Дельфис

Свами Вивекананда, возможно, стал бы возражать против такого названия этой статьи, потому что для него не существовало «обычного человека». Каждый – это уникальное проявление Бога, каждый совершенен в его или её собственном проявлении божественности. Практически ничто во Вселенной, в его глазах, живое или неживое, не являлось обычным; так что позвольте мне вкраце определить, что я имею в виду под этим термином в данном контексте.

^{Свами Вивекананда}

Под «обычным человеком» я имею в виду мужчину или женщину, которые не потонули в материальности существования, но и не вдохновились ещё сознательно жизнью духа. Он (или она) благонамерен, старается жить успешной жизнью, и поскольку преуспевает в своих достижениях, он более или менее доволен. Он может содержать семью, иметь профессию, трудиться на земле, в офисе или на фабрике. Он (она) может быть богат, талантлив, известен, или беден, неодарён и неизвестен. Но в любом случае у него много желаний²: он хочет любви, богатства, власти, здоровья, уважения и славы, а также многих мирских удовольствий. Если ему везёт – он радуется этим удовольствиям, если нет – он лишён большинства из них. В любом случае, сколько желаний – столько страхов, потому что страх – это оборотная сторона желания. Он боится неудачи, оставленности, потери уважения, бедности, болезни и, кроме того, – смерти. Его отношением к внешнему миру и реакциями на него управляют эти желания и страхи – иногда до невротической или деструктивной степени, но чаще до степени, считающейся просто нормальной – человеческой.

Этот обычный человек насквозь пропитан представлениями о его (её) ограниченности перед лицом непостижимо огромной и непредсказуемой Вселенной. Когда он думает об этом, он ощущает себя крошечным кусочком живой материи, хрупкой, непрочной жертвой враждебных или бездушных сил за пределами самого тщательного его контроля. Хотя он извлекает пользу из достижений человеческого гения так же, как и из своей собственной интеллектуальной одарённости, он тем не менее по сути невежествен и ограничен. Он не знает ни цели своей жизни, ни смысла бытия как такового; не знает своего будущего – даже на минуту вперёд, и сила его разумения, хотя в целом и адекватна занятиям его каждодневной жизни, является аналитичной и движется по кругу. В общем, его разум не может обнаружить или доказать существования чего-либо, находящегося за пределами тех предпосылок, из которых его ум исходит.

Подобные ограниченные тело и ум, в понимании обычного человека, составляют всё его существо; и хотя он знает об их относительной незначительности, для себя он считает их всецело важными. Нет любви и привязанности сильнее, чем его привязанность к этой связке тела и ума; нет страха сильнее, чем страх, что эта связка может так или иначе разрушиться, что и произойдёт на самом деле.

Именно к этому обычному человеку и обращается Свами Вивекананда (1863–1902)³ со своим революционным провозвестием. Оно в сущности не отличается от того провозвестия, что он дал монахам и тем немонахам, которые сознательно искали Бога или вдохновлялись от всего сердца устремлением достичь надчувственного уровня восприятия и существования. Это не была упрощённая версия возвышенной философии, она на самом деле возвышенна. Её нельзя уподобить лежанке, на которой удобно отдыхать, полагая в успокоении, что всё хорошо на небесах и на земле. Напротив, она поднимала обычного человека к небесам, и если он внимал – это изменяло его навсегда. Именно потому, что Свами Вивекананда отдал свою жизнь на то, чтобы влить это послание со всей силой его потрясающей личности в души обычных мужчин и женщин с тем, чтобы оно пронзило их до самых глубин – они принуждены были слушать. Раньше или позже эта весть, которой суждено греметь века по миру, будет услышана всюду и каждым.

Полностью статья будет опубликована позже. Этот номер журнала «Дельфис» Вы можете приобрести в книжном Интернет-магазине «Дельфис».