Дельфис

Именно в Труа 14 января 1128 .года впервые прозвучали торжественные и загадочные слова Вступления к латинскому Уставу Ордена: «Благословили труд сей и свершили его вместе с нами Damedieu и Спаситель наш Иисус Христос, призвавший друзей своих из Святого Града Иерусалима во французскую и бургундскую марку; каковые, во имя спасения нашего и укрепления истинной веры, неустанно устремляются душой к Господу, радуясь жертве своей...» (Л.Шарпантье. Тайны тамплиеров. M.,1998. С. 34). В том же 1928 году тамплиеры были официально введены в состав городского совета Труа. И по сей день лесной массив, примыкающий к городу, называют «лесом Тамплиеров», а всю округу — «Восточным бором». В нём, в этом Восточном бору, расположенном между реками Сена и Об, почти в самом центре, словно замок Спящей красавицы в кустах терновника, располагается «лес Храма», а в нём имеются «сторожка Храма», «просека Храма», «ручей Храма»... Почти все фермы, окружающие лес, принадлежали тамплиерам, имена которых можно найти в сохранившихся до нашего времени картуляриях Храма. Причём эти фермы, сторожки, кузницы рыцарей Ордена образуют в громадном бору нечто вроде пояса укреплений, так что только тот, кто принадлежал к Храму, мог углубиться в лес. Второй пояс укреплений вокруг «леса Храма», удалённый от первого на несколько километров, состоял из командорств тамплиеров; третий пояс — из двух бальяжей, крупных областей, также включавших в себя командорства тамплиеров. В этот пояс входили: родовое гнездо магистра Гуго де Пейена — именное владение Пейен; город Труа — столица владений графа Шампанского и аббатство Клерво, владетель которого, Святой Бернард, был наставником и покровителем первых рыцарей Храма.

Современный французский историк Л. Щарпантье пишет: «...корни таинственного, могущественного, гордого Ордена Храма, падение которого было, по словам Мишле, величайшим катаклизмом в истории западной цивилизации, следует искать именно здесь, на землях, расположенных между реками Сена и Об» (Там же. С. 9— 11). Что ж удивительного в том, что первое произведение о Святом Граале, хранители которого позже будут идентифицированы другими авторами как тамплиеры, было создано именно в этих местах, и основной ареной приключений в нём является именно таинственный, непроходимый лес? О каком свершенном «труде» повествует Вступление к латинскому Уставу Ордена?

Почему в нем упоминается о неком «призвании» и «перемещении» «друзей Христа» между Иерусалимом и Францией?

При описании Святого Грааля Кретьен де Труа, судя по всему, воспользовался пятидесятой главой «Книги премудрости Иисуса, сына Сирахова», описывающей «Мессию Ааронова» как «кованный золотой сосуд, украшенный всякими драгоценными камнями», сияющий ярче звёзд, луны и солнца (Прем. Иис. Сир. 50.1—10). Да, сказание о Граале принадлежит к тем духовным сокровищам человечества, которые снова и снова пленяют воображение, они затрагивают самые глубинные пласты души; облекшись в образы неземного очарования, продолжается в сказании о Граале то священное, что берёт своё начало от тайны Христа, Помазанника, Мессии!

После Кретьена де Труа «знамя Святого Грааля» подхватывают Британия и Швеция. Почти одновременно — в последней четверти XII века, там появляются два различных и одновременно очень схожих произведения о лучезарной святыне. Она словно высвечивается несколько с другой стороны, чтобы приоткрыть, до времени не раскрывая полностью, тайну христианского сокровища. В хронике Гелинанда есть повествование Grand Saint Graal, рассказывающее о книге Грааля, спустившейся с неба в Британию. Здесь метафора «Мессии Ааронова» принимает форму сосуда с кровью Христа (который как «плоть и кровь» сам по себе символизирует потомка описываемого нами рода). В подробнейшим образом описываемых жреческих ритуалах появляются в кульминационные моменты, связанные с понятием «Грааля», сам Христос, таинственный огненный человек и фигура сияющего ребёнка. «Мистический ребёнок», приносимый в жертву, суть первенец, ибо Господу посвящались только первенцы. Причём первенцы животных убивались, а «первенцами» человеков самим Господом был объявлен «род Ааронов».

Почти в это же время в Швеции благородный рыцарь Робер де Борон пишет знаменитый роман «Iojeph d'Arimathie». Мы видим — «эстафета» загадки, её манифестация перемещается по странам Европы, словно ведомая незримой рукой и разумом более могущественным, чем человеческий. Уде Борона чудеса Святого Грааля появляются совершенно неожиданно после того, как христианская община во главе с Иосифом Армафейским, по преданиям — двоюродным дедом Христа, начинает бедствовать. Святой Дух повелевает бедствующим положить рядом с сосудом Тайной Вечери «первую пойманную рыбу» (академик А.Н.Веселовский «Где сложилась легенда о Святом Граале?» в книге Т. Мэлори «Смерть Артура», кн. 3. М.,1991. С. 269).

Очень странное и непонятное явление благодати для людей, не знакомых с идеологемой Мессии. Дело в том, что рыба в иудейской герменевтике считалась пищей блаженных в Раю, а появление Мессии связывалось с «восстанием из моря». Причём согласно сирийскому Апокалипсису Баруха, Левиафан восстанет из моря с приходом Мессии, а по третьей книге Ездры сам Мессия встаёт из «середины моря» (Юнг К.Г. AION. М.,1997. С.131,135). К тому же в Талмуде («Санхедрин»), буквально применительно к обстоятельствам появления «благодати Грааля» у де Борона, говорится, что Мессия «не придёт, пока не будет найдена и доставлена рыба для немощных» (Там же. С. 132). Причём, так же, как и в хронике Гелинанда (Grand Saint Graal) у де Борона появляется таинственное «послание с небес», раскрывающее тайны Святого Грааля. Это послание избранные должны унести в «долины Аварона», о которых ничего далее не говорится. И мы можем только догадываться, насколько «небесное послание Грааля» и «Аварон» могут быть связаны с небесным предначертанием потомка Христа, «Мессии Ааронова», тайного первосвященника Святой Церкви.

Но вот проходит ещё несколько десятилетий, а может быть даже лет, и пламя Святого Грааля вторгается в Германию. Немецкий поэт и рыцарь Вольфрам фон Эшенбах пишет свой монументальный роман «Парцифаль». Автор утверждает, что тайна Святого Грааля явственно начертана на звёздах, а сам Грааль является испускающим сияние камнем, и кроме того он — «корень и отрасль». Таинственные и совершенно не связанные другом с другом характеристики, если мы не вхожи в «Святое», где может обитать самое мистическое, самое возвышенное и близкое к Богу существо — царь и первосвященник, потомок Христа и Давида, Помазанник, Мессия. Ибо звезда — одна из самых распространённых и известных метафор Мессии! «Взойдёт звезда от Иакова» — кто не помнит этого пророчества Валаама о грядущем Спасителе? Первые христиане очень многие ветхозаветные пророчества относили к Иакову Праведному — брату Христа, первому епископу и первосвященнику иерусалимского Храма. Поэтому понятно, как они буквально могли воспринимать пророчество о потомке Иакова, родственнике Христа, обладающем полным правом на иудейское и христианское первосвященство. Второй образ — образ камня. Он ещё более распространён, чем образ звезды, мы уже много говорим об этом. «Краеугольный камень» Храма суть «живой камень», ибо он мистическим образом в наиболее очевидной форме представляет Мессию. Что касается таинственного выражения Вольфрама фон Эшенбаха о Граале: «корень и росток», «корень и ветви», то это столь же недвусмысленная цитата из книги пророка Захарии, характеризующая «Мессию времени» — Иисуса Иоседекова, первосвященника второго Храма, являвшегося прототипом Христа. В третьей и четвёртой главах Захария сравнивает Иисуса с краеугольным камнем, согласно книге пророка Исайи (Ис. 28:16), а затем пишет (христианская экзегеза относит это пророчество и к Христу): «...и скажи ему: так говорит Господь Саваоф: вот Муж, — имя Ему Отрасль, Он произрастет из Своего корня и создаст Храм Господень.

Он создаст Храм Господень и примет славу, и воссядет, и будет владычествовать на престоле Своём; будет и священником на престоле Своём...» (Зах. 6:12-13). Внушительное высказывание. Основатели Ордена Храма могли полагать, что фраза «Он создаст Храм Господень» имеет буквальное значение и относится к их братству, хранящему тайну Мессии и высшего священства. Нельзя также забывать, что в семитских языках слово «звезда» является однокоренным со словом «сокрытие» (Глозерсон М. Огненные буквы. М., 1997, Иерусалим 5758. С. 156). Таким образом, указание Вольфрама фон Эшенбаха на то, что «тайна» Святого Грааля обнаружена «в звёздах», и что прочитывает её иудей из рода Соломона, сына Давидова, и что он рассказывает об этой тайне с огромной осторожностью — может быть ещё одним, недвусмысленным указанием на связь Грааля с «потомком Христа и Давида», находящимся в «сокрытии»! «Скрытый Мессия» — очень устойчивый образ и в иудейской, и в исламской герменевтике. В первые века нашей эры подобная идея волновала и различные круги христианства, но впоследствии жёсткая цензура быстро уничтожала эти попытки. Однако мы видим, что с освобождением Святой земли, Иерусалима и Храма, после прямых контактов с живой древнейшей традицией, сакральными местами и возможными наследниками Святой Церкви, хранящей обычаи и ритуалы ессейства и тайну «Второго Мессии», эта идея вспыхивает вновь, скрываемая возвышенными метафорами, излучающими неземное сияние.

Итак, таинственный «второй Мессия», Грааль, скрыт «в звёздах». Рукопись о нём написана потомком рода Давидова и впоследствии обнаружена в испанском Толедо. То есть эту волнующую книгу можно было бы назвать «книгой из Толедо». По-арамейски, на языке Иудеи времён Христа, «книга из Толедо» произносится как «сефер Толедо». Так вот, во втором поколении христианства, в той части христианской Церкви, современниками называемой «Святой», которая берегла традиции иудаизма и помнила подлинного Христа, хранились загадочные короткие тексты, которые именовались именно так: «сефер толедот»! Эти тексты дошли до нас в качестве предисловий к самым древним, редким манускриптам иудео-христиан. В переводе «сефер толедот» означает «книга родословия» (Э.Ренан. Евангелия. М., 1991). Причём это были списки родословной самого Христа (а значит, и Его родственников, целиком состоявших в Святой Церкви Иерусалима). Один из самых ранних историков христианства — Юлий Африканский, утверждает, что родственники Христа очень тщательно следили за сохранностью списков Его родословия ещё на рубеже I—II веков. Он признаёт, что при согласовании этих родословных пользовались копиями очень древних хроник и что они были составлены «насколько можно лучше» (Там же. С. 53). Итак, Вольфрам фон Эшенбах очень осторожно указывает нам на тайну «второго Мессии», говоря о том, что эта тайна обнаружена в звёздах (согласно пророчеству Валаама, звезда свидетельствует о Мессии), что она запечатлена в «книге из Толедо», сефер толедот, то есть в «родословной»!

Впрочем, прямой смысл указания на Толедо тоже имеет значение. Дело в том, что именно в Испании возник культ и особое почитание Святого Иакова, считавшегося её покровителем. По преданиям, это был Святой Иаков старший, однако в устной традиции Святой Иаков старший и Святой Иаков младший, брат Господень, постоянно сливались. Это происходит до сегодняшнего дня. Но и самые старинные комментарии, например, к «Божественной комедии» Данте, в главе «Рай», в которой появляется «Святой Иаков Компостельский», обнаруживают цитату из послания Иакова, брата Господня, не делая между двумя тёзками разницы. Но если мы только допустим, что Святой Иаков Компостельский может быть отображением Иакова Праведного, брата Христа, первого епископа Святой Церкви Иерусалима, считавшегося первосвященником Храма, многое тут же становится, с одной стороны, понятнее, а с другой — ещё загадочнее.

Дело в том, что «Сант Яго де Компостелла» — единственный из апостолов Христа, ставший в мистических преданиях христианства воином. Во время Реконкисты, освобождения Испании от мавров, были свидетельства о появлении сияющего ангелоподобного рыцаря в белых окровавленных одеждах впереди христианского воинства. Христиане восприняли этого воина как «Святого Иакова» — считалось, что он покровительствовал освобождению Пиренейского полуострова от мусульман. Впоследствии был основан в его честь рыцарский Орден по образу и подобию тамплиеров.

На картине Тьеполо (ХVIII в.) «Святой Иаков» мы видим мужественного и одухотворённого святого воина в белых одеждах, с алыми крестами на груди и белым знаменем над головой. Мистическая связь между единственным апостолом — «воином», главой семьи Христа и Первой Церкви, первосвященником Храма очевидна даже во внешних изобразительных признаках. Местность, в которой святой явил себя, именовалась Кампус Стелла, «замок звезды». Таким образом связь Испании (Толедо), семьи Христа (Святой Иаков) и звезды также весьма очевидна. В этом смысле Вольфрам фон Эшенбах с чистой совестью мог указывать на Испанию как на источник таинственной «сефер Толедот», «книги родословия» потомков Христа и Давида.

После Вольфрама фон Эшенбаха тему Святого Грааля подхватили другие немецкие поэты, особенное развитие получил мотив сына Парцифаля — Лоэнгрина. Этим было положено начало существованию одного из самых поэтичных героев мировой литературы. Многие помнят различные возвышенные образы этой легенды: рыцарь в золотых доспехах с именем, подобным звучанию струн арфы — «Лоэнгрин», выплывающий в ладье, которую влечёт за собой прекрасный белый лебедь. Он же, сражающийся за обиженную девушку и карающий зло. Он — тамплиер, ибо не имеет права называть «своего имени» — таково требование к рыцарям Храма, становящимся королями светских государств, сформулированное ещё Вольфрамом фон Эшенбахом в «Парцифале». Это убедительно в том смысле, что в Орден Храма вместе с рыцарем принимались члены его семьи и даже некоторые друзья. То есть, например, если одними из первых тамплиеров стали граф Шампани и граф Анжу, то все их родственники-потомки, а среди них были короли Иерусалима, Неаполя, Англии, также становились тайными тамплиерами!

Недаром некоторые авторы того времени сравнивали святилище Грааля с Храмом Соломона. В 1280 году Альбрехт из Шарфенберга пишет поэму о роде хранителей Грааля, основателя которого зовут «Титурель». Он — родом из испанской Галисии, о нём говорится: «Всеми силами лелеял он сооружение Храма, во сне и наяву» (Р.Mайер. В пространстве — время здесь... История Грааля. М., 1997. С. 61). Титурель строит Храм-замок с семидесятью двумя хорами, каждый о восьми углах. Мы можем только предполагать, насколько «72 хора» Храма Святого Грааля связаны с семидесятью двумя статьями латинской редакции Устава Ордена Храма!

Однако представляется закономерным то, что в 1180 году, в своём произведении Кретьен де Труа повествует о «служении Грааля», а через 100 лет, в 1280 году, Альбрехт из Шарфенберга описывает уже великолепное архитектурное строение замка Грааля в виде готического Храма. Мы можем увидеть, как на протяжении столетия, год за годом, перед глазами изумлённого мира происходит строительство духовного Храма, вершится мистерия Грааля, — подобно тому, как если бы она развивалась из ростка, простирая священное повествование в прошлое и будущее.

Между прочим, Кретьен де Труа определённо намекает в своей «Повести о Граале», что он — «садит семя», которое должно прорасти в будущем. Он пишет: «Кретьен высевает роман, начало которого тут, и рассыпает свои семена в столь благодатном месте, что это может послужить ему только на пользу» (Там же. С. 9). Мы видим, что за сто лет, с 1180 по 1280 годы, «росток» тайны «второго Мессии» вырос в текстах о Святом Граале от золотого предмета до гигантского Храма, служение в котором сравнивается с Аароновым. Четыре конца Европы, четыре стороны света, словно указывая на вселенский характер святыни Святого Грааля, послужили источниками произведений о нём: Кретьен де Труа (Франция) — Робер де Борон (Швеция) — хроника Гелинанда (Англия) — Вольфрам фон Эшенбах (Германия). Словно гигантский крест Христов простёрся над Европой!

Но вот наступает XIV век, в котором Орден Храма не просуществует и десяти лет. Собственно, ещё в начале ХIII века Вольфрам фон Эшенбах намекал на возможную трагическую гибель тамплиеров:

Покажет Ордена вина

Иль правота - днесь будет он

Разгромлен иль вознаграждён (Там же. С. 68).

И почти одновременно с гибелью Ордена тамплиеров возникает гигантское по полёту мысли полотно великого Данте — «Божественная комедия», большинством исследователей связываемое с вероломно уничтоженным Орденом. Сомневаться в особом отношении Данте к Ордену Храма не приходится — чуть ли не в каждой главе, начиная с самых первых, он рассыпает проклятия папе римскому и королю Франции, предавшим и разгромившим Орден бедных братьев Христа. И, словно отметая наши последние сомнения, в финале поэмы перед нами возникает образ Бернарда Клервоского, родоначальника тамплиеров, ведущего поэта к последнему, высшему рубежу познания Божественного.

Собственно, что описывает Данте? Это ведь не что иное, как видение праотца Иакова во время его сна над камнем «Бетэль» — Иаков видел стремящихся к престолу Господнему сияющих существ, более возвышенных, чем человек. На этом месте был основан Храм, также именуемый «Бетэль» — «Дом Божий». Позже с этого места совершил свой полёт к престолу Бога, мирадж, пророк Мухаммад. Ещё позже этим сакральным участком владели наши благородные братья Христа и Храма Соломона. И Данте вместе с Беатриче, олицетворением Святой Церкви и Святой Земли (в самом имени её есть корень «Беат» — «Бейт», «Храм»), осуществляет, после ужасов ада и пламени чистилища, полёт к высшему из небес, где его встречает Бернард Клервоский, святой наставник «новых рыцарей».

Таким образом, после «Титуреля» Альбрехта из Шарфенберга, в котором мы лицезрели великолепный Храм тайной христианской святыни, у Данте в «Божественной комедии» мы имеем возможность ознакомиться и прикоснуться к самой «мистерии Храма», насчитывающий не одну тысячу лет.

Ибо, по существу, путешествие Данте есть посмертное путешествие развоплощённой души — он движется среди давно ушедших предков и недавно умерших друзей — к свету, к звёздам, к вечному пламени бесконечного сияния всеблагого Творца. Мы имеем дело с мистерией Великой Книги Мёртвых — судя по архетипическому видению Иакова, эта мистерия сохранялась высшими жрецами иерусалимского Храма. Её древнейшими первоосновами являются египетские «Тексты пирамид» и «Главы выхода в свет», египетская Книга Мёртвых, а аналогом — столь популярная сегодня тибетская Книга Мёртвых. Поразительно то, что современные исследователи около- и после- смертных состояний сознания, такие как доктор Раймонд Моуди, в тысячах исследований обнаруживают потрясающие подтверждения древним текстам самых загадочных книг человечества.

Неудивительно, почему из всех слоёв средневекового общества для посвящения были избраны тамплиеры. Во-первых, они были самыми бесстрашными воинами Крестовых походов, Святой Бернард подчёркивал, что они — «жаждут смерти». Тамплиеры дрались как сумасшедшие, один к десяти и даже один к ста. Некоторые современники были убеждены, что они могут драться один против тысячи. Конечно, именно в их среде могло появиться наибольшее количество людей, переживших околосмертный опыт, а возможно — даже опыт клинической смерти. Доктор Р.Моуди подчёркивает, что этот опыт сопровождается мощными световыми видениями. После возвращения к жизни большинство людей перерождаются — становятся чище, светлее, справедливее — они тянутся к знанию и к Богу. Что ж удивительного в том, что, например, у Т.Мэлори в «Смерти Артура» рыцари сэр Боре и сэр Персиваль удостаиваются видения Святого Грааля после жестокой схватки и серьёзнейших ран? И, во-вторых, если уж Провидение должно было избрать для величайшего Посвящения лучших из воинов того времени, то как их было не избрать из богобоязненных рыцарей-монахов целомудренного Ордена Христа, да ещё и объединённого вокруг величайшей святыни Израиля — иерусалимского Храма?

Наши умозаключения только подтверждают достоверность описаний религиозного опыта в произведениях о Святом Граале. Ибо он полностью соответствует опыту, описываемому в египетской и тибетской Книгах Мёртвых, а также многочисленным описаниям посмертных переживаний от Древнего Мира до современных исследований опыта реанимированных больных. В центре такого опыта — видения ярчайшего света, устрашающего и обжигающего недостойных. Египтяне назвали его «Оком Гора», с этим «оком» сливался умерший фараон, «исцеление» «Ока Гора» было главной целью всех посвятительных текстов Книги Мёртвых. И когда мы прочтём у Плутарха в описании опыта умершего и вернувшегося к жизни Феспесия из Сол, что «душа его будто раскрылась как сплошной глаз», то мы просто обнаружим подтверждение тому, что египтяне имели полное основание назвать своё световое сокровище «Оком».

Яркий свет, видимый сразу после смерти, в тибетской Книге Мёртвых называется «дхармакая»², «Тело Истины». При этом также подчёркивается, что человеческая душа как бы превращается в сплошное зрение. Поэтому неудивительно, что и в текстах о Святом Граале постоянно утверждается, что благодать этой святыни приходит только через созерцание её посредством таинственного духовного зрения. Ну, а когда мы будем читать, что при полёте сквозь сферы Рая у Данте всё время усиливается сила зрения, она словно исцеляется, да и сам полёт его происходит посредством зрения — он смотрит в глаза Беатриче и взлетает духовной силой её глаз, мы ещё раз убедимся, что речь идёт о совершенно конкретном духовном, религиозном и даже медицинском опыте.

Быть может, переосмысление подобных текстов в свете современных исследований избавит нас от ментального шовинизма, не допускающего существование давным-давно умов более мудрых, чем наши. Зная о грандиозности Вселенной, мы гордимся нелепыми подпрыгиваниями от Земли до Луны. А давно умершие разумы пытаются донести до нас мысль о том, что мы бессмертны и вольны путешествовать стремительнее физического света. Быть может, стоит отнестись к древнейшим сакральным текстам если и не с полным доверием, то хотя бы с уважением, памятуя, что каждому из нас предстоит этот опыт, неизбежный, как восход Солнца.

г. Тюмень

Пятая часть: Святый святых (часть 5) >>