Дельфис

Однако нельзя забывать и про прямой, исторический смысл описываемых в произведениях о Святом Граале событий. Если в деле спасения собственной души достаточно духовного смысла Писания, то в деле исторического спасения человечества необходимо осмысление вектора Священной Истории и волевое усилие святых, молящихся за нас и поддерживающих непрерывную связь со Всевышним. Именно эта функция принадлежит «Мессии Ааронову», священнику-Мессии. Сплочённые вокруг него и горстки святых тамплиеров справедливо полагали, что Писание говорит правду. И если Господь сказал однажды, что заключает «вечный завет соли», то никакие исторические обстоятельства, ни даже гибель Иерусалима, Храма и рассеяние Израиля не могут ничего изменить.

В связи с этим нельзя ещё раз не отметить поразительного сходства описания самого Грааля и его видений с ритуалами и световыми явлениями вокруг ковчега завета и святилища Храма, где ковчег впоследствии хранился. Современные исследователи посвящают целые книги идентификации Святого Грааля с ковчегом завета (Г.Хэнкок. Ковчег завета. М., 1999). Известный французский исследователь Л.Шарпантье в книге «Тайны тамплиеров» утверждает, что после девяти лет поисков рыцари обнаружили именно ковчег завета и скрижали, написанные рукой Моисея (Л.Шарпантье. Тайны тамплиеров. М.,1998. С. 30).

Но эти предположения только ещё раз эффектно подтверждают правильность наших умозаключений. Ибо переносить ковчег имели право только левиты, младшие священнослужители, а совершать священнодействие перед ним могли только «сыны Аарона»! Так, например, когда царь Давид решился внести в свой город ковчег, он призвал только священников ааронидов, объяснив, что остальных ковчег просто убьёт; он говорит им: «Ибо, как прежде не вы это делали, то Господь, Бог наш, поразил нас за то, что мы не взыскали Его, как должно» (1 Пар. 15:13). И одиночество, сокрытость, обречённость хранителей Святого Грааля также имеет под собою авторитет Писания. «Род священников» не просто несёт на себе грехи и беззакония народа, в особенности расплачивались за саддукейскую деградацию первосвященства последних лет Храма. Согласно «вечному завету соли», «роду священников» нет места на земле вообще! Их миссия — полное и безоговорочное служение Всевышнему, они не имеют удела в стране, в отличие от других колен: «И сказал Господь Аарону: в земле их не будешь иметь удела, и части не будет тебе между ними. Я часть твоя и удел твой среди сынов Израилевых» (Числ. 18:20).

Дело не в том, что представляет собой Святой Грааль — камень или чашу. Дело не в том, действительно ли обнаружили тамплиеры ковчег завета. Дело в том, что мы имеем дело с идеей «Божественного Присутствия» и идеей «второго Мессии», «Мессии Ааронова», задача, миссия которого — поддержание этого самого Присутствия на Земле. Это — вечный завет соли. По-гречески соль — «гальс». Случайно ли в большинстве произведений o Граале обыгрывается это слово? В романе «Grand Saint Graal» упоминается, что святой хранитель Грааля будет царствовать в местности, названной по его имени «Галес». В поэме Кретьена де Труа Персеваль назван «Li Gallois», то есть якобы он — потомок обедневшего уэльского рыцарского рода, или — «валезиец». Парцифаль у Вольфрама фон Эшенбаха с материнской стороны также «валезиец», то есть «Gallois» (Р.Майер. В пространстве — время здесь. История Грааля. М., 1997. С. 115—116). А в «Титуреле» Альбрехта из Шарфенберга упоминается, что основатель рода Грааля, Титурель, родом из испанской Галисии (там же, с. 57). Вновь чувствуется обыгрывание слова «Гальс», которое вполне может быть намёком на слово «соль», а значит — на завет Господа с родом «священника-Мессии».

Впрочем, даже если бы не было других прямых и косвенных доказательств причастности легенды о Святом Граале к Христу, само недвусмысленное указание во многих произведениях на то, что сэр Галаад, Высокородный Принц, один из высших героев Грааля — «потомок Христа и Давида», должно подтолкнуть нас именно к тем умозаключениям, подтверждения которым мы обнаруживаем в таких больших количествах. Постепенно, шаг за шагом на протяжении ста лет тайна Грааля манифестирует себя с разных сторон. Кретьен де Труа подчёркивает, что он высевает «семя» своим романом. Робер де Борон намекает, что, только собрав все книги вместе, можно постичь тайну Святого Грааля и что, возможно, он когда-нибудь сделает это: Однако, если буду  жив

Я с Божьей помощью сложив

Все эти повести в одну,

О всех героях вспомяну.

И вам, единая - одна,

О всём поведает она...

Так, на досуге поутру

Однажды книги соберу (там же. С. 80).

От не совсем понятного золотого предмета через сосуд с кровью Христа, видения ребёнка, распятого царя и окровавленного священника образ Святого Грааля вызревает в нашем сознании. И вот, в 1280 году у Альбрехта из Шарфенберга мы видим уже великолепный Храм Грааля, вхождение в который сравнивается со входом в скинию первосвященника Аарона. Крест на карте Европы начертан незримой рукой могущественного разума... Но в 1291 году падает Святая Земля, и тамплиеры лишаются смысла своего земного существования как военный Орден. Разрушение или саморазрушение Ордена Христа может быть эквивалентом ухода в сокрытие вместе с тайной Мессии. И как реквием могущественнейшему и благороднейшему объединению крестоносцев появляется «Божественная комедия» Данте.

Уже говорилось о том, что многие исследователи обнаруживают следы Ордена Храма в этом величественном произведении человеческого духа. Многократные проклятия папе и королю Франции, предательски разрушившим Орден, венчание Данте митрой и венцом как символами духовной и светской власти, появление в финале Бернарда Клервоского, как учителя и высшего посвятителя. Но «Божественная комедия» ещё пожалуй и единственное крупное произведение христианской литературы, в котором присутствует мотив «скрытого Мессии». Почему-то присутствию этого совершенно необычного персонажа для нашей культуры никто особенно не удивляется. Комментаторы просто фиксируют наличие в поэме образа «грядущего избавителя церкви и восстановителя империи», который истребит воровку, то есть блудницу, символизирующую вырождающийся Рим пап, и гиганта, символизирующего французского короля и в его лице всех погрязших в несправедливости «князей мира сего». В контексте теменологическом (храмового) — ориентированного сознания и произведений о Святом Граале мы угадываем, о чём идёт речь и о ком.

Для «скрытого Мессии» Данте избирает такие определения, как: «Славный Пес», «Пятьсот Пятнадцать»:

Я говорю, провиденьем познав,

Что вот уже и звёзды у порога,

Не знающие никаких застав,

Когда Пятьсот Пятнадцать, вестник Бога,

Воровку и гиганта истребит

За то, что оба согрешали много.

Не случайно здесь указание на то, что звёзды предсказывают Вождя — это устойчивый признак Мессии. Загадочное обозначение «грядущего Мессии» старинные комментаторы толкуют так: римская цифра DXU(515) при перестановке знаков образует слово DUX — «Вождь» (Данте. Божественная комедия. Пермь, 1994. С. 317).

В своём самом прямом смысле «Божественная комедия» является раскрытием мистерии Храма, той, которая впервые была открыта Господом праотцу Иакову. В этом смысле она действительно воспроизводит посвящение Ордена тамплиеров, Храмовников, как об этом совершенно справедливо догадываются исследователи творчества Данте. «Божественная комедия» суть «Книга Мёртвых», путеводитель по «Царству Небесному». Поскольку многие аллегорические описания в ней совпадают со схожими мотивами египетской «Книги Мёртвых», возможно констатировать, что её значение для человеческой души намного серьёзнее, чем казалось и кажется. Однако в ней безусловно присутствует и исторический аспект, более того, возможно обнаружить в ней даже некоторые эпизоды истории Ордена тамплиеров.

Так, например, на небе Марса в Раю перед Данте появляется его прадед Каччагвида, причем сама сфера первоначально предстаёт перед Данте в виде гигантского красного креста, составленного из душ святых воинов. В центре креста Данте видит образ Христа. Величественное зрелище. Однако если мы вспомним, что Каччагвида был участником второго Крестового похода, а именно в нём тамплиеры впервые участвовали со своим красным «триумфальным крестом» и проявили себя как неистовые и непобедимые воины, то, возможно, это побудит нас внимательнее отнестись к контексту появления «красного креста Христова» на небе Марса. Уже до некоторой степени владея языком тайнописи рыцарей Храма, посмотрим, не оставил ли Данте и здесь каких-либо указателей на истинную цену изображаемого. А контекст следующий. Перед появлением в сфере Марса Данте находится на небе Солнца и там с ним беседует царь Соломон. Соломон раскрывает Данте тайну «риз пламени», духовных одежд. И тут же, после беседы с Соломоном возникает образ гигантского красного креста. Данте прямо не говорит о том, что это за крест, ибо для современников было бы слишком понятным указание на его форму. Однако он подчёркивает, что крест — «красный»:

...сонм огней так ярко ал

Предстал мне в двух лучах...

А далее:

Так в недрах Марса, звёздами увит,

Из двух лучей слагался знак священный,

Который в рубежах квадрантов скрыт.

Здесь память победила разум бренный;

Затем, что этот крест сверкал Христом

В красе, ни с чем на свете несравненной.

Но взявший крест свой, чтоб идти с Христом,

Легко простит мне упущенья речи,

Узрев тот блеск, пылающий Христом.

В трёх строфах Данте трижды повторяет нам, что этот красный крест принадлежит воинству Христа. По-латыни тамплиеры именовались: «милиция Христи» — «воинство Христово». Историки признают, что когда мы встречаем выражение «рыцарь Христа», то вероятнее всего мы сталкиваемся с обозначением тамплиера. Итак, упоминание в теснейшем соседстве имён Соломона и Христа, а также гигантского алого креста, да ещё и появление здесь участника второго Крестового похода, в котором этот крест впервые появился, недвусмысленно. Но перечтём ещё раз строки:

...знак священный.

Который в рубежах квадрантов скрыт.

Здесь память победила разум бренный.

Мы видим осторожное указание на то, что в «рубежах квадрантов», то есть в концах креста, скрыт некий «священный знак» и что, кажется «здесь», то есть в «рубежах квадрантов», концах креста — «память победила разум»... Слово «память» по-латыни начинается с буквы «м», разум — с буквы «р». Мы знаем, что самое распространённое изображение креста Христова в древности, его монограмма, лаборум представляло из себя центральный столб в виде греческой буквы «р». Собственно, буква «р» в конце креста может указывать на очень распространённое изображение. Но если мы, в соответствии с указанием Данте, заменим «разум» «памятью», то есть букву «р» буквой «м», то мы получим однозначно восьмиконечный крест Ордена Храма. Четыре буквы «м» в концах креста тамплиеров слишком бросаются в глаза, чтобы имеющий отношение к Ордену человек не увидел его в описании Данте.

Здесь же, на небе Марса Каччагвида показывает Данте восемь святых духов, чьи небесные одежды на плечах увенчаны крестами. Данте называет эти духи именами различных исторических персонажей. Однако, поскольку мы находимся в тайном пласте истории Ордена, и «крестные плечи» не слишком ассоциируются с Иисусом Навином и Маккавеем, то позволительно увидеть в святых воинах другие фигуры. Собственно, и Навина и Иуду Маккавея тамплиеры открыто объявляли своими ветхозаветными прототипами. Возможно, эти восемь или девять фигур могут символизировать основателей Ордена Храма, которых, по преданию, было именно столько. По крайней мере становится понятным, почему и для чего они появляются в этом месте именно в таком количестве.

Вот, например, двое первых из них, образы которых могут быть связаны с Гуго де Пейеном и Готфридом де Сент-Омером. Первый из них — «Иисус Навин», Второй — «Маккавей». Итак:

И видел я: зарница глубью крестной

Едва был назван Иисус, прошла;

И с действием казалась речь совместной.

Гуго де Пейен — главный основатель Ордена, поэтому его может символизировать «зарница», «заря», «начало». Он был первым Великим магистром. Поэтому, как руководителя, его может символизировать «дело, соответствующее слову». Кроме того, сама его фамилия, Пейен напоминает английское «пэн», «голова», что опять же может символизировать «главу», «предводителя», действия которого верны словам.

А вот второй, возможно, Готфрид де Сент-Омер:

На имя Маккавея проплыла

Другая, как бы коло огневое, -

Бичом восторга взвитая юла.

Данте фиксирует в зрительном образе внутренний смысл имени воина. Перед нами возникает образ огненного вихря — «огненное коло», «взвитая юла». В имени Готфрид мы можем увидеть французское «гофр» — изгибы, волны, что вполне способно воспроизвести в нашем сознании образ чего-то изгибающегося, вихревого — «кола», «юлы». А если мы увидим в фамилии Сент-Омер выражение «Сент-Амор», «Святая любовь», то это сразу же приведёт нас к образу любви как пламени из «Песни Песней» царя Соломона:

Ибо крепка, как смерть любовь...

Она - пламень весьма сильный. (Песн.8:6).

Мы получаем образ огненного вихря любви — «Готфрид де Сент-Амор». Во всяком случае становится понятнее, почему Данте в добавление к именам крестоносцев даёт их фантастические характеристики: речь, совместную с действием; огненный вихрь...

Впрочем, даже предположительное толкование всей «Божественной комедии» — тема, безусловно, заслуживающая отдельного обширного исследования. Отметим пока только, что Данте очень настойчиво воспевает «Бедность». Насколько этот образ связан с «эвионом», «бедняками», Святой Церковью, пока утверждать нелегко. Но когда Данте пишет, что она, Невеста, «нищая», стояла у креста Христова, что она, не призванная к счастью, тысячелетье с лишним ждала после Христа нового «жениха» — что-то заставляет полагать, что здесь можно говорить не только об аллегории. Но если тамплиеры обнаружили эвион, «бедную», то вполне понятно, почему «она», Святая Церковь Иерусалима, тысячелетье с лишним жила во тьме, проклинаемая и иудеями, и христианами. Но ведь в ней состояла вся семья Христа. Могут ли быть у Данте косвенные свидетельства и о её нахождении, поскольку уж он так настойчиво твердит о «скрытом Мессии» и воспевает «бедную», тысячу лет ждавшую таинственного «француза», который совершенно не обязательно должен быть «Франциском Ассизским», как полагают комментаторы? Действительно, такие указания есть. Дело в том, что в десятой главе «Рая» есть очень таинственное выражение «тук найдут», комментаторами определяемое как:

обретут внутреннее совершенство.

Данте пишет от имени «Фомы Аквинского»:

Я был одним из агнцев, что идут

За Домиником на путь богатый,

Где все, кто не собьётся, тук найдут.

И затем, в той же одиннадцатой главе, где он пишет о «нищей», «Невесте Божьей» о её встрече через тысячелетие с лишним после Христа со «вторым женихом», Данте снова дважды повторяет: «тук найдут»! Он явно пытается что-то сказать нам, помещая это выражение рядом с характеристикой царя Соломона как мудрейшего. Слово «тук» в Священном Писании обозначает жир, внутреннюю часть жертвенных животных. Это — святыня Господу. Но в русском языке «тук» может означать потомство. А если мы откроем известную «Книгу премудрости Иисуса, сына Сирахова» на главе сорок седьмой, то неожиданно прочтём: «Как тук, отделённый от мирной жертвы, так Давид от сынов Израилевых». (Прем.Иис.Сир.47.2).

Может ли быть более убедительное подтверждение тому, что мы на верном пути?

Если мы поставим в последнем стихе вместо латинского «Доминик», «Господний», — греческое «Деспосин», также «Господний», мы получим прямое утверждение, что «тук», символизирующий «потомство Давида», найден на пути вслед «Деспосину». Но это же может значить «в поисках Деспосина». Мы помним, «Господними» именовалось потомство Христа и Давида. Трудно совладать с ощущением, что речь идёт именно об этом. Слишком уж ясной, прозрачной, волнующей становится и «Божественная комедия», когда именно таковая разгадка чудится в её глубине. И только подтверждением нашим умозаключениям звучит второе употребление поэтом выражения «тук найдут», рядом с характеристикой Соломона, сына Давидова и строителя Храма.

Впрочем, всё описываемое также может представиться всего лишь как поэтический вымысел, мечта, гипотеза. Пусть так. Но это значит, что такими же мечтателями были все авторы произведений о Святом Граале, нарисовавшие образ рыцаря — потомка Христа и Давида в окружении тамплиеров!

Не менее волнующим и внушительным выглядит описание Данте высшей сферы Рая — Эмпирея. Нельзя забывать, что ровно половину мест в нём поэт отводит иудеям. Это еретическая мысль с точки зрения ортодоксии, которая в Раю находит места для очень редких из ветхозаветных пророков. Но эта идея оказывается крайне актуальный в том случае, если мы допустим существование и обнаружение во времена Крестовых походов эвиона, «бедняка», иудео-христианской Церкви. Профессор Еврейского университета Д.Флуссер в своей книге «Иисус» пишет об иудео-христианах: «Провозглашённые в синагогах еретиками, заклеймённые большой церковью в качестве заблудших, эти иудеи жили в твёрдом убеждении, что они — единственные, кто располагает на деле наследием своего Учителя, а значит только ими удержан подлинный смысл иудаизма... Ещё в X веке мы можем найти их где-нибудь в Мосуле, бесконечно одинокими в своей сверхчеловеческой преданности» (Д.Флуссер. Иисус. Урал ЛТД, 1999. С. 83). Трогательные слова о трагической судьбе тех, кого называли «Святой Церковью» и «Девственницей абсолютной чистоты». Но от десятого века, упоминаемого Д.Флуссером, до начала двенадцатого века, времени основания Ордена тамплиеров, не так уж много времени, чтобы не допустить исторической встречи храмовников с семьёй Христа.

Но тогда «Эмпирей» Данте может быть аллегорией несостоявшейся «империи», которую пытались построить тамплиеры на Святой Земле. Судя по всему, иудеям в ней предоставлялись огромные привилегии. Это справедливо хотя бы с той точки зрения, что своё государство рыцари Храма собирались возвести на почве исторической Иудеи. В принципе, историки почти не сомневаются в том, что тамплиеры планировали создать собственное орденское государство, и скорее всего именно на Святой Земле, со столицей в Иерусалиме. Ведь из трёх великих рыцарских Орденов два, оставшиеся в отличие от тамплиеров существовать, создали подобные государства. Тевтонский орден основал собственное государство в Прибалтике, позже превратившееся в Пруссию. Орден госпитальеров превратился в Мальтийский орден, существующий до сих пор как миниатюрное государство.

Но идея тамплиеров была куда более величественной. Ибо восстановление Храма, Иерусалима и государства с потомком Давида на престоле послужило бы замыканию последнего звена гигантской золотой цепи пророчеств о «дне Господнем». В нашем сознании Страшный Суд и Второе Пришествие Христа ассоциируются в основном с «Откровением Иоанна Богослова». Однако на протяжении сотен лет до Иоанна ветхозаветные мудрецы пророчествовали об этом величайшем эсхатологическом событии, призванном увенчать Священную Историю. Причём основные события мистического «дня Господня» во всех апокалипсисах почти идентичны. Мы уже говорили, что в них обязательно присутствует «Остаток» — «бедные», святые — который призван выпестовать Мессию, обратить язычников к Богу и помочь прозреть остальному Израилю. Спасённые во время разрушения Храма, бедные святые охраняются таинственным воинством в белых окровавленных одеждах, более похожим на ангельское. Целый мир пойдёт войной против них, все цари и князья, неисчислимые рати тьмы. Но Мессия, закланный как жертва, во главе своих воинов сразит легионы зла. Храм будет восстановлен, на Сионе воцарится потомок Давида. Остаток будет прославлен. Все цари и народы принесут дары и благословления в Иерусалим. Изгнанный Израиль обратится и будет прощён Богом и вернётся в Святую Землю. И тогда с небес спустится новый город, небесный, в золоте и драгоценных камнях. Этот город принесёт утешение всем страждущим. И люди всегда будут видеть лицо Господне... Именно в этот конечный отрезок исторического времени должен явиться Христос как Царь и Судия, запечатлевая Своим Вторым Пришествием наше профанное бытие и открывая всем просветлённым душам новые небеса и новую землю, новый Золотой Век.

В таком случае, попытки тамплиеров создать государство (не обязательно орденское) на Святой Земле с потомком Христа и Давида на престоле (а тексты о Святом Граале настойчиво утверждают, что такой претендент, «первый рыцарь», Сэр Галаад, существовал среди храмовников), были бы не чем иным, как попытками смоделировать эсхатологическую ситуацию. Более того, эти попытки не просто обеспечивали бы условия Второго Пришествия Христа, они словно бы призывали это Пришествие! Следует помнить, что первые поколения христиан жили только ожиданием этого события. Воодушевлённые и радостные, они из года в год не сомневались, что приход Господа не замедлит себя ждать. Недаром пароль первых христиан был — «Господь грядёт!» — «Маран афа!» Это напряжённое ожидание крайне важно, оно заставляет истинно верующие сердца быть в постоянной готовности к самому чудовищному сражению с силами тьмы на стороне «сынов света». Тамплиеры были глубоко правы, совершая историческую попытку приблизить пришествие Мессии, ибо никто и никогда не может узнать о дне и часе Его прихода. Все должны быть готовы всегда. Даже Талмуд утверждает: «Три вещи появляются неожиданно: Мессия, то, что находишь, и скорпион» (Иисус Христос в документах истории. М., 2000. С. 515).

В этом смысле для рыцарей Храма было крайне важным сохранение тайны «Мессии Ааронова», «Мессии бен Иосифа, который призван жертвенным служением подготовить путь пришествию царственного Собрата. Именно он призван восстановить царство, Храм и храмовое богослужение. Как потомок Давида он обладает правом и на престол Иерусалима, так как в соответствии с ветхозаветными пророчествами и вслед за Христом он объединяет в себе первосвященство и царство.

Мы помним, последним актом Священной Истории должно быть появление в новых небесах и опускание на обновлённую землю нового прекрасного святого города Иерусалима, над которым в виде яркого летящего камня или звезды должен воссиять Мессия. В связи с этим не покажется ли особо примечательным то, что авторы текстов о Святом Граале постоянно утверждают, что книга о нём спустилась с небес, что тайна Грааля начертана в звёздах? И что означает гигантский многоугольник на карте Европы, который вырисовывается, когда мы соединяем вместе географические районы последовательного появления произведений об этой святыне? Авторы словно запечатывают навечно таинственную манифестацию сакральных сил, связывая христианскую Европу с небесным источником благодати. Франция, Испания, Англия, Швеция, 1ермания, Италия. Словно контуры величественного небесного города запечатлелись над нашим материком. И насколько мистическим является то, что этот многоугольник над Европой действительно напоминает контуры исторического Иерусалима, вытянутого с юго-запада на северо-восток?

(Продолжение следует)