Дельфис

Для людей, знакомых с культурой ислама (а с ней безусловно были знакомы тамплиеры и близкие к ним люди), и символика Святого Грааля как источника света, светильника, и закрытие лица рыцарей Храма и их художественных близнецов — рыцарей Святого Грааля однозначно указывали на присутствие Мессии и святость потаённой и принципиально не манифестируемой сути Божественного Света.

С другой стороны, лица тамплиеров в шлемах-масках, столь ярко воспроизводящие древние изображения «камней с глазами», означают, что перед нами фигуры «живых камней», скрывающих внутренний свет. Мощнейший, глубинный, основной архетип Храма проявляет здесь себя с высочайшей степенью достоверности. Но кроме «живых камней», как членов общины «духовного Храма», должен существовать самый центральный из образов — «краеугольный камень» или «камень основания». Мы помним «краеугольный камень» и в Иудее, и в Вавилоне мог толковаться как «столп». Не удивительно, что «скрытый Махди» ислама, или глава иерархии скрытых святых именуется «Кутб» — «Столп», «Полюс». Подобный образ таинственного огненного или облачного столпа существовал ещё в Книге Исхода, символизируя Ангела Господня, носителя Имени, Шем. В некотором роде этот Столп символизирует соединение земли с небесами. Нечто похожее мы можем обнаружить в «Государстве» Платона. У пего описано, как через всю землю и небо в направлении мировой оси проходит луч света наподобие Столпа и соединяет их. Причём у Платона этот Столп называется kiwn, «кион», что звучит практически одинаково с греческим же словом «пёс» (Кефалайа («Главы»), коптский манихейский трактат, М., 1998. С. 460). В этом смысле Данте имел больше чем необходимо оснований называть своего «скрытого Мессию» именем «Пёс», ибо как «кион» он действительно символизирует световой луч, соединяющий землю и небеса.

^{Рис. 1. Средневековый манускрипт. «Сэр Галаад». Потомок Христа и Давида имеет ярко выраженный яйцеобразный корпус, воспроизводящий форму «краеугольного камня»}

Могут ли быть какие-нибудь дополнительные подтверждения тому, о чём мы сейчас говорим? Попробуем обратиться к средневековым манускриптам о Святом Граале и миниатюрам, в них изображённым. Ведь именно в этих текстах постулируется существование потомка Христа и Давида, сэра Галаада, и описываются жреческие ритуалы, к которым может быть причастен именно «Мессия Ааронов». Он в качестве «священника- Мессии» может в максимальной степени быть символизирован «краеугольным камнем» Храма. Так вот, присмотревшись, мы обнаружим, что сэр Галаад на всех этих изображениях имеет некоторые ярко выраженные общие черты. Причём главная объединяющая изобразительная черта — выраженный яйцеобразный корпус потомка Христа и Давида (рис. 1,4). В поисках аналога этой формы мы без труда попадём в святилища большинства сакральных традиций. Подобным образом изображался жертвенник в Древнем Египте — яйцеобразный камень на подставке. Такие изображения мы найдём и в Древней Иудее, Шумере и Финикии. В Древней Индии так изображалась «Брахманда» — яйцо ауры Брахмы. Наиболее впечатляющим выглядит сходство с центральной реликвией Древней Греции — Омфалом (в переводе «пуп»). Он хранился в Дельфах, в оракуле Аполлона и считался «баэтилосом», камнем-звездой (рис. 2, 3). В максимальной степени он символизировал самого верховного олимпийца, ибо считалось, что именно этот камень проглотил отец вместо Зевса, то есть Зевс был обязан ему жизнью. «Краеугольный камень» иерусалимского Храма, Эбен Шетийях, также именовался «пупом земли». Поскольку изображения сэра Галаада совершенно недвусмысленно воспроизводят форму Омфала, «пупа», они столь же прямолинейно указывают на то, что перед нами «краеугольный камень земли и неба», живой жертвенник. Столп света, соединяющий профанный мир с Божественным Бытием. Но если мы выясняем, что иллюстраторы произведений о Святом Граале составляли своеобразный визуальный кодекс, призванный запечатлеть и до некоторой степени раскрыть сакральный характер содержимого текстов, то, быть может, в этих изображениях мы способны обнаружить и другие дополнительные комментарии к доктрине тамплиеров? Безусловно.

^{Рис. 2. Омфал, центральная реликвия Эллады, хранившаяся в Дельфах Точно такую же форму имели почти все «Бетэли» древнего мира. Это - «краеугольный камень»}

Возьмём одну из миниатюр рукописи «Ланселот дю Лак» 1385-1390 гг. (рис. 1). Мы видим на ней три основных компонента: справа дворец и созерцающие сэра Галаада короли и придворные. Слева мы видим раскидистое дерево, в центре — сам «Высокородный Принц», потомок Христа и Давида. С характерным жестом он вынимает меч из камня и вкладывает его в свои ножны. Сама фигура сакрального героя воспроизводит форму свастики или еврейской буквы «алеф». По некоторым сведениям сэр Галаад должен являться потомком брата Христа, святого Иакова, иногда именуемого «Алфеем». Аналог этому изображению мы легко обнаружим в исследуемых нами древних культурах. В позе «свастики» изображался бог Гop Древнего Египта. Точно в такой же позе, только вскапывающим землю, рисовали в посвятительных суфийских книгах «Божественного Садовника» (рис. 4). Причём Садовник, король (шах), дерево и источник присутствовали на многих миниатюрах средневекового Ирана.

^{Рис. 3. Ещё одно изображение Омфала. Мы видим Дельфы и оракул Аполлона. Здесь особенно чётко видно, что форма корпуса сэра Галаада воспроизводит форму «краеугольного камня»}

Образ Садовника вообще был одной из центральных фигур эсхатологической образности ислама. Представление о незримости Садовника обыгрывается в поэзии суфиев замечанием о том, что Господь постоянно находится за спиной людей. Это важное обстоятельство находит соответствующий отклик в построении пространства на миниатюрах. Фигура вскапывающего землю Садовника непременно располагается в отдалении, за пределами дворцовых сцен, буквально за спиной сидящего на престоле шаха (Шукуров Ш. Искусство и тайна. М.,1999. С. 170). Причём поблизости всегда располагается дерево, часто такой же пятиугольной формы, как и на миниатюре из рукописи «Ланселот дю Лак». Сохранилось множество образов с изображением царя, дерева и вскапывающего землю Садовника. Художники так настойчиво повторяют и разрабатывают этот сюжет, что можно с уверенностью говорить о сложении идеографической схемы с её очевидной глубинной эсхатологической образностью (там же. С. 170-171).

Итак, мы видим древо, источник (источник жизни, постоянно связываемый с Божественным Садовником), сэра Галаада, воспроизводящего жесты Садовника, и дворец с многочисленными обитателями. Причём в соответствии с суфийской традицией сэр Галаад изображён «за спиной шаха», или — короля. С точки зрения ислама, сэр Галаад символизирует проявление самого Господа на земле, причём проявление незримое. Мы помним, впервые после Воскресения Христос явился Марии Магдалине именно в образе Садовника, причём ученица не узнала его, — то есть образ «не узнанного Садовника» изначально присущ и христианству. В этом смысле сэр Галаад подлинный «скрытый Мессия». Но и сама пятиконечная форма дерева в мусульманском символизме означала «пятерицу святого семейства» пророка Мухаммада (там же. С. 172). Поскольку христианские авторы частично использовали, как мы имеем возможность убедиться, суфийский код для изображения собственных представлений о тайне «скрытого Мессии», то «пентаграмма» дерева может до некоторой степени символизировать «святую семью», «семью Христа», «род Мессии».

^{Рис. 4. Наиболее типичное изображение средневековой Персии. Божественный садовник воспроизводит жестовую позу сэра Галаада. Видим мы здесь и шаха-короля, и дерево в форме пентаграммы.}

Для исследователей творческого самосознания художников Средневековья и ислама, а также христианского мира, является бессомненным то, что немногочисленные иллюстрации к манускриптам были призваны запечатлевать не отдельные эпизоды повествования, но комплексы основных идей. В этом смысле особенно интересны ключевые миниатюры романов о Святом Граале, запечатлевающие центральную сцену произведения — «явление Святого Грааля» (рис. 5, 6). Изображения «явления Святого Грааля» настолько похожи в разных манускриптах, что мы имеем право говорить о неком иконографическом архетипе. Мы обязательно увидим белый круглый стол, чаще всего имеющий отверстие в середине. Над отверстием мы увидим «Святой Грааль» в виде сосуда, светильника или просто реликвария, его поддерживают руками два полупрозрачных миниатюрных ангела, похожих на эльфов. Вокруг стола восседают от десяти до двадцати четырёх персонажей, чаще всего представляющие собой королей. В центре выше всех восседает сэр Галаад, причём без короны. У него особый трон огненного цвета, высокий, похожий на столб Т-образной формы. Причём форма самого Грааля настолько напоминает императорскую корону, что может сложиться впечатление, что ангелы или эльфы преподносят Галааду Святой Грааль как корону. Это не удивительно. Мы помним, что Шем, Хварро и Око Гора сияли на головах святых. Око Гора чаще всего изображалось в виде короны, а Слава Ягве почивала на крышке ковчега, сделанной в виде короны. Т-образный огненного цвета столб — престол сэра Галаада может символизировать «Столп света», соединяющий землю и небеса.

Каковы глубинные смыслы и символика этого стереотипного для текстов о Граале изображения, призванного запечатлеть для нас, далёких потомков, некую возвышенную идею? Круглый Стол символизирует «земной круг» или мир; Т. Мэлори пишет: «А Круглый Стол был сооружен как знак истинной округлости мира, и людям так и надлежит понимать значение Круглого Стола» (Мэлори Т. Смерть Артура. М.,1974. С. 573). В таком случае короли вокруг Круглого Стола, символизирующего мир, являют собой «властителей земли», представляющих «все царства». Но тогда сэр Галаад, Высокородный Принц, хрупкий и мужественный юноша, должен представлять собой «Короля Мира»!. Как потомок Христа и Давида он должен наследовать корону Иерусалима, или — Салема, а это слово означает на иврите «мир» в смысле «покой». То есть даже на основе семантического анализа «король Иерусалима» может означать «Король Мира». На изображениях этих же средневековых манускриптов, где сэр Галаад только появляется у Круглого Стола, мы видим сцену в её динамическом развитии: слуги разносят пищу, короли переговариваются друг с другом (рис. 7). Однако на центральном изображении, которое мы описали, сцена абсолютно статична! Все замерли, внимание устремлено в центр стола, на Святой Грааль. Это — «остановка», «успокоение», «покой» (рис. 5, 6).

«Покой», «мир» символизирует Иерусалим и царство грядущего монарха из рода Христа и Давида. Удивимся ли мы, если обнаружим, что аналогия этого самого покоя и царя из рода Давида запечатлена Данте в его «Монархии»? Собственно, «Монархия» Данте является весомым подтверждением тому, что флорентийский поэт выражал в своих произведениях идеологему Ордена Храма, тамплиеров. Данте обосновывает необходимость вселенского монарха именно потребностью народов в «покое». Воспевая справедливость, Данте цитирует Иакова Праведного, брата Господня, родоначальника мессианской династии. Постоянные цитаты из Писания всё время отсылают нас к роду Давида. Учёные не обращали на это внимания, но первая книга «Монархии» заканчивалась цитатой из «Псалтири», использовавшейся при каноническом приёме в Орден тамплиеров: «Как отрадно и хорошо братьям жить вместе» (Данте. Монархия. М., 1999. С. 53). Это — пароль Ордена Храма, известный каждому рыцарю-тамплиеру. Вторая книга начинается с воспевания Мессии — Помазанника Божьего. Причём Данте фактически объявляет всех современных ему правителей бунтовщиками против Бога и Помазанника Его.

^{Рис. 5. «Явление Святого Грааля». Типовое изображение для текстов о Граале. Сэр Галаад, тело которого воспроизводит «краеугольный камень», воплощает в себе образы первосвященника и царя. Мессии.}

Однако центральное изображение произведений о Святом Граале, кроме первого символического пласта, снятого нами, имеет ещё один, более глубокий. Бросается в глаза, что, несмотря на короны и трапезу на столе, характер изображаемого имеет сакральное измерение, представляет собою некое священнодействие. На это указывают молитвенные фигуры собравшихся, присутствие ангелов, золотистое сияние святыни... Круглый Стол словно намеренно повторяет фигуру глаза и кажется похожим на тибетские мандалы. Возможно, это изображение действительно было предназначено для медитаций или для подобного воздействия на сознание любого читающего человека. В центре композиции — сияющий сосуд с кровью Христа. Как потир этот сосуд. Святой Грааль, является абсолютным центром литургии, то есть христианского богослужения. Мы помним, «Мессия Ааронов» соединяет в себе, вслед за Христом, функции не только царя, но и первосвященника. В этом смысле мы наблюдаем не только «коронацию» Мессии, но и жреческий ритуал, важнейший для христианской церкви, ибо в нём присутствует подлинная «Кровь Христа». Истинный богослужебный ритуал подразумевает теургию и теофанию — реальную манифестацию Божественного Присутствия. Мы помним, Божественное Присутствие у пророков именовалось «Славой» и обитало в Храме, над ковчегом завета. Именно перед «Славой» представал Аарон и имеет право предстать только его потомок — «Мессия Ааронов». Ибо огненный характер «Славы» не позволял к ней приближаться никому более, просто поражая недостойных. Видения «Славы» наиболее ярко описаны Исайей, Иезекиилем и Иоанном и весьма напоминают видения Святого Грааля.

^{Рис. 6. Ещё одно изображение подобного рода. Сэр Галаад здесь - «Король Мира» и одновременно - «сидящий на херувимах», Метатрон, «Мессия Ааронов». Мы видим «покой», «мир», «остановку» всякого движения.}

Вновь перечислим зрительные характеристики видений Исайи, Иезекииля и святого Иоанна: обязательное присутствие ангелов, сияние, престол; человек, видимый от пояса и выше, в огне; под ним, словно сапфир, море стеклянное, подобное кристаллу. А теперь ещё раз взглянем на наше изображение (рис. 5): мы видим круг «сапфира» или «стеклянного моря». Это — Круглый Стол голубовато-белого цвета, действительно напоминающий «стеклянное море». Фигура сэра Галаада — поясная, как и в видении «Славы», красный престол может символизировать пламя огня. Видим мы здесь и ангелов. Причём о Господе в Писании говорится: «Восседающий на херувимах». Ангелы со Святым Граалем словно располагаются у ног сэра Галаада, так что может создаться впечатление, что он «восседает на херувимах».

В иудейской герменевтике подобной привилегией обладало только одно божественное существо, архетипически связываемое с Мессией, являющееся как бы его прототипом. Это — Метатрон, Ангел Трона, Князь Мира. Метатрон — огненный ангел, ближайший к Господу, ходатай и заступник рода человеческого. Он единственный может стоять у Трона Ягве или даже сидеть на нём.

^{Рис. 7. А здесь сэр Галаад только появляется перед Круглым Столом, т.е. «в мире». В отличие от «покоя», «остановки» здесь мы наблюдаем профанный мир в его бессмысленном движении.}

Однако кроме Метатрона фигура Галаада воспроизводит и фигуру непосредственно «Мессии Ааронова», единственного имеющего право приступать к «Славе Ягве». Мы словно видим перед собой ковчег завета: Святой Грааль в виде короны и два ангела, а также голубовато-белый, словно облако, стол, чрезвычайно напоминают образы Ветхого Завета, перед которыми Аарон совершал свои первосвященнические ритуалы. Во всяком случае, «Слава Ягве» почивала на крыше ковчега, изготовленной в виде короны, между двух херувимов. И почивала «Слава» над ковчегом именно в виде облака. И даже сосуд с кровью Христа имеет здесь то же самое значение: ибо Аарон входил в Святое с кровью жертвы! В любом случае многочисленные сакральные мотивы изображения отсылают пас к образу «Святого Святых» ветхозаветной скинии и Храма Соломона. Иначе быть не может. Изначальная иудео-христианская, ессейская традиция полагала себя единственно хранящей заповеди и ритуалы заветов Господа с людьми. Для них первосвященство христианское являлось продолжением «священства Ааронова» и «священства Мелхиседекова». Сам брат Христа, Иаков Праведный полагался первосвященником Храма, таковым считался его преемник — святой Иоанн, а возможно, и следующие епископы церкви Иерусалима, все — родственники Христа. Они не сомневались, что их священство восстанавливает «вечный завет соли» и что они призваны возносить молитвы к Господу, дабы умилостивить Его и приблизить возвращение Христа.

г. Тюмень

(Окончание следует)