Дельфис

На этот раз мне хочется вас озадачить. Помогать мне в этом будет учитель, а я — лишь его ученик и помощник, который старательно будет передавать вам его простые, но неожиданные размышления.

Этот учитель — болгарский философ и писатель Омраам Микаэль Айванхов. Из предыдущего номера журнала «Дельфис» вы знаете, что он создал еще одну (а их достаточно много) разновидность Йоги — Храна-йогу, путь духовного совершенствования через питание.

Мысль, что пища — охрана, сама по себе уже не проста. Пища может охранить нас от болезней, если мы к ней соответственно будем относиться. Но посмотрите, что получается, если размышлять дальше: человек — организм, общество — организм, весь наш мир — организм. Согласны? Конечно, размеры разные, проблемы и болезни разные, но попробуйте представить весь наш мир, который все мы хотим спасти от гибели и ищем пути лечения...

Быть может, вы пока не согласитесь со мной, но пища здесь играет не последнюю роль. Об этом позже еще будет разговор, а пока я предлагаю вам почитать древнюю вегетарианскую легенду восточных народов.

Перепечатана она из книги «Обеды вегетарианца» (Издание В.П.Быкова, Москва, 1895 г. Высочайше утв. Т-во Скоропечатни А.А.Левинсон).

Пища первых людей

...И дал Великий Дух всему творению дыхание жизни.

Осветило розовыми лучами восходящее солнце весь мир. Зазвенел колеблемый легким дыханием природы тростник. Послышался нежный рокот плесканья прозрачных волн мирного ручья в прибрежный песок. Таинственно зашумел пальмовый лес. Встрепенулось веселое царство пернатых. Вся природа огласилась чудными трелями жителей поднебесья. Роскошные цветы наполнили воздух благоуханиями. Как живые самоцветные камни, запорхали нежные колибри, пестрые бабочки. Зашуршали в густой и мягкой, как бархат, мураве мошки, жучки; запрыгали веселые стрекозы; залился монотонною песней кузнечик; торопливо забегал домострой-муравей... И голубая чудная даль служила прелестным фоном всей этой чарующей картине жизни.

Вот выбежал, весело играя, на поляну могучий царь зверей, окинул мирным спокойным взглядом стоящих неподалеку козочек, ударил себя по бедрам гибким хвостом и в один миг очутился около высокого, стройного как тополь, с благородным открытым лицом чернокудрого Этти. Юноша вдохновенно смотрел на подходившую к нему красавицу Адди. Светлые, как чудный летний день, кудри нежно обрамляли ее полное чарующей прелести лицо, на котором, как две лучезарные звезды, сияли полные доброты и невинности очи; полуоткрытые коралловые уста сложились в нежную улыбку. Казалось, вся она была сделана из дыханья начавшей жизнь природы, из блеска солнечных лучей и из аромата благоухающих роз. То был венец творенья — первый человек и его помощница.

Счастье, радость, неизмеримый восторг отразились в глазах Этти. Уста его сложились для того, чтобы выразить не то порыв неизмеримого удивления, не то восторженный клик радости, полноты счастья, не то сердечную пламенную молитву. И пред ним предстал Великий Дух.

Этти не видел Его так, как сейчас увидел Адди или подбежавшего к нему льва. Пред ним было нечто недоступное простому взору смертного, необъятное, непонятное Этти, как человеку, но понятное его сердцу, его духовным порывам, его духовным очам. Этти видел пред собою и это чудное бледно-синее небо с его ярко сияющим солнцем, и весь открывающийся перед ним горизонт с его красотами, с его природою: но уже как нечто целое, неделимое, олицетворяющее его Творца. Он, не видя ЕГО вещественно, чувствовал присутствие ЕГО и впереди себя, и позади, и сверху, и снизу, и с боков, и в самом себе. Он инстинктивно, всем своим существом переживал в данный момент свое, если так можно выразиться, небытие. Да, Этти, в это время, как Этти — отдельной единицы, как самостоятельного целого, — не было, потому что он вошел в состав той великой гармонии, которая созидала собою это неделимое, необъятно-бесконечное, но доступное духовному Этти, близкое ему, понятное ему, святое Величие. Какая сладость, какая нега, какое не передаваемое словами великое чувство влилось в сердце Этти, когда он, не чувствуя своего отдельного бытия, вместе со всею видимою природой, слился с ЕГО величием, добротой и могуществом.

— Все это твое! — где-то, не то в тихом колыхании ветра, не то в своде голубого неба, не то в журчании пробегающего ручья, не то в пении птиц, не то в жужжании насекомых, не то в биении собственного сердца, послышалось Этти.

— Цари над всем: над рыбами морскими, над птицами и над всею землей с ее дарами.

— Плодись, множься, наполняй землю, владычествуй над всем живущим на ней. А для того, чтобы жизнь текла в тебе ключом живой воды, Я даю тебе в пищу всякую траву, сеющую семя, которая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого есть плод, сеющий семя. Уничтожая плод, ты не уничтожишь семя жизни его. Всем же зверям земли, птицам и всему живому, кроме тебя, пусть будет пищею зелень травная!

— Да будет! — с сладостным замиранием сердца проговорил Этти, — но уже как Этти, как отдельная единица, как часть необъятного целого, — и упал ниц.

Жизнь текла, как светлый мирный ручей. Творения Великого Духа плодились, множились и наполняли обильную прелестями землю. Не было печали, болезней; не знало живое на земле чувства страха, самосохранения, самообороны; борьба за существование, чувство зависти и злобы были чужды всему, что носило в себе дыхание жизни.

Тигр и волк мирно пребывали на одной поляне с овцами; лисица равнодушно смотрела на проходящих мимо нее птиц. Лев спал вместе с детьми Этти и Адди — Мемми и Хоанутани.

Наслаждавшиеся жизнью сами шли навстречу Ангелу Смерти, и последний водворял их в небытие.

Всем было хорошо, жизнерадостно; один дополнял другого; все же составляло ту гармонию, то неделимое, неразрывное целое с землею, с небом, со всей природой, что ежечасно, ежеминутно, повсюду и везде олицетворяло собой Великого Духа—Творца этой жизненной гармонии.

И было все полно бесконечного, безграничного счастья.

Но вот однажды мирно наслаждавшийся жизнью Этти услышал раздирающий душу рев льва, потрясший весь мир. Затем послышался шумный, доселе неслыханный, полный испуга крик птиц, — ив момент воздух огласился стенаниями всего живого,—казалось, болезненно дрогнула сама земля.

У Этти мучительно сжалось сердце. Он впервые почувствовал доселе неведанное им чувство полного лишения счастья. Этти инстинктивно предугадал, что он оторвался от того великого, необъятного, что создавало доселе чудную гармонию мирового счастья. То было первое чувство печали... Но что же случилось?..

И Этти увидел, как из леса вышел его старший сын Хоанутани, неся в руках труп убитой молодой газели. Капли струящейся крови орошали молодые побеги травы.

— Сын мой!.. Брат мой!.. Что это? — скорее простонал, а не проговорил первый из людей.

— Отец! Она была так чудно хороша, так нежна, так пленяла меня своею красотой, что я хотел... полного обладания ею и, слышавши от тебя, что Великий Дух все отдал тебе, я решил взять ее и... съесть, как чудный плод финика, как сочную гроздь винограда.

— Будь ты проклят, создавший насильственную смерть! — с глухим рыданием проговорил Этти.

— Будь ты проклят! — послышалось в отчаянном реве зверей.

— Будь ты проклят! — отозвалось в жужжании насекомых.

— Будь ты проклят! — прогремело в сводах омрачившейся тверди.

— Будь ты проклят! — дрогнула земля с ее красотами.

— Будь ты проклят! — сказало все, что составляло собою великую, необъятную, непостижимую гармонию жизни.

Как безумный, ринулся Этти в таинственно, но недоброжелательно шептавший на этот раз пальмовый лес.

День клонился к вечеру. Палящий зной сменился прохладой, а он безостановочно шел и шел, погруженный в глубокое раздумье. Ничто не привлекало его внимания, не услаждало по-прежнему его взор. Он не замечал, что, вместо безбоязненных доселе встреч со своими четвероногими друзьями, они, видя его приближение, с боязливым ревом кидались в сторону, птицы же с шумом подымались вверх.

Но вот, выходя из лесу, он увидел расположившегося неподалеку от него льва. Как прежде, хотел было Этти подойти и обнять царственного красавца, — но момент... и он увидел пред собою оскаленные зубы разъяренного зверя. Испуганный Этти бросился в сторону и скрылся за куст. Он был поражен.

Когда он пришел в себя, то прежде всего ему бросилась в глаза лежавшая неподалеку от него бабочка: несчастная была мертва, и цвет ее радужных крыльев потускнел и поблек. Этти понял, что он погубил ее, спасая себя. То была вторая насильственная смерть, истекающая из неведомых доселе человеку чувств: страха, самозащиты и борьбы за существование.

Этти судорожно закрыл лицо руками и упал с тяжелыми, прерывающимися рыданиями на землю.

Прежней жизни как не существовало, Хоанутани с потомством ушел в леса, сопровождаемый проклятиями отца и всего мира. И как он, так и все его поколение, начали употреблять в пищу все живое.

Звери, птицы и рыбы, ютясь и скрываясь от человека, как от своего врага, утратили веру друг в друга, стали бояться друг друга, видя в чуждых им породах своих врагов, своих истребителей.

Вместо мирного, обычного до того совместного питания дарами земли, они стали подкрадываться к своей пище, как воры, и нередко, сталкиваясь у нее, вступали между собою в борьбу, сначала проливая только кровь, а затем прямо пожирая один другого.

И водворился в природе непрерывный стон боли, преждевременной насильственной смерти. Навсегда исчезло счастье, спокойствие; исчезла чудная мировая гармония всеобъемлющей любви; и месте с раем земли навсегда скрылся от духовных взоров человека любвеобильный Великий Дух.

А Этти?..

Вместо прежнего жизнерадостного Этти, теперь был дряхлый старик, доживающий свой век. Беспощадное горе вырвало из груди его юность с ее всеобъемлющими силами и жизнерадостной энергией. Он молил Великого только о том, чтобы скорее приблизился к нему Ангел Смерти, осенил бы его ледяным крылом и навсегда пресек бы болезненное биение его сердца. То же переживал и сын его Мемми.

Но вот однажды лицо Мемми озарилось светом радости, и в одно мгновение он как бы ожил.

—Отец мой, вернем покой миру, — сказал Мемми, обращаясь к Этти. — Пойдем к Хоанутани и к сынам его, будем просить их, чтобы бросили они в угоду себе проливать кровь неповинную, чтобы вспомнили они великую заповедь Творца. Быть может, эти жалкие, зрячие слепцы поймут, как далеко ушли они в своем ослеплении. Быть может, снова вернется в мир счастье, снова водворится любвеобильное царство Великого Духа.

И Мемми, и Этти двинулись в путь.

Лес. Среди безмолвия ночи Мемми увидел судорожно бьющуюся в капкане Хоанутани молодую лань. Истомленное животное боялось огласить воздух болезненными стонами, дабы не привлечь к себе внимание ее врага. Лань медленно испуганно поводила взорами, как бы вымаливая себе помощь от окутанной во мраке ночи природы, единственной свидетельницы ее беспомощности, она видела, что бессильна в борьбе с таким врагом, как человек. Она сознавала при этом и то, что вдали отсюда есть у нее семья, дети, есть свой мирный очаг счастья и любви. Она" знала, что ее там ждут, что долгое отсутствие ее болезненно сжимает сердца ее несчастных крошек. И это, только это, давало ей силы сдерживать болезненные стоны, пытаться освободить себя из опутавшего ее капкана.

В мгновение ока отпрыгнул от отца Мемми и подскочил к адскому приспособлению человека-зверя, дабы освободить живую душу. Сильная рука рванула веревки, и только что пленница хотела ринуться на свободу, как послышался зловещий свист камня, и... Мемми, пораженный в голову, упал, как пласт.

— Ты достойно наказан, похититель! — проговорил, не глядя на убитого человека подбежавший, с пращей Хоанутани и убивая почти освободившуюся лань. — Тебе никто не мешал самому поставить капкан и ждать счастья.

Но блеск молнии осветил лицо стоявшего перед ним во мраке ночи старца Этти.

— Еще раз прими проклятье, изверг! — услышал при грозных раскатах грома и блистающей молнии Хоанутани слова своего отца. — Кровь несчастных животных довела тебя до крови брата, и тебе же придется быть свидетелем преждевременной смерти твоего отца. И вот теперь, накануне своего небытия, в преддверии могилы, я проклинаю тебя, братоубийца, проклятием всего лишенного тобой жизни! Пусть твоя пища сама съест тебя; пусть она, породив среди тебя и твоих сынов источник болезней, вражды, неприязни между вами, доведет вас до совершенного самоуничтожения. Пусть поколения грядущего считают твой род, нарушивший законы Предвечного, позорным пятном минувшего, и, как пыль, да сотрет оно в памяти твои имена, какие бы ты не старался делать добрые дела... Помни, смертный, ты пренебрег законами своего Творца, ты отнимал у живого то, чего не давал, — и ты, увлеченный злой волей, сам сократишь свою жизнь и сам, умирая не живши, испытаешь то, что сейчас испытало пред тобою это несчастное животное. Но оно умерло с сознанием того, что оно убито рукою злодея, а ты погибнешь с сознанием того, что медленной смертью, веками ты сам погубил весь безумный свой род...

В это время Ангел Смерти приблизился к Эгти, и он пал бездыханным на трупы сына и лани. Воочию увидел ужаснувшийся Хоанутани, к чему привела пролитая им кровь неповинных, бессловесных природы детей... И восходящий луч солнца на утро осветил такую картину: Этти, Мемми и лань покоились, как мирные жертвы людей ослепленья, а висевший труп Хоанутани, как воплощение зла, мерно качали порывы ветра.

Москва. Февраль 1895 г. Вегетарианец

Вот такая легенда. Естественно, что страх и ненависть могут привести только к вражде. Чем дальше, тем больше, а результат — война, убийство себе подобных. Но любое убийство тянет за собой цепочку последствий и, в конце концов, расплату. Человек, питающийся как хищник, часто также свиреп и несправедлив, даже если он этого за собой не замечает. И когда этот человек хочет развивать свое высшее «Я», он сталкивается с трудностями: животные клетки не подчиняются его желанию, они имеют собственную волю, направленную против его воли. Именно это объясняет тот факт, что многие проявления человека в действительности принадлежат не к .миру людей, а к миру животных... Ибо мясо все это представляет: насилие в физическом плане, чувственность в астральном плане и эгоизм в плане ментальном...

...Мы убиваем животных, но природа — это организм, и, убивая их, мы как бы затрагиваем железы этого организма: в этот момент функции меняются, равновесие нарушается и не надо удивляться, если через какое-то время между людьми разразится война. Да, люди уничтожили миллионы животных для собственного пропитания, не зная, что в невидимом мире они были связаны с людьми. Но войны не кончатся до тех пор, пока мы не прекратим убивать животных, потому что, убивая их, мы разрушаем сами себя.

А теперь поговорим о любви.

И речь будет не о любви к природе, к человеку, к родине, и даже не о любви к братья нашим меньшим. Разговор Айванхова с вами пойдет о любви к пище как созданию Божьему. А Бог любит все свои создания, значит, в какой-то момент его любовь, находящаяся в нашей пище, соприкоснется с НАШЕЙ ЛЮБОВЬЮ К ПИЩЕ, которую мы собираемся съесть, с нашей любовью к этой пище как к творению создателя.

«...надо понять, что пища обладает своей собственной жизнью, и ее вибрации, следовательно, не всегда согласованы с нашими. Мы должны пищу магнетизировать, дать ей некоторые частицы нашего существа, чтобы изменить движение ее частиц и сделать пищу своим другом. И тогда она откроется и прольет в нас содержащиеся в ней богатства...

...Посмотрите на цветы: когда солнце их согревает, они раскрываются, а когда оно исчезает, они закрываются. А пища? Если вы ее не любите, она вам не даст почти ничего, она «закроется». Но полюбите ее, принимайте ее с любовью, — и она раскроется, источая свой аромат, она отдаст вам все свои ЭФИРНЫЕ частички! Вы привыкли есть автоматически, без любви, лишь бы набить желудок. Но попытайтесь есть с любовью, и вы увидите, как чудесно себя будете чувствовать.

Возьмем какой-нибудь плод... Не останавливаясь на его вкусе, запахе, цвете, рассмотрим этот плод, наполненный лучами солнца: это письмо, написанное Создателем, и все зависит от того, как мы прочтем это письмо. Если мы не умеем его читать, мы не извлечем из него никакой пользы, и это жаль!..

...Прежде чем пища попала на ваш стол, она прошла разными путями: ее обрабатывали, упаковывали, перевозили, у нее нет, следовательно, никакой связи с вами, она вам чужда. Но берите фрукт, держите его с уважением, смотрите на него с любовью, и он становится вашим другом... Поговорите с ним ласково, хотя бы мысленно, и, таким образом, что-то в этом фрукте изменится: он станет много лучше к вам расположенным, и, когда вы его съедите, он будет на вас работать...

...Можно улыбаться продуктам, как животному, которое мы хотим приручить...

...Пища — это любовное послание Создателя, которое надо расшифровать. По-моему, это наиболее мощное, наиболее красноречивое любовное послание, так как оно говорит нам: «Вас любят,., вам дают жизнь, силу...» «НАША ПИЩА — ПИСЬМА ОТ БОГА!»

Завтрак для ленивцев

Яйца под майонезом

Яйца варятся вкрутую с вечера. На одно яйцо требуется около 2-х чайных ложек майонеза. К этому блюду желательно добавить свежие огурцы, помидоры или салат.

Завтрак для гурманов

Оладьи с яблоками

Я делаю их из блинной муки, но кто хочет, может поставить для этого и настоящую опару. Берутся одно яйцо и три чайные ложки сахарного песку, эта масса тщательно растирается и к ней уже добавляем около стакана блинной муки, размешиваем, подливаем 2 — 3 ст. ложки подсолнечного масла, снова размешиваем и затем уже разводим водой до густоты сметаны.

3 — 4 крупных кисловатых яблока очищаем от кожицы и сердцевины и либо тонко нарезаем, либо натираем на терке. Высыпаем в тесто и, размешав, жарим на подсолнечном масле.

К этим блюдам всегда хорошо добавлять овощи и фрукты в свежем виде, ну и, конечно, чай, кофе, соки — кто что любит.

Обед для ленивцев

Русский зимний салат

С вечера варим картофель в мундире и заготавливаем репчатый лук следующим образом: очень мелко нарезаем 3 — 4 луковицы, складываем в глубокую посуду, в которой будет делаться салат, и заливаем подсолнечным маслом, стараясь «утопить» лук, но не слишком. Накрываем крышкой и оставляем до следующего дня. Вам понадобятся соленые (не маринованные и не перченые!) огурцы. Их надо тоже мелко нарезать и выложить на лук. Это, кстати, вы можете сделать тоже загодя, с вечера, но можно и на следующий день. Затем чистим картофель и нарезаем его кубиками, смешивая с луком и огурцами. Готово. Этот салат очень вкусен с черным хлебом.

Молочная лапша

0,5 литра молока и треть стакана сухой лапши. В алюминиевой кастрюле нужно вскипятить молоко. Как только оно соберется «убежать», всыпать лапшу и готовить в зависимости от плотности макаронных изделий — от 5 до 15 минут. Посолить и добавить сахар по вкусу.

Гречневая каша в горшочке (Каша по-саратовски)

Готовится в духовке, лучше в чугунной обливной посуде с крышкой, но можно и в сковороде. Берется 1 стакан гречки на 3 стакана воды. Различный мусор сразу всплывет и его легко удалить. Чуть присолить и накрыть. Теперь самое трудное: горшочек или сковороду надо поставить в другую посуду с водой, чтобы гречка не пригорела. Ставим в духовку на самый сильный огонь. Когда закипит, вы услышите и убавите жар. Готовится каша около 30 — 40 минут. Ее можно употреблять с солью, сахаром и молоком. Кроме того, это основа различных более сложных блюд. Если вы пожарите в подсолнечном масле нарезанный полукольцами репчатый лук, а потом добавите туда нарезанный кубиками вареный в мундире картофель и гречневую кашу, то получите блюдо под названием «Каша по-саратовски». Ее надо только посолить по вкусу.

Обед для гурманов

Винегрет

Нужны те же продукты, что и в русский зимний салат, плюс вареные в шкурке свекла и морковь. Можно добавить зеленый консервированный горошек и зеленый лук

Репчатый лук заготавливаем с вечера. Кроме того, варим до готовности свеклу и морковь. На следующий день добавляем мелко нарезанные соленые огурцы, картофель, свеклу, морковь, по желанию, горошек (без жидкости) и зеленый лук. Перемешиваем, не солим и не перчим. Если хочется, чтобы у винегрета был более соленый вкус, надо добавить соленые огурцы.

Щи ленивые

Кроме белокочанной капусты нужен бульонный кубик (овощной), головка репчатого лука и, возможно, репка, и, конечно, лавровый лист.

Эти щи готовятся в духовке на небольшом огне (томятся) 5 — 6 часов. Готовим овощной бульон. Капусту разбиваем на листья, режем их на довольно крупные куски и заливаем в отдельной посуде крутым кипятком на 15 — 30 минут. Эта бланшировка нужна, чтобы капуста была крепче и не разварилась. Кипяток сливаем, капусту, нарезанные коренья, овощной бульон, лавровый лист помещаем в горшок, чуть солим и закрываем крышкой. Ставим в нагретую духовку и держим там долго-долго. За полчаса до еды готовим заправку из 2-х столовых ложек пшеничной муки, которые размешиваем в небольшом количестве холодного бульона. Теперь щи надо вскипятить и, постоянно размешивая, вылить в них заправку. К ним можно добавить сметану и накрошенный укроп. Но это уже непосредственно в тарелки.

Блины с начинкой из гречневой каши с жареным луком и грибами

На 2 стакана вареной гречневой каши нужно 3 — 4 луковицы и 1 /2 кг грибов. От увеличения доли грибов хуже не будет. Начинка — это самостоятельное блюдо, а блины — роскошная добавка к праздничному столу, например, на Рождество.

Готовим кашу. Нарезаем полукольцами репчатый лук и жарим до золотистого цвета. Грибы, если это шампиньоны, моем, нарезаем соломкой и добавляем к луку.

(Если грибы другие, действуйте соответственно: замачивайте, варите, чтобы потом пожарить. Но на сегодняшний день грибы — вещь сомнительная, если они собраны в лесу и даже вами. Они концентрируют в себе элементы распада радиоактивных веществ и могут стать несъедобны и ядовиты. Шампиньоны, выращенные искусственно в специальной почве, в этом отношении беспокойства не вызывают.)

Итак, жарим лук с грибами. Если масса суховата, чтобы не пригорала, добавим растительного масла и чуть воды. Когда она готова, выкладываем в сковородку кашу, перемешиваем, еще немного прогреваем и подсаливаем по вкусу.

Тесто для блинов готовим так же, как для оладий с яблоками, только разводим пожиже. Диаметр блинов должен быть довольно большим, жарим их с обеих сторон. Затем кладем в середину каждого блина столовую ложку каши и заворачиваем конвертиком. Перед едой поджариваем слегка или разогреваем в духовке.

Ужин для ленивцев

Творожная запеканка

1 пачка творога, 2 яйца, 1 ст. ложка манной крупы, 2 ст. ложки сахара.

Все продукты смешать. Небольшую форму или сковороду смазать подсолнечным маслом и выложить в нее массу. Ставим в духовку вначале на сильный огонь, а когда масса начнет пузыриться, жар убавляем. Готовится запеканка около 30 минут. На ней должна появиться желтовато-коричневая корочка.

Макароны с сыром

Около 200 гр. любых макаронных изделий типа спагетти, рожков, фигурок и 100—150 г сыра типа «Гауда». В объемной алюминиевой кастрюле кипятим 1 л воды. Подсаливаем. В крутой кипяток понемногу (порциями, чтобы не прекращалось кипение) кладем макаронные изделия. Варим от 10 до 20 мин, сливаем воду через дуршлаг. Пока варились макароны, сыр натираем на крупной терке или режем мелкими кубиками. В сваренные раскаленные макароны прямо в кастрюлю добавляем сыр и немедленно размешиваем со всей массой. Накрываем крышкой на несколько минут. К этому блюду как добавка необходимы свежие овощи.

Ужин для гурманов

Жюльен

1 кг шампиньонов, 5 луковиц, 200 г сыра типа «Бри» или «Камамбер», 100 г сметаны, молотый перец. В глубокой сковороде обжариваем нарезанный полукольцами репчатый лук до золотистого цвета. Шампиньоны моем, нарезаем пластинками и добавляем к луку. Тушим все на небольшом огне, добавив сметану. Перчим по вкусу. Разогреваем духовку и ставим туда массу либо в специальных кокотницах, либо прямо в сковороде, накрыв поверхность грибов пластинками сыра. Держим в духовке до готовности сыра от 3-х до 5-ти минут.

К этому блюду хорош рассыпчатый рис. Самое простое — полуфабрикат, продающийся сейчас в магазинах. Если же хотите приготовить рис сами, возьмите кастрюлю, налейте туда воду из расчета 3:1 по отношению к рису, вскипятите, посолите и всыпьте рис. Готовить желательно под крышкой, постепенно убавляя жар в течение 20 мин. Затем готовый рис промойте крутым кипятком и размешайте в нем кусочек сливочного масла.

Ми горен — лапша жареная (Индонезия)

Упаковка сухой корейской или китайской рисовой лапши, или самых тонких спагетти; 1 яйцо, 1 большая луковица, 1 большой помидор, 1 сладкий болгарский перец, 1/2 пучка пекинского салата, оливковое масло, соевый соус, корица, соль, перец.

Отвариваем лапшу до полуготовности. Ставим сковородку на сильный огонь, наливаем 2 — 3 ложки оливкового масла. Взбиваем вилкой в чашке яйцо и понемногу, постоянно сильно размешивая, выливаем его в кипящее масло. Должна получиться как бы каша из яйца. Добавляем еще пару ложек масла и выкладываем нарезанный полукольцами лук. Постоянно мешаем и добавляем туда нарезанные помидоры, перец и салат. Убавляем огонь и минут 5 сильно перемешиваем массу. Возможно, придется чуть-чуть подлить воды, так как все овощи должны бланшироваться. Через 5 минут наливаем 1 — 2 ст. ложки соевого соуса и выкладываем лапшу. Все время мешаем еще около 5 минут, чуть перчим и слегка посыпаем корицей.

На Востоке считают, что приготовленные так (бланшированные) овощи полезнее всего.

К этому блюду нужен свежезаваренный несладкий чай.

В этот номер, кроме ставших традиционными предложений для ленивцев и гурманов, мы включили несколько рецептов салатов из нежной июньской зелени, которые нам предоставила Е.М.Величко.

Салат из крапивы и одуванчика

Горсть молодой крапивы очень мелко изрубить, смешать с 1 ст.ложкой клюквенного сока, 1 ст. ложкой рассола из-под кислой капусты и 1 ст. ложкой растительного масла, 1 ч.л. рубленого репчатого лука. Положить сверху 2 горстки зелени одуванчика (предварительно замоченного на 1/2 часа в холодной воде для удаления горечи) и 3 — 4 грецких ореха, порезанных кусочками.

Салат из щавеля

3 горсти молодого щавеля изрубить со стебельками, выложить на тарелку в форме гнездышка, начинить гнездышко 10 грецкими орехами, молотыми или мелко изрубленными. Накапать на орехи 1 ст.л. меда. Можно добавить мелко порезанное яйцо.

Салат из свекольной ботвы

Изрубить две горсти нежных листьев молодой свекольной ботвы. Приправа: взболтать 1 ст.л. лимонного сока, 1 сырой желток, 1 щепотку горчичного порошка (или 1 ч.л. горчицы), 1 ст.л.подсолнечного масла, 1 ч.л. мелкопорезанного зеленого лука.

Салат «три зелени»

Горсть порубленного щавеля, 2 горсти одуванчика и 4 горсти шпината смешать. Прибавить 1 ст.л. подсолнечного масла, 1 ст.л. клюквенного сока и 2 ч.л. зеленого лука.