Дельфис

Многолетние размышления над рядами наблюдений орбитальных движений планет, среди которых движение Марса было особенно непонятным с точки зрения не подвергавшихся сомнению «круговых» орбит, привели гениального И.Кеплера к установлению законов движения планет: они движутся по эллипсам, скорости их перемещений периодически меняются, а периоды обращения связаны с радиусами орбит. В ту эпоху торжествовало учение Н.Коперника, сторонником которого был И.Кеплер. Понадобилось ещё почти 100 лет, чтобы гениальный И.Ньютон понял, что планеты — это не светящиеся точки на ночном небосклоне, а массы, и эти массы влияют на их орбиты. Так в формулах появились массы планеты и центрального тела, и ими корректировались орбиты. Вскоре был сформулирован и закон всемирного тяготения.

В те времена о структурах небесных тел почти ничего не знали, хотя впервые горы и кольца на Луне увидел в свой телескоп Г.Галилей. Структурами на Земле занялась геология, которая, зародившись, развивалась медленно: путешествия и составление карт — процесс длительный и трудоёмкий, а осмысление результатов тем более. О серьёзном сравнительном изучении структур других планет не было и речи; первые картинки поверхности Марса, увиденные в телескоп, а также пересекающиеся линеаменты (разломы, спрямления геологических образований), были восприняты как каналы, созданные марсианами.

Во второй половине XX столетия наступила эра космических исследований, и ситуация резко изменилась. Последние 30–40 лет ознаменовались появлением изображений почти всех планет Солнечной системы и их спутников, причём разной детальности — разрешения. Зародилась новая наука сравнительная планетология. Теперь, по прошествии почти трёх столетий со времени осознания важности учёта планетарных масс, влияющих на орбиты, можно сказать, что эти массы не инертны: как массы влияют на орбиты, так и орбиты через свою эллиптичность и частоту (период) формируют структуру самих планетарных масс. Планеты и спутники не инертные мишени для случайных ударов из космоса. И если во времена Кеплера и Ньютона разобрались с законами движения планет, то сейчас мы начинаем понимать, как эти движения влияют на форму и строение «небожителей».

^{Рис. 1}

Волновая сравнительная планетология, зародившаяся 15–20 лет назад (не без энтузиазма и вклада автора. — Ред.), установила, что характеристики орбит и структур небесных тел тесно взаимосвязаны. Каждой орбите с её эллиптичностью и частотой обращения соответствуют определённые по размеру структуры. Эллиптичность через меняющиеся ускорения, умноженные на ньютоновские массы, вызывает осцилляции и коробления планетарных сфер, а частота придаёт им конкретные свойства: выше частота — мельче колебания. Волновое структурирование во вращающихся телах (все небесные тела не только движутся по некруговым орбитам, но и вращаются) происходит путём сложения колебаний, ориентированных по четырём направлениям (орто- и диагональным) колебаний. Эти колебания дискретны и имеют характер стоячей волны, так как развиваются в замкнутых планетарных сферах. Изменение энергии происходит скачками, а не плавно по синусоиде².

Космогоническая кривая, связавшая солнечные расстояния планет (частоты обращения) с их внутренним строением, позволяет сделать ряд важных выводов. На рис. 1 по оси абсцисс отложены логарифмы солнечных расстояний, по оси ординат — длины соответствующих индивидуальных волн, образующих путём интерференции тектонические зёрна (грануляции) разной размерности (эта размерность выражена не в единицах длины, а в виде безразмерного отношения, по сравнению с радиусом тела, длины индивидуальной волны к длине фундаментальной волны, которая равна 2pR, где R — радиус тела). Данное безразмерное отношение в Солнечной системе меняется в широких пределах, почти на 4 порядка, приблизительно от 0,01 до 100 раз.

Представленная кривая, уходя своими концами в «минус» и «плюс бесконечность», имеет точку перегиба — уникальную позицию на всём своём протяжении. И как раз в области орбиты Земли! Таким образом, одна астрономическая единица (а.е.) — расстояние от Солнца до Земли — приобретает ещё и вполне определённый математический смысл: это абсцисса точки перегиба на графике, если за начало координат брать Солнце. На космогонической кривой вполне определённое место, также единственное в своём роде, приходится и на пояс астероидов. Здесь отношение длин индивидуальной и фундаментальной волн равно единице. Это означает, что длины указанных волн совпадают, и такой сильнейший резонанс не мог не сказаться на судьбе вещества, попавшего в эту область пространства. Известно, что тут огромен дефицит материала, и гипотетический Фаэтон просто не мог образоваться, так как разбрасывание материала всегда преобладало над его стягиванием в планетное тело³.

Промежуточное положение пояса астероидов между внутренними и внешними планетами Солнечной системы позволяет также охарактеризовать эти области системы с позиций волновой планетологии. Внутренние планеты — тела, где длины коробящих их индивидуальных волн меньше длины фундаментальной волны; внешние планеты — у которых длина индивидуальной волны превосходит длину фундаментальной. Если у планет земной группы индивидуальная волна искажает сферу небесного тела как бы изнутри, причём сначала незначительно (фотосфера Солнца, Меркурий, Венера), затем умеренно (Земля), а потом и сильно (Марс, астероиды), то у внешних планет, тела которых находятся как бы внутри этой волны, она стремится исказить форму целиком (сплюснутый Сатурн) и даже выбросить из него часть материала, «размазывая» его в пространстве. Свидетельством тому является обилие спутников и колец у внешних планет и фактическое превращение в двойную планету системы Плутон-Харон. За орбитой Плутона уже предполагается наличие сильно диспергированного кометного материала с включениями карликовых планет типа Плутона, а далее — реликтового Облака Оорта.

Противоположная ветвь космогонической кривой уходит в глубины Солнца, пересекая его сферы и ядро, стремясь к «минус бесконечности». На этом бесконечном пути в микрокосмос одной из известных нам «остановок» может быть протон — загадочное вращающееся образование, состоящее из трёх кварков, что определяет его дихотомичность. Электрон, имеющий массу, может быть так же представлен в виде стоячей волны, указывая на трудно осязаемое единство корпускулы и волны. В макромире, мире планетных тел, такое единство тоже представляется с трудом, но, тем не менее, это так, хотя бы потому, что мы не можем обнаружить совершенно гладкого небесного тела без характерных волновых форм — тектонических зёрен, образованных подъёмами и опусканиями, растяжениями и сжатиями частей его сфер.

Уходя концами в обе загадочные бесконечности, космогоническая кривая относительно понятна нам в своей середине. Её центр — уникальная точка перегиба, где первая производная соответствующей функции максимальна, а вторая равна нулю, — представлен планетой Земля. С таким её положением в Солнечной системе ассоциируют слова «усреднённость», «умеренность», что, в свою очередь, перекликается с математическим понятием золотого сечения. Ясно, что более крупная (по длине и амплитуде) волна сильнее разрушает сферу, в чём убеждаемся на примере малых планет и полуразрушенного, глубоко трещиноватого, несколько вытянутого Марса. Можно упрощённо представить себе степень разрушенности (или коэффициент стабильности) планеты как отношение вписанной в круг площади некоторого правильного многоугольника к площади этого круга. Число углов этого многоугольника равно числу стоячих волн, вписанных в круг (сферу). Чем ближе он к кругу, тем устойчивее фигура. Коэффициенты стабильности, или устойчивости, меняются от 0,997 для фотосферы Солнца до 0 для астероидов, в зоне которых достаточно большие планеты не образовались (см. таблицу).

Коэффициент устойчивости Земли (0,637) наиболее близок числу золотого сечения (0,618)! Такая близость к «золотой середине», вероятно, делает Землю планетой с максимальными шансами на благополучное развитие разнообразных согласованных природных систем, в том числе и живых. В самом деле, если представить себе устойчивую жизнь (устойчивое развитие) как благоприятное сочетание процессов созидания и разрушения, рождения и отмирания, жизни и смерти, то коэффициенты для Венеры (0,830), Земли (0,637), Марса (0,420) можно интерпретировать следующим образом. Венера слишком устойчива, однообразна, мало изменчива. Если органическая жизнь там когда-то и была (а микробную форму можно предположить), то слишком бурное её развитие (преобладание созидания над разрушением, ибо высок коэффициент 0,830) привело к быстрому переходу углекислоты в атмосферу, созданию её мощного, быстро вращающегося слоя, передаче туда углового момента (твёрдое тело почти не вращается), исчезновению магнитного поля, конечному повышению температуры и давления на поверхности, вызвавших исчезновение биологической жизни — «самоудушение». На Марсе с его низким коэффициентом устойчивости, преобладанием разрушения над созиданием, жизнь, если и возникала, то не имела шансов долго и устойчиво развиваться.

^{1 — сидерический период обращения в земных годах (для Солнца — вращение фотосферы в экваториальной зоне); 2 — гелиоцентрическое расстояние в а.е. (для Солнца — радиус в а.е.); 3 — характеристическая длина солнечной суперструктурной волны; 4 — форма аппроксимирующей фигуры в экваториальном сечении; 5 — геометрическая мера устойчивости (равновесности) тела: отношение площади вписанной в круг фигуры и площади круга; 6 — количество осей зеркальной симметрии фигуры; 7 — разница высот на поверхности планеты; 8 — модальность распределения высотных уровней.}

На Земле созидание и разрушение, как нам представляется, находятся в нужных для благоприятного развития «золотых» пропорциях; положение Земли отвечает «золотой середине» Солнечной системы, Солнца — «золотой середине» Галактики, а Галактики — Метагалактики. Вот те условия, которые, возможно, и привели к «вспышке» уникального явления — антропоморфной галактической жизни. Предвестники её — органические молекулы или их предшественники, находятся в космосе повсюду и были всегда, но именно на Земле они получили шанс «зацепиться» и развиться до высочайших форм. Таковы благоприятные условия в беспредельном космосе, сфокусированные, как световой луч в линзе, на Земле. Так уникальность Земли вторит нашим волновым построениям.

Волновое же «качество» неизбежно приводит к созданию структурных пар симметрии и асимметрии. Для небесных тел это было коротко сформулировано автором в виде теоремы: небесные тела дихотомичны. Тектоническая дихотомия, как мы считаем, проявляется во всех небесных телах — кометах, астероидах, спутниках, планетах, звёздах, даже галактиках (в последнем случае её признаками могут считаться недавно обнаруженные «галактики без звёзд»: одна сторона гигантского объекта может иметь звёзды, а другая, противоположная, сжатая и вогнутая, оставаться незамеченной). Экстраполируя двойственность на ещё более крупный объект — Вселенную, допустимо предположить, что оборотной стороной её является Антимир, то есть отрицательное пространство как неотъемлемая часть единого Целого. Тогда там может существовать некий земной антипод, обладающий своеобразной жизнью, в чём-то отличной от нашей.

А вот как похожи, но, тем не менее, заметно отличаются друг от друга, две земные переходные человеческие расы, развившиеся в течение 2–3 последних тысяч лет на двух антиподальных возвышенностях — Абиссинском нагорье и Маркизских островах. Эфиопы сформировались из европеоидов, заселивших высокую часть растянутого выгнутого полушария Земли и приобрели черты коренного негроидного населения. Маркизцы же формировались из монголоидов, заселивших антиподальные Абиссинии Маркизские острова на сжатом вогнутом полушарии Земли, и приобрели черты европеоидов.

Волновая планетология, определившая положение Земли в координатах «солнечное расстояние — планетарные структуры», и указавшая на исключительность этого положения, ведущего к пониманию явления устойчивой жизни, имеет и другие примеры своей действенности. Модуляция структур, будучи сугубо волновым проявлением, наблюдается всюду среди небесных тел. Если характеристики орбит и структур тел связаны, то как это отражается на телах фактически с двойными орбитами — на спутниках? Они имеют сравнительно высокочастотные орбиты вокруг планет и, соответственно, низкочастотные вокруг Солнца. В полном согласии с волновой теорией низкая частота модулирует высокую, производя дополнительные, «боковые», частоты. Этим частотам вторят свои структуры. И на поверхностях спутников наблюдаются разного размера правильные сети или их фрагменты из кольцевых образований, соответствующих главным частотам (вокруг планеты и Солнца) и модулированным «боковой».

Для самого изученного спутника — Луны — на графике размеров кратеров–частота их встречаемости обнаруживаются аномальные участки с повышенным количеством кратеров, отвечающие частотам главным (диаметры 80–120 км и более 600 км) и «боковым» (диаметры 10–30 км и 200–400 км). Таким образом, значительное число кратеров, учтeнных в построении указанной зависимости, не являются ударными. Этот вывод внесёт существенные коррективы во все планетологические построения.

На спутниках внешних планет главная низкая околосолнечная частота не оставляет следов в виде колец (кратеров), так как отвечающая ей волна превосходит размер тела. Но модулированная ею высокая околопланетная частота запечатлевается в виде колец. При этом низкое разрешение изображений обычно не позволяет видеть мелкие кольца и складки, но модулированные крупные часто хорошо различаются, их размер предсказывается вычислениями (например, на Титане — спутнике Сатурна, Протеусе — спутнике Нептуна).

Волновая модуляция может быть использована для доказательства теоремы волновой планетологии, заявляющей о неизбежности тектонической дихотомии небесных тел. В данном случае высокочастотными обращениями обладают все тела Солнечной системы (от 1/8 часов для Фобоса до 1/248 лет для Плутона), а модуляция производится низкой частотой галактических обращений — это 1/(180–200 млн. лет). В итоге, одной из «боковых» частот соответствует максимально возможная длина волны 2pR, то есть фундаментальная волна, ответственная за дихотомию. На другом высокочастотном конце «боковых» частот будут очень короткопериодные (высокочастотные) колебания и сопряжённые с ними мелкие структуры, присущие также всем телам, но не видимые на получаемых изображениях с достигнутым разрешением. Избыточное радиоизлучение некоторых планет и спутников может иметь отношение к таким модулированным колебаниям.

Изложенный материал, касающийся разных аспектов волновой планетологии, свидетельствует о первостепенной важности учёта множественности движений любого небесного тела при рассмотрении его структуры.

Но вернёмся к Земле с её уникальной оболочкой — биосферой, частью которой является антропосфера. Оказалось, что тектонической дихотомии, связанной с фундаментальной волной, и тектонической секторности, обязанной первому её обертону, соответствуют определённые расовые типы людей. Выявленные наукой большие человеческие расы, возраст которых не превышает нескольких миллионов лет, сформировались в конкретных тектонических условиях. В Восточном полушарии различают четыре большие расы: европеоиды, монголоиды, негроиды, австролоиды. Почему именно четыре? Классическая антропология ответа не знает. Зато он ясен с точки зрения тектоноантропологии (тектонической антропологии). Четыре большие расы сформировались на четырёх секторах Восточного полушария. Четыре сектора с разными планетарными радиусами (разные высотные уровни поверхности) сходятся к одной из шести вершин структурного октаэдра Земли, сформированного интерференцией волн первого обертона (волна 2), — к Памиро-Гиндукушской вершине. Это — противостоящие и разно поднятые Африканский (++) и Азиатский (+) секторы и разделяющие их, противостоящие и разно опущенные Евразийский (-) и Индоокеанский (- -) секторы (рис. 2). Африканский сектор — родина негроидов, Азиатский — монголоидов, Евразийский — европеоидов, Индоокеанский — австралоидов.

«Старым» большим (географическим) расам поднятого континентального Восточного полушария противостоят «молодые» расы опущенного Тихоокеанского Западного полушария (см. на с. 72 п. 7! – Ред.). Здесь обе Америки заняты индейцами, а бассейн Тихого океана — полинезийцами. Они «молодые», потому что заселили незанятые земли всего лишь несколько десятков тысяч–несколько тысяч лет назад. Но и такого небольшого времени хватило, чтобы из переселявшихся монголоидов в соответствии с тектоникой (в опущенном сегменте дихотомичной Земли) начали формироваться расы с характерными признаками европеоидов. В первую очередь, это относится к повышенной «плотности» отношения массы тела к росту для субъектов Западного полушария, что диктуется его уменьшенным планетарным радиусом. (Угловые моменты блоков разного радиуса в едином вращающемся теле Земли стремятся к равновесию, что достигается регулированием плотностей в разных сферах, в том числе и в биосфере.)

Полинезийцы, алеуты, индейцы имеют 350–450 г на 1 см роста, негроиды — 300–-350 г/см. Европеоиды, хотя и сформировались в Восточном полушарии, ощутимо «плотнее» негроидов (350–400 г/см), так как родина их — опущенный Евразийский сектор. В целом, европеоидность связана с опущенными блоками (сегментом и секторами), негроидность — с поднятыми. Кроме плотности, согласованно меняются и другие существенные расовые признаки. С точки зрения тектоноантропологии, можно рассматривать и проблему некоторой монголоидности европеоидов и европеоидности монголоидов, а также евразийский характер рас, связанных формированием и проживанием в Евразийском секторе.

^{Рис. 2. Волновая тектоника Земли и большие расы человека}

Интерференция волн четырёх направлений (именно они ярко проявлены в структурах природы) приводит к созданию поднимающихся (4+, 2+), опускающихся (4-, 2-) и нейтральных (0) блоков — всего пять разновидностей. Все 16 возможных вариантов сложения укладываются в два принципиальных типа структур, названных нами «мужским» и «женским» типами (рис. 3, верхний ряд). Отличаются они количеством и взаимным расположением блоков — конструктивных (+, -) и деструктивных (0, третья составная часть единого целого). В «мужском» варианте два нейтральных блока (0) разделяют две асимметричные области, состоящие из двух контрастных блоков (4+ и 4-), окружённых двумя умеренными блоками (2+ и 2-). В «женском» варианте четыре нейтральных блока (0) разделяют четыре асимметричные области, состоящие только из умеренно поднятых и опущенных блоков (2+ и 2-).

^{Рис. 3. Волновая схема образования полового диморфизма и закономерного поо}

^{явления нейтральных структур}

Принципиальная разница между двумя типами сложения заключается в повышенной гетерогенности, контрастности, раздробленности, неуравновешенности, энтропии «мужского» и большей гомогенности, устойчивости, меньшей контрастности и энтропии «женского». Принципиальная волновая схема довольно полно отражает существенные черты (физические, духовные и моральные) двух полов. Мужская резкость, неуравновешенность, способность к поиску и взаимодействию со средой с целью приобретения новых полезных качеств и женская мягкость, уравновешенность, консервативность, нацеленная на сохранение приобретённых полезных качеств — всё это природа вложила в оба пола, разделяя их функции и, в то же время, объединяя, эти две дополняющие друг друга структуры. Более устойчивая женская структура (даже морфология её с более низким центром тяжести говорит об этом) является и более долгоживущей.

Волновые схемы двух начал (Адама и Евы) — контрастного «мужского» и рассредоточенного «женского» — позволяют их складывать, скрещивать (совмещение двух фигур со всеми возможными вариантами поворотов относительно друг друга). Итог сводится только к пяти вариантам структур (см. рис. 3, средний ряд), в которых «мужской» и «женский» типы с разной степенью контрастности и участием до 50% нейтральных секторов узнаются в четырёх вариантах (хотя и на ином уровне — появляются более контрастные блоки 6+ и 6-). Пятый вариант (крайний левый) является принципиально новым — в нём уже 75% структуры нейтральны: «ни мужчина — ни женщина». Таких случаев 20% — естественный исход нормального развития, в котором основная масса (80%) потомков обладают явными половыми признаками.

Переходим от детей к внукам (нижний ряд). Перебирая все многочисленные варианты скрещивания пяти разновидностей (средний ряд), удаётся получить только 8 принципиально отличающихся друг от друга рисунков (нижний ряд). Среди них рисунки «женского» и «мужского» начал, хотя и на ином уровне (появляются 8+ и 8-), обнаруживаются в 7 из 8 случаев. Один случай — крайний левый (13%) — преимущественно нейтральный.

Итак, закономерным итогом нормального размножения являются потомки двух полов (но с разной степенью выраженности «мужественности» и «женственности», что и наблюдается на самом деле в человеческой среде) и потомки с невыраженными половыми качествами, более нейтральные, гомогенные, «ни то, ни сё», гермафродиты, гомосексуалисты, бисексуалы. Таких может быть 13–20%, и это совершенно нормально для популяции, состоящей преимущественно из разных полов. Интересно, что этот теоретический процент примерно отвечает количеству реально наблюдаемых людей нетрадиционной сексуальной ориентации в настоящее время.

Обращает на себя внимание количество типов в разных поколениях: 1, 1, 2, 3, 5, 8 (1 — «мужское» начало; l — «женское» начало; 2 — их сумма; 3 — количество типов блоков в структуре +, -, 0; 5 — дети; 8 — внуки). В этом ряду узнаваемо начало ряда Фибоначчи ! Таким образом, математическая гармония золотого отношения присутствует в рассматриваемом половом развитии волновой природы, и его неотъемлемой частью является третий элемент — «нейтральный». Признавая изрядную долю сексуальных отклонений, сопровождающих это явление, тем не менее, нужно чётко сознавать, что само явление таки запланировано природой, закономерно и имеет право на существование. В то же время, этим явлением не предусмотрено продолжение рода, а это противоречит смыслу существования живого. Знаменательно, что блоки + и -, являющиеся символами и сутью полов, в физике волн называются конструктивными, а блок 0, где + и — взаимно уничтожаются, то есть деструктивны.