Дельфис

Летчик, журналист, философ, писатель, гуманист — он занимает особое место в духовной культуре XX века и иначе, как пророческим служением, его жизнь не назовешь.

Сегодня, в преддверии выхода за пределы Земли, мы перед лицом Космоса должны предстать как единая общность людей «земляне». Эта объединительная миссия по плечу только культуре. Великая Французская Революция, провозгласившая неотъемлемым правом человека первых два основополагающих принципа Христа: свободу и равенство и закрепившая их в «Декларации прав человека и гражданина», ознаменовала вступление человечества в Эпоху Культуры, в которой станет возможна реализация третьего принципа — братства. Этот принцип может быть осуществлен только на духовном уровне, поэтому культура и должна стать духовной.

История человечества продемонстрировала несостоятельность культов, которые по своей природе региональны и служили более размежеванию, чем объединению. Начиная с эпохи Возрождения ведущая роль культов утрачивается, вырабатываются новые этические ценности. Духовная культура, являющаяся суммарным комплексом сведений по главнейшим, принципиальным вопросам человеческого бытия, сменила культовую окаменевшую ортодоксию в духовном водительстве человечества. Новая эпоха дает миру своих Учителей, и один из них — Антуан де Сент-Экзюпери.

Граф Антуан де Сент-Экзюпери родился в Лионе, во Франции в 1900 году. Семья рано осталась без отца, но судьба была к ней милостива: Антуан, его сестры и брат провели счастливое детство, окруженные теплотой и вниманием приютивших их бабушек. Идиллическая, таинственная обстановка сначала в замке Ла-Молль, а затем Сен-Морис — родовых поместьях, дали основание сказать позднее, что он «родом из страны детства».

Одна важная деталь сыграла решающую роль в его судьбе. Сохранилось свидетельство, что предок древнего рода Экзюпери был рыцарем ордена Святого Грааля. Немногие могли попасть в это Братство — лишь те, кто своей жизнью доказывал желание помогать слабым, кто проявлял благородство души и мог противостоять соблазнам окружающего мира; легенды о Граале вдохновляли многих поэтов и музыкантов. Главный сакрамент Братства — Чаша Грааля. Недостойные не могли приближаться к Чаше, но верным и чистым сердцем она помогала обрести желаемое и удовлетворяла духовные потребности, лечила болезни и омолаживала, даровала духовную энергию. Члены Братства вступали в общение с Высшей Волей через откровение Чаши.

Основатель Братства, тайный ученик Христа, Иосиф Аримафейский, который по библейскому преданию собрал кровь распятого Учителя в Чашу Грааля, был посвященным. Как и все Великие посвященные, он побывал в Египте, откуда на европейский континент пришли идея и обряды посвящений. И как ни странно, маленький Тонио удивительным образом смуглым цветом кожи, разрезом глаз, формой носа напоминал египтянина, кем и был прозван. А если учесть, что Северная Африка сыграла в его жизни главную роль, то можно увидеть в этом перст судьбы.

Несомненно одно — Антуан унаследовал дух своего предка. Его чистота, открытость и благородство, желание служить людям сыграли решающую роль в определении судьбы.

В двадцать один год он, благополучный, вхожий в высший свет Парижа, бросает архитектурное отделение Академии искусств и записывается добровольцем в авиационный полк. Первый полет, когда двенадцатилетним мальчиком поднялся в воздух на аэроплане знаменитого в то время летчика Жюля Ведрина, оставил Антуана равнодушным к такого рода приключениям, и сейчас, связывая свою жизнь с авиацией, какой-либо любви к ней он не испытывал, но внутренний неосознанный порыв толкал его в небо. «Я крылатый человек», — говорил о себе Экзюпери. И крылатость проявлялась прежде всего в его мироощущении, в широте взглядов. Отсюда тяга к авиации — совершенно новому делу в то время.

Мысль о своем предназначении волнует многих, но не все могут решить этот вопрос для себя. И недостаточно овладеть самой новой и опасной профессией, необходимо увидеть смысл в том, что ты делаешь. Осознание себя частицей Вселенной, наследником всего того, что создано предками и ответственным за будущее человечества — придает смысл жизни. «Ведь и простой пастух, стерегущий овец под звездами, осознав свое назначение, обнаруживает, что он больше, чем пастух. Он часовой. А каждый часовой в ответе за всю державу».

Уже получены дипломы гражданского и военного летчика, а Экзюпери все еще не уверен, что выбранный путь — правилен. Проходит еще несколько мучительных лет, пока он пытается разобраться в себе, в жизни. И только в 1926 году он снова возвращается в авиацию. Это переломный год в его судьбе Сент-Экс без сожаления прощается со старыми друзьями, с привычным укладом. Жизнь для него — это медленное рождение, медленное открытие самого себя. Ни при каких обстоятельствах в человеке не может вдруг проснуться кто-то другой, но внезапное озарение может совершенно перевернуть судьбу. А для пробуждения чувств необходим подготовительный путь. Для Экзюпери он кончается с приходом на Линию (описанную несколько лет спустя в «Планете людей»). Вновь рожденный, преодолевший себя, он окончательно находит свое место в жизни.

Началась тяжелая и опасная работа, грозящая на каждом шагу неожиданностями, сопряженными с несовершенством летательных аппаратов и вероятностью быть сбитым в пустыне кочевниками. Но совершаемые в одноместном самолете полеты позволяли не только видеть красоту природного ландшафта, но и давали возможность сосредоточенно размышлять. Одиночество, которое так тяготило Экзюпери на земле, в воздухе проходило, уступая место ощущению полноты бытия и сопричастности всем живым. Становилось ясно, что там, внизу, одиночества тоже нет, есть душевная глухота. Много позднее в «Цитадели» он создаст Монолог Одиночества, пропустив через себя весь спектр чувств человека, находящегося один на один с безграничностью пространства. Осознавая свою беззащитность перед этой бездной, человек постигает истину. Он просит возвратить ему все узы, связывавшие его с жизнью. В них для него отныне будет заключена истина: в тюке шерсти, который надо расчесать, в миске, которую надо вымыть, в тишине дома. На Земле все создано правильно и гармонично. Уродство временно, оно не может длиться бесконечно. Нужно понять гармонию и уметь настроить себя на ее частоту. Экзюпери понимал, как важно осознать себя и свое «я», стать алхимиком собственного духа.

Человек сам разбивает свои оковы, и чтобы получить долгожданную свободу, достаточно понять единую цель, и искать ее надо в общечеловеческом. Осознание истины рождается не сразу, оно приходит постепенно ... «Истина для человека — это то, что делает его человеком. Кто бьет киркой, хочет знать, какой смысл в том, что он бьет киркой. Каторжник бьет киркой совсем не так, как изыскатель, которого удар киркой возвышает. Каторга там, где бьют киркой бессмысленно, где удар киркой не связывает работающего со всем человечеством».

^{А. де Сент-Экзюпери, 1944 г}

В полете открывал Экзюпери новое ощущение пространства, новое видение мира. Его душа наполнялась восторгом, он любил своих товарищей по полку, его переполняло ощущение принадлежности ко всем людям Земли. Желание писать (т.е. учить, проповедовать) появлялось именно в такие моменты. Ему необходимо было поделиться истиной — простой, как сама жизнь, но обретавшей особый сокровенный смысл с высоты полета, с высоты его духа. Ведь смотреть и видеть — это разные вещи. Умение видеть — бесценный дар, которым наделен человек. Оно требует активности, внутренней открытости, интереса, внимания и сосредоточенности. Экзюпери часто говорил, что нужно учиться не писать, а видеть. Писать — это уже следствие. Для него литература стала средством обращения с проповедью ко всему человечеству. Страстное желание видеть целокупно все огромное живое человечество дало возможность Сент-Эксу сравнивать себя с небесным пастухом, духовным пастырем Земли Людей. Повседневные заботы, заполняющие существование, отягощающие и приземляющие нас, у Экзюпери вдруг раскрываются и окрашиваются в светлые краски, наполняя соком смысла обычные человеческие слова: «Я хочу, чтобы люди любили чистую воду источников. И ровную поверхность земли. Я хочу, чтобы они подобно спелым плодам, питали себя медлительностью и тишиной. Я хочу, чтобы они долго оплакивали свои несчастья и долго чтили своих мертвых, ибо наследие медленно переходит от одного поколения к другому, и я не хочу, чтобы они по дороге теряли свой мед. Я хочу, чтобы они были подобны маслине. Той, которая ждет. Тогда в них начинает отзываться вибрацией великое присутствие Бога, которое приходит, как дуновение, испытывая, прочна ли маслина. Оно ведет их вдаль за собой и приводит потом обратно, ведет от рассвета к ночи, от лета к зиме, от жатвы, что зреет на ниве, к жатве, что убрана в закрома, от юности к старости и от старости к новым детям».

Двадцатый век — век мощного развития научного знания, расширения технических возможностей и в связи с этим преобразования жизненной сферы человека. При этом, с одной стороны, происходит улучшение условий жизни, налаживание коммуникационных связей во всех областях деятельности и интернационализация интеллектуальной жизни. С другой стороны, открытия, ведущие к использованию все более могущественных сил природы, оказывают опасное влияние на среду обитания человека и биосферу в целом. Научно-технический прогресс становится тем монстром, который успешно разрушает гуманистические ценности человечества. Известная мысль, что победы техники как бы куплены ценой моральной деградации, соответствует действительности. Встает вопрос о преодолении отчуждения человека от естественной и комфортной для него природной среды обитания.

Порядок природы стабилен и универсален, человеческий разум, проникающий в него, должен соответствовать высшим критериям божественного закона этики, считает Экзюпери. Не владеющий математическим аппаратом и понимающий законы физики невежда, a Homo Spiritual — Человек Духовный, наполненный знанием о себе, окружающем пространстве, воспринимающий себя как единое целое с мирозданием, имеет право на будущее. Ибо идя к осознанию Вселенной, мы возвращаемся к самой сути человеческой судьбы. Духовная культура, духовное знание несут в себе тот многовековой опыт человечества в понимании природы и мира, который дает право выбора, а значит и ответственности. Они настраивают на высокий камертон божественного распорядка, гармонизируют и приводят в соответствие духовное и материальное начала человека, формируют универсальное сознание.

Патетика пророческого служения заключается в возрождении духовного начала человека, в умении видеть главное в незаметном, в умении «глаголом жечь сердца людей». Мы, люди небесные посланники, пришедшие на землю улучшать ее и себя. Однако, заключенные в рамки общепринятых стереотипов, цепко держащиеся за однобокие истины, люди отвергают все, что не укладывается в простенькие бытовые формулы. Стремление к комфорту и благополучию, к обретению личного счастья заслоняет от них вечные истины. Они забыли о своем бессмертном духе. Экзюпери чутко реагирует на это: «Казалось, чтобы возвеличить нас, достаточно нас одеть, накормить, удовлетворить все наши потребности. Нас учат, просвещают, больше чем когда-либо обогащают всеми завоеваниями разума. Но до чего жалкое представление о культуре духа у того, кто полагает, будто она зиждется на знании формул, на запоминании достигнутых некогда результатов. Самый посредственный ученик Политехнической школы, кончивший курс последним, знает о природе и ее законах больше, чем Декарт, Паскаль и Ньютон. Но никогда ему в голову не придет такой поворот мысли, какие приходили в голову Декарту, Паскалю и Ньютону. Ибо у тех сначала воспитывали душу. Паскаль — это прежде всего стиль. Ньютон — это прежде всего человек. Он стал зеркалом Вселенной — слушал, как говорят на одном языке зрелое яблоко, падающее в саду, и звезды июльской ночью. Для него наука была жизнью».

Экзюпери чувствует созидающую и разрушающую силу века индустриализации, и поэтому особенно близок становится ему каждый человек со своим внутренним миром и индивидуальностью, в сущности не защищенный от творения рук своих. Экзюпери свою проповедь адресует именно этим людям, напоминает им, что каждодневный труд, наполненный творческим началом, способствует возвышению, облагораживанию и совершенствованию, в противном случае наступает паралич духа.

Жизнь движется любовью, любовью полнится и творчество. Когда личность перестает быть самозамкнутой и начинает принимать участие в чужом бытии, как в своем собственном, переводя его как бы в часть своего «я» и объединяя свои цели с чужими, тогда происходит расширение «я», превращение личности в микрокосм. Полное единение, слияние своего «я» и «я» других людей достигается в любви. Это ведет к полноте бытия, обусловливающей безграничную мощь творчества. Любовь обладает метафизически преображающей силой: любящий своим видением объекта любви, делает его таким, каков он отображен в зеркале его идеала. Экзюпери, мечтая о Человеке совершенном (Homo perfectum), прежде всего любит маленького человека, его не отпугивает обыденная реальность. «Я верую, что моя Духовная культура именует Любовью к ближнему добровольную жертву, приносимую Человеку, чтобы утвердить его царство. Любовь к ближнему есть дар Человеку, приносимый поверх посредственности отдельной личности. Она основывает Человека. Я буду сражаться со всяким, кто утверждает, что моя любовь к ближнему воздает честь посредственности».

Любовь — это активная, созидающая сила в человеке. Любовь бескорыстна, она прежде всего отдает, и чтобы положить основание любви, надо начать с жертвы. Жертвой сильных слабым движется эволюция. В служении любви и разум обретает ценность. Любовь открывает глаза на мир, который прекрасен, когда в нем живет тот маленький труженик, неустанно созидающий, к которому обращен Сент-Экс: «Маленький мой человечек. Бог порождает тебя, велит тебе возрастать, поочередно полнит тебя желаниями, сожалениями, радостями и страданиями, приступами гнева и раскаяния, а потом опять забирает тебя к себе. Ты тот, кто осуществляет себя. И если удастся тебе осознать себя веткой маслины, что раскачивается на ветру, крепко держась за свое дерево, ты в движеньях своих ощутишь вечность. И все вокруг тебя станет вечным. Вечен источник, который поет свою песню и который умел напоить твоих предков, вечен свет глаз, когда тебе улыбнется любимая, вечна прохлада ночей. Время больше не песочные часы, которые расходуют свой песок, время — жнец, который вяжет свой сноп». Экзюпери говорит, что «любит меня тот, кто работает вместе со мной», и что «любить это не значит смотреть друг на друга, это значит смотреть вместе в одном направлении». С этого начинается эпоха духовного сотворчества отдельных людей, эпоха сотворчества Человечества и Бога.

Экзюпери не поучает, он открывает тайны нашего бытия. Он смотрит на мир глазами Человека Духовного. Он любит людей и хочет помочь, но в своей любви он не признает сентиментальности. Мужественная любовь возвышает человека, и Сент-Экс изгоняет слезливую жалость из своего сердца. Разве калеки, выставляющие напоказ свои язвы, спекулирующие их видом и получающие дивиденды от них, достойны жалости? Ведь стоило только вылечить недуг, как обнаруживалось их полное ничтожество, нежелание трудиться и бесполезность в жизни, они стремились снова вернуться к тому, что приносило им доход. Наоборот, умирающий герой в последние часы, исполненный царственной отрешенности и презрения к суете бренного мира, понимающий, что ужаса смерти нет — разве он заслуживает жалостных причитаний? Нуждается ли в жалости страдающий человек, если он выходит из страдания обновленным, постигнувшим истину?

«Так мне с вершины самой высокой башни цитадели открылось, что ни страдание, ни смерть в Лоне Божьем, ни сама скорбь не нуждаются в жалости. Ибо даже покойник, если люди чтят его память, оказывается среди нас более ощутимым и более могущественным, чем незаметный живой. И я понял тревогу людей, и я людей пожалел. И я решил вылечить их».

Учить людей, помогать им — самая благородная миссия на земле. Человек должен духовно возрастать, и ему надо помогать в движении от животных ощущений к сознанию. Опекающая нас Высшая Иерархия направляет своих посланников, которые, воплощаясь в определенных людей, ведут человечество по пути эволюции. Человеку много дано, но он не использует свои возможности. Будда говорил, что настоящий человек не тот, которым управляют звезды, а тот, который сам управляет ими. Непреложна истина, что мы живем в окружении Бога, который проявляет себя в океане любви, света, блаженства. Однако мы до тех пор не замечаем этого, пока душа наша не сломает стены, выстроенные нами же самими, и пока не раскроется наше сознание. Царство человеческое так же, как и Царство Божие, внутри нас. Свобода начинается в тот момент, когда наша воля готова помогать нашему духовному росту.

Первое ощущение приобщения ко всей Вселенной, к Человечеству, прикосновение к вечным истинам испытывает Экзюпери, попадая в Северную Африку. Он назначен начальником аэропорта в Кап-Джуби — промежуточной посадочной площадки на линии Касабланка— Дакар. Он должен был обеспечивать непрерывную доставку почты и в случае необходимости спасать потерпевших аварию пилотов. Сен-Экс не подозревал, что в этом уголке пустыни, на берегу океана, отгороженном стеной от кочевников, он впервые в жизни почувствует счастье, то, которое заполняет всего, до кончиков пальцев, которое не оставляет места суете и мелким мыслям и раздвигает границы сознания. Когда одиночество уходит, а все окружающее приобретает смысл от причастности к чему-то единому, великому.

Для кого-то другого маленький барак, одновременно используемый как для жилья, так и для склада, мог стать тюрьмой, но не для Сент-Экса. Здесь его посещало великое медитативное чудо — раздумье. Растянувшись на ковре, он смотрел в прорезь шатра на неподвижные пески, на детишек вождя, нагишом играющих под солнцем, на верблюда, лежащего вблизи, и время останавливалось, расстояния сокращались: его начинали окружать тени близких ему людей, и он растворялся в океане любви.

Здесь каждое событие, каждая минута общения приобретала особый смысл. До сих пор ему не хватало груза человеческих отношений. Здесь же его желание и умение общаться с людьми раскрываются полностью. Незаметно для себя он приобретает авторитет среди офицеров форта и, что самое необъяснимое, у арабов кочевников, периодически раскидывающих свои шатры по соседству с площадкой аэропорта.

Откуда у белого «руми»¹ такое понимание законов пустыни и умение приручать никем еще не покоренных кочевников? До сих пор они или убивали, или отдавали попавших к ним в руки белых за выкуп. А этот человек стал для них олицетворением мудрости и высокой духовности, которой и они обладали когда-то. По Сахаре разносится весть о появлении белого пророка. Теперь он единственный был удостоен чести посещать шатры вождей, проводя долгие часы в беседах с ними. Его встречали как самого высокого гостя, его приглашали на свадьбы и на чашку чая, с ним советовались, объявлять ли войну соседнему племени или нет. Ему помогали спасать потерпевших аварию пилотов, предупреждали о надвигающейся опасности и не раз спасали жизнь ему самому. На этой земле Экзюпери познал подлинное счастье, его дух возвратился на родину; египетский жрец слился с любимой землей, «Землей людей», как называли древний Египет.

Каждая звезда здесь служит ориентиром, указывающим путь к истине. Это звезды волхвов, ведущие к своему богу. Истиной можно обладать только через любовь; именно любовь — поводырь на пути к истине. Разными путями мы устремляемся к одной цели, и здесь нет места ненависти друг к другу. Экзюпери говорит об уважении к любому человеку, если в нем теплится еще божественная искра, каким бы путем не двигался он к цели, преображая мир и себя. Пусть сначала это всего лишь слепое устремление человека к теплу, но потом, идя от ошибки к ошибке, он находит путь, ведущий его к огню. Путь духовной культуры есть путь этизации человека, обучения его высшим формам любви, любви ко всему живому, к ближнему, к земле, к Истине, к Богу. Духовная культура закладывается в самой человеческой сущности, и духовный огонь несет в себе каждый. Нужно приложить это сокровище ко всему укладу жизни.

Экзюпери не призывает к жертвенному служению Духу, к уходу в монастырь. Он хочет, чтобы люди познавали Бога через ежедневные дела, каждый день возвращаясь к домашнему очагу. Работа, совершаемая с любовью в сердце, приближает к Богу явственнее, чем обращенная к нему молитва с призывами о помощи. Любовь должна обретать предмет. Ведь подметание полов и глаженье белья могут возвышать, если творятся как молитва, и лицо женщины, отдающейся этому целиком, может быть прекрасным. Работа, которая из бытовой обязанности превращается в душевную необходимость, становится гимном жизни. Через совместную деятельность люди обретают чувство братства, и тогда человек наполняется радостью от возможности поделиться последним куском с близкими или пожертвовать жизнью ради друга. «Человек — это прежде всего тот, кто созидает. И братья — лишь те, кто друг с другом сотрудничают. И живы лишь те, кто не закоснел в душевной самоудовлетворенности, сидя на собранных им запасах».

В 1935 году Сент-Экзюпери посещает СССР в качестве журналиста. И как всегда, не обращая внимания на декорации, пытается разглядеть духовную суть происходящего. Серия последующих поездок в Испанию, Германию и США дает обильную пищу для размышлений. Для него главным остается вопрос о путях человека. Анализируя ситуацию, складывающуюся накануне войны, Сент-Экс восклицает, что ненавидит эту эпоху! При общем тоталитаризме человек превращается в тихий, вымуштрованный, смирный скот. Он послушно пережевывает пищу поп-культуры, у выхолощенного человека атрофируются творческие силы: не будут в деревнях уже созданы ни новый танец, ни новая песня. Душа — вещая спутница замолкает, и тогда все становится уродливо, глупо и безобразно. Происходит подмена духовных ценностей: нельзя равенство перед Богом заменять равенством между людьми. Нельзя даже из лучших побуждений поставить знак равенства между мудрецом и тупицей, глупцом и гением, ибо тогда принцип равенства вырождается в принцип тождества. Также и свобода не может превращаться в безнаказанность. Творить произвол, оглядываясь, как бы твои поступки не причинили вред другому абсурдно; все наши поступки затрагивают так или иначе другого человека. Необходимо истинное милосердие. И невозможно быть просто братьями, братья могут быть только в общем отце — Отце Небесном. Братство возникает в самопожертвовании, в наше же время это свелось просто к взаимной терпимости.

Два качества Сент-Экзюпери, доставшиеся в наследство от знаменитого предка, — мудрость души (чтобы понять) и мужество (чтобы сказать) рождали строки: «Подлинная духовная культура, которую мы предаем своим Невежеством, все еще излучает свой меркнущий свет и спасает нас помимо нашей собственной воли». Это духовный мост, «радуга Завета», перекинутый поверх кошмара надвигающегося Армагеддона.

Когда в Европе уже бушевала война, Сент-Экс рвался на фронт, умоляя помочь ему в этом друзей: рыцарь не мог оставаться вне схватки. В свободные часы, возвратясь из разведывательных полетов, он трудится над своим духовным завещанием — книгой-притчей «Цитадель» Она должна была вмесить весь его жизненный и духовный опыт, научить людей нести добро в сердце, видеть божественную красоту в восходах и закатах, в розовом песке пустыни, в возделанном поле. Его мысли — жемчужное ожерелье, подаренное людям. И хотя «Цитадель» так и осталась незаконченной, но ее незавершенность не мешает ее совершенству. Это великий духовный текст XX века. О чем он? Передавая сыну власть и свое царство, царь-отец вразумляет царевича, напитывает его вековой мудростью. Каждая притча — сгусток нравственных законов предыдущих поколений, без которых невозможно построить новую жизнь. Ибо царствовать можно только над достойными людьми, а над униженными — лишь властвовать. Для того и существуют садовники, чтобы, несмотря ни на что, выращивать свои розы. Главное — вернуть людям духовное содержание, возвышающие духовные заботы.

Он был послан, чтобы указать путь духовного общения с самыми обычными в жизни вещами. И если теперь перед человечеством стоит вопрос выжить или погибнуть, то рекомендации Экзюпери наиболее приемлемы. Они не уводят от бытия и могут быть реализованы как цельное мировоззрение в современной жизни. Духовная практика, положенная в любом скромном деланье, может наполниться потрясающей осмысленностью: «Ибо открылось мне, что человек подобен цитадели. Он разрушает стены, чтобы добиться свободы, но с той поры он всего лишь снесенная крепость, открытая звездам. И тогда приходит тревога — тревога, что он никто. Пусть же он обретет свою истину в чаде горящих ветвей или в запахе овец, которых он должен стричь. Истину выкапывают, как колодец. Взгляд, когда он распылен и рассеян, теряет способность видеть Бога. О Боге куда больше, чем неверная супруга, что ловит посулы ночи, ведает мудрец, собравшийся с мыслями и знающий только тяжесть собранной шерсти.

Цитадель, я воздвигну тебя в человеческом сердце». Экзюпери не вернулся из очередного полета. Сраженный пулей, он, падая, подал штурвал на себя и плавно вознесся в небо…