленные благие и устрашающие образы, действительно, почти как живые, ведут символический хоровод. Заглядываем в ярко-красное, четырёхугольное помещение с большими окнами напротив храма, и перехватывает дыхание — статуя колоссальных размеров благосклонно смотрит огромными, небесно голубыми глазами куда-то ввысь. На голове прекрасная тиара, с которой спадают яркие ленты, в ушах огромные серьги. «Майтрейя», — слышу сзади. Оборачиваюсь, улыбается совсем молодой послушник. «Будда Майтрейя», — и молитвенно складывает руки, чуть наклоняясь вперёд. Какой сказочный образ! И мужчина, и женщина, и царь, и богатырь, и явление иного мира.

^{Статуя Майтрейи в монастыре Тикси}

Присаживаемся у окна его рассматривать. В это время входит группа детей и они удивительно трепетно начинают совершать буддийские поклоны перед колоссальной статуей. Смотрю на глаза Будды. От многих лампад, горящих перед ним, глаза освещаются по-особому — по золотому лику скользит джакондовская улыбка. Присутствие детей добавляет больше живости всему пространству. После поклонов они снова игривые и резвые, с любопытством заглядывают на первый этаж здания, где покоится нижняя часть статуи. Потом уже приходилось видеть статуи Грядущего Будды и ещё больших размеров, но первая эта встреча с героем-царём из будущего особо запомнилась.

^{Монастырь Тикси}

Полетели дни на краю Индии, на западе Тибета, на перекрёстке азиатских дорог. Ладак, как кристалл, что ни грань — то свечение. Сочетания трёх цветов здесь особо отчётливы. Цвет неба, цвет земли и цвет... счастья. Почему счастья? Какой у счастья цвет? Судя по Ладаку — белый. Кругом, будто бисером, усыпаны дороги, стены, предметы, камни знаками счастья. Копь счастья, буддийские драгоценности, написанные на камнях мантры — всё это о счастье, а оно, как и белый цвет, вмещает в себя все противоположности. Людей, живущих на этих высокогорьях, независимо, будь то ладакская женщина-буддистка, пожилой кашмирец-мусульманин или предприимчивый молодой пенджабец-сикх, всех их объединяет удивительное излучение миролюбия и доброты.

Покупаем у кашмирца в лавке на базарной улочке шапку из ячьей шерсти. По обычаю торгуемся, шутим, делимся новостями. Наконец, он уступает и смеётся: «Ну ладно, только будьте счастливы», — и дарит нам тибетское изображение колеса жизни. Неумолимое время держит в пасти сферу, где вращаются миры и законы. Мы действительно счастливы. Заходим в лавочку тибетца, торговца молитвенными флажками и тысячью разных чудес. Тут тишина, и нас никто не отвлекает, кажется, стой здесь хоть целый день, а старый тибетец будет, бормоча, перебирать чётки, как бы не замечая тебя. Выбираем разноцветные флажки с неизменным изображением коня счастья с сокровищем Чинтамани. Флажки стоят едва ли одну рупию, но тибетец бережно заворачивает их в бумагу, повязывает ленточками и приговаривает, как славно, что выбрали флажки цвета шафрана, как здесь все любят этот цвет. И, в самом деле, оранжевые, бордовые, вишнёвые монашеские одежды на фоне свинцовых камней как всполохи огня.

Спрашиваем монаха, хранителя библиотеки в монастыре Ликир, где прямо под открытым небом восседает гигантских размеров фигура Будущего Будды: «Когда же ждать Великого прихода?». Монах снисходительно улыбается и только качает головой: «Ну и вопросы, кто же может это сказать?». Показывает старинную танку Шамбалы. В огненной сфере лучами и кругами располагаются Боги, Герои, Бодхисаттвы. Тонкое и красивое письмо напоминает древнерусские фрески — краски чисты, причудливое освещение и неземные пейзажи. А вот скала, на которой мастерской рукой создан образ пяти Дхиани Будд. Фигуры изумительно пластичны, взгляды милосердны и внимательны. Всюду щедро расставлены благие знаки, развеваются знамёна. Словно вечное ожидание дорогих сердцу гостей, всё украшено и торжественно. Даже на самых неприглядных улочках то и дело вспыхивают священные образы. Здесь начинаешь совсем по-детски верить в скорый приход кого-то невыразимо Великого.

^Дорога

Вот так чудеса! Дарим людям православные иконки, привет из России, и они воспринимаются как неотъемлемая часть их собственной самобытной культуры. Всякий раз принимают с радостью, благоговейно прикладывают ко лбу и находят им место среди самых священных изображений. Знаем, что их окружат искренним уважением. Много слышали о буддийской терпимости, но всякий раз было неожиданностью неподдельное почитание наших образов. Божия Матерь- Путеводительница, Сергий Радонежский, Спас Нерукотворный — привычные софринские иконы зажили совсем необычной жизнью.

Среди ладакцев немало мусульман. Каждое утро над Лехом призывает к молитве мулла. В центре города стоит причудливая мечеть, выстроенная ещё при могольских правителях. Долина Инда видела много сражений и переселений. Над столицей возвышается полуразрушенная башня, построенная в честь победы Ладака над Кашмиром. Рядом с ней храм Майтрейи. Выше только небо. Кто-то нёс по древней долине войну, кто-то учение. Недалеко от Леха располагается монастырь Хемес, где хранились знаменитые теперь манускрипты о хождении по Ладаку, Тибету и Индии Иисуса. Один из этих текстов теперь зовётся Тибетским евангелием и в нем удивительно запечатлелась память о Великом Путнике. Стоим на крыше Хемеса, ветер поднимает разноцветные знамена, подбрасывая и опуская их над нашими головами, как бы напоминая плывущий по океану истории парусник. Вглядываемся вдаль, смотрим, как над Ладаком восходит солнце.

Вспоминаются слова из книги «Зов»: «У нас столько чудесного показать вам — явлений счастливого восхождения на горы Тибета»³.

Сквозь пелену жизни человеческой особенно ярко проступает глубокая тайна бытия, именно здесь, в Гималаях. Так получается, что все воспоминания, заметки памяти, чувства, связанные с гималайскими долинами, кружатся вокруг одного ключевого слова — счастье. Вспоминается, как улыбаются и машут вслед автобусам и машинам люди. Собирают ячмень, ремонтируют дорогу, выкладывают каменные ограды, лица запылённые, уставшие, но всякий раз — искренняя улыбка: «Будьте счастливы», — словно говорят они каждому встречному и спокойно смотрят в глаза. Откуда такая радость берётся? Бедность, примитивные, тяжёлые условия быта, суровый климат, кажется, все эти доводы теряют свою убедительность.

^{Монастырь Ламаюр}

Под эгидой ЮНЕСКО недавно проводился опрос, в котором спрашивали: «Вы можете назвать себя счастливым?» Больше всего ответивших «да» оказалось в Индии, а «нет» — в Швеции.

В Ладаке есть знаменитый монастырь Лама- юр. Он находится на ослепительной высоте, и дорога к нему вьётся над невероятными по красоте и опасности пропастями. Когда мы добрались до него, то увидели, как дети-послушники играют на крыше храма, где под их ногами километровые вертикали. Дети играли, словно не замечая, что находятся на самой крыше мира. Они — на крыше своего дома. В одной тибетской песне есть такие слова: «В высоком голубом небе мы счастливы с солнцем и луной! <...> В благословенном родном доме мы радуемся с Отцом и Матерью!»⁴.

Сила, что разлита повсюду, огонь, который растопляет лёд души, краски, способные сиять, и музыка, которая звучит в сердце — всё это ещё сохраняет наш мир. Пока живы на земле горы и пока есть на земле люди, которые ищут и находят счастье, цветок живого сердца не погибнет. «Счастье ищите — дух возносите. Вера в себя и поиски истины образуют гармонию»⁵. Кулу-Лех