Дельфис

II. Оборотная сторона антропного космологического принципа (человек — для Вселенной)

Так стало в наши дни обретать актуальную научную ценность восходящее от древнейших культур философское представление о неопределимой всеобъемлющей цельности. Об этом говорится в индийской Ригведе [7], с.71:

Бытие едино, му дрецы же называют его

различно...

 Тогда не было ни сущего, ни не-сущего...

Тогда не было ни смерти, ни бессмертия, 

не было

 Различия между ночью и днём.  

Без дуновения само собой дышало

Единое, И ничего, кроме него, не было...

Связку сущего и не-сущего

Отыскали, восприемля в сердце,

прозорливые мудрецы.

Дао древних китайцев — вечное, неизменное, бесформенное начало. «Дао бестелесно и лишено формы, а в применении неисчерпаемо. О глубочайшее, оно кажется праотцем всего сущего... Дао — глубочайшие врата рождения — корень неба и земли. Оно и мельчайшее, и бесконечное, а его действие неисчерпаемо... Оно столь туманно и неопределённо! Однако в его туманности и неопределённости содержатся образы... скрыты вещи. Оно столь глубоко и темно, однако в его глубине и темноте скрыты тончайшие частицы. Эти тончайшие частицы обладают высшей действительностью и достоверностью... Дао вечно и безымянно. Хотя оно непритязательно и ничтожно, но ничто в мире не может его подчинить себе» [7], с. 182,183.

Согласно философской системе Гегеля, основой мира является существовавшая до появления природы и человека абсолютная идея. Всеобъемлющее недифференцированное единство неопределимо, поскольку определить — значит ограничить чем-то, что не принадлежит определяемому. Поэтому оно представляется неуловимым и нереальным по сравнению с тем, что может быть определено, а тем более ощущаемо. Но путь научных обобщений, синтеза противоположностей подводит нас к представлению о пределе обобщений, хотя бы и непостижимом для человеческого опыта и разума. Прозревая это неопределимое предельное обобщение, в котором угасают во взаимной нейтрализации даже такие широчайшие категории, как бытие и небытие, всё и ничто, условимся обозначать его кратко признанным в философии и религии термином Абсолют (от лат. absolutus — безусловный, совершенный, самостоятельный).

В отличие от религиозных и философских доктрин, наука не имеет нужды прикрывать туманными фразами непонимание того, каким образом в Абсолюте вычленяются материя и мышление, обладающее способностью творить. То и другое наука находит как уже существующий в природе предмет своих исследований, но для прояснения связей между ними очень ценно представление об Абсолюте. Мы способны осознать, что в Абсолюте заключено бесконечно богатое содержание, которое может выявляться путём бесконечно разнообразных противоположений в неисчерпаемых дифференциациях. Грубой иллюстрацией тому послужит расщепление числа нуль как простого бессодержательного объекта, символизирующего ничто, на бесконечное множество пар взаимно противоположных вещественных чисел:

0=(+1)+(-1), 0=√2 – √2, 0 =123456+(-123456)

и т.д.

Людям, углубляющимся в абстракции современной математики, лучше других понятно, что выявление неисчерпаемой содержательности Абсолюта представляет вызывающую задачу даже для бесконечно могущественного разума. В неразрывной связи с представлением об Абсолюте находится следующее принципиальное утверждение: всё то, что не есть Абсолют, имеет некоторую определённость свойств как результат дифференциации Абсолюта. Было бы наивно представлять дифференциацию Абсолюта наподобие, скажем, разрезания головки сыра, после чего целого, как такового, уже нет, а есть только его части. Скорее здесь уместен образ рассечения    ножом некоторого объёма жидкости: целое после рассечения остается таким же целым. Все возможности дифференциации Абсолюта присутствуют в нём в невыявленном состоянии, и акт дифференциации есть акт выявления качественно определённых форм, или, иначе говоря, акт сотворения форм, которые при этом не лишаются ни включённости в Абсолют, ни взаимосвязей со всеми остальными формами в нём. Нам очень трудно (если вообще возможно) понять акт расчленения самого Абсолюта, поскольку наш практический и теоретический опыт ограничен дифференциацией только уже состоявшихся форм, определённость которых осуществлена не нами и предстаёт перед нами как данная, существующая. Но некоторые аналогии, подводящие к пониманию проблемы, всё же возможны.

Например, мы видим и ощущаем свой земной мир заполненным телами, которые представляются нам настолько плотными образованиями  (за исключением жидкостей и газов), что наше тело не может занять место в наблюдаемом пространстве, занятое другим телом. Но, как свидетельствует наука, подавляющая часть объёма, занимаемого телом, пуста. Так, в железном кубике с ребром 1 см находятся 8,4 • 10²² атомов, что соответствует линейному размеру одного атома 2,3 • 10-8 см, характеризующему диаметр его электронной оболочки. Но диаметр ядра атома имеет порядок 10-12 см, что в 23 тысячи раз меньше диаметра самого атома, хотя в ядре сосредоточено 99,975% массы атома железа. Для сравнения заметим, что диаметр Солнца в четыре тысячи раз меньше диаметра орбиты Плутона — самой далёкой из известных планет Солнечной системы, и в массе Солнца тоже заключено более 99% массы Солнечной системы. Значит в любом куске железа пространство, не занятое частицами вещества (носителями массы покоя), относительно больше, чем пространство Солнечной системы, не занятое Солнцем и планетами! Пространство атома по степени его заполненности сравнимо с пространством межпланетным и межзвёздным! Таким предстаёт мир вещества перед проницательным взором науки в отличие от нашего человеческого восприятия через посредство только известных органов чувств. Нам «навязана» определённая форма восприятия материального мира, «навязана» строением этого мира и устройством нашего организма, то есть теми дифференциациями, которые выполнены не нами.

^{Взорвавшаяся молодая звезда, сверхгигант, стократно превышающая Солнце по массе, удалённая от нас на 10 000 световых лет, напоминает нам живой организм}

Приведённый пример иллюстрирует то более общее представление, что дифференциация Абсолюта в чём-то подобна концентрации восприятия на определённом выявлении частей и отношений в Абсолюте. Для нас же, чьё существование и восприятие обусловлено уже проявленными формами, концентрация выступает как обусловленная этими формами закономерность, диктуемая объективными, внешними по отношению к нам, обстоятельствами. Здесь нет ничего общего с позицией субъективного идеализма, считающего внешний мир порождением нашего сознания. Наше сознание отражает процессы сотворения форм путём дифференциации Абсолюта, протекающие в решающей степени не по нашей инициативе, хотя и мы, в меру своих сил и способностей, можем принимать и принимаем участие в этих процессах.

Абсолют, заключая в себе все возможные противоположения и разграничения, сам не выделяет какое-либо из них и именно потому не обладает какой-либо определённостью свойств. Акт выделения некоторой дифференциации есть акт определения, или создания форм, то есть творческий акт. Рассматривая мироздание как продукт дифференциаций Абсолюта, не уйти от вопроса о вершителе дифференциаций, или Творце. Если на основе нашего человеческого уровня понимания и можно сказать что-либо о Творце, так это то, что он способен различать в Абсолюте возможные дифференциации и удерживать сосредоточенность на выбранных разграничениях. Может быть само противопоставление различаемого и способности различать представляет первейшую дифференциацию Абсолюта на Материю (в предельно широком смысле) и Дух Творящий. Без способности удерживать основополагающие разграничения дифференциация не вела бы к упорядоченному сотворению мироздания (Космоса), а была бы беспорядочной сменой или нагромождением форм и образов (Хаосом). Опыт науки свидетельствует, что на основе состоявшихся формообразований может происходить взаимодействие между ними, обусловленное их свойствами и не требующее непосредственного вмешательства Творца (процесс самоорганизации материальных объектов. — Ред.). Люди же, наблюдающие и исследующие такие закономерно автоматические явления, могут счесть их вполне спонтанными и не увидеть за ними необходимости в Творце.

С развиваемой здесь точки зрения, возникновение и эволюция Вселенной представляет собой инструмент познания Абсолюта Творцом. Научная позиция может ограничиться констатацией присутствия Разума во Вселенной. По меньшей мере имеется разум земного человечества, который уже и сейчас способен заглядывать в глубины бытия, а в перспективе такая способность обещает усиливаться. Конечно, не земные люди стояли у колыбели нашей Вселенной, но мы познаем законы ее эволюции, историю происходящих в ней событий, предвидим, что расширение Вселенной (фаза проявления) может смениться сжатием (фазой свёртывания, стирания проявленного), и тогда развившийся на протяжении истории человечества разум сможет принять участие в считывании богатейшей информации завершившегося полного цикла Вселенной², в анализе этой информации и планировании следующего цикла, в котором будет сотворяться следующая Вселенная. А если таковы наши собственные перспективы, то и в ретроспективе можно допустить существование Разума, планировавшего и организовывающего наш текущий цикл.

Познавая устройство Вселенной, в эволюции которой мы принимаем участие, уже можно получать представление о некоторых существенных чертах плана сотворения этой Вселенной. За пределами нашего постижения остаётся та материя (выступающая для нас в роли первичной материи), которую мы не можем воспринимать не только своими органами чувств, но и в облике каких-либо известных науке явлений. Можем лишь предположить на основании модели мира Минковского³, что в непроявленных областях мирового пространства имеется недифференцированная, непроявленная материя, которая в ходе мирового проявляющего процесса дифференцируется на мировые линии и физический вакуум между ними. Мировые линии воспринимаются нами как материальные точки, то есть частицы, имеющие отличную от нуля массу покоя, а физический вакуум — как область наблюдаемого пространства, в которой присутствует электромагнитное поле (фотоны) и нейтрино. Мир элементарных частиц и полей, известных современной физике, представляет ту материю, из которой формируются (доступным уже нашему пониманию образом) все объекты, имеющиеся во Вселенной. Наука ищет и находит закономерности взаимодействия между известными ей формами материи и стремится объяснить ими процессы возникновения, изменения и разрушения сложных материальных конструкций, вплоть до живых организмов. Научная мысль пока не покушается на объяснение причины мирового проявляющего процесса (роста мировых линий), воспринимаемого нами как течение времени и служащего источником движения (энергии-импульса) всех частиц и полей в наблюдаемом нами мире. Пока на этот счёт нет удовлетворительных гипотез, остаётся истолковывать мировой проявляющий процесс как манифестацию активности Творца в деле дифференциации Абсолюта.

Тот научный факт, что на  основе закономерностей материи можно объяснить широчайший круг явлений природы, свидетельствует о великой плодотворности материи нашей Вселенной. Об этом же говорит богатство форм материальных объектов неживой природы и ещё большее разнообразие живых организмов. Плодотворность материи всегда заслуживала восхищения, но ещё полвека тому назад не вызывала удивления, поскольку было вполне очевидным, что материю надо принять такой, какая она есть, а фантазировать о возможности какой-то иной материи, по сравнению с которой наша хороша, совершенно бессмысленно. Но те же научные соображения, которые привели к антропному принципу в космологии, показывают, что при небольших изменениях в фундаментальных характеристиках материи она уже не была бы столь плодотворной. Например, при иной характеристике сильного взаимодействия водород мог оказаться одним единственным химическим элементом во Вселенной, а сложные атомы не могли бы существовать. Таким образом, вопрос о существовании человека в нашей Вселенной есть вместе с тем вопрос о совершенстве нашей материи.

Был ли случайным, или, вернее, слепым, не основанным на осознании, на предвидении, выбор того варианта дифференциаций Абсолюта, который реализовался в нашей материи, в возникновении и развитии нашей Вселенной? Учитывая малую вероятность этого варианта среди множества других возможных вариантов, пришлось бы допустить множество менее удачных попыток сотворения вселенных кроме той, что привела к известному нам результату. Это означало бы, что мы отказываем Творцу даже в такой разумности, какой сами обладаем, ибо мы способны оценивать, просчитывать, предвидеть последствия своего выбора. А ведь выявлять вселенные — это не то, что делать ходы в шахматной игре. Очень знаменательно, что в известной нам Природе случайность наряду с закономерной необходимостью играет большую роль в реализации событий. Это говорит о том, что метод проб достаточно эффективен для выявления перспективных и тупиковых путей дифференциации и не следует или невозможно им пренебрегать. Но метод случайных испытаний остаётся в процессах природы второстепенным в том смысле, что процессы и их результаты ограничены рамками действия фундаментальных соотношений и закономерностей, не подверженных случайным изменениям. То религиозное и суеверное представление, будто Бог предвидит и направляет ход всех событий вплоть до мельчайших подробностей (дескать, и волос не упадет с головы человека без воли божьей), неразумно с точки зрения научного понимания. Автоматизм эволюции Вселенной тем и хорош, что избавляет Творца от необходимости употреблять концентрацию своего ума и воли на вычленение из Абсолюта бесчисленных, даже не второстепенных, а ещё менее значительных соотношений, тогда как эта концентрация необходима для сохранения или чередования дифференциаций, определяющих существование и эволюцию Вселенной в главных чертах и условиях. Именно множественность объектов во Вселенной и вариантов их развития обеспечивает широту охвата процесса выявлений, в котором испытываются сразу многие пути в их подробностях. Всё, что материализовано, фиксируется в «летописи мировых линий» и будет «считано» в фазе стирания, свёртывания (сжатия к исходному состоянию) проявленной Вселенной.

Множественность и случайность проб в развитии событий материального мира ценна не только той информацией, которую она приносит Творцу, но необходима также в качестве средства «выращивания» и совершенствования разума людей и близких к ним существ, разума, являющегося продуктом эволюции Вселенной и умножающего собою творящий Разум Космоса. Подобно тому, как из Абсолюта могут быть выделены различные противоположения и соотношения, так в материальном мире можно выбирать различные варианты развития, вмешиваясь в причинно обусловленные спонтанные процессы природы деятельной свободной волей человека в доступных ему пределах. Например, можно построить храм, а можно сжечь храм. Вообще человек в каждое мгновение своей жизни должен совершением поступков (воздержанием от проступков) выбирать тот или иной вариант развёртывания последующих событий. Это тоже творчество, но только не непосредственно в сферах Абсолюта, а на основе (через посредство) тех материальных форм и тех обстоятельств материального мира, которые доступны восприятию, пониманию и воздействию человека.

Осознанная жизнедеятельность учит людей не только достигать желанные им цели, но и выбирать такие цели, которые принесут наибольшее благо. Религии видят благо человека в приобщении к жизни и воле Бога. В научном понимании это есть стремление к постижению устройства мироздания, сущности и смысла жизни, дающее власть над внешними обстоятельствами и разумное управление своими мыслями, чувствами, поступками, наполнение сознания ярким и глубоким содержанием с перспективой добиться сохранения и развития сознания после смерти тела. По-видимому, сознание человека, участвуя во взаимодействиях проявленных вещественных (плотных) форм, подготавливается к способности функционировать в мире форм более тонкой материальности и даже в безмерности и бесформности Абсолюта.

Подобно тому, как из познавательных и творческих усилий отдельных личностей, живущих одновременно и в разные времена, складывается обогащённое мироощущение и миропознание современного человечества, так опыт и способность к мышлению людей и космических цивилизаций увеличивает познавательную и творческую мощь Космического Разума. Это научно приемлемое представление подтверждается источниками, приписываемыми надчеловеческим (надземным) сферам жизни. И в христианском Евангелии, и в Учении Живой Этики выражено представление о земном человечестве как плодоносном поле или саде, от которого ожидается урожай ума и нравственности людей, нужный высшим сферам. Иоанн Креститель говорил: «...идущий за мною сильнее меня... лопата (которою веют хлеб) Его в руке Его, и Он очистит гумно Своё и соберёт пшеницу Свою в житницу, а солому сожжёт огнём неугасимым» [Мф. 3: 11 — 12]. А вот слова из книги «Листы сада Мории»: «...Мы стоим за вами и радуемся, измеряя рост цветка вашей ауры. Ведь это наш сад» [2, III, 17]. С тем, что появление людей и развитие их разума является одним из ценнейших продуктов эволюции Вселенной, могут согласиться даже атеистически настроенные приверженцы классических традиций науки. Для них неприемлема только гипотеза о существовании Творца, спланировавшего определённое устройство Вселенной в соответствии с предусмотренными им целями Но теперь это уже не вопрос противостояния науки и религии, а разногласие старой научной парадигмы с возникшим в новейшей науке антропным принципом.

Как для старой научной парадигмы, так и для религии неприемлемо представление о необходимости расширять и углублять Разум Творца Вселенной. Наука отрицала само существование такого разума, а с религиозной точки зрения Разум Творца Вселенной настолько всемогущ и совершенен, что кощунственно говорить о его потребности в развитии. Можно предположить, что религия в своём представлении о Боге смешивает Абсолют с познающим и творящим разумом. Представление о развитии и совершенствовании неприменимо к Абсолюту, но выявление содержания Абсолюта есть деятельность, которая не может достигнуть завершающего предела именно из-за неохватности Абсолюта.

Научная и религиозная мысль могут согласиться в том, что ответственность человеческого разума за сохранность нашей планеты и цивилизации, а также за перспективы их развития выявляется в последнее время весьма чётко. Ещё сто лет назад материальные ресурсы природы казались неисчерпаемыми, и люди практически не представляли пределов своей технической экспансии. Но сейчас экологические и футурологические исследования с возрастающей убедительностью показывают, что при нынешних направлениях и темпах грубо потребительской эксплуатации природы следует ожидать через 3—4 десятилетия неотвратимой экологической катастрофы [8]. До сих пор человеческая деятельность развивалась стихийно, то есть неподвластно разумному целесообразному регулированию в масштабах планеты. Теперь мы подошли к рубежу, за которым сохранение этих тенденций превратит нашу цивилизацию в подобие раковой опухоли планеты. Надежды на спасение связываются только с подчинением наиболее угрожающих процессов власти консолидированного разума человечества. Обострение внимания исследователей к условиям жизни на планете и осознание необходимости их целесообразного регулирования позволило заметить признаки того, что регулирование и в самом деле осуществляется, хотя мы пока к нему не причастны.

В рамках общих физических закономерностей очень трудно объяснить устойчивость средней температуры на поверхности и в атмосфере Земли на протяжении длительных промежутков времени. Здесь решающую роль играют три фактора: поток солнечного излучения, общая отражательная способность поверхности планеты (альбедо), прозрачность земной атмосферы. Термическая стабильность возможна при определенном сочетании этих факторов, но их равновесие неустойчиво. Небольшое понижение средней температуры вызовет увеличение снежного покрова, а значит и увеличение отражательной способности, что в свою очередь приведёт к понижению температуры, и т д. Повышение же температуры уменьшит снежный покров и отражательную способность, а также увеличит содержание углекислого газа и паров воды в атмосфере, что через посредство парникового эффекта повлечёт за собой дальнейшее повышение температуры, и т.д. «Проблема состоит в том, — считает Л.М.Гиндилис, — что все три фактора меняются с течением времени и притом различным образом. И, тем не менее, на протяжении четырёх миллиардов лет на Земле сохраняется температурная стабильность с точностью до 10%. Это требует очень эффективного механизма регулировки» [3, с. 89].

Химический состав атмосферы тоже должен удовлетворять жёстким требованиям, чтобы жизнь на Земле была возможной. Сейчас относительное содержание кислорода в атмосфере 21%, а если бы его было меньше 10%, то был бы невозможен процесс горения, играющий важнейшую роль в жизни не только древних цивилизаций, но и современной. Напротив, при 25% содержании кислорода горела бы даже сырая трава под дождём. Процессы, увеличивающие содержание кислорода в атмосфере (выделения растений) и уменьшающие его (горение и менее интенсивные процессы окисления), полностью обновляют наличное количество кислорода в атмосфере в течение тысячи лет. При такой динамике обмена стабильность состава атмосферы вызывает удивление. Л.М.Гиндилис цитирует высказывания современного исследователя Г.Маркса на этот счёт: «Термическая и химическая стабильность земной атмосферы скорее похожа на чудо, чем на необходимость... она не может быть спонтанно возникающим творением, но вполне может быть разумным артефактом.,.»[9] Немецкое слово «артефакт», образованное из лат. arte — искусственно и factus — сделанный, обозначает объект или процесс, являющийся продуктом разумной целенаправленной деятельности, в отличие от природных объектов и процессов. Высказывание Г.Маркса об артефакте относится не только к термической или химической стабильности атмосферы, но и к единой регулируемой системе «Гея», включающей в себя атмосферу, биосферу и гидросферу Земли. Разумного регулирования системы «Гея» можно ждать либо от Творца Вселенной, либо со стороны тех разумных существ, которые, подобно нам, возникли в нашей Вселенной, но значительно опередили в развитии нашу цивилизацию. Последнее более вероятно, поскольку молодой разум, «выращиваемый» во Вселенной для умножения возможностей её Творца, должен иметь своё поле деятельности. Это поле деятельности ещё не охватывает обеспечение фундаментальных соотношений и закономерностей материи нашей Вселенной, но, будучи ограниченным теми закономерностями, остаётся весьма обширным. Можно ожидать, что каждая восходящая цивилизация должна прежде всего доказать свою космическую жизнеспособность, не погубив себя и собственную планету (мы находимся сейчас на этом критическом рубеже), а затем уже оказывать помощь отстающим в развитии цивилизациям путём разумного регулирования природных процессов на их планетах. Таким образом разум, выросший во Вселенной, активно включается в деятельность проявления Вселенной в качестве необходимого и заранее предусмотренного помощника и сотрудника Творца Вселенной.

Можно провести аналогию между ролью антропного принципа современной космологии, с одной стороны, и ролью экспериментов А.Майкельсона по обнаружению эфирного ветра и последовавших за ними теоретических построений Х.Лоренца, А.Пуанкаре, А.Эйнштейна, Г.Минковского — с другой. Экспериментальные и идейные основания теории относительности дали место в науке таким представлениям, которые прежде считались совершенно недопустимыми. Затем с завоёванного плацдарма развернулось широкое наступление на классическую картину мира, приведшее к принципиально новой научной картине — модели мира Минковского. Антропный космологический принцип тоже имеет настолько серьёзные «зацепки» в науке, что уже не позволяет игнорировать тонкую согласованность фундаментальных характеристик материи с возможностью существования во Вселенной человека. Традиции науки сегодня препятствуют тому, чтобы признать эту согласованность разумно предусмотренной и целенаправленно осуществлённой. Уже не одно столетие представление о сотворении Вселенной не вписывается в рамки научной аргументации. Наука просто не могла бы развиваться, если бы, довольствуясь, подобно религии, ссылками на премудрость и всесилие Творца, не искала закономерностей в природе и не стремилась объяснить с их помощью все явления природы. Именно благодаря проницательности, упорству и скрупулёзности науки мы имеем теперь возможность приближаться к пониманию божественного творчества как выявления из Абсолюта определённых соотношений и воплощения их в устойчивых или закономерно меняющихся формах. Именно наука позволяет людям постигать глубину и грандиозность Космоса и обоснованно надеяться на возможность своего творческого участия в космических процессах. Только благодаря достижениям науки мы способны отличать процессы, протекающие спонтанно в соответствии с общими закономерностями материи, от процессов, требующих целенаправленного регулирующего вмешательства на основе осознанного использования тех же общих законов. Наконец, именно успехи науки в её восхождении от частного к общему позволяют усмотреть Абсолют как предел обобщений и понять, что дифференциация Абсолюта по сути своей есть творческий акт Разума.

Как бы ни относились к религии отдельные, даже крупнейшие учёные (Исаак Ньютон и Чарльз Дарвин были верующими), наука в целом может оперировать только такими фактами и понятиями, которые выдерживают её экспериментальную и теоретическую проверку. Обнаруживая закономерности, наука убеждается в их непререкаемости, а если сталкивается с нарушениями уже подтверждённых законов, то за ними обнаруживает законы более общие и глубокие, не отменяющие найденных ранее, а лишь ограничивающие сферу их действия. Религия с её верой в сверхъестественные явления и силы, не подчинённые законам природы, не могла предложить науке приемлемых аргументов в пользу бытия Божия. А наука предала бы саму себя, если бы легко уступила в этом споре служителям религиозных культов. Но принятие представлений о Творце Вселенной не будет изменой принципам и методам науки, если сами научные исследования приводят к признанию возможности различных вариантов построения Вселенной и пониманию того, что варианты могут основываться лишь на вполне определённых противоположениях и соотношениях, играющих роль глубочайших логических законов в актах дифференциации Абсолюта.

Научное признание Творца Вселенной кардинально отличается от религиозного. Религия подавляет людей сознанием их ничтожества и бессилия постигнуть планы и способы действия Творца, требованием покорности служителям культа под видом смирения перед Богом. Наука же в своей истинной сути не требует покорности, основанной на страхе, не терпит насилия, особенно насилия над разумом, вселяет веру в безграничные возможности разума, оправдывая её опытом своих достижений. Поэтому одни лишь слова о признании Творца Вселенной значат для науки не много. Подлинно научное признание Творца может реализовываться лишь по мере того, как наука будет действенно овладевать представлением об Абсолюте, находя с его помощью решение трудных научных проблем и открывая новые плодотворные перспективы научного познания. И познание Творца Вселенной наукой будет лишь настолько успешным, насколько глубоко и широко будет постигаться его творение. Наука не сможет довольствоваться «гласом с небес», удостоверяющим существование Творца, ибо это, само по себе, мало чем обогатит её. Да и Творец не удовлетворится слепой верой при недостатке глубины и разносторонности понимания. Ведь Ему, чтобы выразить Себя, потребовалось всё-таки создать не меньше чем Вселенную!

Научная традиция отрицания Творца Вселенной является одним из препятствий к тому, чтобы по достоинству оценить в наше время антропный принцип космологии и уделить ему такое внимание, какого задним числом удостаиваются идеи, меняющие научную картину мира. С этим неразрывно связано опасение рецидива антропоцентризма, преодолённого долгим и трудным опытом развития науки. Если материя и Вселенная не имеют Творца, то бессмысленно приписывать их существованию какую бы то ни было цель вообще, и в частности цель произвести на свет человека. Если же считать, что материя и Вселенная сотворены, то нелепо видеть цель столь грандиозного творения только в человеке. Однако «подгонка» фундаментальных параметров материи под возможность возникновения во Вселенной человека указывает на то, что эта возможность заложена в планы Творца Вселенной и что антропоцентрический тезис «Вселенная для человека» дополняется в тех планах тезисом «человек для Вселенной».

Подобные взаимосвязи представляются не абсурдными, а вполне логичными и естественными, если речь идёт о целостном, то есть обладающем внутренним единством организме, в котором различные части служат друг другу. Каждая часть в организме играет свою важную роль, хотя ни одна из них сама по себе не является целью существования и функционирования организма. Достигнутое уже давно понимание того, что для существования человечества нужна планета, звезда, галактика и, наконец, Вселенная, должно быть дополнено теперь пониманием того, что и человек является очень нужным звеном для решения задач, ради которых существует и эволюционирует Вселенная.

Если, как сказано выше, Вселенная служит инструментом для решения грандиознейшей неисчерпаемой задачи выявления содержания Абсолюта, то с этой точки зрения уже сейчас мы можем видеть двоякую роль человечества. Во-первых, возникновение и развитие человеческого разума во Вселенной в конечном итоге ведёт к обогащению разума и творческих возможностей Творца Вселенной, решающего задачу познания Абсолюта, в чём заключаются высшая цель, смысл и атрибут Жизни. Во-вторых, участие развившегося до определённого уровня человеческого разума в процессах эволюции Вселенной позволяет сделать эти процессы более тонко и эффективно регулируемыми (в определённом месте в определённое время), что в сочетании с автоматизмом общих закономерностей материи делает эволюцию более продуктивной в смысле выявления богатств содержания Абсолюта.

Антропный принцип: эзотерический аспект

(послесловие от редакции)

Антропный принцип предполагает существование мира не отдельно от Человека, а именно вместе с ним, что с необходимостью следует из физических условий реализации Вселенной. Человек, будучи наделён сознанием, имеет в принципе полноценную и неограниченную возможность НАБЛЮДАТЬ за собой и окружающим миром, ибо сознание его развивается, переходя на новые, всё более тонкие уровни. А потому человек — наисовершеннейший и уникальный естественный регистрирующий «прибор», но обладающий особым свойством — свободой воли, столь нужной именно для гибкой локации всего природного многообразия. Значит, наше восприятие мира сродни квантово-механическому видению, лишённому жёсткого детерминизма: объект изучения и изучающий субъект находятся в тесной взаимосвязи, влияя друг на друга; срабатывает так называемый «принцип неопределённости» уже и на макроуровне, не только на квантовом микроуровне. Тогда наблюдение можно трактовать как разновидность слабого психофизического взаимодействия (Ю.Н.Чередниченко, 1999 г.).

Всякое же взаимодействие, тем более на тонкоматериальном уровне, предполагает присутствие некой единой непрерывной субстанции (эфира), пронизывающей и объект наблюдения, и самого наблюдателя, благодаря чему могут беспрепятственно распространяться те или иные волновые посылки, вершиться «общение» на вибрациях до чрезвычайности высоких.

Человечество, как дитя Вселенной, весьма своевольно. Мыслью своей, словом и делом подправляет оно, в ту или иную сторону, поступь Вселенной — жизненный путь Матери-природы. Как внизу, так и наверху... Ребёнок растёт и учится, Мать учится жизни вместе с ним, но стареет. И Человечество набирает силу, шлифует в бореньях совокупный Дух, дабы после умирания физического Тела Вселенной под тайным покровом Махапралайи — растворения — сохранялся бы накопленный высочайший потенциал Вселенной ради того, чтобы затем ей и ему, вновь возникнув, расти и совершенствоваться, но уже в недрах новой Махаманвантары, и так без конца и края...

Безостановочны Проявления Вселенной, нескончаема во времени цепь из множества вселенных, сохраняющих, как эстафета, зёрна Духа, что умножают Мощь свою и Силу. И главная роль в том отведена Человеку, свидетельствует эзотерическое знание. Семь планов его бытия отображают (воспроизводят) семь этапов проявления Вселенной от тончайших субстанций к грубоматериальным. Семь «следов» этого становления почти что невидимым шлейфом сопровождают любой объект и систему природы. В них залог духовного единения и взаимовлияния Человека и Мира.

Метафизически, именно в рамках теософских представлений, космологический антропный принцип видится необходимым условием существования Вселенной. Наука донесла его до просвещённого сообщества лишь во второй половине XX века, в то время как теософия фактически обнародовала его уже в конце XIX-го. Потребовались (и потребуются) десятилетия теоретических исследований, наблюдений и экспериментов, чтобы с точки зрения астрономических, физических, биологических концепций глубоко осознать исключительную роль Человека не только на Земле, но и в Солнечной системе, в Галактике, во Вселенной. На нашей планете эта роль уже ощутима...

Мы прекрасно знаем, что слово «религия», приписываемое неистребимой и древнейшей духовной потребности человека, означает связь Человека с Небом — сокровенную связь. И потому эзотерически Человек есть ЗВЕНО, соединяющее в себе семь «тел», или «миров», или «планов сознания», в соответствии с семеричным же по устройству окружающим Миром. Так Человек проецирует в себе и вольно или невольно координирует (!) этот Мир, включающий физические микроуровни, соизмеримые ему самому макроуровни, а также мегауровни, сравнимые уже со вселенскими масштабами. Человек — это концентрат, фокус всех воздействий, несущихся «снизу» и «сверху», пусть фокус ещё полностью не проявленный, плод Вселенной — ещё не созревший. Не потому ли Человечество планеты — своеобразный очищающий пространственный фильтр, во всяком случае, так должно быть. Человек — потенциальный и явленный мост между мирами, неутомимая спасительная гондола в таинственной и прекрасной «Венеции» — Венеции СОЗНАНИЙ, хотя сам он еще в нынешнем виде отнюдь не венец Сознания.

Расширенный антропный принцип будущей науки, соединённой с древним сакральным знанием, конечно же, поведает о планах сознания более высоких, последующих за сознанием нынешнего Человека, о той Лестнице Иакова, поступь по которой всё выше и выше доносится иногда и к нам...

Знаменательно, что столь необходимое Вселенной антропоморфное существо как Человек, обитает в тончайшем (!) по относительной толщине физическом «пограничье» — словно в совершенно особых живых МЕМБРАНАХ-фильтрах, обладающих шаровидной, круговой, спиралевидной конструкцией. Мы имеем в виду: «плёнку» поверхности Земли; земную «нить» эллиптической орбиты нашей планеты вокруг Солнца, которая вьётся спирально, если выйти за пределы всей планетной системы и отслеживать путь Земли уже в межзвёздном пространстве; округлую солнечную «нить» орбиты нашего светила вокруг центра Галактики, что на девять порядков превосходит земную «нить» (примерно в 24^6÷7 раз); наконец, если выйти за пределы нашей звёздной системы, опять обнаружит себя грандиозная по масштабам трассирующая «пружина» в межгалактическом пространстве. Целая иерархия живых, фрактально организованных траекторий различных масштабов, последовательно «вложенных» одна в другую, закрученных спирально, особенно при взгляде на них издалека. Такие «дрожащие» пути-пружины, наверное, сродни движениям заряженных частиц вдоль силовых линий магнитного поля, организации спирально-двойной молекулы ДНК, току крови в сосудах тела (что обнаружено было всего лишь в 1994 г.). В любом случае — это каскад всё возрастающих по размерам «кругов жизни», ведущих к проявлению антропоморфного её варианта на оптимальных расстояниях от энергетических центров — Земли, Солнца, Галактики..., именно там, где реализация ЖИЗНИ на физическом плане многоплановой Вселенной, то есть на Глобусе IV (или G), согласно теософской традиции, приобретает, на наш взгляд, черты вполне земноподобные.

Я.Н.