Дельфис

Владимир Соловьев. Cон наяву

Лазурное око

Сквозь мрачно нависшие тучи...

Ступая глубоко

По снежной пустыне сыпучей,

К загадочной цели

Иду одиноко.

За мной только ели,

Кругом лишь далеко

Раскинулась озера ширь в своем белом уборе,

И вслух тишина говорит мне: нежданное сбудется вскоре.

Лазурное око

Опять потонуло в тумане,

В тоске одинокой

Бледнеет надежда свиданий.

Печальные ели

Темнеют в дали без движенья,

Пустыня без цели,

И путь без стремленья,

И голос все тот же звучит в тишине без укора:

Конец уже близок, нежданное сбудется скоро.

Январь 1895

 

Иннокентий Анненский. Закатный зов в поле

В блестках туманится лес,

В тенях меняются лица,

В синюю пустынь небес

Звоны уходят молиться...

 

Звоны; возьмите меня!

Сердце так слабо и сиро,

Пыль от сверкания дня

Дразнит возможностью мира.

 

Что он сулит этот зов?

Или и мы там застынем,

Как жемчуга островов

Стынут по заводям синим?..

 

Константин Бальмонт. Зов

Есть правдивые мгновенья,

Сны, дающие забвенье,

Луч над бездной вечно-зыбкой,

Взоры с кроткою улыбкой.

В темной ночи этой жизни

Дышит ЗОВ К ИНОЙ ОТЧИЗНЕ,

Звон заоблачных соборов,

Ткань светлей земных узоров.

Есть намек на Мир Святыни,

Есть оазисы в пустыне,

Счастлив тот, кто ждет участья,

Счастлив тот, кто верит в счастье.

Все, на чем печать мгновенья,

Брызжет СВЕТОМ ОТКРОВЕНЬЯ,

Веет жизнью ВЕЧНО-ЦЕЛЬНОЙ,

Дышит правдой запредельной.

1914

 

Николай Рерих. Пора

Встань, друг. Получена весть.

Окончен твой отдых.

Сейчас я узнал, где хранится

один из знаков священных.

Подумай о счастье, если

один знак найдем мы.

Надо до солнца пойти.

Ночью все приготовить.

Небо ночное, смотри,

невиданно сегодня чудесно.

Я не запомню такого.

Вчера еще Кассиопея

была и грустна и туманна,

Альдебаран пугливо мерцал.

И не показалась Венера.

Но теперь воспрянули все.

Орион и Арктур засверкали.

За Альтаиром далеко

новые звездные знаки

блестят, и туманность

созвездий ясна и прозрачна.

Разве не видишь ты

путь к тому, что

мы завтра отыщем?

Звездные руны проснулись.

Бери свое достоянье.

Оружье с собою не нужно.

Обувь покрепче надень.

Подпояшься потуже.

Путь будет наш каменист.

Светлеет восток. Нам

пора.

1916

 

Александр Блок

Душа молчит. В холодном небе

Все те же звезды ей горят.

Кругом о злате иль о хлебе

Народы шумные кричат...

Она молчит, — и внемлет крикам,

И зрит далекие миры,

Но в одиночестве двуликом

Готовит чудные дары,

Дары своим богам готовит

И, умащенная, в тиши,

Неустающим слухом ловит

Далекий зов другой души...

 

Так — белых птиц над океаном

Неразлученные сердца

Звучат призывом за туманом,

Понятным им лишь до конца.

3 февраля 1901

 

* * *

Внемля зову жизни смутной,

Тайно плещущей во мне,

Мысли ложной и минутной

Не отдамся и во сне.

Жду волны — волны попутной

К лучезарной глубине.

 

Чуть слежу, склонив колени,

Взором кроток, сердцем тих,

Уплывающие тени

Суетливых дел мирских

Средь видений, сновидений,

Голосов миров иных.

3 июля 1901 (1908)

 

Андрей Белый. Зов (Из цикла «Звезда»)

Сквозь фабричных гудков

Сумасшедшие ревы

Мы в тиши городов

Слышим тихие зовы.

 

Исполняется час:

И — восходит в тумане,

Как прозрачный алмаз,

Все из ярких блистаний, —

 

Снеговое лицо

На огнистом закате,

Замыкая кольцо

Славословящих братий.

 

Исполняйтесь, вы, — дни.

Распадайтесь, вы, — храмы.

Наши песни — огни.

Облака — фимиамы.

Май 1914, Арлесгейм

 

Андрей Белый. Аргонавты

    1

Дорога

Долга...

 

И, простершие строго

Рога

Золотые, —

— Под облако —

— В дымы седые

Трубят —

— Аргонавты,

 

Став

С нардами:

— «Длани

Свои простирайте

Огню!

Серебряная Нить

— И — из солнечной ткани

Свою надевайте

Броню!»

И два раза —

— Рога —

— Проговорили

Строго...

 

    2

Вода —

Мельк

Алмаза —

— И — Блески

Червонца

 

И лал,

Нестерпимый

Для глаза —

— Стоусый, —

Стоносый, —

Льет русые

Росы —

— Диск

Солнца —

— В тимпанные

Трески

И —

В визг...

 

Арго, —

В ветер

Натягивая —

— Парус

Бледно перловый,

 

И —

— Вздрагивая

В бирюзовый эфир —

— Кузов

Клонит...

 

Все —

Минет...

 

Шар —

Тонет...

 

Жар

Стынет.

 

И небо

В рубинах

Над нами;

 

И —

— В синий эфир

Улетая —

— Уже

Над орлами —

— Наш Арго,

Наш Арго, —

— Наш

Арго —

 

Забил —

— Золотыми

Крылами.

1903, 1929

 

Анна Ахматова. М.Лозинскому

Они летят, они еще в дороге,

Слова освобожденья и любви,

А я уже в предпесенной тревоге,

И холоднее льда уста мои.

 

Но скоро там, где жидкие березы,

Прильнувши к окнам, сухо шелестят, —

Венцом червонным заплетутся розы,

И голоса незримых прозвучат.

 

А дальше — свет невыносимо щедрый,

Как красное горячее вино...

Уже душистым, раскаленным ветром

Сознание мое опалено.

1916

 

Наталья Спирина. Вечернее (Из книги «Перед восходом»)

В вечерний тихий час задумчива Природа,

И голоса Небес доходят до земли;

Закатные лучи торжественною одой

Пылающей хвалы на небе расцвели.

 

И крылья облаков в лазурные долины

Уносят, торопя от тлена оторвать;

И так легко лететь за ними на вершины,

Заоблачных высот чертоги достигать

 

И так легко тогда забыть о тяжком гнете,

О бремени земном;

о том, что не дано

В один мгновенный взлет

навек порвать тенета,

В одном порыве сжечь

постылое давно.

 

Наталья Спирина. Готовность. Листы Сада Мории. 1.

В минуту готовности духа

Духовность незримо приходит;

Влетают в открытое ухо

Созвучия дальних миров;

Сверкают открытому глазу

Огни светозарного мира;

И голос таинственный духа

Безмолвно тогда говорит.

 

Готовность открыть не замедлит

Нежданному Вестнику двери;

Готовность затеплит лампаду —

Великий Приход не проспит.

Готовность — как страж на дозоре,

Как воин с мечом и стрелою;

И щит свой поднимет готовность

Для встречи пространственных битв.

 

И будет Рука неотступно

С идущим в готовности полной;

И будут лучи на дозоре,

И будет дорога светла

 

Тому, кто, облекшись в готовность;

Стремится к намеченной цели;

Она — восхожденья основа,

Открытая дверь

для Тебя

 

Валентин Сидоров. Весть. (Из книги «Гималайский сад»)

Встань, друг. Получена весть.

Окончен твой отдых.

Н.Рерих

    1

Отдых окончен. И нынче тебе

Четко намечена новая веха,

Но окликает на узкой тропе

В час расставанья негромкое эхо.

Остановись и вглядись, человек,

В этот сверкающий красками полдень.

Все, что теперь оставляешь навек,

Помни!

 

Как устремлен в неизвестное взгляд,

Как напряжен в ожиданье разлуки!

Линии света призывно звенят,

Краски, светясь, превращаются в звуки.

Все, что звучит и искрится сейчас,

В сердце твоем отзывается болью.

Это не стон, не мольба, а приказ:

Помни!

 

Помни метнувшийся в руки цветок,

К небу упрямо тянувший стебель,

Словно никак разглядеть он не мог

То, что так смутно очерчено в небе.

Все, что неведомо нынче для нас,

Все, что лишь ты озареньем понял,

Этот предел, недоступный для глаз,

Помни!

 

Грохот, и рокот, и шорохи трав

В воспоминаньях моих возникают.

Но, отзвучав и преданием став,

Шорох и грохот навек умолкают.

Но остается безмолвие гор,

Воздух, недвижно застывший над поймой.

Этот беззвучный и вечный простор

Помни!

 

Голос безмолвья сквозь грохот и дым

Вновь во Вселенную нашу прорвался

Он овладел вдохновеньем твоим,

Он овладел опаленным пространством.

Этот бессмертный и радостный зов,

Что небосвод и всю землю наполнил,

Что человеку понятен без слов,

Помни!

 

    2

Горы сверкают и меркнут вдали.

Мгла над тобою клубится глухая,

Словно сгущаются тени земли,

Землю в магический крут замыкая

Тени и тени, куда ни взгляни.

Переплетаясь, ползут, приближаются

Страхом в лицо твое дышат они.

Темные тайно и явно сражаются!

 

Гасит последние блики волна.

Мгла оседает туманом и пылью.

Над неподвижностью трав тишина

Вновь распростерла широкие крылья

Реки в тумане текут не спеша.

Сонные ветки в волну погружаются

Вымерли звуки. Но чует душа:

Темные тайно и явно сражаются!

 

Длится и длится невидимый бой.

Он пострашней, чем открытая схватка.

Сумрак в себе растворив голубой,

Тьма вырастает безмолвной загадкой.

Как разомкнуть заколдованный круг,

Если в смятении мысли мешаются?

Вновь сокрушая сомненьем твой дух,

Темные тайно и явно сражаются!

 

И сотрясает твое бытие

До основанья великая битва.

Неотвратима сегодня в нее

Вовлечена вся земная орбита.

За горизонт уходя, облака

Громом и тучами к нам возвращаются

Память твою озаряют века:

Темные тайно и явно сражаются!

 

Мрак загустел, затвердел, как гранит,

Замуровал и пути, и тропинки.

Вечной тревогою ночью звенит

Тонкий пронзительный голос былинки.

Воздух, и тот напряжен и упруг.

Рушатся горы и вновь возрождаются,

Эхом весь мир заполняя вокруг:

Темные тайно и явно сражаются!

 

    3

Что это — отсвет случайный огня?

Призрачный отсвет? Или что-то другое?

Плотным кольцом охвативши меня,

Ночь ворожит над остывшей рекою.

Но различает слабеющий взор,

Как обозначились на небосклоне,

Над очертаньями смутными гор

Красные кони, красные кони.

 

Все ожиданьем звенящим полно,

Все, что застыло, молчит и уснуло.

Чуткое ухо давным уж давно

Слышит раскаты далекого гула.

И тишина, воплотившая страх,

Тонет и глохнет в нахлынувшем звоне.

И проступают сквозь холод и мрак

Красные кони, красные кони.

 

Все в ожиданье. Ручьи, как мечи,

Мглу рассекают холодным мерцаньем,

И зазвучали в тревожной ночи

Камни, хранившие только молчанье.

А у гнилого, трухлявого пня

Тени свернулись в клубок, помертвели.

Мчатся предвестники нового дня —

Кони Майтрейи, кони Майтрейи!

 

Это не всплески зарниц огневых.

Это не светлые точки во мраке.

Это начавшийся солнечный вихрь

С неба сметает неверные знаки.

Это, взрывая туманный покров,

В неудержимо-могучем разгоне

Хлынули в узкий разрыв облаков

Красные кони, красные кони.

 

Мир, разрозненный предчувствием бед,

Соединяется в звонкие звенья,

И нарастает ликующий свет

С каждой минутою, с каждым мгновеньем.

И, отраженные в реках стократ,

Над пробужденной землей все быстрее

Красными стрелами в небе летят

Кони Майтрейи, кони Майтрейи!

 

    4

Отблеск снегов из тумана воскрес,

И пронизали тебя и простор

Синяя вспышка прозрачных небес

И голубое дыхание гор.

Воздух струящийся, вязкий, густой

Жарким сиянием красок согрет,

И приглушенное пестрой листвой

Пламя меняет свой яростный цвет.

 

Вольно и празднично дышится здесь,

И первозданно гудит небосклон.

Радостью соткана светлая весть,

Весть наступающих новых времен.

Мрачные блекнут и меркнут тона.

Сходит, решительно сходит на нет

Все, что, как накипь, поднялось со дна.

Пламя меняет свой яростный цвет.

 

И вопрошающе смотрят века

Грузными глыбами из темноты.

Правда грядущего так высока,

Что перед нею тускнеют мечты.

Если ж прекрасными были мечты,

Как же прекрасен быть должен ответ!

Счастьем считай, что почувствовал ты:

Пламя меняет свой яростный цвет.

 

Скучных оттенков не терпит заря,

Красок тоскливых в себе не таит.

Преображенная за ночь земля,

Как неотпитая чаша, стоит.

Счастьем считай, что увидеть дано,

Как эту чашу наполнил рассвет.

Новое солнце пустите в окно!

Пламя меняет свой яростный цвет.

 

Слушайте люди, что скажет гонец!

Слушайте люди, певца, как гонца!

Призрачным страхам наступит конец,

Но просветленью не будет конца.

Вечность лишь там, где творит человек,

Где ни унынья, ни праздности нет,

Где, вырываясь стремительно вверх,

Пламя меняет свой яростный цвет.

 

5

Путник, твой путь начинается снова!

Блики незримых небес не забудь.

Облаком света зовущее слово

Пересекло твой извилистый путь.

К вечным источникам звуков и цвета

Я припаду и устами коснусь.

Словно ручьи, холодящие лето,

Вместе слились Гималаи и Русь.

 

Тропка над бездной грозит оборваться

И открывается нам с высоты

Неповторимая радость пространства,

Неизреченная мощь красоты

И самоцветное небо пылает,

И ошибиться я нынче боюсь:

Может быть, это снега Гималаев?

Может быть, это снега твои, Русь?

 

В звездном прозренье и визге метельном

Две беспредельности. Горы и гладь.

Но беспредельное лишь беспредельным

Хоть на мгновение можно обнять.

Небо к глазам воспаленным придвинув,

Я усмиряю смятенье и грусть.

Необратимо сошлись воедино

В сердце моем Гималаи и Русь.

 

Может, даны и великая вера

И вдохновенно-провидческий дар,

Чтоб мы замкнули гигантские сферы —

Небо и землю — в светящийся шар.

Не потому ль к глубине сокровенной

Мыслью полночной тянусь и тянусь.

Слышу я голос единства Вселенной

В дивных словах — Гималаи и Русь.

 

Каждый рассвет и зимою, и летом

Лишь знаменует начало труда,

И отдыхать от небесного света

Не суждено нам с тобой никогда.

Духу в бореньях его помогая,

К первоисточникам света вернусь,

К синим вершинам твоим, Гималаи,

К синей твоей бесконечности, Русь!..

1976

 

Ася Корепанова. Умиротворение

Асе Корспановой тринадцать лет. Она юная музыкантка. И еще она пишет стихи, а свою первую рукописную книжку назвала «Маме».

Одним стихотворением из этой книжки мы решили поделиться с вами.

 

В медленных сумерках звезды горят,

Птицы печальные с криком парят...

В домике ветхом окошко зажглось.

...Филинам небо покинуть пришлось...

вышла из домика мама моя,

Имя прекрасное ей — Сория,

Все озаряет священно вокруг.

Мама моя мне — бесценнейший друг.